Онлайн чтение книги Имитация Festive in Death
4

Пока они сидели в трехэтажном особняке, за окном замерцали вечерние огни. День начался в полной темноте, подумала Ева, и закончить его придется так же.

– Ты думаешь, он ее чем-то одурманил? – Пибоди, распахнув дверцу машины, оглянулась на дом. – По правде говоря, я тоже так считаю.

– Я все больше склоняюсь к подобной мысли. И это что-то было в его дорожном чемодане. Чай. – Усевшись в машину, Ева рассеянно уставилась в окно. – Что-то подмешано в чай, и этот тип решил прихватить его с собой в Атлантик-Сити. Или у него была там конкретная цель, или он на месте собирался выбрать себе жертву.

– А на Мартелле Шуберт он остановился потому, что она богата, привлекательна и ранима. Вдобавок она ему доверяла, – добавила Пибоди. – Она чувствовала себя с ним в полной безопасности.

– Доверчивому проще подсунуть наркотик. Хорошо, что ей захотелось выговориться, – заметила Ева. – Если все так, как она утверждает, Зиглер приходил к ней домой пару недель назад. Не факт, что нам удалось бы это установить. Мартелла сама проговорилась.

– Да уж, хранитель секретов из нее никакой. Но этот она всеми силами оберегала от мужа.

Ева вырулила на улицу.

– Может, так, а может, нет. Возможно, он все-таки разузнал о случившемся, отправился к Трею и врезал ему по голове его же призом. Если Мартелла и хранила свой секрет, то лишь потому, что сумела убедить себя – это вовсе не измена, а нечто вроде Дзен. Мне необходимо лучше понять, что она за человек, но кое-какие выводы можно сделать прямо сейчас. С детства она вела привилегированный образ жизни – у семейства Квигли денег невпроворот. Замуж она вышла тоже за деньги. Взяла фамилию мужа. Немного старомодно, значит, в ней явно присутствует романтическая жилка. Если все действительно произошло так, как она описывала, Зиглер тоже ее раскусил. Он сыграл на сочувствии, предложил ей свои услуги – не секс, а услуги. А потом заявился к ней домой с чаем и благовониями.

– Но это же все меняет. Появляется дополнительный мотив, а возможно, и новые подозреваемые. Хорошо бы, в лаборатории успели проанализировать ту прядь волос, которую она дала по твоей просьбе.

– Если она не напутала со временем и прошла лишь пара недель, в волосах обязательно обнаружат рогипнол или один из его компонентов. В любом случае многое прояснится, когда мы получим анализы чая и тех палочек, которые нашли в его шкафчике. Мне следовало поставить это в список первоочередных задач.

– На первый взгляд все выглядело обычным чаем и обычными ароматическими палочками. Что странного в том, чтобы отправиться в путешествие с собственным чаем? Прихоть, да и только. А уж благовония в фитнес-центре, где делают еще и массаж, и вовсе выглядят вполне уместно.

– Может, и так. – И все же Ева пожалела, что она поставила это в список задач с низким приоритетом.

– Не понимаю, зачем ему это? – пожала плечами Пибоди. – У него была подружка и еще одна девица, готовая в любой момент прыгнуть с ним в постель. От клиенток, судя по всему, тоже отбоя не было. Зачем же накачивать одну из них наркотиками? Она бы и без того заплатила ему за массаж и сочувствие.

– Азарт. Эго. Практика – дополнительные деньги за молчание. Да кто может знать наверняка, что творится в голове у парня, который без ума от собственной персоны? Не удивлюсь, если он счел, что оказывает ей любезность.

Ева в задумчивости свернула за угол.

– Я подвезу тебя до дома.

– Ты серьезно?

– В конце концов, мне это почти по дороге. – Вдобавок Пибоди, как и она сама, начала и закончила этот день в полной темноте. – Проверь ее алиби. Оно должно выдержать, но проверь все равно.

– Это салон Трины. Я могу напроситься на чашечку кофе.

– Да без проблем.

– Странно, что он обошел вниманием ее сестру. Уж она-то как раз в его вкусе: привлекательная дамочка лет сорока, да еще с кучей денег.

– А кто сказал, что обошел?

– Она сама и сказала, – Пибоди невольно свела брови. – Впрочем, все возможно. Лгунья из нее явно получше, чем из младшей сестрицы.

– Разберемся. Завтра займемся с тобой остальными клиентами. Если Мартелла Шуберт не соврала, она не единственная, кто отведал волшебного чая. Надо все как следует проверить.

– Этот наш мертвец, – заметила Пибоди, – он оказался настоящим мерзавцем.

– Мерзавец заслуживает хорошей взбучки, но уж никак не разбитого черепа.

– Но я бы предпочла искать убийцу хорошего парня. С другой стороны, он был бы сейчас хорошим мертвым парнем, и я бы жалела его еще больше. Пожалуй, что ни делается, все к лучшему.

– Ладно, ладно. Ты главное проверь ее алиби, – сказала Ева, притормаживая у тротуара.

– Поняла. Спасибо, что подбросила. Боже, какой чудесный свитерок!

Она ткнула пальцем в соседний ларек, на витрине которого красовался ярко-оранжевый свитер с танцовщицей хула во всю грудь.

– Мак-Наб будет в восторге. Маленький подарочек от Санты.

– А он знает, что Санты не существует?

– Санта живет в сердцах тех, кто в него верит, – Пибоди торжественно положила руку на грудь. – Одолжишь мне пятьдесят баксов? Пожалуйста. Это же не свитер, а загляденье.

– Боже ты мой. Санта-Клаус и танцовщица хула, – заметила Ева, шаря по карманам.

– Ой, а вон еще один! С кружащимся Элвисом в шляпе Санты! Вот уж забавно!

– Элвис умер сто лет назад. Что забавного – таскать на груди портрет мертвого парня?

– Элвис, как и Санта, неподвластен смерти. Нет, пусть будет девица. Хотя…

Ева сунула Пибоди деньги.

– Иди, купи Мак-Набу свой смехотворный свитер. Выметайся из моей машины.

– Ура! Праздник! Покупки!

Отъезжая от тротуара, Ева бросила взгляд назад.

Пибоди счастливо пританцовывала перед киоском со свитерами.

Веселого Рождества.

И тут ее осенила мысль, от которой она невольно содрогнулась. Если до торжества всего два дня, а сегодняшний практически закончился, то где же, позвольте спросить, ей выкроить время на покупки для тех, кому по правилам этикета она должна хоть что-то презентовать?

Подгоняемая этой мыслью, Ева направилась в сторону центра. Уже поздно, но есть шанс, что удастся найти местечко, где она затоварится сразу всем необходимым.

Свернув за угол, она увидела парнишку, который возился у своей палатки. Осталось лишь решить, где ей припарковаться.

Она проехала еще квартал, отчаянно лавируя в море туристов, покупателей и обезумевших ньюйоркцев, которые всего лишь пытаются попасть домой после рабочего дня.

Добравшись до палатки, она принялась разглядывать ассортимент. Кепки, шарфы, носки, перчатки, варежки, шапки – парнишка явно расширился с момента их последней встречи.

Ева понаблюдала, как он отсчитывает сдачу и упаковывает в пакет три ярких шарфа.

– А ты неплохо устроился.

Мальчик вскинул голову, и по лицу его растеклась улыбка.

– Привет, Даллас. Ты что-то сказала?

– Привет, Тико. Смотрю, дела у тебя идут неплохо.

– Только время поджимает.

Любой другой мальчик на его месте сидел бы сейчас дома – играл в компьютерные игры или корпел над уроками. Но только не Тико. Он прирожденный бизнесмен.

– Ловишь плохих парней?

– Сегодня нет. Впрочем, день еще не закончен. А для тебя тут не слишком поздновато?

– Праздничный бизнес. Я отпросился до семи тридцати. Дик! Ступай, помоги вон той леди. Это один из моих работников, – пояснил Тико, кивая на тощего парнишку в шапке и перчатках без пальцев. – Я нанял двух.

– У тебя уже работники?

В глазах его загорелись искорки смеха.

– На Рождество без этого никак. Смотри, у меня тут полно шарфов. Есть хлопковые, есть шерстяные, кашемировые, из шелковой ткани. Если подобрать к ним шапку и перчатки, получится замечательный подарочный набор.

– Верно, – Ева сунула руки в карманы. – У меня есть знакомые девицы, которым нужно купить подарки.

– Что за девицы? Подружки, родственницы, коллеги по работе?

– Ну-у, скорее подружки.

– Хорошие? Или из тех, кому все равно, что дарить?

Ева невольно рассмеялась. Парнишка неплохо знает свое дело.

– Хорошие.

– Я отведу тебя к своим деловым партнерам.

– К партнерам?

– Ну да. Дик, Мэнни! Присмотрите тут за торговлей да не глазейте без дела по сторонам. Идем. – Взяв Еву за руку, он повел ее к переходу. – Помнишь магазинчик, в который ты нагрянула в прошлый раз? Я тогда сказал тебе, что там засели плохие парни, и ты пришла и всех их арестовала.

– Помню. Обвинение в кражах и рэкете.

– Там теперь новые хозяева. Бизнес мамы-папы. Хорошие люди. Обслужат тебя по высшему классу.

– Правда? – Желая раз и навсегда покончить с этой мучительной практикой покупок, Ева послушно пошла за ним через дорогу.

Какое-то время они лавировали в толпе, после чего оказались в узком, как пенал, магазинчике.

– Привет, па!

Мужчина лет тридцати пяти снимал со стены одну из бесчисленных сумок. Наконец он выложил ее на прилавок и подтолкнул к замершему в ожидании покупателю.

– Привет, Тико, – улыбнулся он парнишке.

– Привет, ма!

Женщина за прилавком упаковывала в пакет какую-то яркую ткань.

– Тико!

Слишком молодые для прозвища мамы-папы, подумала Ева. Для жителей Нью-Йорка они выглядят какими-то очень умиротворенными и радостными. И ни один не одет в черное.

– Счастливого Рождества, – сказала женщина, вручая покупательнице ее пакет. – Будем рады видеть вас снова.

Тико подтащил Еву к прилавку.

– Это Даллас. Тот самый коп, который очистил это место и дал вам возможность арендовать его.

– О, лейтенант Даллас! Тико много рассказывал о вас. Меня зовут Астрид. – Женщина протянула Еве руку. – Наконец-то мы с вами встретились.

– Понимаете, Даллас нужны подарки для подружек. Сколько их у тебя?

– Черт. Пожалуй, что пять. Из тех, кому нужно что-то подарить.

– Прекрасно. Бен, это лейтенант Даллас, о которой нам рассказывал Тико.

– Серьезно? Рад знакомству. Если позволите, я сейчас присоединюсь к вам.

– Вы уже успели углядеть что-нибудь подходящее? – спросила Астрид у Евы.

– Даже не знаю.

Куда ни посмотри, всюду были сумки. С ремешками и без ремешков, вместительные и не очень. Крохотные дамские сумочки, абсолютно непригодные в повседневной жизни, и огромные сумищи, в которые вполне мог поместиться мебельный салон.

– Не разбираюсь я в этих вещах.

– Дамы любят сумочки. Неужели у тебя их нет? – в удивлении спросил Тико.

– У меня есть карманы. И рабочий чемоданчик. А для бумаг я держу папки.

Ева не упомянула о дюжинах дамских сумочек, которые пылятся в ее гардеробе наряду с дюжинами туфель и ворохом одежды.

Муж в отличие от нее знает толк в подобных вещах.

– Опишите мне одну из ваших подружек, – предложила Астрид. – Так дело пойдет быстрее.

– Ну-у, стильная, изящная – при этом не зануда и не консерватор. Предпочитает пастельные тона, но может удивить и чем-нибудь броским. Все вещи у нее гармонируют друг с другом, как если бы она заранее подбирала себе комплекты. Умная, настоящий профессионал. Добросердечная.

– Похоже, очень приятная женщина. У меня есть кое-что на складе из новых поступлений. Думаю, это должно сработать.

– Я же говорил, они о тебе позаботятся, – заявил Тико, когда Астрид упорхнула в кладовку.

– На складе хранят не самые крутые вещи, разве нет?

– Что ты хочешь этим сказать? – возмущенно уставился на нее парнишка. – Это хорошие ребята.

– Ладно, ладно. Просто хождение по магазинам заставляет меня нервничать. С какой стати здесь столько разных вещиц?

– Чтобы люди не носили одинаковое.

В этот момент в дверях показалась Астрид. В руках у нее была коробка, из которой она вынула узкую сумочку.

– Я заказала таких всего две или три, чтобы посмотреть, как они будут расходиться. Все расписаны вручную – настоящий штучный товар.

– Ясно.

Ева внимательно осмотрела сумочку. Гладкая, шелковистая на ощупь, с неброским узором из цветов и бабочкой в качестве застежки.

– Поскольку сумочки расписаны вручную, каждая из них – единственная в своем роде.

– Совсем как моя подруга, – заметила Ева, думая о Мире. – Пожалуй, ей это понравится.

– У меня есть чудесный шелковый шарф, который прекрасно сочетается с розовым, – заявил Тико, указывая на узор из цветов. – Ты можешь вложить его в сумочку, и получится по-настоящему стильный подарок. Совсем как ты хочешь.

– Ладно, будь по-твоему, – кивнула Ева. – Идем дальше. Вторая подруга совсем другого типа. Ничего чрезмерного или кричащего. При этом яркая, заметная, импульсивная, склонная к переменам. Ах, да, с ребенком. Девочке сейчас годик.

– Кажется, я уловила, – Астрид в задумчивости сжала руки. – У нас есть эти замечательные сумки, рассчитанные на мать и дочь. Вся прелесть их в том, что они очень практичны. Сворачивая и разворачивая, их можно с легкостью превратить и в простую сумку, и в рюкзак.

Она указала на стену.

В глазах у Евы замельтешило от ярких цветов. На каждом крюке висело по большой и маленькой сумке. Взгляд ее упал на пару с танцующим, искрящимся единорогом.

– Как раз для Мэвис и Беллы. Вон те две, с единорогом.

– Давайте я сниму их для вас.

Пока Астрид доставала сумки, Ева обратилась к Тико:

– Готова спорить, у тебя есть шарф, который подойдет к этому набору.

– У меня есть шарф, который как нельзя лучше подойдет для мамы, и детская шапочка, напоминающая цветом эту лошадку с рогом.

– Тико, ты меня убиваешь. Ладно, беру.

Не прошло и сорока минут, а Ева уже запихивала в машину пакеты с покупками. Кое-как пристроив их на заднем сиденье, она уселась за руль.

С минуту она посидела в полной неподвижности, чтобы хоть как-то прийти в себя.

Остается лишь благодарить Бога за то, что Рождество бывает раз в году. Она вновь выехала на дорогу, где царило предпраздничное оживление, и уже безо всяких происшествий добралась до дома.

На деревьях вдоль подъездной дороги были развешаны яркие огоньки, отчего на землю ложились причудливые тени. Да и сам дом – громада из серого камня и стекла – казался чьей-то причудой благодаря своим башенкам и галереям.

Огни мерцали и переливались, придавая дому законченные очертания. Сквозь высокие окна виднелись каскады зелени, добавлявшие этой элегантности домашнего уюта. И на каждом окне сияло по свече.

Ева успела привыкнуть к красоте своего дома – и это было любовью. Но она никогда не воспринимала его как должное. И это уже было благодарностью.

Прошло восемнадцать часов с тех пор, как она покинула свое жилье. И мысль, что она наконец-то вернулась назад, принесла ей облегчение.

Она выбралась из машины на зимний холод, и ветер ударил ей в бок, как расшалившийся ребенок. Один за другим она вытащила пакеты с подарками. И как ее угораздило накупить такую кучу? Весь процесс теперь напоминал лихорадочный сон, оставивший после себя чувство усталости и легкую головную боль.

Она тащила, тянула, вытаскивала. Каким чудом она вообще умудрилась познакомиться с таким количеством людей? Как такое могло случиться?

Пакеты шуршали, коробки постукивали друг о друга. Если вся эта куча вывалится сейчас на землю, она и пальцем не шевельнет, чтобы собрать ее.

Хотя пакеты отчаянно колотили ее по ногам, Ева умудрилась дотащить их до дверей и с трудом проскользнула внутрь.

Разумеется, он уже был там – чучело в черном костюме, по имени Саммерсет. Мажордом Рорка возвышался в ярко освещенном фойе. На его бледном, костлявом лице мерцала ухмылка, а у ног его, как маленький меховой Будда, притулился жирный кот Галахад.

– Похоже, к нам заглянул Призрак Рождества? – поинтересовался вслух Саммерсет.

Ева нахмурилась. Ей хотелось сказать в ответ что-нибудь колючее, но…

Она в изнеможении швырнула пакеты на пол.

– Я заплачу тебе тысячу, если ты завернешь этот хлам в подарочную бумагу.

Его брови слегка изогнулись.

– Меня нельзя купить, – заявил он, в то время как кот отправился нюхать пакеты. – Но со мной можно договориться.

– Чего ты хочешь?

– Через день у вас намечается вечеринка.

– Я в курсе.

Через день? Стало быть, на все про все у нее остался только день? Лучше об этом не думать.

– Подготовка к приему двухсот пятидесяти шести гостей начнется в восемь утра.

Двухсот пятидесяти шести? Господи Иисусе! Зачем столько?

Но в ответ она сказала только одно:

– Понятно.

– Вы тоже примете в этом участие.

– Но что, если…

Ева бросила взгляд на кучу пакетов и задницу кота, который полез в один из них.

– Ладно, – сдалась она.

Стряхнув с плеч пальто, она бросила его на перила – так, небольшой бунт.

В ее отступлении нет ничего постыдного, сказала себе Ева, поднимаясь по лестнице в спальню. Будут другие войны, другие сражения. Пройдя в комнату, она со стоном рухнула на кровать.

Всего десять минут, мысленно поклялась она. Десяти минут вполне хватит на то, чтобы оправиться от травмы, нанесенной сеансом покупок и сделкой с Саммерсетом. Она немного вздремнет, после чего отправится к себе в кабинет и засядет за работу. На свежую голову проще понять, кто мог убить Трея Зиглера.

Мерзавец он или нет, это дело все равно надо раскрыть.

Десять минут, повторила она и рухнула в сон, будто якорь в море.

Через какое-то время она вновь выплыла на поверхность. На спину давило что-то тяжелое – там явно пристроился кот. Чья-то ладонь сжимала ее пальцы. Это уже был Рорк.

Елка в углу подмигивала праздничными огнями. В камине тихонько потрескивали дрова. Первым желанием ее было вновь прижаться к Рорку и уснуть. Но коп не часто может позволить себе расслабиться.

– Я ходила за покупками, – возвестила она.

– Бог ты мой! С тобой все в порядке? Может, позвонить в «Скорую»?

– Пошути мне еще. Я нашла того парнишку, Тико. Помнишь его?

– Ясное дело. Юный бизнесмен. С особой нежностью я вспоминаю пирог, который приготовила его бабушка.

– Для праздничной торговли он нанял еще двух мальчишек. Да и ассортимент расширил. Потащил меня в местечко, которое я тогда накрыла со своими ребятами. Новые арендаторы. Выглядят так, будто в родстве с Пибоди. Что-то вроде современных хиппи. А потом такое чувство, будто я чудом попала в какую-то параллельную вселенную.

– Где есть розничная торговля и нет преступлений.

– Именно, – сказала Ева. – В общем, там все было забито вещами, и кто-то говорил – это подойдет тому-то, а я в ответ – да, хорошо. Потом вон то подойдет другому. Да, чудесно. Господи, да, хорошо. И так без конца. А парнишка стал подтаскивать тряпки из своей палатки, повторяя: добавишь этот шарф, или что там еще, сюда, а вон тот шарф – туда. А я как заведенная повторяла: ладно, здорово, ладно, хорошо. Потому что мне хотелось поскорей оттуда сбежать.

Она вздохнула.

– Похоже, я заработала посттравматический стресс.

– Бедняжка, – поцеловал ее Рорк.

– Ты же так не считаешь. Тебе это кажется очень забавным. Сам-то ты любишь ходить за покупками. Но это ладно. Потом все пошло еще хуже.

– Неужели что-то может быть хуже?

– Я была до того травмирована этим опытом, что проявила слабину и заключила сделку с Саммерсетом.

Он прижался губами к ее лбу, будто проверяя температуру.

– Похоже, «Скорая» тут уже не поможет.

– Ха-ха. Поскольку он согласился упаковать мои подарки, мне придется поучаствовать в подготовке к рождественской вечеринке. Зачем нам двести пятьдесят шесть гостей?

– На самом деле их придет не меньше двухсот семидесяти, и мы будем только рады, если ты примешь участие в подготовке. Не забывай, ты же босс. Будешь решать, приказывать, делегировать. Не исключено, что в итоге тебе это даже понравится.

– Что-то не верится. Но сделка есть сделка, – перекатившись на спину, Ева взглянула ему в лицо. На нее вновь нахлынули чувства, которые она испытала этим утром в момент неожиданной встречи с Рорком.

Такой красавец – настоящее совершенство. И всецело принадлежит ей.

– А почему ты не в костюме? – она провела рукой по его серой футболке.

– Я попал домой раньше тебя. Успел даже помыться.

– Это уже нечестно. У тебя – освежающий душ и домашняя одежда, а у меня – убийство и магазинный ад. Вдобавок, я все еще в сапогах.

– Да, счет явно не в твою пользу. Посмотрим, что тут можно сделать, чтобы выровнять его.

Приподнявшись, он стянул с нее сначала один сапог, затем другой.

– Так лучше?

– Для начала неплохо.

– Думаю, нам обоим было бы проще, если бы ты избавилась от оружия. – Отстегнув пояс с револьвером, он аккуратно сложил все на пол, к сапогам. – А теперь?

– Убийство и ад, – напомнила она. – У тебя – деньги и деловые встречи.

– Ты права, того и того было предостаточно, – приподняв Еву, он стащил с нее синий джемпер, который она второпях натянула на себя в разгар ночи. – Тебе нравится Тоскана? Хочешь стать хозяйкой небольшого итальянского городка?

– Городка? Хватит придуриваться.

– Если уж на то пошло, села, но на редкость очаровательного, – улыбнувшись, он начал расстегивать пояс на ее брюках. – Старинная вилла, которую можно превратить в настоящее произведение искусства. Чудесные виды, узкие мощеные улочки, остатки средневековой стены.

– Ты купил город?

– Еще нет, но завтра куплю. – Он осторожно стащил с нее брюки. – У моей жены такие длинные, такие красивые ноги.

– Они помогают мне быстро добраться из пункта А в пункт Б.

Рорк провел рукой по ее ногам, от щиколотки к бедру.

– Ты же никуда не собираешься в настоящий момент.

На шее у Евы висел бриллиант, который Рорк подарил ей вместе с признанием в любви. Он провел пальцем по сверкающей капле, вспоминая, как шокирована была Ева его даром – любовью и бриллиантом.

– Ну как, расслабилась?

– Почти. Поначалу я думала: все, что мне требуется, – это большой бокал вина. Потом я добралась до спальни и решила: нет, что мне действительно нужно – это поваляться на постели минуток десять. Но и тут я промахнулась.

– Так чего же ты хочешь?

– Я хочу, – приподнявшись, она обвила его руками, – я хочу тебя.

Он мог бы провести так весь свой день, подумал Рорк. Губы к губам, сердце к сердцу.

– Жаль, что этим утром нам не удалось, как обычно, посидеть за завтраком, просто перекинуться парой слов, – шепнул он. – Мне так этого не хватало.

– Мне тоже.

Они лежали рядом, и ласки их мешались с поцелуями, заставляя забыть о часах, проведенных друг без друга. Они были вдвоем, в своем маленьком уютном мирке, отгороженные от внешних шумов и назойливых огней.

Желая прильнуть к теплу его тела, Ева стянула с Рорка футболку, а затем изогнулась, как довольный кот, под искусными прикосновениями его рук. Сердце ее заколотилось быстрее, а в теле запульсировал привычный жар.

Желание стало растекаться, мерцать, как огоньки в камине, а затем вспыхнуло безудержным пламенем. В следующее мгновение оно смешалось с удовольствием, и удовольствие это нарастало, пока не достигло своего пика. Затем наступила долгожданная развязка.

Сжав в ладонях лицо мужа, она вновь нашла губами его рот. Что-то невнятно бормоча, перевернула его на спину. Теперь уже она сидела верхом, позволяя ему войти в себя. Медленно, неспешно, не отрывая взгляда от его лица. Прижав его руки к своему сердцу, Ева начала двигаться.

Он позволил ей это сделать, в то время как каждая клеточка его тела стонала от наслаждения. Чувственное удовольствие все сгущалось, и в какой-то момент он ощутил, что еще немного, и он не сможет дышать.

Наклонившись, Ева прильнула к его губам.

– Ева.

– Я знаю, знаю, – откинув голову, она прикрыла глаза и позволила им обоим погрузиться в сладостное забытье.