Онлайн чтение книги Первая пьеса Фанни Fanny’s First Play
Эпилог

Граф. Джентльмены, не говорите мне ни слова. Умоляю вас, не высказывайте своего мнения. У меня не хватит сил выслушать его! Я не верил своим глазам. Неужели это пьеса? Неужели это имеет какое-то отношение к искусству? Доставляет удовольствие? Может принести какую-то пользу? Щадит человеческие чувства? Неужели есть на свете такие люди? Простите меня, джентльмены: это вопль раненого сердца! Есть тайные причины, объясняющие мое волнение. Эта пьеса насыщена темными, несправедливыми, недобрыми упреками и угрозами по адресу всех нас — родителей.

Тротер. Пустяки, вы это принимаете слишком близко к сердцу. В конце концов, в пьесе есть занимательные места. А все остальное отбросьте как дерзость.

Граф. Мистер Тротер, вам легко сохранять спокойствие. Ежегодно вы видите сотни таких пьес. Но у меня, который никогда не видал ничего похожего на эту пьесу, она вызывает страшную тревогу. Сэр, будь это одна из тех пьес, которые принято называть безнравственными, я бы нимало не возражал.

Любовь освещает какой угодно вымысел и оправдывает любую смелость.

Но есть умолчания, которые обязательны для всех. Есть правила благопристойности слишком тонкие, чтобы можно было выразить их словами, но без них человеческое общество было бы невыносимым. Нельзя разговаривать друг с другом, как разговаривают эти люди! Ни один сын не станет разговаривать со своим отцом… ни одна девушка не станет разговаривать с юношей… никто не станет срывать покровы… ( Обращаясь к Воэну, который стоит слева от него, вторым после Гона. ) Ведь правда, сэр?

Воэн. Ну, не знаю.

Граф. Вы не знаете! Не чувствуете! ( Обращаясь к Гону. ) Сэр, я взываю к вам.

Гон ( с нарочитой вялостью ). На меня эта пьеса произвела впечатление самой обыкновенной старомодной ибсеновской болтовни.

Граф ( поворачиваясь к Тротеру, который стоит справа, между ними и Банелом ). Мистер Тротер, неужели и вы скажете, что не были поражены, потрясены, возмущены, оскорблены в лучших, благороднейших чувствах каждым словом этой пьесы, каждой интонацией, каждым намеком? И не дрожали всем телом в ожидании каждой следующей реплики?

Тротер. Конечно нет! Любая неглупая современная девушка могла бы писать такие пьесы.

Граф. В таком случае, сэр, завтра же я уезжаю в Венецию, уезжаю навсегда! Я не могу вам не верить. Я вижу: вы не удивлены, не встревожены, не озабочены. И мой ужас — да, джентльмены, ужас, подлинный ужас! — кажется вам непонятным, смешным, нелепым; даже вам, мистер Тротер, а ведь вы почти мой ровесник! Сэр, если бы молодежь заговорила со мной так, как она говорит в этой пьесе, я умер бы от стыда, я бы не вынес! Я должен уехать! Жизнь прошла мимо меня, и я остался за бортом. Примите извинения старого, несомненно смешного поклонника искусства — искусства минувших дней, когда еще была какая-то красота в мире и какая-то тонкая прелесть в семейной жизни. Но я обещал своей дочери узнать ваше мнение и должен сдержать слово. Джентльмены! Вы избранные и передовые умы нашего времени! Вы живете в двадцатом веке, ничему не удивляясь, и созерцаете странные его порождения без всякого страха. Вынесите свой приговор! Мистер Банел, как вам известно, в военном суде младший офицер должен высказать свое суждение первым, чтобы не подпасть под влияние старших. Вы здесь самый молодой. Каково ваше мнение о пьесе?

Банел. А кто автор?

Граф. Пока это секрет.

Банел. Как же я могу знать, что говорить о пьесе, если я не знаю, кто автор?

Граф. Но почему вы не можете?

Банел. Почему, почему? Допустим, вы должны написать рецензию на пьесу Пинеро и на пьесу Джонса[30]Пинеро, Артур ( 1855–1934 ) и Джонс, Генри Артур ( 1851–1929 ) — модные английские драматурги-бытописатели конца XIX века.. Неужели вы напишете о них одно и то же?

Граф. Думаю, что нет.

Банел. А как же писать, если не знаешь, какая из них Пинеро, а какая Джонса? И еще: какого рода эта пьеса? Вот что я хотел бы знать. Что это — комедия или трагедия? Фарс или мелодрама? Какая-нибудь чепуха для репертуарного театра или настоящая ходкая пьеса?

Гон. Разве вы не можете судить на основании того, что видели?

Банел. Видеть-то я видел, но откуда мне знать, как нужно к ней отнестись? Это серьезная пьеса или мистификация? Если автор знает, что это за пьеса, пусть он нам скажет. А если не знает, пусть не жалуется, что я тоже не знаю. Я-то не автор.

Граф. Но хорошая ли это пьеса, мистер Банел? Вопрос, кажется, простой.

Банел. Очень простой, когда вам известен автор. Если автор хороший — стало быть и пьеса хорошая. Это само собой разумеется. Кто автор? Ответьте мне, и я вам дам детальнейшую оценку пьесы.

Граф. К сожалению, я не имею права назвать имя автора. Он хочет, чтобы пьесу ценили только за ее достоинства.

Банел. Но какие могут быть у нее достоинства, кроме достоинств самого автора? Как вы думаете, Гон, кто это написал?

Гон. А вы как думаете? Мы видели дрянную старомодную семейную мелодраму, разыгранную обычными марионетками. Герой — лейтенант флота. Все мелодраматические герои — лейтенанты флота. Героиня, бросая вызов властям, попадает в беду ( не попади она в беду, не было бы и драмы ) и на протяжении всей пьесы из кожи вон лезет, чтобы добиться сочувствия публики. Ее добрая старая благочестивая мать нападает на жестокого отца, когда тот хочет выгнать ее из дому, и заявляет, что она; тоже уйдет. Затем комические роли: лавочник, жена лавочника, лакей, оказывающийся переодетым герцогом, и молодой повеса, который дает автору возможность вывести молодую особу легкого поведения. Все это старо и не первой свежести, как жареная рыба, выставленная на прилавке в зимнее утро.

Граф. Но…

Гон ( перебивая его ). Я знаю, что вы хотите сказать, граф. Вы хотите сказать, что вам пьеса кажется и новой, и необычной, и оригинальной. Лейтенант флота — француз, который превозносит англичан и ругает французов: это старый избитый прием Шоу. Действующие лица — не герцоги и миллионеры, а мелкие буржуа. Героиня вывалялась в грязи — в самой настоящей грязи. Никакой интриги нет. Соблюдены все старые сценические правила, выведены старые марионетки, но нет былой изобретательности и веселья. И все это с легким душком интеллектуальной претенциозности, с целью внушить вам, что автор слишком умен, чтобы снизойти до банального, и только потому не написал хорошей пьесы. А вы, трое искушенных людей, смотрели пьесу от начала до конца и не можете мне сказать, кто ее написал! Да ведь под каждой строчкой стоит подпись автора!

Банел. Кто же он?

Гон. Конечно Гренвилл-Баркер[31]Гренвилл-Баркер, Харли ( 1877–1946 ) — английский драматург, последователь Б. Шоу; его пьеса «Мадрасский дом» написана в 1910 г.. Старик Гилби взят прямо из «Мадрасского дома».

Банел. Бедный Баркер!

Воэн. Какая чепуха! Неужели вы не видите разницы в стиле?

Банел. Нет.

Воэн ( презрительно ). А вам известно, что такое стиль?

Банел. Вероятно, костюм Тротера вы назовете стильным. Но если уж вы хотите знать — это не мой стиль.

Воэн. Для меня совершенно очевидно, кто написал эту пьесу. Начать с того, что она чрезвычайно неприятна. Стало быть, автор не Барри[32]Барри, Джеймс Мэтью ( 1860–1937 ) — английский романист, драматург и детский писатель, широко популярный в мелкобуржуазных кругах Англии. Пьеса «Великолепный Кричтон» написана в 1903 г. Миссис Тэнкерей, Айрис — героини пьес Пинеро., несмотря на лакея, который списан с Великолепного Кричтона. Тот, если помните, был графом. Вы замечаете также оскорбительную манеру автора говорить глупейшие фразы, которые, если в них вдуматься, совершенно бессмысленны, — говорить только для того, чтобы дураки в театре хихикали. Далее, к чему это все сводится? К попытке разоблачить предполагаемое пуританское лицемерие английских мелких буржуа, таких же, в сущности, людей, как и сам автор. Ну, разумеется, выведена неизбежная фривольная особа: та же миссис Тэнкерей Айрис, и так далее. А если вы и теперь не угадали автора, то, значит, вы допустили ошибку при выборе своей профессии. Вот все, что я могу сказать.

Банел. Почему вы так нападаете на Пинеро? А что вы скажете о приеме, который отметил Гон? Длинный монолог француза? Мне кажется, это Шоу.

Гон. Вздор!

Воэн. Чепуха! Можете выбросить эту мысль из головы, Банел. Как ни плоха пьеса, в ней есть нотка страсти. Чувствуется, что, несмотря на все свое напускное легкомыслие, эта жалкая бездомная женщина по-настоящему любит Бобби и будет ему хорошей женой. А я не раз доказывал, что Шоу физиологически не способен на страсть.

Банел. Знаю. Интеллект — и никаких эмоций. Правильно! То же самое и я говорю. Если желаете знать мое мнение, у него гигантский мозг и нет сердца.

Гон. Ах, перестаньте, Банел! Эта грубая средневековая психология сердца и мозга — Шекспир сказал бы: печень и ум — годится для школьников. Довольно с нас Шопенгауэра из вторых рук! Даже такой отсталый, вышедший из игры старик, как Ибсен, и тот постыдился бы ее. Сердце и мозг — выдумают тоже!

Воэн. У вас нет ни того, ни другого. Гон. Вы декадент.

Гон. Декадент! Как я люблю это словечко эпохи раннего викторианства!

Воэн. Во всяком случае, вы не можете отрицать, что действующие лица в этой пьесе отличаются друг от друга. Вот доказательство, что автор не Шоу. Все герои Шоу — это он сам; марионетки, высокопарно цитирующие Шоу. Только актеры делают их как будто непохожими одна на другую.

Банел. Какие же тут могут быть сомнения? Это всем известно. Но Шоу пишет свои пьесы не так, как другие. У него одна цель — оскорбить всех и каждого и заставить нас говорить о нем.

Тротер ( устало ). И сейчас мы, разумеется, говорим о нем. Ради бога, давайте переменим тему.

Воэн. Однако мои статьи о Шоу…

Гон. Ах, бросьте, Воэн! Довольно. Я вам всегда говорил, что Шоу…

Банел. Ну вот, вы опять начинаете — Шоу, Шоу, Шоу! Перестаньте. Если вы хотите знать мое мнение о Шоу…

Тротер | Нет, благодарю вас, не хотим!

Воэн } ( кричат ). Замолчите, Банел!

Гон | Да перестаньте же!

Банел ( надувшись ). Ну что же… превосходно. Простите, что заговорил.

Тротер |

Воэн } ( дружно начинают ). Шоу…

Гон |

Фанни ( подходит к группе и становится между Тротером и Гоном ). Я так огорчена, джентльмены! А пьеса пользовалась таким успехом, когда я читала ее в кембриджском Фабианском обществе!

Тротер. Мисс О’Дауда, я как раз хотел сообщить этим джентльменам то, о чем догадался еще до поднятия занавеса: автор пьесы — вы…

Фанни. А вы все находите ее ужасной! Вас она возмущает. Вы думаете, что я тщеславная идиотка и никогда не напишу ничего хорошего. ( Готова расплакаться. )

Воэн. Нет, нет! Я вот только сейчас говорил, что автор пьесы несомненно Пинеро. Говорил я это. Гон?

Фанни ( очень польщенная ). Неужели?

Тротер. Я считал, что Пинеро слишком популярен для кембриджского Фабианского общества.

Фанни. Да, конечно, но все-таки… О, неужели вы это сказали, мистер Воэн?

Гон. Я должен извиниться перед вами, мисс О’Дауда: я сказал, что автор — Баркер.

Фанни ( сияет ). Гренвилл-Баркер! Нет, не может быть, чтобы все оценили ее так высоко!

Банел. А я назвал Бернарда Шоу.

Фанни. Ну конечно, там есть кое-что от Бернарда Шоу. Знаете — фабианский налет.

Банел ( поощрительным тоном ). Очень милая пьеса, мисс О’Дауда. Заметьте: я не сравниваю ее с пьесами Шекспира — с «Гамлетом» или с «Леди из Лиона»[33]«Леди из Лиона» ( или «Красавица из Лиона» ) ( 1838 ) — пьеса Булвер-Литтона ( 1803–1873 )., но все-таки прекрасная вещица. ( Пожимает ей руку. )

Гон ( следуя примеру Банела ). Позвольте и мне поздравить вас, мисс О’Дауда. Прекрасно! Замечательно!

Воэн ( с сентиментальной торжественностью ). Будьте только верны себе, мисс О’Дауда. Оставайтесь серьезной! Откажитесь от глупых острот! Сохраняйте нотку страсти! И вы создадите великие вещи.

Фанни. Вы думаете, у меня есть будущее?

Тротер. У вас есть прошлое, мисс О’Дауда.

Фанни ( пугливо взглянув на отца ). Тссс…

Граф. Прошлое? Что вы хотите сказать, мистер Тротер?

Тротер ( обращаясь к Фанни ). Меня вы не обманете. Эта стычка с полицией списана с натуры. Вы суфражистка, мисс О’Дауда. Вы участвовали в той депутации.

Граф. Фанни, это правда?

Фанни. Правда. Я отсидела месяц с леди Констэнс Литтон[34]Леди Констэнс Литтон ( 1869–1923 ) — английская суфражистка; за свою деятельность неоднократно подвергалась тюремному заключению.. И я этим горжусь так, как никогда ничем не гордилась и не буду гордиться.

Тротер. И по этой-то причине вы пичкаете меня гадкими пьесами?

Фанни. Да. Теперь вы будете знать, как себя чувствуешь, когда тебя кормят насильно.

Граф. Она никогда не вернется в Венецию. Так же было у меня на душе, когда рухнула Кампанилья[35]Кампанилья. — Имеется в виду колокольня собора св. Марка в Венеции, построенная в XII в. и рухнувшая 14 июля 1902 г..

Сэвоярд ( графу ). Не пойдете ли вы поздравить актеров? Они слегка растеряны, их ни разу не вызвали.

Граф. Да, да, конечно! Боюсь, что я сделал промах. Джентльмены, пожалуйте на сцену.

Граф. Что бы мы ни думали о пьесе, джентльмены, но относительно исполнения двух мнений быть не может. Не сомневаюсь, что вы со мной согласны.

Критики. Правильно! Правильно! ( Начинают аплодировать. )