Онлайн чтение книги Рождественский кинжал Evious Casca
Глава 6

После этих слов воцарилось напряженное молчание. Минуту Стивен курил, со злобным удовольствием наблюдая за разнообразием выражений на обращенных к нему лицах. Невозможно было понять, какие мысли скрываются за внешней сдержанностью, настороженностью, даже замкнутостью.

– Да уж, не сразу разберешься, кто же из нас настоящий актер! Мы все одна труппа. Все! – с неподдельным восхищением сказал он.

Мод молча окинула Стивена ничего не выражающим взглядом, Эдгар Мотисфонт сердито произнес:

– Это замечание... это замечание говорит о самом дурном вкусе!

– Хериард, – коротко пояснила Матильда. Вошли Джозеф с Паулой. Паула была бледна как смерть. Она обменялась взглядом с братом и отрывисто попросила у него сигарету. Стивен опустил руку в карман, снова ее вытащил и кивнул на коробку с сигаретами на столе. Джозеф подошел к жене и взял ее руки в свои.

– Дорогая моя, мы с тобой осиротели, – сказал он с такой торжественностью в голосе, что Матильде ужасно захотелось хихикнуть.

– Стивен говорит, что Натаниеля убили, – спокойно сказала Мод. – Несколько странно.

Явное несоответствие этого замечания сложившейся ситуации, что, впрочем, было вполне характерно для Мод, лишило Джозефа возможности выразить более глубокие чувства. Он смутился и пробормотал, что потрясение сделало ее глухой ко всему. Все присутствующие поняли, что какое бы горе, какой бы мрак ни овладели душой Джозефа, он не смог бы долго сопротивляться предоставленной ему возможности сыграть главную роль в трагической сцене. Он уже видел себя в роли главного плакальщика, надежного оплота убитых ужасным известием домочадцев, подумала Матильда.

Но всеобщее внимание уже переключилось на Валерию. Ее прелестные глазки расширились от страха, губы изогнулись в капризной гримасе, и она захныкала:

– Как бы я хотела не приезжать сюда! Я хочу домой!

– Но ты же не можешь уехать! – возразил Стивен. – Полиция захочет видеть тебя, как и всех остальных.

Слезы побежали у Валерии по щекам.

– О, Стивен, не позволяй им! Я же ничего не знаю! Я не могу им ничем помочь. Я знаю, что маме не понравится, если я здесь останусь!

– Никто не будет подозревать вас! – благородно вмешался Ройдон, глядя на Стивена.

– Бедное мое дитя! – единственное, что мог сказать Джозеф в ответ на очередную ее глупость. – Вы должны быть стойкой и успокоиться. Мы все должны быть стойкими! Нат хотел бы этого!

Печаль овладела всеми присутствующими, когда до них дошли слова Джозефа. И Матильда поняла: его усилия заставить всех забыть настоящего Натаниеля и вместо этого принять плод его розового воображения скоро увенчаются успехом. Она спросила:

– Что же нам делать?

– Мы уже послали за доктором, – ответил Джозеф, кивнув дружески в сторону племянника. – Больше мы ничего не можем сделать.

– Мы можем поужинать, – сказала Паула, выражая в словах недостойную мысль, которая приходила на ум не одной ей.

Раздался вскрик. Валерия простонала, что заболевает от одной мысли о еде. Мотисфонт заметил, что сейчас не время думать об ужине.

– Сколько же вы хотите поститься? – спросил Стивен. – Уже половина десятого.

Мотисфонт настолько обиделся на Стивена, что с трудом подавил злость. Из-за Стивена он чувствовал себя дураком, какой-то злой гений заставлял его выкидывать глупости одна нелепее другой.

– Разумеется, никому из нас и в голову не придет ужинать сегодня вечером, – вскинул он подбородок.

– Почему мы не можем поесть сейчас, если все равно собираемся сделать это завтра? – поинтересовался Стивен. – Разве приличия требуют, чтобы мы голодали?

– Вы насмехаетесь надо всем святым! Джозеф выступил вперед, положив одну руку на плечо Стивена, а другую – на плечо Мотисфонта.

– Дорогие мои, успокойтесь! Не забывайте... Не позволяйте этой нервозности одолеть вас!

– Я позвоню, чтобы подали ужин, – приняла решение Мод.

– Ты вызвал полицию? – спросила Паула брата.

– Не будем обсуждать это, дети мои! – предложил Джозеф с неуместным оптимизмом.

Казалось, вопрос Паулы дал волю сдерживаемому интересу. Даже Матильда обнаружила, что говорит: «Кто же это мог сделать? « Во время этого бессмысленного галдежа вошел Старри, с соответствующим всему произошедшему суровым и мрачным выражением лица. Он встал у двери, как могильщик на похоронах.

– А, вот и наш добрый Старри! – сказал Джозеф, вовлекая его в семейный круг таким дружеским обращением.

Но это было не так легко. Старри не шелохнулся, презирая людей, которые не знают своего места.

– Вы звонили, сэр? – сурово спросил дворецкий.

– Да, да! – ответил Джозеф. – Вы слышали ужасную новость? Не стоит и спрашивать!

– Не стоит, сэр. Новость сообщил штату прислуги Форд. Я крайне огорчен услышанным, сэр!

– А, Старри, вы тоже чувствуете это! Что за трагедия! Какое ужасное потрясение!

– Да, сэр, – ответил Старри, выражая этими простыми словами ту обиду, которую он испытывал. Все должны были почувствовать, что он никогда бы не согласился служить Натаниелю, если бы мог предвидеть такой вульгарный поворот событий. Вполне разумно было предположить, что он сделает заявление об уходе при первой же возможности.

Несколько обескураженный, Джозеф произнес уже спокойнее:

– Будет лучше, если вы подадите ужин. Хозяин не захотел бы, чтобы для его гостей что-нибудь изменилось, ведь так?

– Хорошо, сэр, – сказал Старри, отказываясь выражать свое мнение по этому спорному вопросу.

Он удалился, оставляя за собой след неодобрения. Вспоминая возбужденные вопросы и восклицания, прерванные его появлением, все почувствовали, что переступили грань допустимого в обществе. Мотисфонт откашлялся и заметил, что он не знает, что надо делать.

– А я знаю, – неожиданно твердо заявила Валерия. – Я хочу сказать, я никогда не думала, что такое может случиться со мной! Стив, мама очень рассердится! Я точно знаю, мне надо уехать домой!

– В Рождество поезда ходят довольно редко, – покачала головой Мод. – А когда идет снег, они могут застрять.

– Но я не могу ехать поездом! – не унималась Валерия. – Стив привез меня на машине.

– Извини, – равнодушно отвечал Стивен, – я не могу уехать.

– Но, Стив, ты же потом можешь вернуться, правда? Не хочу показаться надоедливой, но у меня не такие уж крепкие нервы. Я неделями не могу успокоиться даже из-за пустяка! Правда-правда!

Стивен не ответил ей. Ироничность сменилась напряженностью, и даже глупость Валерии не смогла вызвать знакомого насмешливого выражения на его лице. Отвечать пришлось Ройдону.

– Я был бы рад отвезти вас домой, – сказал драматург. – Я вижу, вы из тех легко возбудимых натур, которые обладают повышенно острой чувствительностью.

– Да, мама говорит, что я живу просто на нервах.

– В твоем бесчувственном туловище нет ни единого нерва, – сокрушительно произнесла Паула.

Валерию никогда в жизни так не оскорбляли. Она багрово покраснела, глаза у нее засверкали, казалось, общее напряжение выльется во взаимные оскорбления.

Вошел Старри, объявляя, что ужин подан. Ссора не состоялась. В подавленном молчании гости покойного Натаниеля вышли из комнаты.

Старри убрал приборы с места Натаниеля во главе стола. Эта пустота бросилась в глаза всем присутствующим, внезапно и непроизвольно напомнив всем о смерти хозяина и вдохновив Джозефа на новую тираду:

– Странно и печально будет мне видеть, как другой займет место Ната. Это случится, я знаю, мне надо мужественно смириться с этим, но я рад, что хотя бы в этот вечер я вижу лишь пустой его стул.

Этот краткий монолог не требовал комментариев. Но если кто и мог что-либо сказать, подумала Матильда, то только Стивен. Почти ожидая, что он буркнет что-нибудь неподобающее, она посмотрела на него через стол. Морщины у его рта сказали ей, что бестактность этого замечания не прошла для него незамеченной, но он ничем больше не показал, что слышал Джозефа.

Джозеф прошептал:

– Помоги мне, Тильда! Мы должны вести себя естественно! Нельзя допускать, чтобы этот ужас овладел нами!

Матильда не могла даже представить себе, чего он ждал от нее. Попытки завязать разговор, не касающийся смерти Натаниеля, покажутся вызывающими и закончатся неудачей. И она приступила к супу, не обращая внимания на Джозефа.

Валерия, немедленно став еще более чувствительной, отказалась от супа и сказала, что это ужасно – сидеть здесь и поглощать пищу в то время, как мистер Хериард, мертвый, лежит наверху.

– Ты не ешь суп, потому что считаешь, это повредит твоей фигуре. Ты сама говорила об этом, – сказала Паула.

– Некоторые слишком верят в диету, – внезапно заметила Мод. – Это хорошо, хотя сама я никогда не испытывала трудностей с пищеварением. Но Джозефу надо быть более осторожным. Ему противопоказана тяжелая пища...

Старри, который совещался в дверях с лакеем, подошел к Джозефу, наклонился к его плечу и зловеще пробормотал:

– Доктор Стоук, сэр.

Джозеф подался вперед:

– Стивен, мальчик мой! Доктор!

– Вам надо провести его наверх, – сказал Стивен.

– Ты не хочешь присутствовать? Ты вправе там находиться.

– Спасибо, но не во время ужина.

Джозеф отставил стул и поднялся, пытаясь, как должны были почувствовать все, любезно улыбнуться.

– Как хочешь, старина. Я понимаю.

– Хочется верить.

– Тише! Не надо горьких слов! – скорбно поджал губы Джозеф и вышел из комнаты.

Он встретил доктора в холле. Тот отдавал пальто и шляпу лакею.

– Стоук! – крикнул Джозеф. – Вы знаете, почему мы вас вызвали? Мне не надо объяснять вам?

– Слуга Хериарда сказал мне, что произошел несчастный случай, – ответил доктор. Он, прищурившись, посмотрел на Джозефа: – Надеюсь, ничего серьезного?

Джозеф сделал беспомощный жест.

– Он просто мертвый...

– Мертвый? – доктор был явно поражен. – О боже, что случилось?

– Ужасное дело, Стоук, – передернулся Джозеф. – Я проведу вас к Нату.

– Он в своей комнате? – Доктор взялся за чемоданчик.

Доктор был сильным, энергичным мужчиной и взбежал по лестнице раньше Джозефа. Перед дверью Наганиеля на стуле сидел Форд. Доктор, нахмурившись, глянул на лакея и прошел в комнату. Увидев позу, в которой лежал Натаниель, он быстро подошел к нему и опустился на колени.

Самый краткий осмотр убедил его в смерти пациента. Подняв глаза на вошедшего следом Джозефа, он отрывисто спросил:

– Лакей сообщил, что произошел несчастный случай. Что случилось?

Джозеф отвел глаза от тела Натаниеля и тихо сказал:

– Посмотрите на спину, Стоук!

Доктор быстро перевел взгляд на убитого. Стивен оставил Натаниеля почти в той же позе, в которой нашел его, – он лежал на левом боку, в пиджаке видна была небольшая кровавая дыра.

Последовало короткое молчание. Джозеф повернулся спиной к доктору и смотрел на затухающий огонь в камине.

Доктор поднялся с колен.

– Думаю, вы понимаете, что это убийство? Джозеф кивнул.

– Надо немедленно поставить в известность полицию.

– Уже. Они должны приехать с минуты на минуту.

– Я подожду их.

– Какое страшное потрясение! – Джозеф закрыл лицо руками.

Доктор согласился. Казалось, он тоже пережил шок.

– Наверное, вы не знаете кто?.. – спросил он, оставив фразу незаконченной.

Джозеф покачал головой.

– Я почти что хочу, чтобы мы никогда не узнали. Только бы знать, что он не мучался!

– Скорее всего нет, – заверил его Стоук.

– Спасибо. Какое облегчение! Думаю, он умер мгновенно.

– Во всяком случае, в течение очень небольшого промежутка времени, – допустил врач.

Джозеф вздохнул и погрузился в молчание, которое продолжалось до прибытия инспектора Бек-стоуна и его многочисленных помощников. Стивен провел полицейских наверх. Джозеф очнулся от задумчивости и приветствовал инспектора вымученной улыбкой:

– Вы знакомы с доктором Стоуком?

В комнате вдруг стало тесно. Над телом Натаниеля сержант совещался с доктором Стоуком, а хмурый на вид инспектор начал задавать вопросы.

– Ничем не могу помочь вам, – отвечал Стивен. – В последний раз я видел покойного еще живым... Внизу, в гостиной, около половины восьмого...

– Я понял, что это вы взломали дверь, сэр, и нашли тело?

– Я, вместе с лакеем. Вы везде найдете отпечатки наших пальцев.

– Мои тоже, – с несчастным видом добавил Джозеф. – Об этом не думаешь, когда происходит такое.

Стивен заметил, что глаза Бэкстоуна остановились на графине с бренди и стоящем возле него стакане.

– Ложный след. Бренди принесли, чтобы привести в чувство моего дядю, – мы еще не знали, что он мертв. Я пил из этого стакана.

– Хорошо понимаю вас, сэр. Когда вы вошли, покойный лежал в этой же позе?

– Не совсем, – после минутного размышления сказал Стивен. – Думаю, он был больше повернут на живот.

– Не будете ли вы так добры, сэр, чтобы придать телу то положение, в котором вы нашли его?

Стивен колебался, он явно не хотел этого делать. Джозеф умоляюще произнес:

– Инспектор, вы же понимаете, как это болезненно для моего племянника! Конечно...

– Замолчите! – Стивен подошел к телу Натаниеля и перевернул его. – Более или менее так.

– Вы согласны, сэр? – спросил инспектор Джозефа.

– Да, да! – подтвердил Джозеф. – Его голова лежала на руке. Мы не могли подумать... Мы решили, он потерял сознание!

Бэкстоун кивнул и спросил, кто занимает соседнюю спальню, с которой у этой была общая ванная. Ему сказали, что это была единственная свободная комната и в нее поместили Ройдона. Инспектор сделал пометку в блокноте. Проверив окна в комнате и в ванной, задумчиво посмотрев на приоткрытый вентиляционный люк и получив подтверждение, что их не трогали после того, как обнаружили тело Натаниеля, он наконец предложил продолжить беседу в другой комнате.

Джозеф со Стивеном были рады уйти с места преступления и повели инспектора вниз, в кабинет, оставив комнату в распоряжении фотографа, криминалистов и санитаров.

Огонь в камине погас, в кабинете было прохладно. Инспектор сказал, что это не имеет значения и что он хотел бы допросить всех присутствующих в доме. Джозеф застонал:

– Бедные молодые люди! Если бы мы могли избавить их от этого ужаса! – и прикрыл глаза ладонями.

Инспектор Бэкстоун не удостоил его ответом – он не мог тратить время на пустяки. Он имел полное право наполнять детские чулки рождественскими подарками, а не снимать показания в Лексхэме. Это вряд ли принесет ему много пользы, размышлял он. Он же не следователь, он просто его заменяет, пока тот лежит с простудой. Старший инспектор, человек нервный, обязательно позвонит в Скот-ленд-ярд, думал Бэкстоун, и все лавры достанутся какому-нибудь ловкачу из Лондона. Он подождал, пока Джозеф отведет руки от липа, и сказал:

– Сэр! Пожалуйста, не надо. Я понял, в доме много гостей? Вы не могли бы назвать их имена?

– Наши рождественские гости! – трагично произнес Джозеф.

– По крайней мере, мы избавились от ваших веселых мероприятий, – неприязненно процедил Стивен.

Инспектор пристально посмотрел на него. Он подумал, что странно так отзываться об убийстве родного дяди. Конечно, не стоит обращать слишком много внимания на то, что люди говорят в состоянии шока, но, если бы его спросили, он вынужден был бы признать, что не испытывает симпатии к молодому Хериарду ни в малейшей степени.

Джозеф перехватил его взгляд и кинулся на поддержку к Стивену.

– Мой племянник очень расстроен, – залопотал он. – Для него это был страшный удар... Современные молодые люди стараются скрыть свои чувства под маской легкомыслия.

Стивен скривился, но оставил замечание без комментариев. Он опустил руку в карман за трубкой и набивал ее, пока Джозеф рассказывал инспектору о гостях.

У Джозефа нашлось доброе слово для каждого. Ройдон предстал многообещающим драматургом, большим другом его племянницы. Племянница? Да, сестра этого молодого человека, актриса, любимица его покойного несчастного брата. Далее мисс Дин – Джозеф улыбнулся и показал глазами на Стивена – невеста его племянника. Можно сказать, гости собрались ради нее. Она никогда не была в этом доме. Все так хотели познакомиться с ней. Еще мисс Клар! Родственница, желанная гостья в доме. И остается только старый Эдгар Мотисфонт, компаньон Натаниеля в делах и уже многие годы близкий друг. Конечно же, слуги, но он уверен, никто из них не причастен к убийству.

Все это выглядело малообещающим, но Бэкстоун не позволил себе высказаться. Он хотел знать, не было ли ссоры между покойным и кем-нибудь из гостей.

– Нет, нет! Я бы не назвал это ссорой! – замахал руками Джозеф. – Боюсь, все Хериарды любят погорячиться, но» ничего серьезного не было. Ничего... Ничего, что могло бы привести к такой ужасной развязке!

– Но ссора все-таки была, сэр?

– Просто небольшая размолвка! То, что я называю неровностями семейной жизни. Мой брат страдал от ревматизма, а вы же знаете, как это сказывается на характере, инспектор. Иногда возникали маленькие недоразумения, но мы всегда знали, что Натаниель больше шумит, чем сердится, правда, Стивен?

Ничто, даже собственное затруднительное положение, которое, как он должен был догадаться, было опасным, не могло заставить Стивена присоединиться к Джозефу. Он уклончиво пробурчал: «Разве? « – разрушив прекрасную картину, которую создал Джозеф.

Инспектор повернулся к Стивену:

– Вы хотите сказать, что ссора все же была, сэр?

– Нет, не хочу. Но я бы сказал, что мой дядя поссорился со всеми, исключая мисс Клар.

– У вас с ним тоже были недоразумения, сэр?

– Сколько угодно, – холодно ответил Стивен.

– Стивен, старина, не глупи! – возопил Джозеф. – Что бы ни произошло между тобой и Натом в начале дня, я могу засвидетельствовать, что к чаю вы были в прекрасных отношениях! Инспектор, этот глупый парень любит выставлять себя настоящим медведем, но я своими собственными глазами видел, как он шел пить чай под руку с моим братом, и нельзя было быть с ним любезнее, чем он! Правда, инспектор, я специально обратил на это внимание, я был так рад это видеть!

Оценивающий взгляд инспектора Бэкстоуна передвинулся с его лица на лицо Стивена.

– Но вы все-таки ссорились сегодня с покойным, сэр?

Стивен пожал плечами.

– Ну, меня, конечно, не выгнали из дома...

– Мне нужен четкий ответ, сэр.

– Тогда – да.

– Но, Стивен, ты производишь ложное впечатление! – воскликнул Джозеф. – Мы все знаем, что вы с Натом частенько раздражали друг друга, но он очень любил тебя, а ты его!

– Лучше спрашивайте моего дядю, – посоветовал Стивен инспектору. – У него, очевидно, есть ответы на все вопросы.

– Ссора была серьезная, сэр?

– Я уже говорил вам, что из дома меня не выгнали.

– Должен ли я понимать, что когда вы в последний раз видели покойного, то вы были с ним в хороших отношениях?

– Временное перемирие, – ответил Стивен.

– Когда вы в последний раз видели покойного, сэр?

Стивен минуту раздумывал.

– Не могу сказать точно. Я вышел из комнаты, когда Ройдон закончил чтение пьесы. Возможно, около половины восьмого.

– Когда вы сказали, что вышли из комнаты, должен ли я понимать, что покойный там остался?

– Там все остались.

– После этого и до того, как вы нашли тело, вы не видели его?

– Нет.

– Что вы делали в течение этого времени?

– Переодевался в своей комнате.

– Спасибо, сэр. – Бэкстоун сделал пометку в блокноте.

– Со мной все? – спросил Стивен. – Со всем моим уважением к вам я хотел бы напомнить, что меня ждет ужин. Правда, он уже, по-видимому, остыл.

«Хладнокровная бестия! « – подумал полицейский, а вслух сказал:

– Пока это все.

Стивен вышел из комнаты. Джозеф, с беспокойством смотревший ему вслед, отвел глаза и дружелюбно улыбнулся инспектору:

– Не обращайте внимания на то, что он говорит. Он очень похож на моего бедного брата. Оба вспыльчивые, язвительные. Быстро вспыхивают, но и только. За этим ничего не стоит!

Бэкстоун вежливо, хотя и без энтузиазма, встретил это сообщение. Он спросил Джозефа, когда тот в последний раз видел Натаниеля.

– Мы с мисс Клар, должно быть, последние люди, которые видели его в живых, – ответил Джозеф. – Все остальные уже поднялись к себе. Я поднимался вместе с ним. Я хотел с ним поговорить. Увы, я не сделал этого!

– Почему, сэр?

Мгновение Джозеф выглядел смущенным, но явно решил, что, если язык подвел его, надо использовать это с выгодой для себя.

– Сказать по правде, инспектор, мой брат был не в духе, я хотел успокоить, смягчить его! Но он заявил, что не хочет разговаривать со мной. Наверное, я не должен ничего скрывать, правда? По глупости я оставил стремянку на площадке лестницы, мой брат сшиб ее и... да, очень на меня разозлился! Поэтому я подумал, что надо дать ему остыть. Мы с мисс Клар поднялись в свои комнаты несколько минут спустя.

– Что привело мистера Хериарда в плохое расположение духа?

– Да ничего особенного! Мистер Ройдон читал нам свою пьесу, а брату она не понравилась.

– Кажется, это ничего не объясняет, сэр. Джозеф ответил грустным смешком.

– Для него это было вполне достаточно. Именно такие вещи его и расстраивали.

Инспектор подумал над этим и в конце концов спросил:

– Если он не хотел, чтобы ему читали, то, сэр, почему это все-таки сделали?

Возникали сложности. Джозеф попытался объяснить:

– Мистер Ройдон – гость в доме. Было бы очень трудно запретить ему читать пьесу.

– Мне это кажется странным, сэр, – только и соизволил произнести инспектор Бэкстоун. – Я бы хотел поговорить с мистером Ройдоном, если возможно.

– Разумеется, но уверен, он ничего не знает о преступлении. Я хочу сказать, это было бы слишком нелепо! Мой брат в первый раз увидел мистера Ройдона вчера, когда он приехал сюда. Мне послать его к вам?

– Да, пожалуйста, – сказал инспектор.

Бэкстоун явно был невосприимчивым человеком. Его суровая манера поведения и застывший взгляд совсем расстроили Джозефа. С несчастным видом он пошел искать Виллогби.

Все были в столовой. Стивен заканчивал прерванный ужин. Остальные уже перешли к кофе и, за исключением Мод, забрасывали молодого Хериарда вопросами. Заметив Джозефа, Паула спросила его, ушла ли полиция.

– Увы, мое бедное дитя, они еще не скоро уйдут! – сказал Джозеф с тяжелым видом. – Это только начало. Виллогби, инспектор хочет вас видеть. Он в кабинете.

Ройдон покрылся красными пятнами, его голос повысился на целую октаву.

– О боже, зачем я ему понадобился? Что я могу сообщить?

– Да, я ему тоже об этом говорил. Боюсь, он просто глуп. Ему стало известно, что они читали нам свою пьесу... Боже мой, кажется, это было так давно!

– Это вы ему сказали? – спросил Стивен, исподлобья взглянув на него.

Розовощекое лицо Джозефа сморщилось.

– Да, но я не думал, что он меня так поймет! Паула пронзила его взглядом.

– Вы сказали ему, что Виллогби нужна была финансовая поддержка дяди Ната?

– Нет, разумеется! Ни слова. Это не относится к делу, я считаю, вообще незачем упоминать об этом.

Ройдон затушил сигарету.

– Думаю, мне лучше пойти к нему, – решил он. – Вряд ли я смогу пролить какой-то свет на это дело, но не в этом суть...

Драматург вышел. Стивен, критично глянув ему вслед, повернулся к сестре:

– Тебя правда интересует дальнейшая судьба твоего приятеля? Он сделает все возможное, чтобы его заподозрили!

– Он не имеет к этому никакого отношения!

– Откуда ты знаешь? – поинтересовался Стивен. Паула изумленно посмотрела на брата.

– Я не знаю, – медленно ответила она. – Я не знаю, кто это сделал.

– Мне бы хотелось думать, что виноват кто-нибудь, кто не имеет к нам отношения, – подхватил Джозеф. – Дети, давайте остановимся на этом и не будем говорить друг другу ничего горького и обидного.

Единственным человеком, который откликнулся на его призыв, была Матильда, которая заметила, что его самого, во всяком случае, нельзя обвинить в этом грехе. Джозеф с благодарностью улыбнулся ей, заметив, однако, что и он, как все смертные, очень несовершенен.

– Дадите вы мне наконец поесть?! – прорычал Стивен.

Валерия, игравшая кофейной ложкой, уронила ее на блюдце и воскликнула:

– Как ты можешь думать о еде! Я считаю, ты самый бесчувственный человек, которого я встречала в своей жизни!

– Меня это не удивляет, – согласился Стивен.

– Если полиция захочет задавать свои вопросы мне, то это бесполезно, потому что я ничего не знаю об этом. Мои нервы просто не выдержат! Мне кажется, я схожу с ума! – запищала Валерия.

– Заткнись наконец, – не выдержала Паула.

– Не заткнусь! Я приехала сюда не для того, чтобы меня оскорбляли! Не понимаю, почему я должна с этим мириться!

– Оставь ее в покое, Паула. – Стивен встал и направился к столику, где для него был оставлен шоколадный мусс.

– Я ей ничего не сделала. Если ей не нравится мое поведение, она может выйти из комнаты, – воинственно блеснула глазами мисс Хериард.

– Как бы я хотела выйти из этого дома! – заплакала Валерия.

– Мне кажется, все еще идет снег, – заметила Мод, на которую эта перепалка, равно как и другие события дня, никак не подействовала.

– Мне все равно! Я лучше пойду пешком в Лондон, чем останусь здесь!

– Захватывающая мысль, – прокомментировал Стивен. – Сирота в пурге.

– Ты можешь сколько угодно смеяться надо мной! Но если думаешь, я хоть на минуту сомкну глаза, ты ошибаешься! Я просто не осмелюсь закрыть их. Я буду цепенеть от ужаса!

– Не думаю, что это разумно, – возразила Матильда. – Что может с тобой случиться?

– Ты не понимаешь, – отмахнулась Валерия и высокомерно добавила: – Думаю, ты из тех счастливых людей, у которых просто нет нервов! Которые ничего не чувствуют! Но если подумать о том, что мистер Хериард лежит в этом доме, в той комнате... О, я просто не могу этого вынести!

– Тебе и не придется, – сказал Стивен. – Тело отвезут в морг. Возможно, уже отвезли.

Эта жестокая правда заставила Джозефа содрогнуться.

– Стивен, Стивен! – взмолился он.

– Думаю, – поднялась Мод, – мне лучше почитать в гостиной.

– Да, дорогая, иди! – супруг сочувственно похлопал ее по пухлой ручке. – Постарайся выбросить все это из головы! Как бы я хотел сделать то же самое! Но боюсь, что инспектор снова захочет меня видеть.

– Да, конечно! – безразлично сказала Мод.

– Его не надо бояться. Он обычный человек.

– Я не боюсь, спасибо, Джозеф, – ровно ответила его жена.

Паула, едва дождавшись, когда Мод выйдет из комнаты, прошипела:

– Если в довершение ко всему мне придется выслушивать отрывки из этого идиотского романа, мои нервы тоже не выдержат!

– Успокойся, сестра, тетя потеряла свою книгу.

– Стивен! – воскликнул Джозеф. – Нет, это было бы совсем гадко с твоей стороны! Если ты спрятал ее, ты должен немедленно вернуть.

– Я не трогал книгу, – коротко сказал Стивен. Ни Матильда, ни Паула не поверили ему, но, поскольку Джозеф пытался настаивать, они вмешались, чтобы предотвратить новый взрыв. Матильда выразила надежду, что книга, несомненно, найдется, а Паула поинтересовалась, как там Ройдон ладит с инспектором.

Ройдон явно не преуспевал в этом. Подсознательно он воспринимал полицейских как своих личных врагов. Подобно дворецким, они приводили его в нервозное состояние. В их присутствии он чувствовал, какая у него поношенная одежда и длинные руки. Чтобы скрыть неловкость, он принял слишком важный вид и был склонен переигрывать в своей невозмутимости.

– А, инспектор, вы хотели поговорить со мной? Я готов рассказать вам все, что знаю, но боюсь, это немного. Я приехал сюда только на Рождество, как вы, должно быть, слышали. По существу, я почти не знаком с мистером Хериардом. – Он нервно хихикнул.

Ройдон не хотел говорить всего этого, он понимал, что его слова звучат слишком искусственно, но почему-то не мог остановиться. Чтобы чем-то занять руки, он закурил сигарету, слишком быстро затягиваясь. Ему бы хотелось, чтобы инспектор перестал смотреть на него своим немигающим взглядом. Словно он, Виллогби, мартышка в клетке. Инспектор Бэкстоун спросил его имя и адрес и медленно записал их в блокнот.

– Вы были знакомы с покойным до приезда сюда? – задал он следующий вопрос.

– Нет, разумеется, я слышал о нем, но никогда не встречался. Я приехал с мисс Хериард. Она пригласила меня.

– Вы занимали спальню рядом с комнатой покойного?

– Да, в некотором роде, да! – признал Ройдон. – Только между комнатами находится ванная, так что я, естественно, ничего не слышал, если вы это имеете в виду.

– Когда вы вышли из гостиной после чая, вы сразу же поднялись к себе?

– Да. Нет, ни в коем случае! Теперь я припоминаю, что мы с мисс Клар пошли в библиотеку. Насколько я помню, там к нам присоединилась мисс Хериард. После этого я пошел к себе переодеваться. Не имею ни малейшего представления о том, где в этот момент был мистер Хериард. Я не видел его после того, как вышел из гостиной.

Инспектор поблагодарил его и попросил позвать мисс Хериард.

Паула, в отличие от своего протеже, не боялась полицейских. Когда инспектор спросил, произошла ли у нее ссора с Натаниелем, она ответила, что никто не смог бы прожить с Натаниелем и полдня, чтобы не поссориться с ним. Но по какому поводу произошла ссора, высокомерно заявила она, полиции совершенно не касается.

Это не расположило Бэкстоуна в ее пользу, и, поскольку его безжалостные вопросы вывели Паулу из себя, ему потребовалось не слишком много времени, чтобы узнать, что она хотела получить от Натаниеля деньги для своих личных целей, а тот отказал ей.

– Но если вы думаете, что это имеет отношение к убийству, вы просто глупец! – выдала Паула под занавес. – Я могла бы и не говорить вам об этом, но так как все в доме знают, то рано или поздно все бы открылось. Что-нибудь еще?

– Да, мисс, я хотел бы знать, что вы делали, когда вышли из гостиной после чая.

– Ну, не знаю! – Она передернула плечами. – Неужели вы думаете, что я записываю все свои передвижения?

– Вы сразу же отправились наверх? Паула немного подумала.

– Нет, я пошла в библиотеку. Я поднялась наверх позже, с мистером Ройдоном.

– Вы направились в свою комнату?

– Разумеется! А куда еще я должна была пойти?

– И вы оставались там до тех пор, пока не присоединились к остальным гостям?

– Да, – снисходительно согласилась девушка.

Инспектор позволил ей уйти и вызвал Эдгара Мотисфонта. Если актриса держалась надменно, а Ройдон пугливо, то Эдгар Мотисфонт предпочитал любезную манеру поведения. Было ясно, что он нервничал, но они все нервничали, и это неудивительно, думал инспектор. Казалось, Мотисфонт был потрясен больше, чем другие, он снова и снова повторял, как это ужасно и непостижимо. Он был близко знаком с Натаниелем на протяжении тридцати лет, много лет подряд они вместе справляли Рождество. Ничего подобного раньше не происходило, сказал он, не сознавая абсурдности своих слов.

– Я понял, что произошла некая размолвка, – закинул удочку инспектор.

– Нат был тяжелым человеком. У него не было взаимопонимания с молодым поколением. Мисс Хериард сама виновата в том, что привезла сюда Ройдона. Ей бы предугадать все заранее! Впрочем, это не мое дело. Я никогда не понимал племянников Ната. Казалось, они получали удовольствие от того, что раздражали своего дядю! Не понимаю, почему Хериард мирился с этим, но он, несомненно, по-своему любил их.

– Можно мне узнать, сэр, – была ли у мисс Хериард особая причина привозить сюда мистера Ройдона?

Казалось, Мотисфонт почувствовал, что сказал слишком много. И он уклончиво ответил:

– Вам лучше спросить у нее самой. Ко мне это не имеет никакого отношения.

– А вы никогда не ссорились с мистером Хериардом?

Задав этот вопрос, инспектор Бэкстоун понял, что попал в точку. На лицо Мотисфонта как будто опустился туман и скрыл чувства. Он потерял бдительность, ворчливо рассуждая о молодых Хериардах, теперь же снова насторожился. Возможно, он не знал, кто мог подслушать их ссору, не осмеливался лгать, но и не хотел говорить правду. Ох уж эти нервные свидетели! Инспектор ждал, не спуская пристального взгляда с лица Мотисфонта.

Бледно-серые глаза бизнесмена за стеклами очков снова пришли в движение.

– Это нельзя назвать ссорой. Нет. Боже мой, нет! Ничего похожего! Мы же были компаньонами в течение двадцати пяти лет! Что за мысль! Просто мы не согласились друг с другом по одному вопросу, он касался исключительно бизнеса. Хериард более или менее отошел от активного участия в делах, но очень любил вмешиваться, если ему представлялся такой случай. Он был несколько старомоден, не следил за временем. Какие битвы мне приходилось вести с Натом! Но в целом я могу утверждать, что мог с ним справиться!

Рассматривая подслеповатые глаза, нахмуренные брови, капризный рот Мотисфонта и вспоминая властную личность Натаниеля, Бэкстоун не верил своему собеседнику, но давить на него не стал. Он думал, что все они врут, – кто больше, кто меньше, – пытаясь покрыть другого или просто из страха. Не имеет смысла вязнуть в болоте ложных утверждений до тех пор, пока он не услышит мнение экспертов, работающих наверху в комнате покойного. Поэтому инспектор принял объяснение Мотисфонта и задал неизбежный вопрос:

– Скажите, куда вы направились, выйдя из гостиной?

Инспектор уже знал, какой услышит ответ. Мотисфонт пошел в свою комнату переодеваться и не выходил из нее до тех пор, пока не присоединился к остальной компании в гостиной.

Инспектор отпустил свою жертву, подавив вздох. Алиби отравляют жизнь следователя, но Бэкстоун чувствовал, что сейчас был бы рад хоть одному. Надо же за что-нибудь уцепиться. По крайней мере, алиби опровергнуть легче, чем утверждение, что все эти люди во время убийства находились в своих комнатах.

Сверившись с блокнотом, инспектор послал за мисс Дин.

Как только Валерия вошла в комнату, полицейский понял, что она очень испугана. Критически оглядывая ее, он думал, что эта молодая особа вряд ли могла кого-нибудь заколоть, но, если ее хорошенько припугнуть, она может многое рассказать.

С первых же слов Валерия отвергла свою малейшую причастность к преступлению и потребовала немедленно отпустить ее домой. Бэкстоун заверил девушку, что ей нечего бояться, если она будет с ним откровенна.

– Но я ничего не знаю! – Синие глаза наполнились слезами, носик предательски покраснел. – Я сразу же ушла в свою комнату. Я никогда не ссорилась с мистером Хериардом! Не понимаю, почему вам понадобилось говорить со мной. Вам следовало бы расспросить мисс Хериард. Это все из-за нее!

– Почему вы так говорите, мисс?

– Потому что это правда! Конечно, они все разозлятся на меня, но не понимаю, почему я должна приносить себя в жертву и выгораживать их! Паула хотела, чтобы мистер Хериард дал ей две тысячи фунтов для постановки пьесы мистера Ройдона, хотя я совершенно уверена, сам он не имеет к этому никакого отношения. Он совсем другой человек! Но Паула разозлилась, потому что мистеру Хериарду не понравилась пьеса Виллогби, – глупый старый дурак! – и она ужасно поссорилась с ним и выскочила из комнаты как ошпаренная. На самом деле пьеса прекрасная, но у мистера Хериарда допотопные взгляды, он был просто ханжа и лицемер. И кроме того, он уже был в ужасном настроении, потому что, как мне показалось, до этого повздорил с мистером Мотисфонтом.

– Из-за чего? – быстро спросил инспектор.

– Не знаю, только на мистере Мотисфонте лица не было. Конечно, он тоже глупо себя вел, и все было так или иначе ужасно.

– Почему, мисс?

– О, потому что Стивен вовсю злобствовал, а Паула металась взад-вперед по комнате, а Матильда Клар думала, что она такая умная, и завладела Стивеном, как будто она единственная, с кем надо считаться! А ее даже нельзя назвать привлекательной. По существу, она просто страшная!

Казалось, из всего этого извлечь можно было немного, хотя тем, что Пауле нужны были деньги для пьесы Ройдона, следовало заняться повнимательней.

– Единственным человеком, который вел себя прилично, – Валерия, начав жаловаться, не могла уже остановиться, – был дядя Джозеф. Как бы я хотела никогда не приезжать сюда! Я знаю, моя мама просто лопнет от злости, когда узнает, что произошло! И я приехала абсолютно напрасно, потому что у меня не было возможности поговорить с мистером Хериардом, хотя цель состояла именно в этом. Думаю, он был женоненавистником.

– В самом деле, мисс? Как же вы с ним поладили?

– Ну, нам так и не представился случай – то из-за одного, то из-за другого. Должна сказать, он был ужасно груб, но и Стивен был такой бестактный, каким он иногда бывает, бог знает почему! А Паула не могла оставить в покое пьесу Виллогби, как будто не видела, что это еще больше злит дядю.

Валерия продолжала в таком духе еще несколько минут и оставила инспектора Бэкстоуна под впечатлением, что в доме почти нет людей, которые не хотели бы убить Натаниеля. Скорее всего, таких не было в целом мире.

Эти безответственные показания были опровергнуты Мод, которая вошла в кабинет мерной постyпью, характерной для полных людей, и не выказала ни тревоги, ни особого интереса.

Мод озадачила инспектора. Она с готовностью отвечала на все вопросы, но ее лицо ничего не говорило ему. Она казалась или очень глупой, или невероятно умной.

Мод сказала, что была в своей комнате с тех пор, как вышла из гостиной, и до тех пор, когда снова пошла туда перед ужином. Было бы очень странно, горько подумал инспектор, если бы кто-нибудь из этих людей сказал ему что-то другое. Муж, продолжала Мод, несомненно, может подтвердить ее слова, потому что он был в соседней комнате. Инспектор Бэкстоун кивнул и спросил, не произошло ли до убийства каких-нибудь неприятных событий.

Бледные глаза Мод уставились на него:

– Я ничего не заметила.

Учитывая то, что говорили предыдущие ораторы, это было удивительно. Инспектор подозрительно посмотрел на флегматичную даму и спросил:

– Неужели, миссис Хериард? Разве между покойным и некоторыми из гостей не было ссор?

– Я не обратила внимания, – равнодушно обронила та. – Мой деверь был очень сварливым человеком.

– О! – поднял брови Бэкстоун. – Значит, вы хотите сказать, что не произошло ничего, что бы выходило за рамки обычного?

– Нет, – ответила Мод. – В этом доме всегда что-нибудь не так. Мистер Хериард был очень упрямым.

Инспектор кашлянул.

– Вы живете здесь достаточно давно, мадам?

– Два года. – Лицо ее оставалось таким же безмятежным.

– Значит, вы знаете все ходы и выходы, если можно так выразиться.

– Я никогда не вмешиваюсь.

– Нет, конечно, мадам... У покойного были серьезные неприятности с кем-нибудь из гостей?

– Нет. Когда племянник и племянница моего мужа приезжают в Лексхэм, всегда возникают неприятности. Они не стараются угодить своему дяде. Все Хериарды такие.

– Сварливые, вы имеете в виду?

– Да. Мистеру Хериарду нравилось пошуметь...

– Ему нравилось, чтобы его родственники ссорились с ним? – не веря своим ушам, переспросил инспектор Бэкстоун.

– Он не возражал, я думаю. Он никогда не любил людей, которые были любезны с ним. Сам мистер Хернард был очень груб, очень. Хотя за этим ничего не стояло.

– Вы можете назвать ссору по поводу пьесы, на которую мистер Хериард не хотел потратить деньги, серьезной?

– О нет! – спокойно ответила Мод. – Ему не понравилась пьеса, и это все. Мне она тоже не понравилась.

– Он отказался дать деньги?

– Думаю, да. Я считаю, в конце концов он бы дал их. Он очень любил Паулу. Бедняжка выбрала неподходящий момент, вот и все.

– Почему момент был неподходящим, мадам?

– Мистер Хериард злился по поводу праздника.

– В каком смысле?

– Он не хотел его устраивать.

– Но если он не хотел, то почему же он все-таки его устроил?

– Это из-за моего мужа. Он совсем не похож на своего брата. Джозеф думал, что все пройдет замечательно. Но мистеру Хериарду очень не нравилась мисс Дин, и он расстроился.

Инспектор навострил уши.

– Ему не нравилась мисс Дин? Он не хотел, чтобы его племянник женился на ней?

– Да. Но я думаю, что он все-таки женится. Я всегда считала, что он сделал ошибку. Думаю, Стивен выбрал эту девочку, чтобы досадить своему Дяде.

Это предположение тоже показалось Бэкстоуну фантастичным.

– Чтобы досадить своему дяде?

– Стивен любит досаждать людям, – подтвердила Мод.

Это утверждение, произнесенное обычным тоном как что-то совершенно естественное, совсем запутало инспектора. Он начал понимать, что имеет дело с необычными людьми, и Матильду Клар встретил уже с опаской.

Первой его мыслью было, что она совсем не красотка. Потом инспектор подумал, что у нее проницательный взгляд, и его встревожила та неопределенная атмосфера дорогой изысканности, которая окружала мисс Клар. Но Бэкстоун обнаружил, что с Матильдой очень легко разговаривать, даже если и без особой пользы для дела.

Матильда подтвердила показания Мод, бросив походя, что всегда, когда приезжала в Лексхэм, она попадала в эпицентр семейной ссоры.

– Хотя я вынуждена признать, – уточнила она, – обычно все не так ужасно, как было на этот раз. Виноват Джозеф Хериард. Он хотел сделать как лучше, но он из тех бестактных созданий, которые всю жизнь садятся в лужу. На этот раз он превзошел самого себя: как будто не удовлетворившись присутствием в доме мисс Дин, он еще позволил Пауле привезти сюда мистера Ройдона.

– Мистер Ройдон приехал сюда, чтобы добиться от мистера Хериарда финансовой поддержки для своей пьесы?

– Да, в этом состояла основная идея, – подтвердила Матильда. – Но мистер Хериард возражал.

– Очень печально для мистера Ройдона, – приглашая мисс Клар высказаться, заявил инспектор.

– Совсем нет. Он решил, что надо положиться на достоинства пьесы.

– А мисс Хериард?

– Мисс Хериард, – холодно ответила Матильда, – актриса и хороша в трагических ролях. Сама я не видела, но мне сказали, что они с мистером Хериардом разыграли поистине великолепную ссору и получили от нее огромное удовольствие.

– Странный способ получать удовольствие, мисс.

– Он кажется странным вам или мне, инспектор, но, поверьте, не Хериардам.

Бэкстоун с сомнением покачал головой и без особой надежды поинтересовался, где мисс Клар была между половиной восьмого и ужином.

– Переодевалась в своей комнате, – сообщила Матильда. – Джозеф Хериард может подтвердить это. У нас общая ванная, и мы не только поднялись наверх вместе, но он все время болтал со мной, пока я переодевалась. Более того, мы спустились вниз тоже вместе. Это мое алиби, инспектор.

Он серьезно поблагодарил Матильду, отказываясь давать этому свою оценку, и сказал, что хотел бы поговорить со слугами.

– Тогда позвоните, – поднимаясь, предложила мисс Клар и пошла к двери. – Вы можете начать с дворецкого.

Она присоединилась к остальным гостям.

– Ну? – спросил Стивен.

– Я сделала все, что могла, – развела руками Матильда. – Сейчас инспектор будет выкачивать информацию из Старри.

– Ну, это конец, – помрачнел Стивен. – Когда здесь бушевала буря, Старри нашел убежище прямо под дверью!