Онлайн чтение книги Рождественский кинжал Evious Casca
Глава 8

Инспектор Бэкстоун смутился от такого обмена любезностями. Это настолько не соответствовало его представлениям о том, как ведут себя аристократы, что он даже не попытался справиться с ситуацией. Казалось, Ройдон разделял его мнение, но Паула, которая вошла в библиотеку в самый разгар оскорблений, похвалила мисс Клар:

– Молодец, Матильда!

Как обычно, вмешался Джозеф. Он неодобрительно покачал головой, глядя на Матильду, хотя и сочувственно подмигнул ей, и предположил, что Валерия слишком возбуждена.

– Она хочет, чтобы все думали, будто это я убила мистера Хериарда! – со слезами заныла Валерия.

– Дорогое мое дитя, кто поверит в такую глупость! – уверял ее Джозеф. – Такая хорошенькая девушка и мухи не обидит!

Комплимент немного успокоил Валерию, и, когда Ройдон с сочувствием воскликнул: «Истинная правда! « – она трогательно улыбнулась ему:

– Ну не знаю, только я даже не помню, как Стивен давал мне портсигар, и, разумеется, я не выносила его из комнаты. Скорее всего, я просто кинула его обратно.

– Вот как? – не отставала Матильда. – А почему «кинула»?

Лицо Валерии сморщилось.

– Не знаю. Я...

– Нет, знаешь. Ты прекрасно знаешь, что Стивен бросил его тебе. Так что оставим эту удобную забывчивость!

Валерия резко обернулась к Стивену.

– Ты собираешься стоять истуканом и позволять этой женщине оскорблять меня? – осведомилась она.

– О господи, где ты откопала такую фразу? – заинтересовалась Паула.

– У нее вообще отвратительный литературный вкус, – объяснил Стивен. – Матильда, я запрещаю тебе оскорблять мою нареченную.

– Дети, дети! – взмолился Джозеф. Инспектор откашлялся.

– Если позволите, дамы! Мисс Дин, вы признаёте, что мистер Стивен Хериард отдал вам свой портсигар до того, как вышел из комнаты?

– Говорю же вам, я не знаю! Я просто не помню! Во всяком случае, я не выносила его из комнаты!

Мод, которая вошла в библиотеку вслед за Паулой, сочла нужным прояснить:

– Вы попросили у него сигарету, дорогая, и он бросил вам свой портсигар.

– Вы все против меня! – Валерия опять приготовилась пустить слезу.

– Нет, дорогая, но все же лучше говорить правду. Меня всегда огорчало, что девушки так много курят. Это портит цвет лица. Но я сделала для себя правилом никогда не вмешиваться в то, что меня не касается.

– Пусть для тебя это будет уроком! – сказала Валерии Паула, совсем в духе Стивена.

Инспектор, по-видимому чувствуя, что из всех присутствующих женщин Мод – самая разумная, решил воззвать к ней:

– Вы видели, что мисс Дин сделала с портсигаром, мадам?

– Нет, – ответила Мод. – Думаю, что-то отвлекло мое внимание. Я же не смотрела специально. Зачем мне это нужно...

– Если бы мисс Дин отдала портсигар мистеру Хериарду, вы бы это заметили?

– О нет, вряд ли!

– Она не возвращала ему портсигар, – стояла на своем Матильда.

– Хорошо, а что она с ним сделала, мисс?

– Не знаю. Как и миссис Хериард, я не заметила.

– Я просто положила его на стол! – верещала Валерия. – Виллогби дошел до середины пьесы. Не знаю, что сталось с этим мерзким портсигаром потом.

– Послушайте, мисс! – терпеливо сказал Бэкстоун. – Давайте в конце концов разберемся, если вы не возражаете! Мистер Хериард передал вам портсигар или нет?

– Я бы не сказала «передал», потому что я попросила у него сигарету, а у него не хватило приличия, чтобы встать и дать мне одну, – он просто бросил мне свой портсигар! И не понимаю почему...

– Итак, он бросил вам свой портсигар?

– Да, но...

– Тогда не говорите, что вы не помните! – решил приструнить ее инспектор. – А теперь, сэр, вы уверены, что у вас не было при себе портсигара, когда вы вышли из комнаты?

– Абсолютно.

– Это правда! – воскликнул Джозеф. – Теперь я вспомнил, когда мы вернулись из комнаты бедного Ната, ты, Паула, попросила у него сигарету, и он сунул руку в карман, будто хотел вытащить портсигар, а потом просто кивнул на коробку... – Джозеф замер, осознав, что подразумевало подобное свидетельство. – Это, конечно, ничего не доказывает, – поспешно добавил он.

– Нет, сэр, – сухо согласился Бэкстоун и снова повернулся к Валерии. – Вы говорите, что положили портсигар на стол, мисс...

– Этого я не говорила! Я только сказала, что должна была так сделать! – ответила Валерия, которая, казалось, решила, что только уклончивость может обеспечить ее безопасность. – И напрасно вы меня травите, потому что...

– Валерия, дитя мое! – Джозеф взял ее за руку. – Инспектор только хочет узнать правду! Вы не должны думать, что кого-нибудь подведете, если откровенно скажете, как вы поступили с портсигаром Стивена.

– Это меня и не волнует, – подтвердила Валерия очевидный факт. – Но я хорошо вижу, что Матильда пытается свалить все на меня, а это нечестно!

– Нет, нет, Тильде это никогда не приходило в голову. Правда, Тильда? Она знает, что вы не могли...

Пауле показалось, что настал момент для того, чтобы подлить масла в разбушевавшееся пламя.

– Как бы не так! – воскликнула она. – Как, спрашивается, она может это знать?

– Бог мой, Паула, у нее не хватит духу, не говоря уж об изобретательности! – ответила Матильда.

– Матильда! Паула! – отчаянно запротестовал Джозеф. – Не надо! Зачем, дорогие мои!

– Да, не сомневаюсь, вы обе считаете меня дурочкой! – обиделась Валерия. – Просто потому, что я не похожа на вас! Но на самом деле я чуть не поступила в колледж. Я бы поступила, только это такая ужасная трата времени!

– Думаю, вы поступили очень разумно, – заметила Мод без тени насмешки. – Осмелюсь сказать, для некоторых это очень хорошо. Сама я не кончала никаких колледжей, а посмотрите на меня!

Почти все присутствующие завороженно откликнулись на этот призыв. Инспектор, чувствуя, что ситуация выходит из-под контроля, опять откашлялся и набрал в грудь побольше воздуха.

– Никто, и меньше всех полиция, не хочет ничего сваливать на невиновного человека. Но я предупреждаю вас, мисс Дин, вы не улучшаете своего положения тем, что отказываетесь говорить правду. Вы положили портсигар мистера Хериарда на стол?

После того как Джозеф в более мягкой форме повторил тот же вопрос, а Ройдон толкнул довольно прочувствованную речь, суть которой сводилась к тому, что верх несправедливости ожидать правды от нервной натуры, Валерия была вынуждена признать, что положила портсигар на стол. Никто не видел его там, но это, как деликатно предположила Матильда, едва ли удивительно, поскольку всеобщее внимание было приковано к пьесе Ройдона и волнующей сцене, последовавшей вслед за тем.

После этого Бэкстоун решил лично посмотреть на злополучный стол, и все побрели за ним. Это оказался чиппендейл, который Старри предпочел обозначить как «тот самый стол». На нем стояли небольшая ваза с цветами, пепельница и серебряная спичечница. Старри утверждал, будто, когда он вошел в комнату перед ужином, чтобы убедиться, что Джеймс, лакей, привел все в порядок, портсигара на столе не было. Джеймс тоже был уверен, что его не было, когда он вытряхивал пепельницу. Как с притворной доброжелательностью заметила Матильда, после этого изнуряющего расследования они так и не сдвинулись с места.

– Нет, мисс, тут я с вами не могу согласиться, – засопел Бэкстоун.

– Любой мог взять его, не привлекая к себе внимания, – настаивала Матильда.

Тут прорезался голос у Эдгара Мотисфонта.

– Ничего не могу понять! – объявил бизнесмен. – Вы предполагаете, что кто-то пытался украсть портсигар Стивена? Кто, кроме Стивена, мог его взять? Всех нас еще в детстве научили не брать чужого!

– Эдгар, думайте, что вы говорите! На что вы намекаете? Вы пытаетесь утопить Стивена? – спросил Джозеф настолько сердито, насколько позволял его мягкий голосок.

– Я не пытался его топить! – возразил Мотисфонт. – Я только сказал...

– Все поняли, что вы пытались внушить! – наступал Джозеф. – Можно подумать, что после стольких лет вашего знакомства со Стивеном...

– Я ведь не говорю, что он убил Ната! – На щеках Мотисфонта проступили красные пятна. – Не мое дело выяснять, кто это сделал! Я только говорю, наиболее вероятно, что портсигар взял его хозяин! Все вы, Хериарды, стоите друг за друга, но я не Хериард – я обычный человек, и я возражаю против фантастической идеи, которую вы пытаетесь нам навязать, будто кто-то другой положил в свой карман ценную вещь, которая ему не принадлежала!

– Эдгар, дорогой, если я сказал что-нибудь, что заставило вас предположить, что мы со Стивеном объединились против вас...

– Ничего из того, что говорил я, не могло вызвать у вас такого предположения, – вмешался Стивен.

– Тише, Стивен! Если я заставил вас сделать такое предположение, дорогой Эдгар, я покорнейше прошу простить меня! Я ни одной секунды не хотел оскорбить вас, предполагая, что это вы взяли портсигар!

Все почувствовали, что Джозеф превзошел самого себя. Однако по простодушному выражению его лица можно было заключить, что он не имел ни малейшего понятия, что его мысль могла быть более удачно выражена. Матильда предпочла бы поставить на этом точку. Однако Стивен злобно спросил:

– Что же вы остановились? Кого вы подозреваете в краже моего портсигара?

– Стивен! Почему ты всегда неправильно воспринимаешь мои слова? Я никого не подозреваю! О боже, как я могу...

– Это самая бесполезная беседа в моей жизни! – заявила Паула. – Мы что, так всю ночь просидим, пока вы с Джозефом будете валять дурака? Я до смерти устала и иду спать!

Это заявление адресовалось инспектору. Тот и не собирался останавливать Паулу. Он тоже очень устал и хотел спокойно, в тишине, подумать над этим делом. Бэкстоун не считал, что продолжение расследования в ночное время принесет ощутимые результаты. Как всякий непрофессионал, инспектор питал глубокую веру в искусство специалистов и сейчас надеялся на те открытия, которые могут сделать полицейские эксперты. Так что он официально объявил, что пока вопросов к присутствующим больше не имеет.

Валерия вновь потребовала отпустить ее домой, утверждая, что не сомкнет глаз, если останется в Лексхэме. Инспектор Бэкстоун сообщил, что присутствие Валерии необходимо для ведения дела, и, безжалостно оставив ее товарищей по несчастью убеждать девушку в том, что добраться до Лондона в одиннадцать часов вечера накануне Рождества практически невозможно, присоединился к своему помощнику, который работал в кабинете. Через двадцать минут все услышали, как от парадного входа отъехали полицейские машины. Валерия, судя по всему, начала было приходить в себя, но тут же остановила этот процесс, обнаружив, что один полицейский остался в доме на всю ночь.

Мод, чье непоколебимое спокойствие не нарушили потрясающие события этого дня, привела всех в отчаяние, возобновив поиски «Жизни императрицы Австрии». Паула, объявив, что ей надо побыть одной или она сойдет с ума, отправилась наверх в свою комнату, а Стивен вызвал благодарность Матильды и возмущение всех остальных, сказав, что необходимо что-нибудь выпить. Даже Джозеф заметил, что он выбрал неподходящий момент для кутежа. Однако, как только прозвучало слово «кутеж», все немедленно перешли на сторону Стивена. Мотисфонт сказал, что даже собаки в этом доме заслужили глоток спиртного. После некоторого размышления он добавил, что не совсем это имел в виду, но, когда Стивен спросил у него с притворной любезностью, что же он все-таки хотел сказать, Мотисфонт обнаружил, что объяснить не может, и запутался в неоконченных предложениях.

Старри, поняв, что хозяева решили выпить, подавленно извинился – под воздействием обстоятельств он забыл принести обычный поднос с коктейлями в гостиную – и удалился исправлять свое упущение.

Валерия, молчавшая почти десять минут, вдруг объявила о своем намерении позвонить матери. Никто не стал возражать, хотя по выражению, появившемуся на лице Стивена, все заключили, что он не был сторонником этой гениальной идеи.

Когда Валерия вышла из комнаты, Матильда подошла к Стивену и тихо спросила:

– Кто наследник?

Он пожал плечами.

– Ты?

– Не знаю. Не думаю, что дядя успел написать завещание, перед тем как в него всадили нож.

– Джо целый день намекал на это.

– Господи, Джо!..

– Кому знать, как не ему.

– Ответ – никому. Жаль, что тебя впутали во все это.

– Не трать на меня свою жалость: у меня несокрушимое алиби, – легко ответила Матильда. – Я совсем не хочу оклеветать тебя, Стив, но у меня есть одна просьба, с которой я хотела бы обратиться к тебе от имени всех нас.

Он посмотрел на нее, внезапно нахмурившись. – Ну?

– Если ты стащил у Мод книгу, ради бога, верни ее!

Стивен рассмеялся, но его смех показался ей неестественным.

– Я не брал.

– Ты же не в детском саду! – сурово сказала Матильда.

– Меня тошнит от этого треклятого романа! – взорвался он. – Я уже говорил тебе, что не знаю, где эта книжонка!

Стивен встал и перешел в другой конец комнаты. Матильда видела, что нервы у него на пределе, и жалела, что рассердила его.

Вошел Старри с подносом; Мод и его спросила о «Императрице Австрии». Дворецкий презрительно процедил, что ничего такого на глаза ему не попадалось, но обещал навести справки.

– Очень неприятно, – заявила Мод. – Как бы я хотела вспомнить, куда ее положила. Перед тем как гасить свет, я всегда двадцать минут читаю в постели. Это отлично усыпляет. Я как раз дошла до Рудольфа. Того, который покончил с собой.

– И что успокаивающего вы в этом находите? – спросил Стивен через плечо.

– Это отвлекает, – туманно ответила она. Матильда подумала, что о доброте Джозефа можно сказать многое, если всего лишь со вздохом, тут же подавленным, он поднялся со стула и предложил свою помощь в поисках книги. Матильда боялась, что он пристанет с вопросами к Стивену, но, хотя Джозеф и бросил задумчивый взгляд на его неподвижный профиль, видно, все же почувствовал, что момент неблагоприятный, и ничего не сказал. Было бы нечестно, если бы он, на кого выпали основные тяготы сегодняшнего вечера, был вынужден вести совершенно бесполезные поиски в одиночку, поэтому Матильда поднялась и предложила свои услуги. Мод-ровно поблагодарила ее и вернулась к своему месту у камина.

– Мод могла оставить ее в бильярдной, – предположила Матильда. – Она заходила туда перед самым чаем.

В бильярдной вообще не было никаких книг, но вид поблескивающей на свету рождественской ежи заставил Матильду и Джозефа снова пережить горькие события этого дня. Джозеф пару раз всхлипнул и сделал трагический жест в сторону цветных шаров и блестящей мишуры.

– Что вы собираетесь с ней делать? – спросила Матильда. – Сейчас это дерево несколько неуместно.

Джозеф шмыгнул носом.

– Нужно унести ее. О, Тильда, неужели это моя вина? Я ошибся, уговорив Ната организовать этот праздник? Я хотел, чтобы все было иначе!

– Как вы могли знать, что Ната убьют? – попыталась успокоить старика мисс Кларк.

Он покачал головой, протянул руку и потрогал снежинку, которая свисала с нагруженной ветки. – Джо, он оставил завещание? Он помедлил.

– Да, но не знаю, существует ли оно еще. Может быть, было бы лучше, если бы он уничтожил его.

– Почему?

– Это было весной, когда он лежал с плевритом, – всхлипнул Джозеф. – Я уговорил его написать завещание. Я думал, это правильно, Тильда! Если бы можно было предвидеть будущее!

– Завещание в пользу Стивена?

Джозеф кивнул. Матильда задумчиво произнесла:

– Ну, во всяком случае, Стивен об этом не знал.

Джозеф быстро взглянул на девушку и опустил глаза.

– Если только вы не сказали ему, – добавила она.

– Я? Нет, я никогда прямо не говорил этого! Но когда я увидел, в каком Стив настроении, я намекнул Валерии, что не помешает сказать жениху пару слов. Она могла признаться в этом инспектору. Такое легкомысленное дитя! Ты же знаешь, какое впечатление Стивен, должно быть, произвел на полицию своим дурацким поведением! О, Тильда, я так беспокоюсь!

Мисс Кларк нахмурилась и отошла к окну.

– Полиция интересовалась, кто наследник? – наконец спросила она.

– Да, но, мне кажется, я замял этот вопрос. Я посоветовал им обратиться к поверенному Ната.

– Вы думаете, завещание у него?

– Не знаю, – неохотно ответил Джозеф. – Если нет, тогда я должен буду сообщить, где оно может быть. Я же не могу лишить Стивена наследства, так ведь? Кроме того, они все равно найдут завещание. Рано или поздно. Не знаю, что надо делать, чтобы было лучше...

Матильда почувствовала сильное желание посоветовать старику никуда не вмешиваться, но сдержалась.

– Может, ты воспользуешься своим влиянием, Тильда? – попросил ее Джозеф. – Пусть Стивен не настраивает против себя полицию из простого упрямства! Меня-то ведь он не послушает.

– Думаю, он лучше меня знает, что ему делать, – коротко сказала Матильда. – В любом случае, у меня нет на него никакого влияния.

– Иногда я боюсь, что его ни у кого нет, – тяжело вздохнул» Джозеф. – Как будто Стив был проклят с рождения! Ну что на него нашло, почему он спрятал книгу бедной Мод? Именно такое глупое, инфантильное озорство и отталкивает от него людей.

Матильда подумала, как трудно найти кого-нибудь менее инфантильного и озорного, чем Стивен, но только заметила, что Стивен отрицает, будто знает, где книга.

– Ну, вероятно, я наговариваю на него! – Джозеф заметно просветлел. – Во всяком случае, в этой комнате ее нет.

Они вернулись в библиотеку вместе с Валерией, которой, очевидно, пошел на пользу продолжительный и дорогостоящий телефонный разговор с матерью. Она объявила, что завтра мама приезжает в Лексхэм.

– О боже! – громко воскликнул Стивен.

– Разумеется, ей хочется быть с нами в такой момент, – поспешил отреагировать Джозеф. – Мы будем рады принять ее, правда, Мод? Конечно, хотелось бы, чтобы такой визит пришелся на более счастливое время.

– Мама говорит, что все благополучно разъяснится. Мы не должны волноваться! – процитировала Валерия родительницу.

Этот ценный совет погрузил всех в глубокое уныние. Подумав, Мотисфонт проскрипел, что не видит, каким образом все может благополучно разъясниться.

– Разумеется, не может, если вы думаете, что один из нас убийца, – заключил Стивен.

– Я нахожу это замечание необоснованно оскорбительным! – надулся Мотисфонт.

– Почему? – спросил Стивен.

– Ну, ну! – вмешался Джозеф. – Мы не должны распускаться! Лично я убежден, что Ната убил кто-нибудь посторонний.

– Вы-то всегда убеждены в чем-нибудь фантастическом...

– Черт возьми, а почему бы и нет? – запротестовала Матильда.

Стивен пожал плечами.

– Все окна закрыты изнутри.

– Но открыт вентилятор! – напомнил ему Джозеф. – Наверное, проворный человек мог пролезть. Конечно, его может изрубить на куски в этой мясорубке, но... Вы можете не поверить мне, но в молодые годы я был почти спортсменом и совершенно уверен, что мог бы тогда сделать это.

– Но, слава богу, не сейчас, Джо, – отрезвила его Матильда. – Вас слишком много...

– А, ты любишь смеяться над своим бедным старым дядей! – Он погрозил ей пальцем. – Однако, когда я был молод, я был так же строен, как Ройдон. Хорошо помню, что когда я играл Ромео... Но что это я, рассказываю вам истории из своей юности, когда у нас на сердце так много горьких событий? Мод, дорогая моя, завтра мы тщательно поищем твою книгу, обещаю тебе. Ты, наверное, устала больше всех, надо ложиться...

– Может быть, я оставила «Императрицу» наверху, – вздохнула Мод, сворачивая вязание. – Я не хочу, чтобы кто-нибудь беспокоился из-за нее. Думаю, книга найдется. – Миссис Хериард пожелала всем доброй ночи и удалилась.

– Я последую ее примеру, – встала Матильда. – Ты идешь, Валерия?

Валерия неохотно ответила, что присутствие полицейского в доме не позволит ей сомкнуть глаз всю ночь.

– Я бы на твоем месте не беспокоилась. Думаю, полицейские очень надежны в некоторых вещах, – язвительно сказала Матильда. – Запри дверь, если ты нервничаешь.

– Нет, в самом деле, ты невозможна! – хихикнула Валерия.

– Не думаю, что кто-нибудь из нас уснет, – заметил Мотисфонт, когда дамы удалились. – Лично я нет. Я чувствую себя так, как будто побывал в нокауте. Боже мой, Нат! Мне до сих пор это кажется невероятным!

– Лично я, – сказал Ройдон с деланным равнодушием, – чувствую себя просто вымотанным и засну мертвым сном. В конце концов, я – совсем другое дело. Я хочу сказать, я совсем не знал мистера Хериарда.

Этот намек на то, что он стоит в стороне от преступления, не прибавил ему популярности среди троих остальных мужчин. Даже Джозеф осуждающе покачал головой, а Мотисфонт подчеркнул, что все они в равной степени причастны к этому.

– Не могу согласиться с вами! – раздался нервный фальцет Ройдона. – Не хочу показывать пальцем, но лично я не ссорился с мистером Херйардом!

– Что вы этим хотите сказать, молодой человек? – потребовал Мотисфонт. Его глаза недобро сверкнули за очками.

Стивен зевнул:

– Что и вы и я ссорились. Интересно, неужели я так же скучен, как и все? Наверное, мне лучше пойти спать. Кто поверенный дяди Ната, Джо?

– Фирма «Фили, Блис и Блис», – ответил Джозеф. – Джон Блис всегда вел дела бедного Ната.

– Вы знаете его домашний адрес?

– Нет, но думаю, он есть в телефонном справочнике. Я просто уверен, что он живет в Лондоне. Но зачем? Ты думаешь, мы должны...

– Я позвоню ему завтра утром, – перебил его Стивен и вышел.

Мотисфонт проводил его взглядом, в котором сквозила открытая неприязнь.

– Парень слишком много берет на себя, – неодобрительно сказал бизнесмен.

Джозеф, который выглядел несколько удивленным, повернулся и быстро проговорил:

– Глупости! Стивен знает, какой я старый путаник. Он совершенно прав! О господи, Эдгар, надеюсь, вы не хотите, чтобы я ревновал к собственному племяннику! Это уже слишком!

– Ну, коли вы не возражаете, меня это тем более не касается, – отвернулся Мотисфонт.

– Мы со Стивеном понимаем друг друга, – объяснил Джозеф, опять превращаясь в снисходительного дядюшку. – А сейчас нам, наверное, лучше пойти спать. Мы все немного перевозбудились, иначе и быть не могло. Может быть, ночь принесет нам утешение. – Он печально улыбнулся: – Мы уже чувствуем пустоту на месте Ната, и я, наверное, больше всех. Ложиться спать, не пожелав ему доброй ночи! К этому не скоро привыкнешь!

Этот непристойный пафос вызвал у Мотисфонта и Ройдона реакцию, неизбежную для англичан. Мотисфонт покраснел и кашлянул; Ройдон, уставившись в пол, пробормотал:

– Да, конечно! Джозеф вздохнул:

– Не стоит навязывать вам свое личное горе. Мы все должны стиснуть зубы.

Никому из тех, кто его слышал, и в голову не пришло ответить в том же духе, поэтому Джозеф, еще раз вздохнув, удалился тяжелой поступью.

– Если учитывать, что мистер Хериард не сказал ему ни одного доброго слова... – начал Ройдон.

Мотисфонт не меньше Ройдона оскорбился попыткой Джозефа сыграть на его чувствах, но он шал Хериардов многие годы и не собирался присоединяться к длинноволосому драматургу в его пренебрежительном отношении к ним. Он сдержанно сказал:

– Хериардов не сразу узнаешь. У них у всех, исключая Джо, острые языки, но я никогда не обращал на это внимания. Не надо судить по внешнему виду.

– Мне кажется, все они играют друг другу на руку! – нахмурился Ройдон. – Меня не удивит, если окажется, что отвратительная грубость Стивена по отношению к Джозефу Хериарду – сплошное очковтирательство! Нельзя не заметить, как они стоят друг за друга, когда приходится туго!

Мотисфонт во многом был согласен с Ройдоном, но не собирался в этом признаваться.

– Семья должна держаться вместе, – пробормотал он и направился к двери.

Ройдон последовал за ним наверх, сердито заметив, что не так представлял себе Рождество.

Он был совсем не одинок в своей оценке случившегося. Начальник полиции, майор Болтон, принимая доклад Бэкстоуна, сказал, что именно такое и должно было случиться, как только заболел Брэдфорд.

– Да, сэр, – ответил инспектор, проглотив обиду.

– И еще в канун Рождества! – отчаянно добавил Болтон. – Я считаю, что это дело для Скот-ленд-ярда.

– Возможно, вы правы, сэр, – пробасил инспектор, думая о затруднениях, связанных с этим делом, об отсутствии очевидцев и сложностях общения с такими свидетелями, с которыми он имел дело в Лексхэме.

– А раз так, – развивал мысль начальник полиции, – лучше всего позвонить в Лондон прямо сейчас.

Бэкстоун был с ним абсолютно согласен. Если Скотленд-ярд должен взять это дело, он, во всяком случае, не хотел, чтобы ему говорили, что след уже остыл и что лондонских выскочек надо было вызвать намного раньше. Именно это и происходит, когда местная полиция пытается разрешить дело и терпит неудачу. Что хорошего в том, что из него будут делать дурака, который пытался создать лишние сложности Ярду?

Майор Болтон позвонил в Лондон. В должном-порядке его соединили со спокойной личностью, которая назвала себя суперинтендантом Ханнасай-дом. Начальник полиции сообщил ему подробности дела, и после нескольких вопросов Ханнасайд сказал, что на следующее утро пришлет ему в помощь хорошего специалиста.

Очень любезно со стороны суперинтенданта, но, когда его слова передали инспектору Бэкстоуну, он только и сказал упавшим голосом: «Да». Этот человек из Скотленд-ярда автоматически возьмет на себя ведение дела и к тому же, что вполне вероятно, всех отчитает, подумал он, беспокойно перебирая свои собственные упущения как следователя. Инспектор ушел со службы почти в таком же мрачном настроении, в каком пребывали все в Лексхэме, и почти с такой же обидой, какую ощущал хороший специалист из Скотленд-ярда. Последний – инспектор Хемингуэй – был далек от восторга по поводу порученного ему многообещающего дела и говорил своему подчиненному, что в этом все его везение – ехать в дикий Хемпшир праздновать Рождество.

Сержант Вер, серьезный молодой человек, отважился сказать, что дело обещает быть интересным.

– Интересным! – передразнил инспектор Хемингуэй. – Сплошная путаница. Не люблю убийств, не люблю провинции, и, если я не столкнусь с целой толпой подозреваемых, которые будут глупо лгать без всякой причины, значит инстинкт мне изменяет и ничего тут не поделаешь.

– Может, на этот раз и изменяет, – предположил Вер.

Инспектор остановил на нем пронзительный сверкающий взгляд.

– Не забывайся, парень! – предупредил он. – Я всегда прав.

Сержант усмехнулся. Он много раз работал с Хемингуэем и уважал его несомненные слабости не меньше, чем несомненные достоинства.

– И нечего пялиться, будто ты на льготной дневной экскурсии, потому что, если меня хватит удар, виноват будешь ты!

– Почему это, сэр? – изумился Вер.

– Потому что таков порядок в полиции, – серьезно пояснил инспектор.