Онлайн чтение книги Рыцарь на золотом коне Fire and Hemlock
5

Папа вернулся через два дня. Полли пришла домой от Нины и была еще в прихожей, когда услышала, как он отпирает дверь своим ключом. Она бросилась обнимать папу. Папа поприветствовал ее обычным полувозгласом и широченной улыбкой – все как всегда. Полли почувствовала, что обнимающие ее руки еле заметно дрожат. Ей сразу вспомнилось, как дрожал под ее ладонями локоть мистера Линна, когда они пробирались по улице после укрощения коня.

Дрожь прекратилась, едва появилась Айви и встала на пороге гостиной, глядя на них с самым своим непреклонным видом. Полли почувствовала, как папины руки стали твердыми, он поднял голову и спросил:

– Айви, ты чего?

– Я была у адвоката, – ответила мама.

– Не может быть, – беспомощно сказал папа, а потом попытался прикрыть беспомощность улыбкой.

– Правильно-правильно, посмейся, – кивнула Айви. – Тебе все хиханьки да хаханьки. А я была у адвоката. И еще рассказала обо всем Полли. Я была бы тебе благодарна, если бы ты отпустил ее и перестал переманивать на свою сторону. Иди сюда, Полли.

Папа крепче обхватил Полли и издал какой-то непонятный звук. Это был язвительный стон, и взбешенный вскрик, и рык – так рычишь перед тем, как кого-то стукнуть, и всхлип – так всхлипываешь, чтобы не заплакать, – и все одновременно.

– Переманивать на свою сторону? – проговорил папа. – Хорошенького она теперь обо мне мнения – из-за тебя!

И тут родители начали оглушительно орать друг на друга и при этом стали пихать и дергать Полли по прихожей то туда, то сюда. Первым ее дернул папа – он пытался сделать из Полли то ли щит, то ли заложницу, чтобы протолкнуться в гостиную мимо Айви. Однако Айви преградила ему путь куда бы то ни было, кроме прихожей, и обхватила дочь, защищая ее. Папа закричал, мол, мама, как всегда, делает из Полли оружие против него. Мама пихнула Полли обратно к папе. Так и болталась Полли взад-вперед по прихожей, от стыда внутри у нее все застыло и ей хотелось рассмеяться, несмотря на то, как они орали.

В разгар скандала хлопнула задняя дверь – никто, кроме Полли, этого не заметил. Там стояла бабушка, прямая, словно королева-мать, и окостенелая от гнева; все взоры сразу устремились на нее, хотя ростом она была всего на голову выше Полли.

– Полли отправится со мной, – отчеканила бабушка, – пока вы тут не прокричитесь. Я ни на чьей стороне, и мне все равно, на чем вы договоритесь, но, пока вы не договоритесь, Полли не вернется. Полли, собирай вещи.

Полли почудилось, что папа вздохнул с облегчением. Айви сердито вскинулась:

– Редж, это ты позвал ее сюда, чтобы она всюду совала свой нос?

– Я ей позвонил и спросил, как дела! – возмутился папа. – И все!

– Ах ты… – начала Айви.

– А ну, рот закройте! – оборвала их бабушка.

Голос ее прогремел, словно ударили в жестяную коробку из-под печенья. – Редж всегда любил, чтобы другие делали за него грязную работу, – ты права, Айви, можешь быть довольна, – но он не просил меня приходить. Я же говорю: я пришла за Полли. Заберу ее и уйду. Но не раньше.

Бабушка, естественно, победила. Десять минут спустя они с Полли вышли за дверь с полной сумкой – бабушка печатала шаг, а Полли кралась на цыпочках.

– Знаю, знаю, – говорила бабушка. – Я не святая, Полли. Скоро сама поймешь.

Святая была бабушка или нет, неизвестно, но Полли показалось, что в ее доме, пахнущем печеньем, царил священный покой. Полли прожила у бабушки неделю и ходила оттуда в школу. Дорога от этого была длиннее, с Ниной Полли виделась меньше, но дело того стоило. Полли сидела за столом в бабушкиной кухне и рисовала красками рождественские открытки для всех-всех-всех знакомых, в том числе для мистера Линна. Она нарисовала несколько больших картин, на которых Тан-Кул сражался с драконом и побеждал злого волшебника, а внизу, сбоку и довольно мелко, изобразила себя саму, одетую мальчиком. Пока она рисовала, бабушка бесшумно сновала по кухне и рассказывала Полли, что она вытворяла, когда была маленькая. Бабушка, по ее словам, была «скверной, дерзкой девчонкой». Ее шалости, по мнению Полли, были похлеще, чем вломиться на чужие похороны. Однако бабушка, к удивлению Полли, не стала рассказывать о том, что вытворял папа, когда был маленький, а раньше обычно рассказывала.

– Не хочу нарушать нейтралитет, – пояснила бабушка. – Я же сказала: я ни на чьей стороне. И вообще очень может быть, что это из-за меня твой папа вырос безобразно избалованным. С тобой я не повторю этой ошибки. А ну, быстро в постель, без разговоров!

Спала Полли в той же комнате, где ее когда-то поселили с Ниной. Над кроватью висел ее «Болиголов в огне». Полли лежала и смотрела на фотографию, а Трюфля мурлыкала, свернувшись на подушке у ее шеи. Трюфля тоже вкусно пахла, но не печеньем. Запах у нее был слабый, свежий, словно у детской присыпки. Полли гладила Трюфлю и разглядывала фигуры, проявлявшиеся в дыму на картине. Это и вправду были четыре человека, которые бежали тушить пожар, пока не занялось все поле. Если Полли удавалось скосить глаза, она иногда видела и пятую фигурку, поменьше, – сбоку, за стеной огня. Она тешила себя мыслью, будто это она сама в обличье Геро. Если она и дальше смотрела на фотографию, сощурив глаза, то становилось видно и китайского коня, который гарцевал в гуще дыма, вившегося вокруг четверых человек. А когда Полли вставала на колени и утыкалась носом в фотографию, конь и маленькая фигурка исчезали, но четыре человека были на фотографии всегда.

Некоторое время Полли думала о том, какие у Тан-Кула могут быть друзья. Когда ей надоело рисовать, она написала мистеру Линну письмо о них. Часть письма была про Вредину Лесли и Кошмарную Эдну, а еще несколько строк посвящались рассуждениям о том, как сражаться с драконами, однако самым главным были все-таки друзья.

Через неделю бабушка доставила Полли домой – вместе с открытками, рисунками и письмом в новой папке. Похоже, мама обрадовалась Полли. Обняла ее и даже поблагодарила бабушку. А папа уехал. Вместе с ним уехали стереосистема, кресло и множество мелочей по всему дому. Развод совершился.

– Совершился, – сказала Айви, когда Полли ее спросила.

Почему-то дома от этого тоже стало спокойно, совсем как у бабушки.

Потом у Полли было много дел – она участвовала в школьном рождественском представлении. Разослать открытки она не забыла, а вот письмо начисто вылетело у нее из головы. В конце концов, игра в героев была просто игрой, а школа – настоящей жизнью.

Посмотреть представление пришли и мама, и папа, но они не смотрели друг на друга и сели в противоположных концах зала. Полли даже не знала, что папа здесь, пока не вышла на сцену в роли младшего из трех волхвов. Про папу ей сказала Нина. Нина играла царя Ирода. Выяснилось, что напыщенные тирады, рык и царственный вид удаются ей гораздо лучше, чем любому мальчишке. По мнению мисс Грин, мальчики на сцене выглядели совершенными баранами, хоть убейся, вот она и дала им роли пастухов – по очевидным причинам, как она сказала. Потому-то Нина и получила свою минуту славы в буйнокудрявой накладной бороде с усами, расхаживала по сцене, кричала и отправляла всех на казнь. Но глаза у нее так и бегали по залу и подмечали, чьи родители пришли, а чьи нет.

– Вон твой папа, – сказала она Полли уголком губ.

– Знаю! – шепнула Полли, заметно вздрогнув, потому что на самом деле она ничего не знала.

И стала дальше дарить царю Ироду золото.

– Вон! – крикнула Нина. – Я вам не царь царей! (Он ведь бросил твою маму, да?) А где он, я знаю не лучше вашего!

– Ваше величество, это не вы, а некий младенец, – отвечала Полли. – (Да! Замолчи). На востоке взошла звезда, и так мы узнали, что он родился.

– О, страшная весть! – провозгласил царь Ирод в зал. А потом повернулся к Полли и зашептал: – (Они разводятся, да?) А что еще поведала вам звезда? (Тот мальчишка, Себ, он ведь про это говорил?) Известно ли вам, где этот младенец?

Полли вздохнула и кивнула в ответ на первый вопрос. На второй помотала головой, а объяснять, что они следовали за звездой, должен был один из остальных волхвов, поэтому говорить она не могла. Этот разговор, подумала Полли, в точности похож на то, как подвиги Тан-Кула вплетаются в обычную жизнь. Надо было так и объяснить это мистеру Линну, а она не додумалась. И еще ее охватила колючая злость на Нину – зачем та сует нос не в свое дело? – а от этого Полли сделалась вся каменная и холодная. И вдруг поняла, каково приходится Айви.

– Тогда послушайте меня! – объявила Нина, расхаживая кругами по сцене. – Я дам вам очень важное задание. – Она медленно и торжественно зашла Полли за спину. – (Новая девушка твоего папы запрещает ему с тобой видеться, да?) Я хочу сам воздать почести царю царей. И приказываю вам доложить мне, как только его разыщете. (Наверное, это ужасно неприятно!)

Полли сжала губы и твердо решила не говорить ничего, кроме заученных реплик. Три волхва ушли за кулисы. Нина от души насладилась монологом и тоже ушла. Она протолкалась сквозь толпу ангелов, ждавших своего выхода, и нашла Полли.

– Рассказывай, как это, когда папа не живет дома. Тот мальчишка – он что, частный сыщик?

– Нет, – ледяным голосом ответила Полли. – Мама говорит, после развода остаются шрамы на всю жизнь, – напирала Нина. – Ты чувствуешь, что уже никогда не будешь прежней?

– Я совершенно прежняя, и все тут! – громко сказала Полли.

Мисс Грин, которая прилаживала ангелам крылья, обернулась и шикнула на нее.

– Отойди от меня! – сказала Полли.

Папа ушел еще до конца представления.

– Как ты думаешь, зачем он приходил? – спросила Полли маму по дороге домой.

– Я ему велела, вот он и пришел, – ответила Айви. – Я сказала ему, что ты имеешь право на отцовское внимание.

– Ну и зря, – вздохнула Полли. Говорить о Нине ей не хотелось, и она пояснила: – Ему было скучно. Я видела – он зевал.

– А мне, думаешь, не было? – возмутилась Айви. – Не вижу причин страдать в одиночку. С тех пор как ты пошла в школу, в представлении не изменили ни словечка. А до этого я сама играла архангела Гавриила. По-моему, я сейчас взвою.

Это и была одна из неприятных странностей развода, о которых Полли не стала упоминать Нине: мама частенько говорила ей то, что в других обстоятельствах сказала бы папе. К тому же на самом деле папа никуда не ушел. Его не было рядом, но он постоянно маячил где-то на заднем плане. А Полли хотелось, чтобы он ушел раз и навсегда и все это кончилось.

На Рождество Полли поехала с мамой к тете Мод. Дом тети Мод был битком набит крошечными двоюродными братиками и сестричками – они неуклюже топали, ползали или лежали в кроватках и вопили. Поскольку они полюбили Полли всей душой, у нее не было времени заметить, что мамы целыми днями нет дома.

– Айви нужно отдохнуть и расслабиться, – сказала ей тетя Мод.

Мама была дома только рождественским утром, когда все смотрели подарки. Главным подарком Полли оказался кукольный домик от папы. Видимо, папа забыл, что у Полли такой уже есть. Полли старалась держаться молодцом. На самом деле она мечтала о крепости с танками и пушками. Она улыбалась.

– Это я ему подсказала купить домик, – сообщила Айви, собирая обертки от подарков. – Надеюсь, он тебе понравился.

Полли улыбалась, пока у нее не заболели щеки, и с той же улыбкой она стала медленно разворачивать последний подарок. Получила от папы хоть что-то – и на том спасибо. Тетя Мод ей так и сказала. Полли не хотела оказаться неблагодарной.

Из свертка посыпались книжки в бумажных обложках. С ними выпала и неряшливо напечатанная записка:

Возможно, ты все это уже читала. Если да, смело все выбрасывай. В книжном магазине мне сказали, что это должен прочитать в детстве каждый нормальный человек. Счастливого Рождества.

Т. Г. Л.

Книги были от мистера Линна. Тут Полли улыбнулась по-настоящему. Она разобрала книжки. Единственной, о которой она слышала, был «Волшебник из страны Оз». Кроме нее, мистер Линн прислал еще одиннадцать. С минуту Полли не знала, что выбрать – «Пятеро детей и Оно» или «Искатели сокровищ» Эдит Несбит, которые приглянулись ей необычайно завлекательным названием, а потом взяла первую попавшуюся: «Волки из Уиллоуби-Чейз» Джоан Айкен. И принялась читать. И читала все праздники – по большей части на четвереньках на полу, занавесив книгу волосами, но иногда, когда кто-нибудь из братиков или сестричек подползал и пытался отобрать книгу, утаскивала ее за диван и пряталась там в полутьме. Она даже телевизора не слышала. И только краем уха уловила, как Айви сказала:

– Когда Полли читает, говорить с ней бессмысленно. Она слепая и глухая. Редж ее вечно дергал. Оставь ее в покое.

Полли жадно читала, хватая следующую книгу, едва закрывала предыдущую. Прямо как наркоманка. Она проглотила «Шкатулку с чудесами» Джона Мейсфилда и «Льва, колдунью и платяной шкаф» Клайва Льюиса еще до возвращения домой и успела начать «Меч в камне» Теренса Х. Уайта. Остальное она прочитала за неделю, оставшуюся до школы. После чего вынырнула из мира фантазий – с раскрасневшимся лицом и глубоким вздохом. Пиршество кончилось.

– А я-то послала ему всего-навсего открытку! – завопила она.

Исправить это было несложно. У нее было наготове целое письмо – оно ждало, забытое, в папке с рисунками. Однако, когда Полли перечитала письмо, оно показалось ей сухим и устаревшим. Двенадцать прочитанных книг показали ей, как мало она в него вложила. И вообще ей хотелось сказать гораздо больше. Поэтому она снова встала на четвереньки на пол, занавесившись волосами, и исписала еще целых три страницы: ее посетило вдохновение. Она рассказала мистеру Линну про развод – он ведь тоже развелся с Лаурелью, и Полли не сомневалась, что он ее поймет, – и про Нину и царя Ирода. Потом пожаловалась на кукольный домик и поведала, как книги всё искупили. Пересказала все самые интересные места и велела мистеру Линну немедленно прочитать книгу «Сто один далматин» Доди Смит. В энтузиазме она окончательно позабыла самые важные правила орфографии:

Теперь письмо стало длинное-предлинное. Для него Полли пришлось стянуть у мамы большой конверт: нечего было и думать запихнуть сложенное послание в тот, который нашелся у самой Полли. Пухлое письмо она опустила в ящик, почти не таясь, когда в очередной раз ходила за жареной рыбой с картошкой. К этому времени она уже уверилась, что одурачила Себа, притворившись, будто дала слово не видеться с мистером Линном. Наверное, больше Себ не будет к ней приставать. Отчасти Полли оказалась права. Себа и мистера Лероя она увидела очень не скоро.

Когда началась школа, Полли всерьез приступила к обучению на супергероя.

Это было нелегко и много раз приводило к неприятным историям. Первая история вышла с Ниной. Тирады и позы удавались Нине хорошо, но спортсменкой она была никудышной. Дыхание у нее кончалось после первого круга вокруг спортплощадки. Когда Нина узнала, что Полли вступила в школьный спортивный клуб, она ужаснулась.

– Это еще зачем? – воскликнула она. После рождественского представления Полли начала недолюбливать Нину.

– Мышцы тренировать, – холодно ответила она.

– А ну, брось, – заявила Нина, – а то не буду с тобой дружить!

– Пожалуйста. Не дружи, – сказала Полли. Это было восхитительное ощущение дикой свободы – сказать и отвернуться, оставив Нину стоять с разинутым ртом. Вместо Нины Полли подружилась с двумя девочками, которые хорошо бегали. Девять лет спустя Полли даже не могла вспомнить, как их звали. Зато прекрасно помнила, как злилась на собственные мышцы. Полли каждый вечер проверяла их – пыталась поднять кровать в воздух, оторвав от пола все четыре ножки одновременно, но получалось только три. А потом мама снизу кричала: «Что ты опять затеяла?»

И вообще, твердила себе Полли, сила для героя не главное. Герою нужны отвага, полезные умения и хороший расчет. Нужно что-то, от чего адреналин так и забурлит. Все это она усвоила из спортивных программ по телевизору. В то время Айви подолгу просиживала перед телевизором, уставясь в экран пустым взглядом. Полли волей-неволей насмотрелась всякого, что Айви, конечно, выключила бы, будь рядом папа.

Полли все продумала и спросила мальчиков, которые играли в футбол на большой перемене, не примут ли они ее в игру. Такого они не ожидали, но согласились, причем даже вежливо. А стоило Полли выучить правила – на них ушла примерно неделя, а до этого она играла за обе команды сразу и забила четырнадцать голов, – как оказалось, что она быстро бегает и из нее получилась отличная нападающая, и мальчики взяли ее в команду насовсем. Коленки у нее были вечно ободранные и черные, а волосы у корней потемнели от грязи – она часто отбивала мяч головой. Правда, Полли немного тревожило, что футбол ей так нравится: вдруг это не засчитается за обучение?