Онлайн чтение книги Не спешите с харакири Fleur de nave vinaigrette
Глава 13

Полночь, час преступлений. Я объявляюсь в холле гостиницы «Айли-Ситофи». Портье в белой куртке читает за стойкой иллюстрированный журнальчик «Чин-чин».

— Я хотел бы поговорить с одним из ваших клиентов, который должен был остановиться здесь сегодня вечером, господином Бе-Рхю-Рье, — говорю я.

— Кто его хочет видеть?

— Месье Дюпон.

Он снимает трубку, и на другом конце резким скачком пробуждается Толстяк. Портье сообщает ему о моем визите.

— Вы можете подняться в номер 124, — приглашает меня цербер.

Я благодарю его. До сих пор все идет по плану. Берю спокойно снял себе номер в этой гостинице на одном этаже с таинственным Хелдером. Я захожу в номер коллеги.

— Ну как. Толстяк?

— Птичка у себя в гнездышке.

— Ты в этом уверен?

— Еще бы! Я заработал себе ячмень, пася в замочную скважину! Он вернулся к себе около одиннадцати и только что выключил свет.

— Он там один?

— Как рождественская елка в сиротском приюте!

— Тогда идём!

Берю массирует свой глаз, надутый воздушной струёй из замочной скважины.

— Такие штучки, — возмущается он, — не должны входить в обязанности старшего инспектора!

— Да, но ты можешь внести расходы на примочки в свои командировочные.

— Ну да?

Мы, крадучись, выходим из своего номера и приближаемся к 118. Прижав ухо к двери, мы прислушиваемся. До нас доносится легкое похрапывание. Не знаю, обращали вы когда-нибудь внимание на то, что существуют два вида храпа: львиный рык и змеиный посвист. То, что улавливает мой слух, относится ко второй разновидности.

— Вперед, — говорю я Толстяку.

И деликатно стучу в дверь. 

Храп прекращается. Я стучу еще раз. Под дверь просачивается луч света.

— Кто там? — взволнованно спрашивают за дверью.

Я зажимаю нос пальцами и негромко вякаю:

— Микики ньяк ху, шофо туки я мамотто!

Я произношу это весьма уверенно, так как из интервью Рульта с японским городовым усвоил, что Хелдер не понимает по-японски.

— Минутку, — отвечают мне.

За дверью слышится шорох в спешке надеваемого шмотья, затем шаркающие по ковру шаги.

— Вы дежурный по этажу?

— Йе, йе, муссье, дзинь-урной по это-зю!

Щелкает замок, дверь приоткрывается. Перед нами на мгновенье возникает бородатое лицо типа в ночной рубашке, наспех заправленной в брюки. Этого достаточно. Берю бросается вперед с опущенной вниз головой. Он отбрасывает беднягу назад, и тот отлетает в другой конец комнаты. Я быстро захожу в номер и закрываю за собой дверь.

Берю вступает в отчаянную схватку с постояльцем «Айли-Ситофи».

Они валятся на пол, бой становится все более интересным. Берю в тысячу раз сильнее, но Хелдер в двенадцать тысяч раз превосходит своего противника в ловкости.

Я вижу, как из хлебальника Берю на несколько кабельтовых отскакивает его вставная челюсть, за ней следуют очки Хелдера. От клубка тел исходят пыхтенье, сопенье, напряжение, рев и стон. Наконец, темп схватки замедляется. Хелдеру удается провести захват Толстяку, и тот начинает задыхаться между ног своего соперника. Он предпринимает отчаянные попытки, чтобы вырваться. Его рука дотягивается до рыжей бороды Хелдера и тянет ее вниз. Она остается в кулаке Берю.

Я смотрю и не верю своим глазам. Даже сейчас, когда я описываю это приключение, я продолжаю сомневаться в своих чувствах. Человек, лишенный очков и бороды, и сдерживающий разъяренного бычару Берюрье, так вот, этот человек, — слушайте сюда получше, а для этого распахните ваши помятые за плохое поведение в детстве лопухи, — итак, этот человек — не кто иной как мой кузен Гектор!

Нас ожидает минута великого изумления. Мы смотрим друг на друга, узнаем друг друга, восстанавливаем чувства взаимного доверия и восклицанием:

— Гектор!

— Антуан!

Гектор разжимает свою хватку.

— Месье Берюрье! Извините, ради Бога! Но представьте себя на моем месте! Когда вам заезжают головой в живот, и у вас нет времени заглянуть в лицо тому, кто это делает.

— Ничего, ничего, — с уважением бормочет Толстяк, — а вы знаете толк в захватах дзюдо!

— Я проштудировал кучу литературы по дзюдо, когда работал в министерстве. Я — единственный из черных поясов, кто учился дзюдо заочно! — Он встает, отряхивается и одергивает свою ночную рубашенцию.

— Какая для меня неожиданность встретить тебя здесь, Антуан!

— Для меня тоже. Мы сбились с ног, разыскивая тебя!

— И не говори, такого и в кинухе не увидишь!

Вот ведь, черт возьми! Что же происходит? Гектора не узнать. Из бледной рохли он преобразился в сильного, сурового, уверенного в себе мужчину. Он шпарит на арго. Он берет со стола пачку Го-луа-цзе и зажигает спичку об свои штаны.

— Ну, рассказывай!

— Не знаю, известно ли тебе, Тоньо, что мы с Пинюшем открыли частное сыскное агентство…

— Знаю. Продолжай!

— Однажды к нам пришла дама…

— Мадам Хелдер, если не ошибаюсь…

— Эй, кузен, приткнись-ка слеганца! Если ты все знаешь, не компостируй мне мозги!

— Ну-ну! Ладно, продолжай!

Гектор глубоко затягивается, щеголевато выпускает дым через ноздри и, достав бутылку из-под подушки, бросает её Берю.

— Промочите трубы, месье Берюрье, чтобы чуток взбодриться!

— Спасибо, — робко благодарит его старший инспектор, — это очень кстати, а то, знаете ли, у меня был весьма напряженный денек: бочка с муравьями, попытка удушить и утопить меня, потом обработка семи кисок, да еще переливание крови под занавес, есть от чего взбодриться!

Он пьет. Гектор с нескрываемым удовлетворением наблюдает за ним.

— Ладно, продолжим, — говорит он. — Я стал следить за Хелдером, который обхаживал малышку-японочку. Эта узкоглазка ошивалась в японском посольстве. Однажды после слежки я возвращался к себе в контору, на темной улице меня догнала машина, из которой выскочили два громилы и набросились на меня. Мне двинули сзади по чану, и я отключился. Когда я пришел в себя, то увидел, что меня связали и заперли в подвале. Веселенькое дельце! По мне вовсю шустрили крысы, а я сам чуть было не загнулся от голодухи! Так я прокантовался три дня. Наконец, один из тех типов принес мне пожевать. Но как я мог метануть что-нибудь себе на клык со связанными на протяжении шестидесяти часов руками? Я сказал об этом чуваку, и он развязал меня. Я слегка очухался и в тот момент, когда он меньше всего этого ожидал, подсек его по костылям и заправил ему свой ключ номер два. Власть переменилась. Когда он оклемался, то был уже связан по рукам и ногам. При помощи его же волыны я быстренько расколол его и узнал такую любопытную штуковину: он со своим кентом работал на Хелдера. Они устроили взрыв в японском посольстве, чтобы спереть оттуда ценный конверт.

Гектор усмехается и вытаскивает конверт из ящика стола.

— Вот он!

Я все больше удивляюсь. Кажется, мои мозги из твердого состояния переходят в жидкое.

— Продолжай, Тотор, продолжай…

— Ты прав, зови меня Тотором, это звучит более мужественно. Так вот, крошка тиснула этот конверт, но по простоте душевной понесла его Хелдеру, тут-то ее и замочили в одной вонючей парижской улочке.

— Это моя улица, — мрачно уточняет Толстяк.

— Итак, ребятам крупно не повезло. Получив эти сведения, я оставляю своего стража прохлаждаться в подвале, а сам выхожу из подполья в районе Сен-Дениз рядом с газовой станцией. Сажусь на рябуху и мчусь к Хелдеру, чтобы выразить ему свои соболезнования. Он встречает меня, как хряпнутый мешком с клопами, и выслушивает мой печальный рассказ. Потом спрашиваем:

— Вы не предупредили полицию?

— Нет, — отвечаю я.

— Тогда это дело поправимо.

— И он выкладывает мне свою задумку. Он — всего лишь благородный вор, так как его сообщники не стали убирать меня. Ему нужен конверт из-за марки, за которую один американский миллиардер предлагает сто миллионов. Он узнал из сообщения полицейских, что убийца девушки вылетел самолетом из Орли в направлении Токио. И он предложил мне — поскольку я отважный малый — смотаться в Токио, чтобы попытаться вернуть конверт. Я отказываюсь, но он говорит, что Пино, который следил за ним, находится в их руках, и если я не соглашусь, то его прихлопнут, хотя это и противоречит его принципам. Ты слушаешь меня?

Я-то его слушаю, а вот Берю, намаявшись за день, прикемарил, предварительно вылакав полбутылки виски.

— Что было дальше?

— Он звонит Пинюшу, а затем в наше агентство, дав мне параллельную трубку, и я убеждаюсь, что он не блефует. Я колеблюсь. Но путешествие в Японию — заманчивая перспектива. И я соглашаюсь. Так как у меня не было с собой паспорта, он дал мне свой, в связи с чем пришлось загримироваться под него. Благодаря бороде и очкам, это оказалось плевым делом. Этой ночью я прибыл в Японию. С утра я начал знакомство с городом и, увидев французское агентство, у меня возникло инстинктивное желание заглянуть туда. Разве это не естественно?

— Вполне.

— Передай-ка мне бутылку своего корифана, мне хочется промочить глотку.

Я повинуюсь. Он тяпает глоток гаширы и протягивает пузырь мне.

— Не желаешь хлебнуть?

— Спасибо, нет.

— Как хочешь, кузен. Итак, я запулился в холл Агентства, и тут мне на глаза попалось это объявление…

— Остальное мне известно, — говорю я. — Но как тебе удалось украсть конверт?

— Хелдер показывал мне фотографию, которую он сделал в день открытия выставки.

— А как ты его украл?

— Это было делом техники. Прежде всего я удалил оттуда секретаршу.

— Знаю.

— Потом зашел и открыл сейф.

— Но ты же не знал комбинацию!

— Ну и что, я знаю такие сейфы, как облупленные. Их было полно в нашей конторе, мы держали в них свои завтраки и бутылки с соком.

— Так как тебе удалось узнать комбинацию?

Он пожимает плечами.

— Теперь ты видишь, что мы из одной семьи, Тоньо, и что у меня тоже варит котелок. Я подумал, что здесь требуется слово из пяти букв, и что настоящий француз вдали от родины скорее всего выберет одно из двух.

— Каких?

— Говно или Париж

— И этим словом оказалось «Париж»!

— Нет, другое…

Я жму руку Гектора.

— Браво, кузен! Долгие годы я считал тебя олухом, а сейчас хочу извиниться перед тобой за это.

— Не стоит, — возражает Гектор, — Долгие годы я и в самом деле был им.

Мы держим быстрый военный совет Я убеждаю его вернуть конверт, и усаживаю Берю в такси, поручив ему ответственное задание передать конверт внебрачному сыну покойного Бога-императора.

Мы тем временем едем к Рульту, чтобы сообщить ему последние новости и связаться со Стариканом, чтобы он срочно освободил Пинюша.

— Ты предупредил Хелдера, что тебе удалось найти конверт? — спрашиваю я.

— А как же! Я позвонил ему. Он чертовски рад. Жаль, что ты оставляешь его с носом, а то бы он отвалил мне кругленькую сумму.

— Нет, Гектор! — протестую я. — Если ты хочешь стать достойным полицейским, никогда не занимайся темными делишками.

— Аминь! — вздыхает Гектор. — Стало быть, не судьба! А ты отстаешь от жизни, братец! Когда мы вылетаем домой?

— С утра пораньше!

— Вот уж фигушки! У меня завтра вечером стрелка с хорошенькой японочкой. Не станешь же ты ломать мне кайф!

Мой кузен начинает раздражать меня своим фанфаронством. Если он считает себя Шерлоком Холмсом, то глубоко заблуждается.

— Я сказал, что мы вылетаем завтра, вот так, крысиный зад! И не забывай, что ты путешествуешь с чужим паспортом! Мне ничего не стоит капнуть об этом своим японским коллегам, и тогда тебе придется учить японский, чтобы объяснить им, как ты дошел до такой жизни…

— Это ж надо! Полный беспредел! — ворчит Гектор. — Ну и семейка!