Онлайн чтение книги Флетч и вдова Бредли
ГЛАВА 13

– Хотите что-нибудь выпить, мистер Флетчер?

– Нет, благодарю.

– А я, с вашего разрешения, выпью.

Флетч сидел на широком диване в гостиной Энид Бредли. Через стеклянные двери на террасу он видел, как блестит под солнцем вода в довольно-таки большом бассейне.

Энид прошла к бару, замаскированному под книжный шкаф, налила вино в высокий бокал.

– Учитывая, что мне приходится ездить на работу каждый день, имею я право расслабиться в субботу, не так ли? Разве не под этим предлогом вы, мужчины, пьете по уик-эндам?

– Я вообще предпочитаю не пить.

– Вы моложе, чем я ожидала, мистер Флетчер.

Флетч ясно видел, что никакого расслабления нет и в помине. Энид стремилась лишь создать видимость, что она расслабляется. Слишком уж изучающе смотрела она на него, когда открыла дверь. Слишком уж нарочито вздохнула, когда он представился. Сорока с небольшим лет, с избыточным весом, в платье, уже вышедшим из моды, в туфлях на высоком каблуке. Флетч не брался ответить на вопрос, а что она делала перед тем, как звякнул дверной звонок. Почему-то ему представилось, что она стояла в одной из комнат, со страхом ожидая его или другого незванного визитера.

Энид села на стул у кофейного столика с выложенной ни его поверхности яркой мозаикой из кусочков разноцветной плитки.

Флетч провел по мозаике кончиками пальцев.

– Это работа вашего мужа?

– Да.

– Очень красиво.

– В доме их несколько. В кабинете. В нашей спальне. На столике у бассейна, – свободной рукой она указала за спину. – И, разумеется, на стене.

Большая мозаика в виде расходящихся кругов украшала стену над камином.

– Я не виню вас в том, что вы заглянули ко мне, мистер Флетчер. Пусть я и оскорблена, но мне хотелось повидаться с вами, – она поставила бокал на кофейный столик. – Я прочитала написанную вами статью о нашей компании в выпуске «Ньюс-Трибюн» за среду. Мне пришлось позвонить вашему главному редактору. Статья эта очень расстроила моих детей, да и сотрудников компании.

– Я сожалею об этом.

– С чего вы решили цитировать моего мужа?

Флетч молча смотрел на нее.

– Мы не собираемся подавать на газету в суд. Какой от этого прок? Я даже не стала просить вашего главного редактора, мистера Джеффа, печатать опровержение. Да и что он мог напечатать? «В недавней статье об „Уэгнолл-Фиппс, Инкорпорейтид“ Ай-эм Флетчер ошибочно цитировал покойного Томаса Бредли»? Нет, от этого все еще больше запутается. Причинит нам всем лишнюю боль.

– Вы могли бы разрешить «Ньюс-Трибюн» напечатать некролог вашему мужу. Они его не печатали.

– Не поздно ли?

– Когда умер ваш муж, миссис Бредли?

– В этом месяце исполнился год с его смерти.

Флетч вздохнул.

– В этом месяце исполнился год с его смерти. А я видел служебные записки, подписанные им три недели тому назад.

– Такого не могло быть. Просто не могло. Почему вы говорите, что видели их? Это абсурд. Я склоняюсь к мысли, что у вас что-то не в порядке с головой. Вы так жестоко поступили со мной и моими детьми.

– Или..?

– Что, или..?

– Вы сказали, что склоняетесь к мысли. Значит, вы рассматриваете два варианта. Какие же? Или у меня не все в порядке с головой, или..?

– Или у кого-то еще. Именно потому я и говорю с вами, а не захлопнула дверь перед вашим носом. Сначала я подумала, что ваша статья – продолжение той грязной кампании, что вела ваша газета против «Уэгнолл-Фиппс» несколько лет тому назад. Но нет, ваша статья просто-напросто смешна. Газете от нее никакого толка. Я даже собиралась спросить мистера Джеффи, не смогу ли я увидеться с вами, поговорить, но... поняла из нашего разговора, что делать этого не следует.

– А что же он вам такого сказал?

– Он сказал, что вы очень молоды, а молодым свойственны ошибки, которые они и допускают.

– И вы склонились к мысли, что у меня не все в порядке с головой.

– Да и нет. Сомнения у меня остались, – она поднесла бокал к губам, вновь поставила на кофейный столик. Уровень вина в бокале не изменился. – Я сделала еще один шаг... – она замялась, – ... для достижения поставленной мною цели. Вы, надеюсь, меня понимаете.

– Нет, не понимаю.

Энид Бредли пожала плечами.

– Для меня не имеет никакого значения, мистер Флетчер, состояние вашей психики, если более вы не причините вреда мне и моей семье, – руки ее лежали на, коленях. Пальцы находились в непрерывном движении. – Вы должны понимать. «Уэгнолл-Фиппс» – компания Томаса. Он ее создал, он ею руководил. Последние двадцать лет я занималась только домом и детьми. А вот теперь пытаюсь управлять компанией.

На языке Флетча вертелись сочувственные фразы, но он предпочел промолчать.

– Но ваш редактор, мистер Кэрриуэй, приехал к нам в четверг.

– Кэрридайн.

– Его фамилия Кэрридайн? Я была так расстроена. Он посидел со мной и детьми, Томом и Та-та. Очень по-доброму поговорил с нами. Кое-что прояснил.

– Что же?

Ее глаза сверкнули.

– Он сказал, что вы болван, мистер Флетчер. Вечно творите всякие глупости. В редакции выполняете роль шута. И частенько лжете, – она отвела взгляд. – Он также сказал, что на следующий день вас уволят, и больше вы в газетах работать не будете.

– Это называется, поговорить по-доброму.

Вновь она подняла на него глаза, уже не горящие злостью.

– Вас уволили?

– Естественно.

– Тогда почему вы продолжаете заниматься этим делом?

– Потому что я – хороший журналист, а в этой истории концы с концами не сходятся. Так что я должен во всем разобраться.

– Вы уверены, что ваши действия не продиктованы жестокостью?

– Миссис Бредли, я написал статью, в которой сослался на служебные записки вашего мужа. Никогда раньше я не слышал ни о вашем муже, ни о вас, ни о ваших детях, а название компания «Уэгнолл-Фиппс» было для меня пустым звуком. Потом мне сказали, что ваш муж умер. Меня это потрясло. И мне тоже нанесен немалый вред.

– Вы думаете, что я вам лгу? – она поджала губы.

– »Ньюс-Трибюн» не печатала некролог о вашем муже. Я еще не успел заглянуть в Бюро статистики естественного движения населения. Сегодня суббота, а в город я вернулся вчера вечером. Но я это сделаю в понедельник.

– Смысла в этом нет. Во всяком случае, там вы ничего не узнаете. Мой муж умер в Швейцарии.

– Однако.

– Я думала, это все знают. Его там и кремировали.

– Понятно.

Резко, выказывая раздражение, она встала, пересекла гостиную, сняла с каминной доски небольшую металлическую шкатулку, вернувшись, поставила ее на кофейный столик перед Флетчем.

– Вот оставшаяся от него зола.

Флетч смотрел на массивную крышку.

– Откройте ее. Не стесняйтесь, открывайте.

– Это не обязательно.

Энид Бредли откинула крышку. Шкатулку заполняла зола.

– Еще вопросы у вас есть?

– Да, – Флетч откашлялся. – Да. Она вновь села.

– Я расскажу вам все, если после этого вы более не будете докучать нам.

– Согласен.

– У моего мужа был рак крови. Остаться в живых он мог лишь одним способом – регулярно заменяя кровь. То есть его собственная кровь выкачивалась из тела и заменялась кровью донора. Можете представить себе, какой это был ужас.

– Да, – Флетч закрыл крышку шкатулки.

– Вам придется меня выслушать.

– Да, да, разумеется.

– Вы можете себе представить, как ослабляют человека эти бесконечные перекачки крови. Нет, конечно, не можете.

– Да, – кивнул Флетч. – Не могу.

– Со временем состояние его здоровья все ухудшалось. Бедный Томас. Руководя компанией, он не хотел, чтобы кто-либо знал о его болезни. Алекс Коркоран, президент, по существу, начальник отдела продаж, крупный, цветущий мужчина, думал только о гольфе. Вот и сейчас он участвует в каком-то турнире в Саутуортском загородном клубе. Чарли Блейн, вице-президент и начальник финансового отдела, превосходный специалист, но неспособен принять самостоятельно мало-мальское решение. Если возникает нестандартная ситуация, он сразу теряется и может наломать дров. И Томас не хотел, чтобы дети волновались из-за него. У нас очень хорошие, благополучные дети. Та-та, наша дочь, Роберта – учительница в начальной школе. Ее любят дети и ценят коллеги. Том заканчивает медицинский колледж. Все у них в полном порядке. Мой муж очень хотел жить. Но ему приходилось все чаще ложиться в больницу на переливание крови. Болезнь наступала, мистер Флетчер. А Том слабел и слабел. И тут мы узнали о новом методе лечения этой болезни, разработанном в Швейцарии. Я, конечно, не могу объяснить, в чем он заключается. Суть в том, что при переливании не допускается смешение старой и новой крови. Вы ведь тоже ничего не смыслите в медицине?

– Нет.

– Короче, происходит полная очистка сосудов. Я не уверена, что метод этот применяют только в Швейцарии, но его изобретатель практикует там и считается лучшим специалистом. Так что он оставил компанию на меня, а сам полетел в Швейцарию, чтобы пройти курс лечения. Поначалу все шло хорошо. А потом мы получили известие о его смерти.

Энид, до того не отрывавшая взгляда от лица Флетча, поднесла руку к брови, закрыла глаза.

– Мистер Флетчер, не могли бы вы оставить нас в покое и прекратить это безумие?

Флетч откинулся на спинку дивана. Глубоко вдохнул, медленно выдохнул.

– Миссис Бредли, почему ваш вице-президент и начальник финансового отдела Чарлз Блейн на прошлой неделе говорил о вашем муже, как о живом человеке? Почему он показывал мне служебные записки, полученные от вашего мужа и датированные недавними числами?

Энид Бредли вскинула голову и уставилась в пересечение стены и потолка над головой Флетча. Заговорила медленно.

– Потому-то я и приняла вас сегодня, мистер Флетчер. Теперь я убеждена в вашей невиновности... вы не хотели причинить нам боль. Боюсь, мы оба стали жертвами жестокости кого-то третьего.

– Почему он это сделал, миссис Бредли?

– Чарли – очень нервный, суетливый человек. Я уже говорила, все экстраординарное выводит его из себя. Он просто обожал, буквально поклонялся моему мужу. Мог смеяться весь вечер над далеко не остроумной шуткой Тома. О смерти Тома я старалась никому не говорить. Не сообщала в газеты. Даже не заказывала службу в церкви. Возможно, напрасно. Если бы я пошла самым прямым путем, не было бы и вашей статьи в «Ньюс-Трибюн». Видите ли, я возглавила компанию лишь на время отсутствия Тома. Никто не сомневался, что он вернется. А потом Томас умер. Я не знала, что и делать. Слава Господи, у меня осталась Франсина. Она так мне помогла, – Энид вновь принялась разглядывать свои колени. – Именно она предложила, чтобы я сообщила о смерти Тома не всем сразу, но каждому по отдельности. Так я и поступила. Причем несколько месяцев, до осени, вообще никому ни о чем не говорила. Тем самым я надеялась смягчить удар, который могло вызвать известие о кончине Тома. Я не думаю, что Чарли примирился со смертью моего мужа. Он не видел, как Том умирал, поэтому он не верит, что Том умер.

– Кто такая Франсина?

– Сестра Тома. Живет в Нью-Йорке. Они с Томом души друг в друге не чаяли.

– Миссис Бредли, что за служебные записки показывал мне Чарлз Блейн.

– Если вы видели служебные записки, подписанные моим мужем, мистер Флетчер, значит, вам подсунули подделки. Другого объяснения я не нахожу. Раз или два в разговоре со мной Чарли отозвался о Томасе, как о живом, в настоящем времени. Тогда я подумала, что он просто оговорился. А после публикации вашей статьи... в среду... я, наконец, все поняла. У Чарли, должно быть, случился нервный срыв. А потому в четверг утром я вызвала Чарли к себе и сказала ему, что Том уже с год как умер. После чего отправила его с женой в длительный отпуск.

– В Мексику.

– Они поехали туда? О, да, я знаю, что они и раньше отдавали предпочтение Мексике. Когда он вернется, будем разбираться. Если он действительно решился на подлог... Ну, не знаю. У вас нет копий этих служебных записок, мистер Флетчер?

– Нет.

– Жаль. Сами видите, я не знаю, что и делать. Все очень запутано.

– Вы намерены и дальше руководить компанией, миссис Бредли?

– Нет! Упаси Бог! – на ее лице отразился ужас.

– Вы продаете компанию?

– Нет. По отношению к детям это было бы несправедливо. Франсина приедет сюда, как только уладит все свои дела в Нью-Йорке. Она куда умнее меня, знаете ли. С Томом они очень схожи. Мне всегда казалось, что они и мыслят одинаково. Она у нас деловая женщина, – Энид Бредли рассеянно оглядела комнату. – Франсина приедет через полтора-два месяца.

Наступила неловкая пауза.

– Даже не знаю, что и сказать, – прервал молчание Флетч.

– Не надо ничего говорить. Я вижу, вы не хотели причинить нам вреда. Так уж получилось, что вы попали к человеку, временно тронувшемуся умом. Вы же не могли этого знать. Если хотите, я позвоню вашему главному редактору. Скажу ему о нашем разговоре. Расскажу о Чарли, о его собачьей привязанности к моему мужу...

– Большое вам спасибо, но толку от вашего звонка не будет. Я и так прославился тем, что процитировал человека, уже отошедшего в мир иной. И об этом будут помнить до конца моих дней.

– Мистер Флетчер, чем я могу вам помочь? Репортеры много не зарабатывают, это я знаю, а теперь вас еще и уволили. Боюсь, в этом есть и наша вина. Мне следовало предугадать, что Чарли Блейн тронется рассудком.

– Спасибо за предложение, но мне ничего не надо. Позвольте поблагодарить вас за то, что приняли меня, несмотря на сложившиеся обстоятельства.

– Все это очень печально.

Энид Бредли поднялась и проводила Флетча до двери. Более они не обменялись ни словом.