Онлайн чтение книги Фактор агрессии
Глава 4. Имперский десант

Мускульная система пусковой установки тяжко содрогнулась, словно древняя катапульта. Получив мощный толчковый импульс, капсула Фреда выскользнула в безвоздушное пространство и некоторое время беспомощно падала по инерции к поверхности планеты. Купер обожал эти секунды настоящей невесомости, какой не удается испытать на космократоре с искусственной гравитацией, ни с чем не сравнимого ощущения легкости и свободного полета. Мимо проплывали другие десантные капсулы – отдаляясь от корабля на безопасное расстояние, они врубали двигатели на полную мощность и тут же размазывались в длинные синие спицы, вонзающиеся в спутник звезды Арагона. Мастер-сержант глубоко выдохнул, чтобы ослабить последствия неизбежной перегрузки, и тоже активировал плазменные железы. Его капсула распахнула дюзы и с торжествующим ревом выплюнула в пространство реактивную струю.

Несмотря на противоперегрузочную систему, позволявшую десантнику выдерживать десятки g без какой-либо специальной подготовки, на старте Фреда все равно всегда накрывала тошнотворная черная пелена. Но с этим ничего невозможно было поделать, индивидуальные особенности организма. Слабые сосуды. Когда его зрение наконец очистилось, планета заметно увеличилась в размерах и продолжала стремительно приближаться. Проконтролировав показания приборов, Купер отключил двигатели. Ходовые параметры в требуемых пределах, можно немного расслабиться, наслаждаясь состоянием невесомости.

Когда капсула достигла дистанции для выхода на посадочную орбиту, мастер-сержант активировал маневровые форсунки. Опять навалилась перегрузка, но уже плавно, не до помутнения в глазах. С такой высоты планета противника выглядела грязно-голубым шаром с жидкими прожилками облаков, огромными проплешинами безжизненных неосвоенных пространств и редкими пятнышками населенных пунктов: ее терраморфирование из-за недостатка средств было проведено довольно небрежно. Купер поймал себя на мысли, что представлял вражеский мир другим – более солидным, более богатым, более населенным. Именно твердо стоящие на ногах колонии обычно набираются наглости бросать вызов имперской мощи, да и то, как правило, только в тесном союзе с другими такими же крепкими сепаратистами из соседних систем. Мысль была мимолетной, на самом деле это не имело ровно никакого значения. Богатый мятежник или нищий, могущественный или слабый, его дерзость все равно неизбежно будет сломлена сокрушительным ударом имперского десанта.

Планета быстро приближалась. Мастер-сержант мысленно перевел двигатель в посадочный режим и вошел в атмосферу. Та уже полыхала – тяжелые модули с биоморфами пронзали ее огненными факелами, более легкие посадочные капсулы легионеров чиркали по краю пространства колючими желтыми искрами. Это было привычное зрелище. Непривычно было другое: почти полное отсутствие заградительного огня со стороны противника. Десант садился беспрепятственно, совершенно не встречая орбитального сопротивления. Такого на памяти Купера не случалось еще ни разу.

Обычно враг встречал капсулы настолько плотным огнем, что достичь поверхности удавалось далеко не всем легионерам. Впрочем, капсульный десант все равно оставался самым эффективным на сегодняшний день способом высадки. Любые другие средства доставки комбатантов на поверхность, например, челноки или атмосферные космократоры, были еще более уязвимы для обороны противника: в крупный и медлительный объект проще попасть. Купер уже давно смирился с тем, что вход в атмосферу всегда сопровождается сумасшедшим вражеским огнем и в черноте космического пространства десятками начинают вспыхивать погребальные костры подбитых капсул. Таковы неизбежные издержки профессии, ничего не поделаешь. Такую профессию мы себе выбрали, как любил говаривать полковник Сигурвиссон.

Понятно, конечно, что Арагона – нищая колония, однако не до такой же степени, чтобы экономить даже на примитивной орбитальной спутниковой группировке, которую можно вырастить за дюжину лет, потратив при этом сущие гроши по сравнению с наземной армией. Не мог же имперский флот раскатать в блин абсолютно все оборонные средства противника без остатка. А может, мятежники вообще не собираются сопротивляться? Может, напуганные противостоящей им мощью, подписали полную капитуляцию, когда имперский десант покинул транспорт и возвращать его на борт было уже поздно? Ладно, пусть головастики из Адмиралтейства соображают, что к чему; дело легионеров – высадиться и занять боевые позиции, а там уж отцы-командиры доступно растолкуют псам войны, кого рвать в клочья, а кого выводить с поднятыми руками.

Наконец капсула Купера, уторможенная до приемлемой скорости, с пронзительным шипением и грохотом вонзилась в грунт. Посадка, как обычно, вышла предельно жесткая, однако амортизирующая начинка мини-катера уберегла десантника от повреждений. Сама капула при этом разбилась – такова была плата за скорость десантирования. Нейрощупы погибшего биоморфа безвольно выскользнули из позвоночного столба хозяина, система управления отключилась, и к Фреду вернулось его собственное зрение. Он от души врезал ногой в стенку капсулы, треснувшую от удара о поверхность планеты, и вынес наружу солидный кусок обшивки.

Выбросив из «тараканьего яйца» массивный ранец с экзоскелетом, мастер-сержант перемахнул через зазубренный край рваной дыры и, спрыгнув на грунт, тут же присел, укрывшись бортом своего спускаемого аппарата от возможного обстрела. Кусака болтался у него за спиной, вцепившись когтями в плечо, Иглохвост был обвит вокруг пояса. Покрытые обгоревшим псевдохитином посадочные модули усеивали поверхность планеты, как брошенные небрежной рукой семена хищных растений, представляя собой довольно удобную мишень для уцелевшей тетроидной артиллерии противника. Однако обстрела по-прежнему не было – возможно, потому, что предварительно территорию высадки как следует зачистили орбитальные бомбардировщики, залившие окрестности вражеской столицы плазмой.

Кое-кто из десантников уже покинул свою тесную одноразовую скорлупу, разбившуюся при посадке. Из капсул побольше выбирались кошмарные химеры – боевые имперские биоморфы-инсектоиды, похожие на антрацитово-черных богомолов трехметровой высоты, гигантские скарабеи-тетроиды с непомерно раздутыми брюшками, огромные мохнатые пауки, крабы и звероящеры прямого рукопашного контакта. Эти свирепые твари не утруждали себя поисками выхода, а целеустремленно разносили свои капсулы вдребезги могучими ударами лап, клешней и безмозглых голов. Осыпанные кусками «тараканьих яиц», они с яростным стрекотанием, ревом и шипением выпрямлялись в полный рост, угрожающе покачивая на весу увесистыми и шипастыми передними конечностями, скаля зубы, ворочая шеями и поблескивающими педицелами; к ним тут же бросались успевшие высадиться укротители, стремясь унять взбудораженных высадкой монстров, пока они не сцепились между собой.

Окончательно выбравшись из капсул, взвод сомкнулся вокруг лейтенанта Рахмонова. Капралы-укротители и рядовые-погонщики при помощи электрических стрекал, яростных окриков и телепатического внушения с трудом навели порядок в стае свирепых хищников, громыхающих цепями. Некоторые биоморфы продолжали яростно рычать и мотать головами – инстинкты гнали их в бой против себе подобных, армейским живым механизмам немедленно требовались хорошая драка, упоительный треск костей и пряный вкус вражеской крови. В мирной обстановке погонщики справлялись с ними, разведенными по отдельным вольерам и отсекам, без особого труда, но сейчас, когда ожидание боя витало в воздухе, когда морфы были растревожены головокружительным спуском с орбиты и опасной близостью злобных собратьев, сдерживать этих чудовищ могли только укротители, мутанты-сенситивы, телепатически проникающие в примитивный разум зверотехники и успокаивающие ее животную агрессию на ментальном плане.

Задохлики тетушки Симы расположились с правого фланга, подразделение мастер-сержанта Курта Лёба заняло холм слева от Купера – в рассредоточенном порядке, чтобы снизить процент потерь, если местной артиллерии все-таки вздумается обстрелять имперский десант. Фасеточные глаза огромных инсектоидов бессмысленно таращились на теряющийся в туманной дымке вдалеке вражеский город. Противник по-прежнему вел себя странно, не открывал огонь, не мешая имперцам спокойно занимать исходные позиции и перегруппировываться.

– Ну что, Купер? – азартно гаркнула мастер-сержант Липман. – Не передумал насчет поспорить? Мы ведь твоих задохликов все равно сделаем, хочешь ты этого или нет!

– Ты же сама себе не веришь, подруга, – отозвался Фред, забрасывая за спину огромный и тяжеленный ранец экзоскелета.

Повинуясь командам взводных, укротители без особой спешки формировали боевую группу первого удара. Эта черная бурлящая масса грозных монстров, готовых немедленно броситься в атаку, яростно ревущих друг на друга и грызущих свои тяжелые цепи, производила ошеломляющее впечатление даже на привычного человека. Здесь был и Вежливый Чарли капрала Лима, нетерпеливо приплясывавший на месте от возбуждения, и Сердитый Алеша, которого с трудом удерживали от броска на одного из собратьев Розен и Хелич. Позади них на некотором отдалении выстроились в два ряда дальнобойные тетроиды, жуки и похожие на гигантских жаб рептилии, готовые залить врага потоками плазмы и кислоты. Вторая рота, специализировавшаяся на электроидах, выводила на позицию к западу от подразделения Купера взвод чудовищных членистоногих тварей пятиметровой высоты, смахивавших на скорпионов с искрящими колючками на хвостах, – их совокупной мощности хватило бы на то, чтобы вскипятить реку, возле которой высадился зверополк, на протяжении нескольких километров вниз по течению.

Чуть в стороне готовилась к бою батарея «любовничков» – так на армейском сленге называли симбиотические артиллерийские системы, состоящие из рептилоида-метателя и мощного электроида. По команде укротителя метатель взбирался на электроида сзади и через биоразъем проникал в его тело специальным токопроводящим органом, чтобы получать независимый электрический разряд для ураганной ионизации газа в плазменной камере. Разумеется, на этом сходство с любовниками заканчивалось, поскольку симбионты, как и все остальные боевые биоморфы, были бесполыми. Однако огров хлебом не корми, дай только позубоскалить насчет какой-нибудь ерунды или пошлятины. Мороки с управлением и уходом за симбиотической системой, разумеется, было предостаточно, однако в результате того, что орудие и электрогенератор оказывались разнесены в отдельные специализированные организмы, «любовнички» отличались высочайшей скорострельностью, мощностью и дальностью стрельбы. Они могли прямо отсюда обстрелять вражеский город и способны были атаковать даже космические цели, если бы таковые сейчас появились над развернувшимся в боевой порядок зверобатальоном.

В небо стаями, словно клубы густого дыма, взмыли птероиды разведки и воздушной поддержки, закружились огромной воронкой, плавно смещаясь к месту предполагаемой битвы. На этой Зодчим забытой планете не было сил, способных противостоять столь грандиозной мощи хотя бы на равных. Разве что орбитальная бомбардировка могла бы нанести зверополку ощутимый ущерб, однако пространство над планетой было без единого выстрела зачищено боевыми космократорами Четвертого флота, и атаковать имперцев из космоса оказалось некому. Бойцам противника, которые наблюдали за деловитыми приготовлениями десантников Легиона к сокрушительному удару по столице пиратской республики, сейчас наверняка было весьма не по себе.

Местность вокруг раскинулась вполне мирная, если не считать проплешин в траве, выжженных тормозными форсунками десантных капсул, – зеленая терраморфированная долина между невысоких, покрытых редколесьем холмов. С востока на запад протекала узкая речушка, не способная стать хоть сколь-нибудь заметным препятствием для имперских войск. А за рекой, посреди огромного выжженного пространства, оставшегося после предварительной бомбардировки с космократоров, занимали позиции остатки неприятеля. Невооруженным взглядом его ряды было видно плохо, однако у Купера имелся с собой биоморфный экзоскелет, который уже, кстати, самое время было надеть.

Фред ссадил на землю Кусаку и Иглохвоста и, не снимая со спины ранца боевого каркаса, активизировал его. Экзоскелет тут же раскрылся, выбросил в стороны длинные суставчатые лапы и ребра жесткости, обхватил ими хозяина поперек груди, прямо поверх биоброни. На глазах начали разворачиваться и, плотно обжимая тело Купера, срастаться между собой органы экзоскелета – шлем, перчатки, броневые латы, тугие узлы мускульных усилителей. Упершиеся в почву хитиновые конечности начали поднимать замкомвзвода как на огромном домкрате, и вскоре он завис на высоте метра, поддерживаемый двумя могучими лапами биокаркаса, пока вокруг него продолжали стремительно формироваться ткани огромного насекомого. Через полминуты мастер-сержант стал очень похож на Сердитого Алешу – биоморфные инсектоиды-богомолы и офицерские экзоскелеты доводились друг другу дальними родственниками. Только цвет биокаркаса Фреда был не черным, а серым. Рядовому составу такие штуки не полагались, поскольку управление ими было довольно сложным и этому приходилось долго учиться в сержантской школе. Вообще нейроуправление искусственными объектами, сильно отличающимися от человеческого тела, давалось ограм плохо; для многих пределом возможностей были биоброня и десантные капсулы.

Как только закончилось формирование экзоскелета, включилось нейроуправление, и Купер увидел окружающее куда более совершенным панорамным зрением гигантского инсектоида. Подав мыслекоманду, мастер-сержант увеличил изображение, непосредственно транслируемое ему в мозг, и в подробностях рассмотрел боевые порядки противника. Они выглядели жалкими до неприличия. Всего несколько десятков тяжелых тетроидов, плюющихся плазмой максимум на пару километров – огромные огнедышащие жуки смахивали на отливающих зеленью скарабеев и небольшими холмами возвышались на противоположном берегу. Мобильные силы пиратов оказались представлены полусотней легких, плохо бронированных арахноидов-тарантулов, снятых с вооружения имперской армии еще в те времена, когда Фред пешком под стол ходил, и какими-то доисторическими механоидами вроде мокриц с плазменными орудиями, защищенными костяными броневыми плитами. Вот и все, что осталось после орбитальной бомбардировки. И с этим мусором арагонцы собрались противостоять высадившемуся зверополку Четвертого флота, смертоносному и беспокойно колышащемуся в ожидании большой драки морю сколопендр, богомолов, скорпионов, эксплозоидов и боевых ящеров трехметровой высоты!

Воистину, кто-то здесь окончательно рехнулся. Пиратам сейчас полагалось бы медленно, очень медленно, чтобы не спровоцировать агрессию нервных имперских биоморфов, двигаться в сторону боевых порядков Легиона с поднятыми руками, и тогда у некоторых из них еще оставался вполне реальный шанс выжить. Абсолютно уверенное в подавляющем превосходстве своего десанта легионеров, флотское командование даже не стало спускать на планету резервуары, производящие биоморфов взамен выбитых противником, – затяжных боев не ожидалось в принципе, сопротивление дерзкой мятежной колонии предполагалось сломить одним молниеносным сокрушительным ударом, поэтому командование решило не рисковать зря драгоценными морфами-производителями и оставило их на десантных кораблях. Тем не менее мятежники, похоже, на полном серьезе разворачивали свои жалкие артиллерийские системы, готовясь произвести первый и последний в этом скоротечном бою залп. Реальный шанс на спасение их определенно не интересовал.

Единственным объяснением такому более чем странному поведению местных ублюдков, начиная от отсутствия заградительного огня при десантировании и заканчивая демонстративным самопожертвованием горстки защитников города, был серьезный раскол в руководстве колонией. Здравомыслящие военные просто отказались идти на верную смерть и саботировали приказы командования, оставшись в казармах. Однако всегда найдется горстка воинствующих фанатиков с промытыми мозгами, какая-нибудь личная гвардия местного диктатора или религиозное ополчение, готовая мученически умереть за свои гнилые охлократические идеалы.

Что ж, очень хорошо. Гораздо гуманнее по-быстрому втоптать в грунт горстку фанатиков, чем утюжить плазмой мирный город. Хоть это и пиратская республика, но здесь наверняка полно несчастных запутавшихся огран, выдавленных или по собственной глупости бежавших из Внешнего Круга. Даже пиратам необходим обслуживающий персонал.

– Приготовиться к атаке! – передала сенсорно-акустическая система экзоскелета команду лейтенанта Рахмонова.

Фред сконцентрировался и усилием воли поднял экзоскелет в полный рост, сразу став на полтора корпуса выше других бойцов своего взвода. Угрожающе поднял лапы, покрутил огромной головой. Боевой биокаркас имел кучу преимуществ перед штатной биоброней – начать хотя бы с того, что он надевался поверх нее, что суммировало их защитные свойства, поэтому его владелец оказывался защищен вдвойне. Впрочем, панцирь экзоскелета и сам по себе обладал невероятной твердостью, а мышечные усилители и массивные передние лапы-пилы делали его страшным оружием рукопашного боя.

Другие офицеры и унтер-офицеры в строю также превратились в гигантских насекомых, отличимых от боевых богомолов разве что цветом панциря и чуть меньшими размерами. Экзоскелеты выделяли их среди других десантников, делая мишенью номер один, но в то же время наделяли своих хозяев дополнительной защитой и подвижностью, превращая их в довольно сложную цель.

– Первый взвод, к бою! – скомандовал мастер-сержант.

Мысленно он активировал бластер, и псевдохитиновые створки каркасного контейнера на спине экзоскелета с легким шипением разошлись в стороны, выпустив на свободу Малыша Гарри, посаженного в ранец еще на корабле. Сухо шелестя кольчатыми сегментами, метатель проворно обвил правую боевую конечность богомола-Купера и замер в боевой позиции, выглядывая из-под бронированного запястья. Теперь плазмомет представлял собой грозное ручное орудие среднего калибра со светящимися сквозь кожу плазменными железами позади головы и жерлом пасти, направленным в сторону неприятеля. Для того чтобы произвести выстрел, Фреду достаточно было вытянуть руку, обвитую серпентоидом, указать на цель и сжать в кулаке рукоятку предохранительного хряща плазмомета. Малыш Гарри выстреливал относительно небольшой плазменный шарик для индивидуального поражения противника, поэтому ему не был нужен мощный симбионт-электроид, как дальнобойным и крупнокалиберным артиллерийским системам. В другую руку мастер-сержанта привычно лег Иглохвост, стиснув петлей хвоста предплечье хозяина.

– Третий взвод к атаке готов! – доложил Купер, проследив, как в поле зрения один за другим загорелись зеленые огоньки готовности, по количеству соответствовавшие численности личного состава взвода.

В шлеме на офицерской волне прозвучали доклады других взводных и ротных командиров. Имперская военная машина готова была прийти в движение в любую секунду, и когда это произойдет, ничто уже не сумеет остановить ее, пока она не раскатает противника в лепешку для фахитос.

– Выбьем из них дерьмо, ребята! – бодро выкрикнул полковник Сигурвиссон. Предвкушение битвы, как всегда, приводило его в наилучшее расположение духа. – Во имя Империи! К бо…

Это было последнее, что он успел сказать в своей жизни.