Онлайн чтение книги Физиология брака
Размышление XIII. Личные средства обороны

Пожалуй, в предшествующих Размышлениях мы скорее обрисовали общую стратегию поведения мужа, нежели указали на конкретные способы выставлять силу против силы. Мы описали теорию приготовления лекарственных средств, но не практическое их применение. Меж тем средства эти у вас наверняка имеются. Провидение всемогуще: если оно даровало адриатической каракатице способность выпускать черное облако, скрывающее ее от врага, можете не сомневаться, что оно не оставило совершенно безоружным и мужа. Итак, настал час обнажить ваше оружие.

Вступая в брак, вы должны были потребовать от жены, чтобы она сама вскармливала детей: обременив ее заботами, связанными с вынашиванием ребенка и его кормлением, вы на год-два отдалите опасность. Женщине, производящей на свет младенца и кормящей его грудью, воистину и помыслить некогда о любовнике; вдобавок, накануне родов и сразу после них она дурно выглядит и не может выезжать. Разве даже самая дерзкая из тех изысканных дам, о которых идет речь в нашей книге, рискнет, забывши стыд, показаться в обществе брюхатой и посвятить весь свет в свою страшную, позорную тайну? Где ты, лорд Байрон, не желавший видеть женщину за едой!..

Женщина обретает прежнюю красоту и свободу не прежде, чем через полгода после рождения ребенка.

Если ваша жена не кормила своего первенца, вы, конечно, не преминете внушить ей непреодолимое желание наверстать упущенное. Вы познакомите ее с Жан-Жаковым «Эмилем», вы распалите ее воображение рассказами о материнском долге, вы воззовете к ее нравственному чувству и проч.; говоря короче, вы либо умный человек, либо глупец: в первом случае вы и сами догадаетесь, как поступить, а во втором — быть вам минотавризированным, что бы вы ни делали.

С описанного только что средства удобно начать. Таким образом вы выиграете время, потребное для того, чтобы прибегнуть к средствам другого рода.

С тех пор как Алкивиад[211] С тех пор как Алкивиад... — «У Алкивиада была собака, удивительно красивая, которая обошлась ему в семьдесят мин, и он приказал обрубить ей хвост, служивший животному главным украшением. Друзья были недовольны его поступком и рассказывали Алкивиаду, что все жалеют собаку и бранят хозяина, но тот лишь улыбнулся в ответ и сказал: «Что ж, все складывается так, как я хочу. А хочу я, чтобы афиняне болтали именно об этом, — иначе как бы они не сказали обо мне чего-нибудь похуже!» (Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Алкивиад, IX). С этой более известной историей о греческом полководце Алкивиаде (ок. 450—404 до н. э.), своего рода «античном денди», Бальзак контаминирует другую, дошедшую до нас в пересказе греческого историка Диодора Сицилийского: по совету Алкивиада его дядя, афинский стратег Перикл, дабы избежать необходимости отчитываться перед афинянами в растраченных суммах, ввязался в Пелопоннесскую войну (431—404 до н. э.) против Спарты., желая услужить Периклу, обремененному, к огорчению всех афинян, чем-то вроде нашей испанской войны и Увраровых поставок[212] ...Увраровых поставок... — Габриэль Жюльен Уврар (1770—1846) — финансист, занимавшийся, в частности, снабжением французской армии во время войны в Испании; в 1824 г. он был заподозрен в присвоении казенных сумм и год спустя предстал перед уголовным судом, однако был оправдан., отрубил своей собаке уши и хвост, всякому министру рано или поздно приходится отрубать какой-нибудь собаке либо уши, либо хвост.

Сходным образом врачи, если у больного начинается сильное воспаление в одном месте, нередко подвергают другое место прижиганиям, насечкам, иглоукалыванию и проч.

Следственно, ваша задача — устроить жене легкое прижигание или так сильно уколоть ее воображение, чтобы она и думать забыла о посторонних мужчинах.

Один остроумный человек ухитрился растянуть свой медовый месяц на целых четыре года, но всему приходит конец: он начал подмечать роковые симптомы. Жена его находилась как раз в том состоянии, в каком случается оказаться всякой порядочной женщине и которое мы описали в конце первой части нашей книги: она увлеклась одним негодяем — плюгавым, уродливым, но — не мужем. Сей последний, осознав свое положение, прибегнул к методе, которую мы назвали отрубанием ушей у собаки, и это позволило ему еще несколько лет успешно управлять утлым семейным кораблем. Жена держалась так умно, что мужу было весьма затруднительно отказать от дома любовнику, который в довершение всего приходился этой даме дальним родственником. С каждым днем опасность возрастала. Минотавр стоял за порогом. Однажды вечером муж принял вид мрачный, угрюмый, печальный. Жена с некоторых пор одаряла его дружеским расположением, какого он не замечал даже в первые дни после свадьбы; она засыпала его вопросами. Он хранил молчание. Новые расспросы: молчаливый супруг изволит обронить несколько намеков, предвещающих великое несчастье! Это японское прижигание оказалось горячее костров, на которых сжигали еретиков в 1600 году. Вначале жена пустила в ход тысячу уловок, пытаясь узнать, не связана ли печаль с новоиспеченным любовником; уже одна эта интрига отняла у нее массу сил. Воображение красавицы разыгралось... О любовнике она забыла и думать. Гораздо важнее было проникнуть в тайну мужа! Как-то вечером муж наконец решился доверить нежной женушке причину своего горя: он разорен. Придется отказаться от экипажа, от ложи в Итальянской опере[213] Итальянская опера — самый дорогой и самый шикарный парижский театр; посещать его значило подчеркивать свою принадлежность к высшему обществу., от балов, празднеств и даже от жизни в Париже; если удалиться на год-два в деревню, дела, быть может, наладятся! Обращаясь к воображению жены и ее сердцу, он сочувствует ей: ведь она связала свою судьбу с человеком, который, спору нет, безумно любит ее, но не может обеспечить ей достойное существование; он рвет на себе волосы, и жене поневоле приходится его пожалеть; добродетель торжествует и, воспользовавшись этим приступом супружеской горячки, наш супруг увозит свою благоверную в деревню. Там он продолжает ту же тактику: насечки следуют за насечками, горчичники за горчичниками, еще несколько собак лишаются хвостов: господин помещик пристраивает к дому готический флигель; госпожа помещица раз десять перекраивает парк и заводит там водоемы, озера, аллеи и проч.; а между тем супруг не забывает о своих собственных интересах: он привозит жене любопытные книги, окружает ее заботой и проч. Заметьте, что он остерегается раскрывать жене истинное положение вещей: дела налаживаются исключительно вследствие пристройки флигеля и траты огромных сумм на заведение в парке водоемов; жена свято верит, что спасение пришло благодаря озеру, на котором был устроен водопад, приводящий в движение водяную мельницу, и проч.

Все это — типичное супружеское прижигание; при этом муж не забывал ни делать детей, ни приглашать в гости соседей-зануд, либо очень глупых, либо очень старых, а если семейство возвращалось на зиму в Париж, жена с легкой руки мужа так часто кружилась в вихре балов, что у нее не оставалось ни одной свободной минуты для того, чтобы мечтать о любовниках: ведь подобные мечты рождаются лишь в часы досуга.

Хорошими прижиганиями могут служить путешествия в Италию, Швейцарию и Грецию, внезапные болезни, требующие лечения на водах, причем водах самых отдаленных. Одним словом, человек умный способен без труда изобрести добрую тысячу подобных уловок.

Продолжим наш перечень личных средств обороны.

Здесь уместно подчеркнуть одну важную вещь: мы исходим из предположения, что ваш медовый месяц оказался достаточно продолжительным и что девица, которую вы выбрали себе в жены, вступила в брак невинной; в противном случае пришлось бы признать, что жена ваша вступила в брак с вами лишь для того, чтобы повести себя непоследовательно, а мужу такой жены наша книга пользы не принесет.

С того мгновения, когда в вашем семействе начнет разыгрываться сражение между добродетелью и непоследовательностью, жена ваша будет то и дело невольно сравнивать вас, законного супруга, с любовником, и это сравнение решит вашу судьбу.

Здесь к вашим услугам способ обороны сугубо личный, которого заурядные мужья, как правило, избегают; воспользоваться им дерзают лишь люди выдающиеся. Способ этот заключается в том, чтобы исподволь заставить жену убедиться в вашем превосходстве над любовником. Ваша цель — чтобы однажды вечером, накручивая волосы на папильотки, она воскликнула с досадой: «Да ведь мой муж гораздо лучше!»

Вы знаете характер вашей жены куда лучше, чем ее кавалер, вы понимаете, чем ее можно обидеть, — предоставьте же этому кавалеру действовать невпопад и досаждать даме своего сердца; стройте козни с хитростью, достойной дипломата, дабы соперник ваш ни о чем не догадался.

Любовник обычно старается либо самостоятельно, либо с помощью общих друзей свести знакомство с мужем своей пассии; внушите же ему — либо через этих друзей, либо, собрав всю свою хитрость и коварство, сами — ложные понятия о главных особенностях характера вашей жены; если вы будете действовать с умом, супруга ваша очень скоро откажет любовнику от дома, причем ни она, ни он никогда не догадаются об истинной причине разрыва. В этом случае вы разыграете в лоне своего семейства комедию из пяти актов, где с блеском и не без выгоды исполните роль Фигаро или графа Альмавивы, и несколько месяцев будете с живейшим удовольствием дожидаться развязки пьесы, в которой дело идет о вашем честолюбии, вашем тщеславии и вашей корысти.

В юности я имел счастье расположить к себе одного старого эмигранта, который довершил мое образование, дав мне уроки, какие юноши обычно получают от женщин. Друг этот, чей образ я навсегда сохраню в своем сердце, научил меня пускать в ход разнообразные дипломатические уловки, требующие и хитроумия и изящества.

Граф де Носе вернулся из Кобленца[214] Кобленц — немецкий город, ставший центром, где была сформирована в 1793 г. так называемая «армия Конде», составленная из французских аристократов-эмигрантов, противников революции. на родину в ту пору, когда дворянам было еще опасно находиться во Франции. Человек беспримерной доброты и отваги, он отличался как величайшим лукавством, так и бесконечной непосредственностью. Женившись в шестьдесят лет на двадцатипятилетней барышне, он утверждал, что решился на этот безумный шаг из милосердия — дабы освободить бедняжку из-под ига матери-тиранки. «Угодно ли вам стать моей вдовой?» — спросил этот любезный старец у мадемуазель де Понвиви, однако душа его не устояла, и очень скоро он привязался к молодой жене гораздо сильнее, чем это пристало человеку благоразумному. В юности он прошел выучку у остроумнейших женщин, блиставших при дворе Людовика XV, и потому не терял надежды оградить молодую жену от посягательств. Пожалуй, ни один мужчина в мире не применял с большей ловкостью те средства, которые я рекомендую мужьям! Как обворожительны были его манеры, как остроумен разговор! Лишь после смерти графа графиня узнала от меня, что супруг ее страдал подагрой. Уста его источали учтивость, взоры дышали любовью. Он предусмотрительно удалился в свое поместье, расположенное в уединенной долине, на опушке леса, и одному богу известно, по каким тропам гулял он там со своей женой!.. Волею судеб мадемуазель де Понвиви оказалась особой, наделенной превосходным сердцем и той отменной тонкостью, тем исключительным целомудрием чувств, которые, я полагаю, могли бы превратить в красавицу самую невзрачную дурнушку. Внезапно мирную жизнь супругов нарушил один из племянников графа — военный, возвратившийся живым и невредимым из московского похода и приехавший к дядюшке отчасти для того, чтобы выяснить, стоит ли ему опасаться появления на свет кузенов, а отчасти для того, чтобы помериться силами с тетушкой. Черные кудри, живые глаза, легкая штабная болтовня, некая disinvoltura[215]Непринужденность ( ит. )., столь же изящная, сколь и естественная, — все выгодно отличало племянника от дяди. Я приехал в гости к графу в тот самый день, когда молодая графиня учила новоявленного родственника играть в триктрак. Пословица утверждает, что женщины посвящают в правила этой игры только своих любовников, а мужчины — только своих любовниц. Больше того, не далее как утром этого дня граф де Носе поймал брошенный на виконта взгляд жены, в котором невинность была смешана со страхом и желанием. Вечером граф предложил племяннику и мне назавтра отправиться на охоту. Мы согласились. Никогда не доводилось мне видеть господина де Носе таким веселым и бодрым, как в то утро, — а ведь он ясно различал приближение очередного приступа подагры. Сам дьявол не сумел бы так мастерски болтать о пустяках. Впрочем, некогда граф служил в роте серых мушкетеров[216] ...в роте серых мушкетеров... — Роты мушкетеров делились на серую и черную по масти лошадей. и коротко знал Софи Арну[217] Софи Арну (1744—1803) — певица, знаменитая своими остроумными и зачастую циничными высказываниями.. Этим все сказано. Очень скоро беседа наша приняла, господи прости, самый игривый оборот, и племянник шепнул мне: «Вот не знал, что дядюшка такой мастак на эти дела!» Мы решили передохнуть, уселись на зеленой поляне и, с легкой руки графа, завели разговор о женщинах, достойный Брантома[218] Брантом Пьер де Бурден (ок. 1538—1614) — французский писатель, автор книги «Жизнеописания легкомысленных дам». и «Алоизии»[219]« Алоизия , или Диалоги Луизы Сигеа о таинствах любви и Венеры» — порнографическое сочинение, созданное французским литератором и юристом Никола Шорье (1612—1692) во второй половине XVII в.; Шорье назвал автором своего детища вымышленную испанку Луизу Сигеа из Толедо, а переводчиком на латинский — реально существовавшего голландского филолога Иоанна Мерса (Мерсиуса) Младшего (1613—1654). «Алоизия» была неоднократно издана на латыни (в частности, в 1657 г. в Амстердаме Эльзевирами) и на французском под названием «Дамская академия, или семь любовных диалогов Алоизии» (1680, 1681, 1782).. «Вам повезло, нынче женщины ведут себя благонравно! (Чтобы оценить это восклицание старого графа, следовало бы выслушать те гадости, о которых только что поведал нам его племянник-капитан.) Это, — продолжал старец, — одно из благодетельнейших завоеваний революции, сообщающее страстям куда больше таинственности и очарования. Прежде женщины были доступны; но если бы вы знали, на какие ухищрения приходилось идти, чтобы пробудить в их пресыщенных сердцах хоть каплю страсти: мы не знали ни минуты покоя. Зато остроумная непристойность или удачная дерзость приносили человеку громкую славу. Женщины любят такие вещи; сальные шутки — лучший способ завоевать их расположение!..» Последние слова граф произнес с нескрываемой досадой и, внезапно смолкнув, принялся играть с собакой, как бы пытаясь скрыть охватившее его глубокое волнение. «Эх! — сокрушенно произнес он, — да что там говорить! Мое время прошло! Тут потребно молодое воображение... да вдобавок и молодое тело!.. Увы! Зачем я женился? Величайшее коварство этих барышень, воспитанных матерями, чья молодость пришлась на блестящую эпоху старинного волокитства, заключается в том, что с виду они такие скромницы, такие недотроги... Кажется, что их нужно потчевать лишь нежнейшим медом, а меж тем послушали бы вы, какие соленые пилюли они глотают не поморщившись». Тут старик поднялся, в ярости схватил ружье и почти по самую рукоятку воткнул его во влажную землю.

«Сдается мне, что милая тетушка охоча до шуток!» — шепнул мне на ухо офицер. «Или до скорых развязок!» — прибавил я. Племянник перевязал галстук, расправил воротник и рванулся в бой. Мы возвратились в усадьбу около двух часов пополудни. До обеда граф зазвал меня в свои покои — якобы для того, чтобы показать медали, о которых он толковал мне на обратном пути. За обедом графиня была мрачна и держалась с племянником учтиво, но холодно. Когда мы перешли в гостиную, граф спросил у жены: «Вы займетесь триктраком?.. Тогда мы вас покинем». Юная графиня промолчала. Она смотрела в огонь, горевший в камине, казалось, ничего не слышала. Муж направился к двери и жестом пригласил меня последовать за ним. При звуке его шагов графиня вздрогнула и живо подняла голову. «Останьтесь! — попросила она. — Вы ведь успеете показать вашему гостю оборотные стороны медалей и завтра». Граф остался. Весь вечер, не обращая ни малейшего внимания на то, как сник его бравый племянник, он развлекал нас рассказами, исполненными невыразимого очарования. Никогда еще не доводилось мне видеть господина де Носе ни столь блистательным, ни столь сердечным. Мы много говорили о женщинах. Шутки нашего хозяина отличались безукоризненной деликатностью. Даже я забыл, что граф убелен сединами; юный ум и молодая душа, сверкавшие в его речах, разгладили морщины и растопили снега. Назавтра племянник отбыл восвояси. Даже после смерти господина де Носе, ведя с его вдовой одну из тех непринужденных бесед, в ходе которых женщинам случается забыть об осторожности, я не смог допытаться, какой же дерзостью оскорбил тогда виконт свою тетушку. Должно быть, он зашел далеко, ибо с тех пор госпожа де Носе не желала пускать племянника на порог и по сей день, услышав его имя, легонько хмурит брови. Я не сразу догадался, на кого охотился в тот далекий день граф де Носе, но позже понял, что он сыграл ва-банк.

Впрочем, даже если вы, подобно господину де Носе, одержите крупную победу, все равно не забывайте о системе прижиганий: пускайте ее в ход постоянно и не воображайте, будто фокусы, подобные только что описанному, можно безнаказанно проделывать постоянно. Расточая с такой щедростью ваши таланты, вы в конце концов упадете во мнении жены, ибо она все время будет требовать от вас блистательных подвигов, и рано или поздно силы ваши истощатся. Человеческие желания возрастают в некоей арифметической прогрессии, ни цели, ни источника которой мы не ведаем. Подобно тому как курильщик опия должен постоянно удваивать дозу для достижения одного и того же результата, ум наш, столь же неистовый, сколь и немощный, требует, чтобы чувства наши делались все острее, а мысли — все глубже. Отсюда — необходимость постепенно переходить от слабых лекарств к сильным в медицине и столь же постепенно нагнетать интерес в драме. Так что если вы дерзнете прибегнуть к сильнодействующему средству, вы должны принять в расчет все множество сопутствующих обстоятельств, иначе успеха вам не видать.

Напоследок скажу вот что: вы человек состоятельный? У вас есть могущественные друзья? Вы занимаете высокий пост? В таком случае к вашим услугам еще один способ истребить зло в зародыше. Неужели вы не можете устроить любовнику вашей жены повышение по службе, связанное с отъездом в дальние края, или, если он военный, похлопотать, чтобы его перевели в другой полк? Позже мы расскажем вам о том, как помешать любовникам переписываться, а пока запомните: sublata causa, tollitur effectus[220]Устранено следствие — устраняется причина ( лат. )., что в переводе с латыни означает: нет следствия без причины, нет швейцарца без денег.

Вы возразите, что ваша жена может без труда завести себе нового любовника взамен отосланного; что ж, на этот случай у вас должно иметься наготове прижигание, которое позволит вам выиграть время, а там уж вы наверняка изобретете какую-нибудь новую уловку, способную поправить дело.

Полезно сочетать систему прижиганий с мимическими ухищрениями в духе Карлена[221] Карлен — сценическое имя Карло Бертинацци (1713—1783) — итальянского актера, игравшего Арлекина на сцене парижской Итальянской комедии.. Бессмертный Карлен, актер Итальянской комедии, веселил публику тем, что, корча рожи, часами повторял на разные лады всего две фразы: «Король сказал королеве. Королева сказала королю». Возьмите же пример с Карлена. Отыщите способ вечно оставлять с носом вашу жену, если не хотите остаться с носом сами. Учитесь у конституционных министров, в совершенстве владеющих искусством обещать. Если в нужный момент показать ребенку куклу, он побежит за ней и даже не заметит длины пути. Все мы — дети, а женщины, в силу природного любопытства, больше чем кто бы то ни было склонны терять время в погоне за блуждающими огоньками. Воображение — огонь блестящий, хотя и недолговечный; что мешает вам взять его себе в союзники?

Наконец, изучайте без устали высшее искусство — искусство быть рядом с женой и оставлять ее в одиночестве, ловить мгновения, когда вы сумеете пленить ее, но при этом не докучать ей ни вашим обществом, ни вашим превосходством, ни даже вашим блаженством. Если вы еще не полностью истребили природный ум жены, чье невежество бережно пестуете, вы сумеете устроить дело так, чтобы еще какое-то время желать друг друга.