Онлайн чтение книги Эрдейский поход
Глава 9

– Бранко? – Всеволод в изумлении повернулся к проводнику.

Тот, и в самом деле, заговорил:

– Трансильванские земли – проклятые земли, – тихо, медленно, глядя куда-то вдаль, сквозь лес, произнес волох. Голос у него сейчас был глухой и низкий. – Ибо здесь лежит самый легкий путь из Шоломанчи к людскому обиталищу.

– Откуда-откуда? – удивился Всеволод.

– Я говорю об укрытой под горными хребтами стране вечной ночи, обители самого дявола… О Шоломанче или Шоломонарии.

Шоломанча? Шоломонария? Что ж, каждый народ дает свое название Темному Обиталищу. Сущность его от того не меняется.

– Оттуда в этот мир издревле рвется Балавр… – продолжил Бранко.

– Балавр? – нахмурился Всеволод. – А это еще кто?

– Шоломонар. Черный Господарь.

– Черный Князь?

– Можно сказать и так.

А сущность не меняется…

Бранко вздохнул. Повторил с горькой усмешкой:

– Проклятые земли…

И снова – молчание.

– Так кто же их проклял? – не выдержал Всеволод. – Земли-то ваши?

– О, это было давно, – снова глядя лишь на ему одному ведомое, отвечал волох. Неторопливо, торжественно, как былину под гусли тянул. – В стародавние времена. Старики говорят – десять раз по сто лет и зим тому назад это случилось. Древний господарь древнего и гордого народа, обитавшего в Эрдее и хранившего проход между мирами, не смог сдержать натиска врага, пришедшего из-за Дуная. И сам господарь, и его верные воеводы, и жрецы, и колдуны, и чародеи, состоявшие при нем, предпочли смерть позорному плену. Все они покончили с собой. Но прежде – прокляли страну, в которой родились и выросли, дабы впредь не было чужакам покоя на этой земле. Убивая себя, они пролили свою кровь в воды Мертвого озера. И изрекли заговорные слова, что могут ставить и рушить границы.

– Пролитая кровь была сродни крови Изначальных, – затаив дыхание, спросил Всеволод.

– Да, это так. Среди погибших были потомки Изначальных. Дальние потомки, однако, все же, кровь их достигла дна и коснулась рудной черты. Медленно, но верно, кровь размывала древнюю границу, кровью же и начертанную. Это длилось долго – сто или, быть может, двести лет. Но годы и века не важны там, где грядущее уже предопределено.

– О каком царе и о каком народе ты говоришь, Бранко? – помедлив, спросил Всеволод.

– О могущественном правителе Децебале и бесстрашных даках, презирающих смерть, – ответил волох. – Двадцать лет они противостояли могущественной армии Рума и громили его прославленные легионы. Но пришельцы из-за Дуная были слишком сильны и их было слишком много. Румеи захватили эрдейские земли, но властвовали здесь недолго, ибо после победы над дакийскими воинами им пришлось столкнуться с более грозным врагом, призванным проклятьем Децебала. Против этого врага румейское оружие оказалось бесполезным.

– Так значит… – Всеволода сглотнул, – значит, Набег уже был? Раньше?

– Был, – спокойно ответствовал волох. – Я же сказал, это проклятые земли. Они помнят и вриколаков-оборотней, и кровопийц-стригоев.

Вриколаков? Стригоев? Волкодлаков. Упырей…

– А… а Черный Князь… ну… Господарь? Он проходил через границу?

– Если бы он прошел, этот мир не дожил бы до наших времен, – чуть заметно усмехнулся Бранко. – Набег отбили.

– Но как?!

– С трудом. С большим трудом. И большой кровью. Когда легионы Рума бесславно отступили, в Дакию, кишевшую нечистью, со всех концов румейской империи и из-за ее границ, съехались те, в чьих жилах текла кровь Изначальных. Воины и чаротворцы, посвященные в тайну Шоломанчи и ведающие, чем окончится для людского рода приход Черного Господаря. Это был поход не по призыву Рума, трусливо поджавшего хвост и бросившего завоеванную провинцию на растерзание темных тварей. Нет, каждый шел по доброй воле. И каждый вел с собой отряд верных бесстрашных бойцов в серебрённой броне и с серебрённым оружием. По ночам потомки Изначальных отбивались от вриколаков и стригоев, днем – продвигались к проходу между мирами. А когда дошли до Мертвого озера в карпатских горах…

– Что? – не удержался Всеволод. – Что тогда?

– Была еще одна битва с воинством Шоломанчи – битва, длившаяся всю ночь, от заката до рассвета. Темных тварей тогда остановить удалось, но и вставших на их пути почти не осталось.

– Почти?

– Уцелевших можно было пересчитать по пальцам. Они-то и заперли порушенную границу между обиталищами во второй раз.

– Кровью заперли?

– Кровью и словами, – ответил Бранко. – Кровью и словами можно провести черту. Кровью и словами можно разорвать черту. Кровью и словами можно заново закрыть брешь. Если в крови и словах кроется истинная сила. В той крови и в тех словах сила была. От пролитой крови потомков Изначальных красными стали окрестные скалы, и вода в озере, и камни под ногами. И нужные слова были произнесены. И рудная граница вновь отделила Шоломонарию от мира людей.

– Что было после, Бранко?

– Те, кто выжил и те, кто пришел позже, заняли старую дакийскую крепость в скале. Эта Сторожа оберегала порубежье миров до появления в Эрдее диких орд гуннского царя Аттилы.

Аттила… Всеволод слышал о таком. Слава варварского царя не уступала славе румийский императоров. А старец Олекса имел обыкновение рассказывать о делах давно минувших. И об ушедших героях, творивших эти дела. Всеволод любил слушать такие рассказы. Но вот Бранко Ковач… Похоже, простому толмачу и проводнику тоже ведомо многое.

Хотя, он ведь не так прост, этот волох?

– Послушай, Бранко, а откуда ты все это…

– Мои предки берегли трансильванскую Сторожу, – ответ прозвучал прежде, чем Всеволод закончил вопрос. – Так говорили у нас в роду. Еще говорили, что они погибли в лютом бою.

– Кто их убил? Волкодлаки? Упыри?

– Люди.

– Люди царя Аттилы?

– Люди, которые не желали отдавать Аттиле наши земли.

– Не понимаю.

– Вспомни Децибала. Когда стало ясно, что гуннов не остановить, среди воинов Сторожи возникли разногласия. Одни предлагали по примеру даков порушить границу и выпустить воинство Черного Господаря, дабы набег варваров захлебнулся в еще более страшном Набеге. Это было возможно: несколько человек из сторожной дружины являлись дальними потомками Изначальных и вели свой род от воинов и магов, закрывших брешь на рудной черте. Их кровь могла бы снова взломать порубежье.

Другие защитники Сторожи выступили против. Мои предки оказались в их числе. Они понимали: Аттилы приходят и уходят, а Черный Господарь навеки остается там, куда вступает его нога. Снова же преградить Балавру путь из Шоломанчи… – волох покачал головой, – Это не так просто, как открыть заветную рудную черту. Чтобы залатать брешь, нужно больше силы, и больше истинной изначальной крови. Много больше. Воины Сторожи так и не пришли к единому мнению. В крепости на скале вспыхнул бой. Хранители границы миров перебили друг друга, но сама граница осталась нетронутой.

– А Аттила? – спросил Всеволод.

– Он не посмел посягнуть на рубеж, скрытый в водах Мертвого озера и отвел свои орды в пушту [8]венгерская степь. Пришлый дикарь и варвар оказался разумнее многих жителей Эрдея.

– Это, в самом деле, так, – снова заговорил Конрад. Тевтонский рыцарь глубоко вздохнул, продолжил: – после ухода гуннов и до появления в Трансильвании мадьярских племен, крепость у проклятого прохода занимала небольшая дружина валахов, в чьих жилах текла смешанная кровь даков и римлян.

Позже неоднократно предпринимались попытки поставить настоящую Сторожу, однако валашские старосты и воеводы, мадьярская знать и королевские ставленники-надоры, попеременно овладевавшие цитаделью, недолго удерживали ее за собой. Каждый новый хозяин Сторожи не упускал возможности потребовать у угорского короля неслыханных вольностей и привилегий, намекая на то, что опасный проход может ненароком и «открыться». Но всегда находился более сильный противник, стремительным штурмом или осадой захватывающий крепость на скале. После чего к королевскому двору мчались новые гонцы с новыми просьбами. С просьбами, больше похожими на ультиматум.

«Правильно все-таки делает мудрый Олекса, что всячески скрывает русскую Сторожу и хранит тайну проклятого прохода, – подумал Всеволод. – Иначе наши князья тоже натворили бы бед»

– На чьей бы голове не находилась угорская корона, Его Величество снова и снова стращали оборотнями-вервольфами и еще более жуткими тварями, пьющими человеческую кровь, как воду. Я говорю сейчас о нахтцерерах, блаутзаугерах или нахттотерах [9]названия вампиров в Германии. Нахтцерер – ночной похититель. Блаутзаугер – кровопийца. Нахттотер – ночной убийца, – поспешил пояснить тевтон. – В разных землях их называют по-разному. Трансильванцы именуют их стригоями, а вы, русичи…

– Упырями, – глухо произнес Всеволод.

Конрад кивнул.

– Пугали угорских королей и повелителем темного воинства Нахтриттером – Рыцарем Ночи, у которого тоже много имен: Шоломонар, Балавр, Черный Господарь, Черный Князь… Но суть в другом: все эти угрозы имели под собой реальную почву. Любой посвященный маг или колдун, в чьих жилах есть хоть капля крови Изначальных, действительно, мог вскрыть однажды уже взломанную и наспех залатанную границу. И тем самым вызвать новый Набег.

Постепенно эрдейская Сторожа перестала быть таковой и превратилась в средство давления на монарха. Грызня между вельможами, баронами и воеводами Трансильвании за господство над проклятым проходом не прекращалась. Шантаж усиливался. Разумеется, подобное положение дел не устраивало королевскую власть. Вот основная причина, по которой Андреаш Второй пригласил в Эрдей рыцарей ордена Святой Марии – надежных, не погрязших в местных дрязгах, знающих, как хранить границу миров и бороться с темными тварями, а главное – хорошо представляющих себе ужасные последствия Набега.