Онлайн чтение книги Флетч и Мокси
ГЛАВА 18

На обед в Голубом доме подали густую рыбную похлебку, жареное мясо и лимонный кекс. Миссис Лопес постаралась на славу.

Перед обедом она сказала Флетчу, что ему несколько раз звонили из «Глоубел кейбл ньюс» и просили связаться с ними. Флетч поблагодарил ее, но перезванивать не стал.

– И все же ты моя плоть, моя кровь, моя дочь... – продекламировал за столом Фредерик Муни, обращаясь к Мокси.

– О, нет, – простонала она. – Опять Лир.

– Фредди большой поклонник старого короля, – вставила Эдит Хоуэлл.

– А вы, мадам, пустомеля.

– Я знал, что у Дэна Бакли какие-то трения со Стивом Питерманом, – поделился своими раздумьями Сай Коллер. – Бакли дулся на Питермана... – и Коллер вновь изложил свою версию убийства, добавив, что Питерман, возможно, втянул Бакли в какую-то противозаконную авантюру.

Мокси промолчала.

– Мардж Питерман, – вступила в разговор Стелла Литтлфорд, нервно поглядывая на своего мужа. После купания Джерри попритих, не произносил ни слова да изредка улыбался. – Женщины иной раз решаются на отчаянные поступки, если не могут получить развода. Они уж сколько лет женаты. Десять, не меньше. А я впервые увидела Мардж Питерман вместе с мужем. Я даже не знала, что существует Мардж Питерман. И все эти годы Питерман мотался по свету, спал с кем-то еще, делал все, что ему вздумается...

– Так ли это? – прервал ее Флетч. – Мокси, Питерман частенько затаскивал женщин в свою постель?

– Стива интересовало только одно – деньги, – ответила Мокси. – И разговоры, разговоры, разговоры. О деньгах.

– Если жену постоянно задвигают в угол, ей, в конце концов это надоедает, – гнула свое Стелла. – Сколько можно слышать, что ты – никто и ничто. Пустое место. Поневоле озвереешь, когда тебе только и говорят, сделай то, сделай это, а стоит открыть рот, осекают – молчи и не рыпайся. А там уж недалеко и до убийства.

– Питермана убила Стелла, – Джерри хихикнул. – Из уважения к его жене.

Стелла покраснела.

– А почему Мардж Питерман приехала на съемки? Она же никогда не показывалась рядом с мужем. Насколько я понимаю, они не собирались куда-либо на уик-энд. У Питермана не было ни единой свободной минуты. Мы должны были снимать и снимать, безо всякого перерыва.

– Если я вас правильно понял, Стелла, – вмешался Флетч, – вы предполагаете, что Мардж Питерман появилась на съемочной площадке, чтобы убить своего мужа?

– Совершенно верно.

– Кто-нибудь знал заранее о ее приезде? – Флетч оглядел сидящих за столом.

– Не думаю, что ее ждали, – заметил Сай Коллер. – Когда начинаются съемки, режиссеры, во всяком случае, большинство из нас, предпочитают обходиться без жен, – он бросил короткий взгляд на Джеффа Маккензи. – Посторонние люди, – снова короткий взгляд, на этот раз на Фредерика Муни, который сидел, пьяно уставившись в пустую тарелку. Затем Сай посмотрел на Стеллу Литтлфорд. – И потом, жены отвлекают. Съемки – тяжелая работа. Эмоции, чувства, взаимоотношения с людьми. А тут еще жены или, того хуже, мужья. Вмешиваются в творческий процесс своими советами, пудрят мозги актерам... Ах, что это за прыщик у тебя под носом. Скажи Саю Коллеру, что эпизод не получится, если не начать его звонкой фразой... Режиссеру прибавляется хлопот... – Сай Коллер рассмеялся. – Не собирался воспользоваться столь простым вопросом, чтобы оседлать любимого конька. Нет, – он повернулся к Флетчу. – Не думаю, что Мардж Питерман ждали на съемках. Полагаю, Питерман, как и я, думал только о фильме. От своей жены я откупился поездкой в Бельгию. Если бы Стив знал, что его жена намерена приехать, он, скорее всего, попросил ее этого не делать.

– И она осталась бы дома, коротая время без мужа, – бросила Стелла.

– Она могла утешиться, поглаживая свою шиншиллу, – добавила Эдит Хоуэлл.

– Однако на этот раз Мардж Питерман не осталась дома, – продолжила Стелла. – Она приехала на съемочную площадку и зарезала этого мерзавца.

Джерри чихнул.

– Так где она была во время записи «Шоу Дэна Бакли»? – в голосе Стеллы звучали прокурорские нотки.

– Со мной, – ответил Флетч.

– А кто вы такой, черт побери?

– Никто.

– Он – наш хозяин, – пояснила Эдит Хоуэлл. – Налейте мне, пожалуйста, вина.

– А где она была потом? Я нашла ее за трейлерами.

– Со мной, – уточнил Флетч.

– У меня создалось впечатление, что она пряталась, – не унималась Стелла.

– Решено, – Джерри Литтлфорд положил на стол нож и вилку. – Стелла убила Стива Питермана и, таким образом, приблизила час, когда женщины станут равными мужчинам.

Муни сидел с закрытыми глазами, голова его то и дело падала на грудь, но он продолжал есть. Он дремал во время обеда.

– Инвесторы, – прервал затянувшуюся паузу Джефф Маккензи.

– Да, да, – покивала Мокси. – Давайте взглянем на ситуации с точки зрения инвесторов.

Маккензи насупился. Как и все молчаливые люди, он полагал, что его должны слушать, раз уж он решился заговорить. Подождал, пока на нем скрестятся все взгляды, затем продолжил.

– Я долго об этом думал. Кто более всего желал смерти Питермана? Он делал все, чтобы погубить фильм. Компания наняла первоклассного режиссера – меня. Я согласился на эту работу лишь при условии, что получу полное право менять сценарий, если сочту это необходимым. Я работал над сценарием не один месяц. Мы с женой пролетели полсвета. Я провел в Калифорнии всего неделю, обсуждая с Толкоттом Кроссом мои поправки к сценарию. Он одобрил все, что я хотел сделать. Разумеется, иначе и быть не могло. Он же профессионал. Я прилетел сюда, в этот американский туристский рай...

– Полагаю, он так называет Флориду, – шепнул Флетч Мокси.

– ...и тут появляется этот Питерман. Слон забрел в посудную лавку и начал все рушить.

Лицо Сая Коллера побагровело от прилива крови.

– Ты хочешь сказать, что он тебя уволил.

– Именно так, чтобы нанять второсортного, вышедшего в тираж, режиссера, – Маккензи ткнул пальцем в своего коллегу, – который начал снимать фильм по первоначальному, никчемному сценарию.

– Извините, но я вынужден вас покинуть, – Сай Коллер приподнялся.

– Перестаньте, Джефф, – воскликнула Эдит Хоуэлл, одной рукой удерживая Коллера, – Будьте справедливы. Вы стали жертвой ужасной трагедии. Ваша жена погибла. Естественно, вы не могли продолжать работу над...

– Я не привык к вашей стране, – Маккензи покачал головой. – И, надеюсь, никогда не привыкну. Если что-то подобное случается там, откуда я прилетел, в Австралии всегда находится возможность сделать перерыв, чтобы человек мог прийти в себя.

– Это же чушь, Маккензи, – не удержался Джерри Литтлфорд. – После смерти жены вы уже не могли ставить фильм. Да и сейчас не можете. Так?

Маккензи одарил Джерри яростным взглядом.

– Вот что я скажу тебе, сынок. У тебя был единственный шанс – экранизация моего сценария. В моей постановке. А с этим... – он махнул рукой в сторону Коллера, – вы с треском провалитесь.

Флетч смотрел на Мокси. В ее взгляде ясно читалась уже слышанная им фраза: «Два режиссера под одной крышей – все равно, что две женщины на приеме в одинаковых платьях».

– Как такое могло случиться? – спросил Маккензи, бросив нож на тарелку. – На следующий день после смерти моей жены съемок не было. Но в тот же день по команде Стива Питермана прилетел этот режиссер-неудачник, – вновь рука Маккензи метнулась в сторону Коллера. И тут же его назначили режиссером «Безумия летней ночи». Мой сценарий бросили в корзину, а день спустя он начал ставить фильм по той куче мусора, что называлась первоначальным сценарием. Даже не подождал, пока пройдут похороны.

– Я все знаю, Джефф, – кивнула Мокси. – Я говорила об этом со Стивом. Убеждала его, что так делать нельзя. Старалась уговорить его отложить съемки на несколько дней...

– Прежде всего, это неприлично, – Маккензи словно и не слышал ее. – Моя жена – дама, она заслуживала хоть каплю уважения.

– Несомненно, заслуживала, – быстро вставила Эдит Хоуэлл. – Жаль, что мы не познакомились с ней поближе.

– Но вы можете догадаться, что сказал мне Стив. Каждый день стоит тысяч и тысяч долларов. Простой съемочной группы нам не по карману.

– Простой, – горько усмехнулся Маккензи. – Речь идет об уважении к мертвым.

– Стив показал мне цифры, – продолжила Мокси. – Заявил, что инвесторы поднимут дикий вой, если съемки прервутся на несколько дней.

– Вот-вот, – покивал Маккензи. – Инвесторы. Может, у ваших инвесторов оказалось больше ума, чем предполагал Питерман. Может, в стародавние времена в Голливуде была в ходу поговорка: «Инвесторам не нужен хороший фильм, они ждут его в четверг». Но в наши дни фильмы обходятся дорого. И, исходя из собственного опыта, я могу сказать, что инвесторам нужен фильм, который принесет прибыль, а не тот, что дешевле выбросить на свалку.

Коллер то краснел, то бледнел от переполнявшей его ярости.

– Скажи мне, Маккензи, если ты думал, что «Безумие летней ночи» – полное дерьмо, как получилось, что ты согласился ставить этот фильм?

– Ты же не рассчитываешь услышать от меня правду? – последовал ответ.

Коллер всплеснул руками.

– Сейчас я и не знаю, на что рассчитывать.

– Это был мой шанс снять фильм в Америке. Я думал, что смогу сделать из говна конфетку. И сделал бы, – он откинулся на спинку стула. Миссис Лопес уже убирала грязные тарелки. – Будь я инвестором «Безумия летней ночи» и узнай, что творится на съемочной площадке, я бы быстренько избавился от Стива Питермана. Мерзавец того заслуживал.

– Но на площадке никого не было, Джефф, – напомнил ему Джерри Литтлфорд. – За исключением съемочной группы.

– Как бы не так, – покачал головой Маккензи. – А представители прессы? Наемный убийца вполне мог сойти за одного из них.

– Опять камешек в мой огород, – вздохнул Флетч.

– Вы – представитель прессы? – повернулся к нему Маккензи. – Я не смог найти в этом доме пишущей машинки. Искал ее весь день. А в вашей комнате нет ни блокнота, ни карандаша, ни камеры...

– Точно подмечено.

– Так что вы тогда делали на съемочной площадке? – Маккензи поставил вопрос ребром.

– Попасть туда не составляло большого труда, тут я с вами согласен. Если кто-то очень этого хотел, он бы своего добился. Но... все равно пришлось бы показывать хоть какое-то удостоверение.

И тут Коллера прорвало.

– Маккензи, да ты просто мешок с дерьмом. Пока ты снял три маленьких, паршивеньких фильма, снял черт знает где, в тьму-таракани, безо всякого напряжения, когда тебя не ограничивали ни временем, ни деньгами. Да кто их видел за пределами Австралии? Всех американцев и европейцев, посмотревших их, можно уместить в одном микроавтобусе. Да и то останутся свободные места. А вдруг ты начинаешь изображать Господа Бога. Великий Мастер. Слушай сюда, я снял больше фильмов, чем ты просмотрел за всю свою жизнь. Ты знаешь сколько фильмов на моем счету? Тридцать восемь! Да, пять последних не удались. Но ты-то сделал всего три! Черт, да моя жена разбирается в режиссуре лучше тебя, а она знает о ней только из моих разговоров. И некоторые мои фильмы куда лучше твоих. А снимая ночные сцены в «Безумии летней ночи», я оставляю достаточно света, чтобы зрители могли видеть, что происходит. В твоем последнем фильме экран был такой темный, что зрители не различали прохода между рядами, если хотели уйти до окончания сеанса, – Коллер глубоко вздохнул. – И не след тебе задирать нос только потому, что тебя принимают здесь, как своего.

Маккензи не отреагировал на столь длинный монолог Коллера. Он ел лимонный кекс.

– А куда поехал Джон Мид? – разряжая атмосферу, спросила Эдит Хоуэлл. – Флетч, вы говорили, что он отлучился по какому-то делу.

– Да, решил на часок слетать в Нью-Йорк.

– В Нью-Йорк? – воскликнула Эдит. – На часок? Но до Нью-Йорка две тысячи миль!

– Да, Мокси попросила его об одной услуге. Он вернется этой ночью, Джон сказал, что для Мокси он готов на все.

– Мистер Маккензи, – пробасил Фредерик Муни, – мистер Питеркин говорил мне, что вы собираетесь снимать фильм по комедии Вильяма Шекспира «Сон в летнюю ночь».

Сидящие за столом изумленно переглянулись.

– О-би, – подала голос Мокси.

– Если так, – Муни смотрел на Сая Коллера, – я буду вам очень признателен, получив в нем роль, пусть и маленькую...

Джерри Литтлфорд хихикнул.

– Не Оберона <Оберон – царь фей и Эльфов.>, разумеется. Я уже не так крепко стою на ногах. Но на роль Тезея <Тезей – герцог афинский.> я мог бы претендовать. Я уже играл ее, знаете ли. И еще одна роль всегда мне очень нравилась. Я давно хотел сыграть Фелострата <Фелострат – распорядитель увеселений при дворе Тезея (здесь и выше персонажи пьесы В. Шекспира).>.

– Довольно, О-би. Хватит.

– Что ж, дочь моя, похоже, в наши дни я больше никому не нужен. Правда, в последние годы мои менеджеры сильно подняли цену моего таланта. Я бы не стал платить себе такие деньги, а вот людям приходится. Но я уверен, что о маленькой роли можно договориться и напрямую. Мистер Маккензи, – Фредерик Муни улыбнулся Саю Коллеру, – вам повезло, знаете ли. Все обязательства по предыдущему контракту я уже выполнил, а до следующего еще есть время.

– Черт побери! – взвилась Мокси. – Не пора бы примириться с мыслью, что ты на заслуженном отдыхе, – она отодвинула стул. – Положен на полку! Засунут на чердак!

– Мокси, – одернул ее Флетч.

Она вскочила, едва не опрокинув стул.

– А может, тебе пора составить компанию мамаше? Ты же упек ее в дурдом. Теперь отправляйся туда сам. По-моему, самое время.

И пулей вылетела из столовой.

– Финал она всегда играет на подъеме, – прокомментировала Стелла. – Интересно посмотреть, сколь драматично выглядит ее отход ко сну.

– На этот раз она даже не хлопнула дверью, – заметил Джерри.

– Это хорошо, – Сай Коллер смотрел на то место, где только что сидела Мокси, – она создала эффект захлопнувшейся двери, не хлопнув ею.

– О чем вы говорите? – полюбопытствовал Флетч. – В столовой нет двери.

– Дверь есть всегда, – ответил Сай Коллер. – В вашем сознании.

– Я огорчил дочь, – Фредерик Муни печально покачал головой. – Она не может свыкнуться с мыслью, что я могу играть эпизодические роли. Она забыла, а может, и не знала, кого мне приходилось играть, чтобы удержаться на плаву.

– Как насчет кофе? – спросил Флетч. Миссис Лопес внесла большой кофейник.

– Опять звонили из «Глоубел кейбл ньюс», – сказала она, наливая кофе Флетчу. – Некий мистер Феннелли. Я обещала сообщить вам.

– Благодарю, – Флетч улыбнулся оставшимся за столом. – Пока я ничем не могу их порадовать.