Онлайн чтение книги Флетч и вдова Бредли
ГЛАВА 29

Швейцар высокого, многоквартирного дома в престижной части нью-йоркского района Ист-Сайд зажал рукой микрофон телефона и в изумлении посмотрел на Флетча.

– Мисс Бредли говорит, что она вас не знает, мистер Флетчер.

Флетч протянул руку.

– Позвольте мне сказать ей пару слов.

– Разумеется, сэр.

Он отдал трубку Флетчу и отступил на полшага. Высокий, подтянутый, с цепким взглядом, скорее телохранитель, а не швейцар, и золотые галуны на его униформе смотрелись так же нелепо, как спинакер <Добавочный треугольный парус из легкой парусины, который ставится на яхтах при попутном ветре.> на авианосце.

– Мисс Бредли?

– Да? – голос глубокий, чуть хрипловатый.

– Мисс Бредли, моя фамилия Флетчер. Мне необходимо поговорить с вами о компании вашего брата, «Уэгнолл-Фиппс». Я специально прилетел из Калифорнии.

Последовала долгая пауза.

– Кто вы, мистер Флетчер?

– Я – репортер, бывший репортер, который написал статью для финансовой полосы «Ньюс-Трибюн», чего мне делать не следовало. И хотел бы уточнить некоторые детали.

– И чем я могу вам помочь?

– Не знаю. Но я поговорил с вдовой вашего брата, Энид Бредли, с вашей племянницей Робертой, с вашим племянником Томом...

– Вам нужно поговорить с Алексом Коркораном. Он – президент...

– С ним я тоже говорил. Как и с Чарлзом Блейном... несколько дней тому назад.

Вновь долгая пауза.

– Вы говорили с Чарлзом Блейном несколько дней тому назад?

– Для этого пришлось слетать в Мексику.

– Вижу, вы не из тех, кого не оторвешь от стула. Коркоран и Блейн не смогли вам помочь?

– К сожалению, нет.

– Честно говоря, не понимаю, какой помощи вы ждете от меня. Но поднимайтесь. Не могу же я дать вам от ворот поворот после того, как вы потратили столько денег, чтобы приехать сюда.

– Спасибо, – кивнул Флетч. – Я передаю трубку швейцару.

– Действительно, мистер Флетчер... я правильно произношу фамилию?

– Да.

– Вы могли бы сэкономить время и деньги просто позвонив мне из Калифорнии. Я наверняка сказала бы вам, в моих ли силах...

Франсина Бредли открыла дверь квартиры 21М, обежала Флетча удивленным взглядом и продолжила разговор, начатый по телефону внутренней связи.

И Флетч не упустил возможности внимательно разглядеть свою собеседницу. Светлые, тщательно уложенные волосы. Кожа, не чуждая дорогой косметики и массажа. Золотое ожерелье. Сережки, составляющие с ним единый гарнитур. Отлично сшитое зеленое платье с глубоким вырезом на груди. Очень стройная для ее возраста (сорок пять плюс-минус год) фигура.

– ...О компании Тома мне известно не так уж и много, – она провела Флетча в просторную гостиную, обставленную дорогой мебелью. Через большое окно ее заливал солнечный свет. – Из сотрудников я никого не знаю. Я, конечно, в курсе производственных и финансовых дел. После смерти Тома, Энид частенько обращается ко мне. Энид, как вам, должно быть, известно, не сведуща в бизнесе.

Франсина встала спиной к окну, лицом к Флетчу, помолчала, словно гадая, на все ли возможные вопросы Флетча она уже ответила. Молчал и Флетч, а потому, чтобы заполнить паузу, Франсина указала на диван.

– Присядьте, пожалуйста. Меня ждут к обеду, но несколько минут у меня есть, так что давайте посмотрим, вдруг я действительно смогу вам чем-то помочь.

Сев, Флетч расстегнул пиджак и подтянул брючины, чтобы не помять свой новый костюм.

На кофейном столике лежали перчатки и сумочка Франсины.

– Я рад, что вы согласились встретиться со мной. – Франсина села в кресло так, чтобы свет из окна падал на нее сзади. – Возможно, вам поначалу показалось, что я не в своем уме, но я надеюсь, вы поймете, чем вызвано мое, пусть и несколько странное, поведение.

– Ваше поведение не кажется мне странным, – Франсина улыбнулась. – Просто... когда вы сказали, что вы репортер, бывший репортер, я подумала, что, открыв дверь, увижу перед собой... более зрелого мужчину, старше возрастом... которому пришлось многое повидать.

Улыбнулся и Флетч.

– Все дело в моем румянце во всю щеку. А причина тому – ежедневный завтрак из овсянки с апельсиновым соком.

Франсина Бредли добродушно рассмеялась. Теперь, когда его глаза привыкли к яркому свету, Флетч разглядел фотографии на книжной полке. Роберта Бредли, Томас Бредли-младший, школьные фотографии разных лет, две фотографии Энид Бредли, молодой и постарше, большая семейная фотография. Флетч догадался, что черноволосый мужчина, обнимающий Энид Бредли за талию, ее муж, Томас. Стену перед Флетчем украшала черно-коричневая мозаика. На низком столике у окна лежала другая, незаконченная.

– Мозаику на стене сделал ваш брат? – спросил Флетч.

– Да, – Франсина с грустью посмотрела на мозаику. Затем вздохнула и указала на вторую, незаконченную. – А над этой он работал. Том всегда останавливался у меня, приезжая в Нью-Йорк к здешним врачам. Эту мозаику он начал перед отъездом в Швейцарию. Я не стала убирать ее. Глупо, конечно. Но иногда я прихожу домой вечером и буквально вижу его, в халате и шлепанцах, склонившегося над мозаикой.

– Боюсь, мои вопросы покажутся вам необычными.

– Это ничего, – она глянула на часы. – За мной должны приехать...

– Я помню. Мое появление у вас вызвано тем, что при подготовке статьи об «Уэгнолл-Фиппс» мне показали недавние служебные записки вашего брата, которые я и процитировал. В результате меня, естественно, уволили.

Сначала Франсина смотрела на Флетча так, будто тот неожиданно заговорил на языке, который она не понимает.

– Что значит, «недавние»?

– Датированные если не этим, то прошлым месяцем.

– Том уже с год, как умер.

– Потому-то я здесь.

Франсина посмотрела на свои, лежащие на коленях руки, с красным лаком на ногтях.

– Как странно.

– Согласен с вами.

– Есть ли какое-нибудь объяснение?

– У меня – нет.

– Кто показывал вам эти служебные записки?

– Чарлз Блейн. Вице-президент и начальник финансового отдела «Уэгнолл-Фиппс». Мне представлялось, что такой человек – надежный источник информации.

– А, Блейн. С ним и раньше были проблемы. Энид упоминала об этом. Возможно, специалист он толковый, но... Энид говорит, что он все воспринимает слишком серьезно. Своих подчиненных он просто затретировал, – Франсина покивала. – Да, об этом Блейне я слышала. У него все расставлено по полочкам, а если что-то не ставится, он впадает в истерику.

– Дело не в полочках, мисс Бредли. Речь идет о документах, подписанных инициалами человека, который не мог их подписать, поскольку отошел в мир иной.

Франсина пожала плечами.

– Тогда это чья-то злая шутка. Порезвился кто-нибудь из секретарей. Из тех, что работал с Блейном. Блейн мог достать кого угодно. Вот с ним и поквитались.

– Такое возможно.

– А как на этот вопрос ответила Энид?

– Она полагает, что у Блейна нервный срыв. И отправила его в отпуск в Мексику.

– Так, наверное, и есть.

– Я слетал в Мексику. С нервами у него все в порядке. А вот жара и духота допекают.

– Ваша квалификация позволяет вам судить о психическом состоянии человека, мистер Флетчер? У вас диплом психиатра?

– Я оставил его в другом костюме.

– Не подумайте, что я вхожу в роль прокурора, но... Многие люди скрывают свое истинное лицо под маской. И под ней происходит совсем не то, что мы видим.

– Чарлз Блейн заверил меня, что он не подделывал инициалы на служебных записках.

Вновь Франсина Бредли пожала плечами.

– Тогда кто-то сыграл с ним злую шутку, – она улыбнулась. – В конторах такое далеко не редкость.

– Мисс Бредли, когда умер ваш брат?

– Я же сказала... год тому назад.

– Энид говорит то же самое. А Коркоран и Блейн полагают, что он умер в прошлом ноябре, то есть на шесть месяцев позже.

– Ах, вы об этом. Я понимаю, тут действительно имеет место некоторая путаница. Том умер год тому назад. Неожиданно для нас. Уезжая, он оставил за себя Энид. Не могу сказать, что ей удалось справиться с этой работой. Скорее наоборот, ее терпели только потому, что надеялись на скорое возвращение Тома. По существу ее поддерживал лишь его авторитет. Собственно, она сама это прекрасно понимала. И мы решили никому не сообщать о смерти Тома, пока она не освоится в роли руководителя компании. Логичное решение, не так ли?

– Да. Полагаю, что да.

– Была и другая причина. Касающаяся не бизнеса, а эмоций. Энид очень любила моего брата. Насколько мне известно, к нему очень хорошо относились и сотрудники «Уэгнолл-Фиппс», те же Блейн и Коркоран. Энид хотела скорбеть в одиночку. Она не желала видеть на работе печальные лица, выслушивать соболезнования от подчиненных. Надеюсь это ясно?

Флетч предпочел промолчать.

– Была и масса других соображений. Молодые сотрудники могли уйти из компании, прослышав о смерти Тома, так как еще не верили в Энид... И многое, многое другое.

– Том умер год тому назад. В «Уэгнолл-Фиппс» об этом узнали через шесть месяцев, в одну из ноябрьских пятниц. А Энид улетела в Швейцарию во вторник на следующей неделе?

Взгляд Франсины задержался на настенной мозаике.

– Да, вроде бы так, – она повернулась к Флетчу. – Вы спрашиваете, почему мы не полетели в Швейцарию сразу же, шестью месяцами раньше, получив известие о смерти Тома?

– Мне хотелось бы получить ответ на этот вопрос.

– Мы сознательно приняли такое решение. Том умер. Внезапно. Энид об этом сообщили через двадцать четыре часа после смерти. Порекомендовали кремировать покойника. Энид телеграфировала, что согласна. А шесть месяцев спустя мы улетели в Швейцарию, заказали мемориальную службу, привезли домой останки Тома.

– Вы летали в Швейцарию с Энид?

– Разве я только что не сказала об этом?

– Куда именно?

– Том умер в клинике под Женевой.

Флетч глубоко вдохнул и покачал головой.

– Мисс Бредли, ваш брат не умер в Швейцарии.

Брови Франсины взлетели вверх.

– Что вы такое говорите?

– Я связался с посольством США в Швейцарии. Ни в прошлом году, ни когда бы то ни было, в этой стране не умирал американский гражданин, которого звали Томас Бредли.

На лице Франсины отразилось изумление.

– Они так сказали?

– Это информация американского посольства в Женеве.

– Но это невозможно, мистер Флетчер.

– И я уверен, что они не пытались сыграть злую шутку.

– Однако, – рот Франсины открылся и закрылся. – Не знаю, что и сказать.

– Я тоже.

– Полагаю, причиной всего – бюрократическая ошибка. Я попрошу своих адвокатов с этим разобраться.

– Посольство гарантирует, что их информация, касающаяся смерти американцев в Швейцарии абсолютно достоверна.

– О, мистер Флетчер, если вы покажите мне чиновников, которые не допускают ошибок, я, подпрыгнув, достану луну.

Флетч наклонился вперед.

– Как видите, мисс Бредли, у меня много вопросов.

В прихожей загудел аппарат внутренней связи.

– Извините, – Франсина вышла в прихожую, взяла трубку. – Слушаю... Да, пожалуйста, скажите мистеру Савенору, что я спущусь через несколько минут.

Когда Франсина вернулась в гостиную, Флетч стоял у окна.

– Вы даже не закрепили плитки, – он указал на незавершенную мозаику.

– Да, – кивнула Франсина. – Оставила все, как было.

– Можем мы встретиться еще раз? – спросил Флетч.

– Конечно. Я вижу, что вами движут добрые побуждения.

– Подозреваю, мне удалось вас удивить.

– Я уверена, что всему найдется разумное объяснение, – ответила Франсина. – И конторской шутке... И свидетельству о смерти, затерявшемуся в посольстве.

– Возможно.

– Вы сможете пообедать со мной завтра?

– Конечно. Где, когда?

– Вы любите французскую кухню?

– Есть я люблю.

– Так давайте встретимся в восемь вечера в ресторане «У Клер». Это в двух кварталах отсюда, – и она указала на юг.

– В восемь вечера, – повторил Флетч.

Франсина проводила его в прихожую.

– Жаль, что должна уходить. Вы разожгли мое любопытство, – она открыла дверь. – Я уверена, что совместными усилиями мы сможем во всем разобраться.

В вестибюле компанию швейцару составлял седовласый пятидесятилетний мужчина в строгом сером костюме.