Онлайн чтение книги Фактор фуры
40

Я сперва решил, что здесь у них что-то вроде местного МВД: огромное, в целый квартал (причем немаленький), здание, тяжелое, мрачноватое, у каждого подъезда - по группе униформистов в фуражках, надписи: «Вход по картам». Явно же нечто фискальное… А потом смотрю вывеску: Universite Paris. Это, оказывается, и была Сорбонна.

Интересно, с чего это цитадель вольномыслия превратилась в каземат? И где дух шестьдесят восьмого года?.. В Сен-Дени, вот где. Правда то, что там, по всему судя, затевается, к шестьдесят восьмому имеет столько же примерно отношения, сколько популярные у нас в городе в конце семидесятых махаловки район на район, скажем, к семнадцатому… Хотя - и тогда ведь, в революционном мае, буянящие студенты огорошили правительство отсутствием политических требований. Они сами не знали, чего хотели. Rebels, видите ли, without a cause. А чего, интересно, хочет цветная урла из пригородов?..

(А чего хотели арабы - британские, между прочим, граждане! - взрывавшие мирных лондонцев в тамошней подземке летом?.. Прав был Попов: в этом дарвинистском мире любой гуманистический прогиб порождает не благодарность, а агрессию.)

Картье-Латэн действительно был полон молодежи: слезающей с мотороллеров, кучкующейся на тротуарах, набившейся в пабы. Перегораживали тротуары статичные клошары: от благообразных бородачей до мерзейших бесполых существ с опухшими голыми нижними конечностями…

Двигаясь без всякой цели, я спустился к Сене, к Сите. Сел на скамейку на набережной, под самым Нотр-Дамом, выставившим на той стороне неширокой протоки ребра контрфорсов. Сзади из квадратных отдушин в стене задувал теплый ветер, доносился гулкий шум метро.

Fumer tue - и французов, значит, курение убивает. Фумер туе за пять у. е. (в смысле евро - пачка стоит: звери…)…

Из очередного письма Мирского (собственную сагу я довел до бегства из Лондона - а дальше откровенничать опасался), несмотря на все его намеки и подмигивания, понял я на самом деле немного. Зато допер наконец, откуда взялись эфэсбэшники. Если этот Поляков действительно пытался передать за бугор через Майю Шатурину свою инфу, документацию, черта в ступе - и раскололся на эту тему (при умелом гэбэшном обращении расколешься, пожалуй), то у ребят должна была сложиться интересная картина. Майя как бы уехала вместе с мужем в Грецию - причем муж вскоре самоубился в Италии, Майя исчезла на Украине, а потом всплыла в московской канаве (где пролежала со времени отъезда!).

…Справа, таращась красным носовым фонарем, на хорошей скорости шел «зодиак» с полицейскими в масках. Навстречу ему, светя прожекторами, медленно полз стеклянный плавучий «пингвиновоз», квакал механический голос экскурсовода…

Тело мужа обнаруживает гражданин России некто Касимов. Отправившийся - что легко устанавливается - в Европу в рамках странного эксперимента, затеявший каковой эксперимент другой русский (правда, экс-) Белянин Артур гибнет в Лондоне от рук киллера… что становится причиной серьезных негласных разборок в тамошних государственных сферах! Касимов в Россию не возвращается и вообще пропадает. Ребята шерстят по знакомым - и вот кто-то проговаривается, что Юрген вроде заглянул к их общему старому корешу Попову в Гамбург…

На мосту d’Arcole били сырые порывы. Ратуша напоминала громадный резной сундук. Rue du Renard вывела к Центру Помпиду. Слева от него ветер морщинил воду прямоугольного бассейна, воткнутые в который бездвижные сейчас кинетические скульптуры выглядели громадными шизоидными детскими игрушками… И все это на фоне нечетко проступающей из темноты готической Сен-Мерри: сущий Готэм-сити…

Примостившись на стальном парапете бассейна с видом на перископы и решетчатые переплетения идиотского Бобура, я снова закурил. М-ра Эджа я в очередной раз киданул (да подстава это была чистой воды! слава богу, еще ноги унес…) - так что приходилось что-то рожать, некие варианты. И на эту ночь, и вообще…

Подошел пацанчик отчетливо «голубоватой» повадки, попросил сигарету. Он уже некоторое время маячил на этом пятачке, парился, бродил кругами, дрочил на мобилу - тоже вон, вишь, проблемы…

Есть же у них, наверное, какие-нибудь ночлежки для бомжей? Заявиться туда: нету, мол, документов… Я совершил три преступления: я бездомный, безработный и беспаспортный… Утопить его в пруду… Ну, и где ее искать, ночлежку?

Внезапно (без объявления войны) сбоку налетела жизнерадостная пегая сапожная щетка, ультимативно требующая себя чесать. Пришлось подчиниться. «Биби-то!» - трагически воззвал удаляющийся хозяин. Щетка понеслась к нему, на полпути вдруг резко затормозила, развернулась, прискакала обратно, приняла дополнительный почес и умчалась на всех парах. Пидорок с мобилой, запарившийся окончательно, пошел на большой круг - в обход Бобура.

Встал и я. Куда дальше? Никуда. Куда угодно. Я двинул вправо - и сразу оказался в престранных местах, менее всего похожих на «парадный» центровой Париж с его бесконечными одинаковыми геометрическими бульварами. Сюда, очевидно, рука барона Османа не дотянулась: узенькие улочки, древние страшноватые дома, темень, неуют. Развороченная мостовая, брошенная дорожная техника, отбойный молоток. Стильные переполненные барчики: вроде светящейся густо-оранжевым «Амнезии»… Восточные заведения, где за окном играют в нарды восточные люди…

Странненькие магазины: судя по витрине - прикиды для извращенцев (от униформы с лампасами до ночных сорочек с рюшечками). Вообще какой-то извращенческий райончик: стоят два парня, прилюдно целуются взасос…

На Vielle du Temple - нечто вроде бывшего крытого рынка, превращенного в спортзал (надпись: «Espace d’Animation des Blancs Manteaux», поди пойми). К улице обращена стеклянная стена, внутри освещено: видно тренирующуюся несовершеннолетнюю молодежь в кимоно. Вдруг по сигналу тренера все дружно падают на спину и лежат неподвижно: что, самый дзэнский из стилей - оборение противника предельным недеянием?..

Тут же - густой иудейский колорит: треть прохожих - в кипах и пейсами. Неоновые могендовиды на вывесках. (Так это и есть тот самый квартал Марэ?..) Кошерные магазины: в одном (закрытом) в щели задернутых занавесок просматриваются за прилавком папа и сын - оба в кипах. Кошерные рестораны: сидит толстый мужик с буйной седой бородищей а-ля праотец Авраам, в очках и ермолке - наворачивает, энергично работая локтями, что-то с широченного блюда. И вдруг - на витрине под могендовидом - бутылка Stоlichn’ой и здоровенная матрешка. И еще страннее - кошерный суши-бар…

Мне тут, впрочем, ловить было совсем нечего. (А где было?.. Но не здесь.) Прежде чем возвращаться в более цивильные места, я, ведомый физиологической потребностью, отыскал непроглядный закоулок и там отлил. Выруливая из этого тупичка, оказался на одном узком тротуаре с каким-то длинным типом в надвинутом капюшоне - тот быстро шел навстречу, пялясь, как мне показалось, прямо на меня. Нехорошее было движение, неприятное: я рефлекторно вынул руки из карманов - как вдруг почувствовал приближение сзади. Оглянулся - еще один в капюшоне, с чем-то (я не успел понять) в руке… Первый был уже в шаге: я повернулся к нему - и сблокировал-таки (реакция!) сильнейший удар правой рукой в лицо. Но в ту же секунду что-то страшно врезало сзади под колени: я полетел на тротуар - и тогда первый щедро засветил мне ногой в морду.

Боль была дикая, почудилось, треснул череп, на какоe-то время я переcтал видеть - но все-таки сделал единственное, что в такой ситуации мог: скрючился, подтянул ноги, прикрывая живот, а руками заслонил голову… Очень вовремя: второй, задний, с бейсбольной (как я потом убедился) битой, целился как раз мне по башке - но попал (с оттяжкой!) в плечо: оно мигом отнялось. Первый охаживал меня, что твой футбольный мяч, кроссовками, а второй приложил напоследок - лихо, с размаху, как на молотьбе, - битой в район почек…

Нижней половины тела разом не стало. От боли я почти отключился - что со мной делали дальше, практически не зарегистрировал. Видимо, подхватили под руки и понесли, волоча коленями по брусчатке. Сунули куда-то головой вперед, в какое-то тесное пространство, взяв за ноги, вдвинули, задрали голени. Захлопнулась дверца, поддав по ступням. Это машина была, легковая, меня впихнули между передними и задними сиденьями… Яростно бормоча на неизвестном языке, повернули носом в пол, заломили назад руки, свели вместе запястья, защелкнули наручники. Взяв за волосы, несколько раз стукнули мордой о грязный коврик. Один кто-то уселся на заднее сиденье и поставил на меня обе ноги. Мы уже ехали, стремительно разгоняясь, подпрыгивая на неровностях.

Сколько заняла дорога, не знаю: поскольку лежал я на полу, трясло страшно и временами, кажется, таки вытрясало из сознания - ни черта я не соображал и не запомнил… Только понял в какой-то момент, что меня за щиколотки волокут наружу: выволокли до пояса, схватив за шиворот, рывком вздернули вверх (затрещала куртка), привалили к машине, свирепо крутя на груди одежду, - придвинувшаяся вплотную рожа дергалась, орала, надсаживаясь, плюясь… Я пытался стоять - ноги не держали.

Меня снова тащили под руки - я переступал невпопад, в глазах плыло. Вроде бы это был подъезд какой-то многоэтажки - тесный, обшарпанный и исписанный. Мы стояли у лифта - я, чувствуя, что сейчас упаду, привалился к стенке. Мне что-то сказали и сунули кулаком в живот - я сполз на колени, и мне добавили коленом по уху. Я упал совсем. Меня, не поднимая, втолкнули в лифт, следом пинками забили мои ноги. Один харкнул на меня, оба заржали. Харкнул второй. Я полулежал, прижавшись щекой к засаленному исцарапанному пластику стенки кабины, глядя на их широкие спортивные штаны и обильно забрызганные грязью белые кроссовки. От боли мутилось в башке.

Створки открылись, меня понесли по коридору, бросили на цементный пол под одной из дверей. Втянули через порог, протащили по линолеуму (жадные взгляды каких-то чернявых недорослей), швырнули в угол. Это была обыкновенная маленькая, сильно захламленная комнатка с низким потолком: шкаф, неновый диван. Несколько человек - молодые мужики и пацаны, никому, похоже, нет тридцати (арабы, по всей вероятности) - топтались тут, галдя и нервно жестикулируя, кто-то вошел, кто-то вышел. Надо мной нагнулись, повернули, чтоб было удобнее, принялись обыскивать - как труп.

Извлекли из кармана вальтер: взрыв эмоций. Все они тут были в какой-то непонятной истерике, на диком взводе. Обыскивающий стал вдруг тыкать стволом мне в лицо, опять вопя, выкатывая глаза, - будто я был способен хоть слово понять (единственное, что я понимал, - что говорят они все не по-французски)… Нашли лопатник, бегло проверили (наличные сразу переместились в карман обыскивавшего). Нашли оба паспорта, бумажку с телефонами и интернет-адресами: все пошло по рукам. Нашли распечатку письма от Бруно Фараху. Обыскивавший пробежал текст глазами, что-то кому-то сказал. Быстрый напряженный разговор - тоном ниже всех предыдущих.

Потом они снова принялись трясти меня - уже все вместе, перекрикивая и отталкивая друг друга, обращаясь ко мне одновременно в три глотки, что-то спрашивая, чего-то требуя, что-то мне объясняя…

- Донт андерстенд, - промямлил я (челюсти почти не двигались). - Не па компрене.

- Парле франсе? - с очевидным даже мне акцентом спросил один: очень смуглый, губастый.

- Но. - Я сплюнул кровь. - Инглиш.

- Ху а ю? - с некоторой натугой (кажется, этой фразой губастый исчерпал минимум треть своего английского лексикона).

- Я ни при чем, - говорю по-английски - предельно простыми словами. - Я ничего не знаю. Мне сказали передать это письмо Фараху. Я должен был сказать, что я от Бруно. Я не знаю, кто такой Фарах, я не знаю, кто такой Бруно. Я пришел, куда мне сказали, сказал, что я к Фараху, мне сказали ждать. Я испугался и ушел. Я ничего не знаю.

- Кто убил Фараха?! Ага…

- Я не знаю. Я не знал, что Фараха убили. Я не знаю, кто такой Фарах…

Удар в морду - я стукнулся затылком о стену.

- Ай’лл килл ю! - Губастый схватил рукой меня за нижную часть лица, задирая мне подбородок, нагнулся - словно хотел поцеловать. Или нос откусить. - Ай’лл килл ю, андерстенд?! Ю дэд, ю факинг дэд!! - От него мощно разило шалой.

Губастого окликнули, он отпустил мою рожу, обернулся, ответил. Они снова пошли лаяться.

- Кто тебя послал? - сунулся ко мне Губастый. Он, кажется, единственный тут хоть чуть-чуть петрил по-английски.

- Рональд Хендри.

- Кто? - это имя он явно слышал впервые. Естественно…

- Рональд Хендри. Он написал мне е-мейл. Он заплатил мне тысячу евро и в письме велел ехать в Париж, в Сен-Дени… - Я безнадежно изложил всю историю (я понимал, как это звучит для них. И понимал, что на то и был расчет…). - Я не знаю, что в том письме, я не читаю по-арабски. Я должен был только перeдать…

Удар в морду.

- Ты кто? Откуда взялся?

- Я из России. У меня нет работы.

Губастый что-то сказал своим, обернувшись. Все судорожно зареготали.

- Рашн. - Губастый с силой хлопнул меня по щеке ладонью (башка моя мотнулась), страшно чем-то довольный. Толстоморденький, с ласковыми пидорскими глазами… - Факинг рашн… - по другой щеке - тылом ладони. - Ю факинг дэд, рашн…

Сильнее всего болела спина - еще и от вынужденного прогиба назад (позвоночник поврежден?). Остро ныли вывернутые плечи - левое, на которое пришелся удар битой, глухо гудело, тяжелея и надуваясь. Левая половина лица жутко разрослась, набухла пульсирующей болью, мокро там было, кажется, и полузаплыл левый глаз. Кровь во рту, язык слева наверху тычется в обломки зубов…

- Откуда у тебя gun?

- Взял у одного человека…

Так прошло еще минут десять - пятнадцать. Губастый задавал вопросы, постоянно повторяясь, обещал меня убить, напоминал, что я факинг, и все время совещался с прочими (крики, препирательства). Постоянных собеседников у Губастого было двое - включая длинного, мосластого, который меня обшаривал. Еще несколько арабов, ничуть не старше (даже пацаны лет по семнадцать от силы), порывались время от времени вломиться в комнату, но их отгоняли. Квартирка была населенная и беспокойная - несколько раз хлопала входная дверь. Откуда-то глухо несся рэп.

Внезапно во время очередной из их дискуссий Мосластый рявкнул, отпихнул соседа, что-то откуда-то схватил - бутылку темного стекла, - сорвал странную пробку с хвостом (фитилем?), шагнул ко мне и опрокинул содержимое мне на голову. Я еле успел зажмуриться. Холодное полилось на темя, на лицо, на грудь, за шиворот, резко завоняло бензином и еще чем-то - вроде ацетона.

Мосластый заревел по-арабски на полдома - вопрос мне, видимо, - после чего раздались сухие щелчки. Зажигалка.

- Кто убил Фараха? - торопливо перевел Губан. - На кого ты работаешь?

- Я не знаю, я все уже сказал, я все честно сказал, я ничего не знаю, я честно ничего не знаю…

Губастый забормотал перевод. Я чувствовал, что вот-вот окончательно потеряю контроль над собой. Мосол выдал еще ряд гулких ишачьих воплей и снова защелкал зажигалкой.

- Ты пришел, - Губастый, - сказал, что ищешь Фараха. Потом сбежал. Через час Фараха застрелили. И ты говоришь, что ничего не знаешь?

- Я все сказал, я ничего не знаю, вы можете меня убить, но мне нечего больше сказать… Что я могу сказать, если я правда ничего не знаю?!

Тишина. Секунда. Еще секунда. Не дыша. Стиснув зубы. Еще.

Бензиновая вонь. Круги перед зажмуренными глазами. Тишина.

И они снова заспорили между собой.