Онлайн чтение книги Девушка, которая играла с огнем Flickan som lekte med elden
Глава 4

Понедельник, 10 января – вторник, 11 января

Лисбет Саландер приземлилась в аэропорту Арланда в половине седьмого утра. Поездка длилась уже двадцать шесть часов, девять из которых пришлось просидеть в аэропорту Грэнтли Адамс на Барабадосе. «Бритиш эруэйз» не разрешали вылета самолету, в котором сидела Лисбет, пока не была предотвращена потенциальная угроза террористического акта и пассажир с арабской внешностью не был эскортирован для допроса. Прилетев в лондонский аэропорт Гатвик, она узнала, что последний в тот день самолет на Швецию уже в воздухе. Ей поменяли билет на самолет, вылетающий следующим утром, и девушке снова пришлось ждать несколько часов.

Лисбет чувствовала себя как мешок бананов, перележавших на солнце. Ничего, кроме ручного багажа с ноутбуком, «Границами математики» и утрамбованной одеждой, у нее не было. Беспрепятственно пройдя «зеленый коридор» таможни, она вышла к автобусам и сразу почувствовала себя дома – об этом напомнило снежное месиво под ногами.

В нерешительности Лисбет задумалась на секунду. Всю жизнь она должна была довольствоваться самым дешевым и до сих пор не могла привыкнуть к мысли, что у нее есть почти три миллиарда крон. Она присвоила их способом, комбинирующим интернет-грабеж со старым добрым мошенничеством. Минутой позже Лисбет решила пренебречь своими старыми правилами и взяла такси. Сообщив таксисту адрес на Лундагатан, она чуть ли не сразу заснула на заднем сиденье.

Едва такси остановилось на Лундагатан и шофер похлопал ее по плечу, Лисбет поняла, что дала ему неверный адрес. Исправив ошибку, она сказала ему ехать дальше, на Гётгатсбакен. Оставив таксисту хорошие чаевые в американских долларах, вышла из машины и попала ногой прямо в лужу у водосточного люка. Лисбет была одета в джинсы, майку и тонкую курточку, на ногах – сандалии и носочки. Она доплелась до «Севен-илевен»[10]Сеть супермаркетов., купила шампунь, зубную пасту, мыло, молоко, сыр, яйца, хлеб, замороженные булочки с корицей, кофе, липтоновский чай в пакетиках, маринованные огурцы, яблоки, большую упаковку полуфабриката пиццы и блок сигарет «Мальборо лайт», расплатившись карточкой «Виза».

Выйдя на улицу, Лисбет заколебалась, какой дорогой идти домой. Она могла пойти вверх по Свартенсгатан или выбрать Хёкенсгатан в сторону Шлюза. Недостатком Хёкенсгатан было то, что на ней располагалась редакция «Миллениума», стало быть, велик риск встретиться лицом к лицу с Микаэлем Блумквистом. Наконец Лисбет решила не ходить в обход только ради того, чтобы не встретиться с ним. Она поспешно направилась в сторону Шлюза, хотя вообще-то этот путь был чуть длиннее, а потом свернула направо и по Хёкенсгатану дошла до площади Мосебакке. Пройдя наискосок мимо статуи Сестер у «Южного театра», она поднялась по ступенькам к Фискаргатан. Там остановилась и невесело взглянула на дом. Но ощущения «вот я и дома» у нее не возникло.

Она оглянулась по сторонам. Это был тихий закоулок в центре Сёдермальма, одного из самых престижных районов Стокгольма. Здесь не было широких проезжих улиц, что ее очень устраивало. Здесь было легко следить за тем, что делается в округе. Летом эта улица являлась популярным местом прогулок, но зимой по ней ходили лишь те, кто жил здесь или кого приводили сюда дела. Обычно тут не было ни души, а главное – никого, кого она бы знала или кто мог знать ее. Лисбет поставила пакет с покупками прямо в снежную слякоть и поискала ключи. Затем доехала на лифте до последнего этажа и открыла дверь с табличкой «В. Кюлла».

Одной из первых забот Лисбет, когда она стала обладательницей большой суммы денег и тем самым обеспечила себе финансовую независимость на всю оставшуюся жизнь (или пока не подойдут к концу три миллиарда крон), было найти себе подходящее жилье. Квартирные дела стали для нее совершенно новым опытом. Никогда раньше ей не приходилось вкладывать деньги во что-то большее, чем отдельные потребительские товары, за которые она платила наличными или в рассрочку, если та была необременительна. Наибольшие затраты в ее «бухгалтерии» относились к разного рода компьютерам и легкому мотоциклу «Кавасаки». Последний она купила по бросовой цене – за семь тысяч крон. Почти столько же выложила за запчасти, а затем потратила несколько месяцев на то, чтобы полностью перебрать его и привести в порядок. Ей хотелось бы иметь машину, но она не решалась на подобную покупку, так как не знала, как собрать такие деньги.

Войдя в подробности, Лисбет осознала, что покупка квартиры – дело намного более сложное. Сначала она просматривала объявления о продаже квартир в газете «Дагенс нюхетер», выложенной в Сети, но вскоре поняла, что даже это для нее – китайская грамота.

Объявления содержали совершенно непостижимые обозначения и сокращения, так что Лисбет, почесав в затылке, решила позвонить по нескольким объявлениям, даже не зная, как и о чем расспрашивать. Вскоре она осознала, что это полная глупость, и прекратила свои попытки. Следуя новой тактике, в первое воскресение января Лисбет посетила две квартиры, где был день открытых дверей. Одна располагалась на острове Реймерсхольм, на улице Виндрагавеген, а вторая находилась на улице Хеленеборгсгатан, в районе Хорнстюль. Первая квартира оказалась четырехкомнатной, светлой, в здании, выходящем на Лонгхольмен и Эссинген. Пожалуй, она бы ей подошла. Вторая, на Хеленборгсгате, оказалась просто убогой каморкой с видом на соседний дом.

Проблема была в том, что Лисбет сама не знала, где хочет жить, как должна выглядеть квартира и какие требования она может предъявлять при покупке. Никогда раньше Лисбет не задумывалась о жилье лучшем, чем ее сорок семь «квадратов» на Лундагатан, где она провела детство и на которую стараниями Хольгера Пальмгрена получила права собственности по исполнении восемнадцати лет. Приземлившись на продавленный диван в комнате, совмещавшей функции гостиной и кабинета, Лисбет задумалась.

Квартира на Лундагатан выходила окнами во двор, была тесной и безрадостной. К тому же из окна спальни была видна лишь пожарная лестница на торцовой стене другого дома. Окна кухни смотрели на заднюю часть соседнего дома, стоящего фасадом на улицу, и на вход в подвал. Оставалась гостиная, из которой можно было рассмотреть уличный фонарь и несколько веток березы.

Поэтому первым ее требованием к будущему жилью стало наличие привлекательного вида.

Ей не хватало балкона: она всегда завидовала более состоятельным соседям с верхнего этажа, которые имели возможность в жаркие летние дни посидеть под маркизой на балконе, попивая холодное пиво. Итак, вторым требованием к новому жилью стал балкон.

Как же должна выглядеть квартира? Лисбет вспомнилось жилье Микаэля Блумквиста на Беллмансгатан. Перестроенная мансарда представляла собой единую большую комнату площадью шестьдесят пять квадратных метров с видом на Ратушу и Шлюз. Там было бесподобно. Ей хотелось иметь уютную, не захламленную мебелью квартиру, которую было бы легко убирать. Это стало ее третьим требованием.

Лисбет годами жила в тесноте. В кухне площадью десять квадратных метров хватало места лишь на кухонный стол и два стула. Гостиная была размером двадцать квадратных метров, а спальня – двенадцать. Ее четвертым требованием стала просторность квартиры и множество встроенных гардеробов. Еще желательно иметь впечатляющий кабинет и большую спальню, чтобы было где развернуться.

Ее нынешняя ванная комната представляла собой конуру без окон, с полом, выложенным дешевой серой плиткой, с малоудобной сидячей ванной и обоями из пластика, которые никогда не выглядели чистыми, сколько их ни скреби. Ей хотелось кругом кафель и большую ванну и чтобы в ванной приятно пахло и работала вентиляция. А еще хорошо бы, чтобы стиральная машина стояла в квартире, а не в занюханном подвале для общего пользования жильцами подъезда.

Итак, поразмыслив, Лисбет зашла в Интернет и посмотрела список контор, предлагавших услуги маклеров по недвижимости. Встав пораньше на следующий день, она направилась в контору агентства «Нобель», считавшегося многими лучшим в Стокгольме. Одетая в потертые черные джинсы, грубые сапоги и черную кожаную куртку, она остановилась у одной из стоек и сначала рассеянно наблюдала за тридцатипятилетней блондинкой, выкладывавшей снимки квартир на домашней страничке «Нобель». Наконец к ней подошел толстячок лет сорока с поредевшими рыжеватыми волосами. Когда она спросила, какие квартиры есть у них в наличии, он на секунду недоуменно уставился на нее, а затем произнес тоном доброго дядюшки:

– А что, милая барышня, ваши родители знают о вашем намерении покинуть отчий кров?

Лисбет смерила его холодным взглядом, пока он не закончил хихикать, и выразилась более четко:

– Мне нужна квартира.

Он кашлянул и покосился на свою коллегу.

– Я понимаю. И какого же типа?

– Мне нужна квартира в районе Сёдер, с балконом, видом на воду, не менее четырех комнат, ванная желательно с окном, и еще нужно место для стиральной машины. Кроме того, необходимо помещение для мотоцикла с замком в двери.

Женщина за компьютером прервала свою работу и, повернув голову, с любопытством уставилась на Лисбет.

– Мотоцикл? – переспросил рыжеволосый толстяк.

Лисбет Саландер кивнула.

– Простите, – запинаясь, начал мужчина, – а как вас зовут?

Лисбет представилась и тоже спросила его имя. Оказалось, Иоаким Перссон.

– Тут вот какое дело, квартира в Стокгольме чего-то да сто́ит, – продолжил он.

Эту реплику Лисбет оставила без внимания – она ведь спросила, какие у них предлагаются квартиры, а напоминание, что они стоят денег, вообще излишне и неуместно.

– А кем вы работаете?

Лисбет на секунду задумалась. Формально она единоличный предприниматель, а фактически она работала только у Драгана Арманского в «Милтон секьюрити», да и то в последний год совершенно нерегулярно, а последние три месяца вообще ничем у него не была занята.

– Сейчас у меня нет определенной работы, – начистоту ответила она.

– Та-ак… наверное, ходишь в школу?

– Нет, не хожу.

Иоаким Перссон обогнул стойку, за которой стоял, дружелюбно обхватил Лисбет за плечи и учтиво повернул к двери на выход.

– Вот что, юная дама: милости просим к нам через несколько лет, но тогда тебе нужно иметь в распоряжении немного больше денег, чем помещается в свинье-копилке. Тут, видишь ли, карманных денег не хватит, – пояснил он и добродушно ущипнул ее за щеку. – Так что возвращайся когда-нибудь, мы и тебе квартирку подыщем.

Лисбет Саландер постояла на улице перед агентством «Нобель» несколько минут, задумчиво прикидывая, как понравилось бы этому Иоакиму Перссону, если бы ему в витрину засадили бутылку с коктейлем Молотова. Потом пошла домой и включила компьютер.

Десять минут спустя она уже зашла во внутреннюю сеть агентства «Нобель», использовав пароль, который нечаянно увидела, когда женщина за конторкой набирала его перед размещением фотографий. А еще через три минуты обнаружила, что компьютер, на котором работала та дама, в сущности, выполнял работу сервера всего агентства. «Вот дебилы», – подумала Лисбет. Ей понадобилось еще три минуты, чтобы получить доступ ко всем четырнадцати компьютерам, составлявшим локальную сеть. Через два часа, прочесав бухгалтерию Иоакима Перссона, она заключила, что он утаил от налоговой службы почти семьдесят пять тысяч крон черного нала за последние два года.

Скачав все необходимые файлы, она послала их в налоговую службу с анонимного электронного адреса, сервер которого размещался в США. Вслед за тем она раз и навсегда выбросила из головы Иоакима Перссона.

Теперь Лисбет могла посвятить остаток дня изучению реестра элитного жилья, предлагаемого «Нобелем». Самым дорогим оказался небольшой замок около Марнефреда, где у нее не было ни малейшего желания обосноваться. Решив пойти ва-банк, она выбрала следующий по дороговизне объект – шикарную квартиру у площади Мосебакке.

Лисбет долго разглядывала фотографии и планировку. Наконец она пришла к заключению, что квартира на Мосебакке с избытком удовлетворяет всем требованиям ее списка. Раньше квартирой владел один из директоров компании АВВ, но он отошел в тень вскоре после того, как покинул пост и получил отступные чуть ли не в миллиард крон, что привлекло много внимания и вызвало возмущение в средствах массовой информации.

Вечером Лисбет позвонила по телефону Джереми Мак-Миллану, совладельцу адвокатской конторы «Мак-Миллан и Маркс» в Гибралтаре. Ей уже доводилось иметь дело с Мак-Милланом. В свое время он хорошо заработал на том, что основал ряд фиктивных предприятий, открывших счета для того, чтобы заправлять состоянием, которое она увела у финансового олигарха Ханса Эрика Веннерстрёма.

Ей снова понадобились услуги Мак-Миллана. На этот раз она дала ему указание вступить в переговоры с агентством «Нобель» от имени ее предприятия «Уосп энтерпрайзис» о покупке той самой вожделенной квартиры на Фискаргатан у Мосебакке. Переговоры продолжались четыре дня, и от окончательной цены, проставленной в документах, у Лисбет глаза полезли на лоб. Плюс еще пять процентов Мак-Миллану за посредничество. К концу недели Лисбет уже перевезла две картонные коробки с одеждой, постельное белье, матрас и кухонную утварь. Почти три недели она спала на матрасе в новой квартире, а тем временем искала клиники пластической хирургии и завершала незаконченные дела (включая ночной разговор с адвокатом Нильсом Бьюрманом), а еще платила вперед за жилье, электричество и по другим текущим расходам.

Доведя все дела до конца, Лисбет заказала билет и уехала в клинику в Италии. Закончив лечение и выписавшись из клиники Генуе, она отправилась в Рим, где сидела в своей комнате в отеле и размышляла, что ей делать дальше. Надо бы вернуться в Швецию и как-то устроить свою жизнь, но ей даже думать не хотелось о Стокгольме, и тому было несколько причин.

Во-первых, у нее не было профессии. Никакого будущего в «Милтон секьюрити» она для себя не видела. Вины Драгана Арманского в этом не было: он-то хотел взять ее в штат, ведь она была проверенным и ценным винтиком в структуре его фирмы. Но ей было уже двадцать пять, и ее отнюдь не привлекала перспектива до пятидесяти лет копаться в разных данных о жуликах на высоких постах. Это годилось как хобби, а не как жизнедеятельность.

Второй причиной нежелания возвращаться в Стокгольм был Микаэль Блумквист. Так она точно рискует наткнуться на «чертова Калле Блумквиста»[11]Калле Блумквист – мальчик-сыщик, персонаж произведений Астрид Линдгрен, в честь которого Микаэль (полное имя Карл Микаэль) Блумквист еще в молодости получил такое прозвище за склонность к детективным историям., а этого ей хотелось бы в последнюю очередь. Ведь он обидел ее. Следует честно признать, что сделал он это неумышленно. Это был отличный мужик, и ее вина, что она в него «влюбилась». Даже самое это слово звучало как бред собачий, когда оно относилось к этой «чертовой курице Лисбет Саландер».

Микаэль Блумквист имел репутацию дамского угодника. Лисбет была для него милой забавой, к которой он снизошел, когда она была рядом и никого лучше под рукой не оказалось, но кого он быстро выбросил из головы, когда попал в более интересное общество. Она винила саму себя за то, что ослабила самозащиту и впустила его в свою жизнь.

Когда Лисбет опомнилась и взяла себя в руки, все контакты с Микаэлем были прерваны. Не так легко ей это далось, но она держалась железно. В последний раз Лисбет видела его, стоя на перроне в метро на станции «Гамла стан», когда он сидел в вагоне на пути к центру. Она смотрела на него целую минуту и сказала себе, что у нее не осталось ни капли чувств к нему, так как иначе наступил бы конец от полной потери крови. «Пошел ты…» – подумала она. Микаэль заметил ее в тот момент, когда закрывались двери, и непрерывно глядел на нее, пока она не повернулась и не ушла, а поезд все еще не тронулся.

Лисбет не понимала, почему он так упрямо пытается установить с ней контакт, как будто исходил из сугубо общественных побуждений. Она была в бешенстве от того, что он столь недогадлив, и каждый раз, когда она получала от него письма по электронной почте, удаляла их не читая, стиснув зубы.

Итак, Стокгольм ничуть ее не привлекал. Кроме почасовой работы на «Милтон секьюрити», нескольких бывших сексуальных партнеров и участниц рок-группы «Персты дьявола», она никого и ничего не знала во всем родном городе.

Единственным человеком, к которому Лисбет питала уважение, был Драган Арманский. Трудно сказать, какие чувства она испытывала к нему. Ее даже несколько удивляло, что ее к нему немного тянет. Не будь он женатым, таким старым и в придачу консервативным в своих взглядах на общество, она бы, пожалуй, попробовала пойти на сближение.

Подводя черту под размышлениями, Лисбет достала календарь и открыла раздел с картами. Она никогда не была в Австралии и Африке, читала, но не видела пирамид и храма в Ангкор-Ват, не ездила на пароме «Стар ферри» между Коулуном и Викторией в Гонконге, не плавала с маской в Карибском море, не загорала на пляжах в Таиланде. Кроме нескольких коротких командировок по работе в Прибалтику, соседние скандинавские страны, а еще в Цюрих и Лондон, она за всю жизнь почти никуда не ездила за пределы Швеции.

Лисбет посмотрела в окно своей комнаты. Гостиница находилась на улице Гарибальди. Рим напоминал груду развалин. Она решилась, надела куртку, спустилась в вестибюль и спросила у администратора, нет ли недалеко туристического агентства. Потом заказала билет до Тель-Авива в одну сторону и ближайшую ночь провела, бродя по Старому городу в Иерусалиме, прогуливаясь к мечети Аль-Акса и Стене Плача, с недоумением поглядывая на вооруженных солдат на перекрестках.

Затем она вылетела в Бангкок и продолжала путешествовать весь остаток года.

У нее оставалось еще одно дело, в связи с которым она дважды летала в Гибралтар. В первый раз для того, чтобы присмотреться к человеку, которому доверила управление своими финансами, а второй раз – проконтролировать, как он с этим справляется.

Открывать ключом дверь собственной квартиры после долгого отсутствия было как-то не по себе.

Лисбет поставила сумку с продуктами в прихожей и набрала четырехзначный код для отключения сигнализации. Затем стянула с себя всю мокрую одежду и бросила кучей на полу. Зайдя в кухню, включила холодильник и расставила в нем продукты, а потом прошла в ванную, пустила душ и простояла под ним минут десять. Потом, разогрев пиццу в микроволновке, заела ее дольками яблок, раскрыла коробку и достала подушку, простыню и одеяло, от которых слегка попахивало после года хранения в нераспакованном виде, и постелила себе на матрасе в комнате, смежной с кухней.

Прислонив голову к подушке, Лисбет почти тотчас заснула и проспала почти двенадцать часов, до полуночи. Проснувшись, она включила кофеварку, обмоталась одеялом и, подложив подушку, уселась на подоконнике. Затянувшись сигаретой, устремила взгляд к Юргордену и Сальтшё. Зачарованная огнями и темнотой, Лисбет задумалась над своей жизнью.

Следующий день у нее был полностью расписан. В семь утра она уже повернула ключ в замке своей входной двери, а на лестничной площадке открыла окно и примотала запасной ключ на медной проволоке к задней стенке водосточной трубы. По опыту Лисбет знала, как удобно иметь под рукой запасной ключ на всякий случай.

На улице ее обдало ледяным холодом. Лисбет была одета в старые, заношенные джинсы, прохудившиеся под задним карманом, так что можно было разглядеть голубые трусики. Поверх майки она надела джемпер со стоячим воротником, но тот уже вытянулся и не облегал шею. Помимо этого, Лисбет отыскала свою старую кожаную куртку с заклепками на плечах. Надевая ее, она отметила про себя, что куртку надо бы отнести в починку: заменить продранную, почти исчезнувшую подкладку в карманах. Теплые чулки и ботинки грели ноги. «В общем, все это обеспечит мне приличное тепло», – подумала она.

Лисбет прошла по Санкт-Паульсгатан в сторону Цинкенсдамм, а потом к Лундагатан, где была ее старая квартира. Там прежде всего проверила, на месте ли ее «Кавасаки» в подвале. Похлопав стального коня по седлу, она пошла по лестнице наверх, к своей бывшей квартире, и смогла зайти в прихожую, лишь переступив через огромную кучу рекламы у двери.

Лисбет колебалась относительно того, что ей делать с квартирой. Накануне отъезда из Швеции она наконец решила, что проще всего заказать автоматические выплаты за коммунальные услуги. Здесь у нее оставалась вся ее мебель, по-хозяйски подобранная в разных мусорных контейнерах, а также выщербленные чашки, два старых компьютера и кучи бумаги. В общем, ничего ценного.

Лисбет принесла из кухни черный пластиковый мешок для мусора и минут пять сортировала кучу на две: почту и рекламу. Подавляющее большинство составляла реклама, и она летела сразу в черный мешок. Почта на ее имя состояла в основном из банковских выписок, копий данных, передаваемых в налоговое управление в связи с ее работой в «Милтон секьюрити», и разного рода скрытой рекламы. Одним из преимуществ иметь опекуна было в том, что ей не надо было заполнять налоговую декларацию – такого рода бумаги ей не приходили. В целом, за весь год она получила всего три личных письма.

Первое прислал адвокат Грета Моландер, доверенное лицо ее матери. Письмо коротко информировало, что оставшиеся от матери деньги были разделены пополам между Лисбет и ее сестрой Камиллой и что каждой причитается по девять тысяч триста двенадцать крон. Эта сумма переведена на банковский счет фрёкен Саландер, и ее просят подтвердить получение. Лисбет убрала это письмо во внутренний карман куртки.

Второе письмо пришло от госпожи Микаэльссон, заведующей домом для престарелых в Эппельвикене. Это письмо напоминало, что у них все еще хранится коробка с вещами, оставшимися после ее матери, и содержало просьбу связаться с дирекцией дома для престарелых и дать указания, как поступить с этими вещами. Заведующая сообщала, что содержимое коробки будет выброшено, если Лисбет или ее сестра, адресом которой они не располагают, не дадут о себе знать до конца года. Письмо было датировано июнем, и поэтому Лисбет решила сразу отреагировать по мобильнику. Через две минуты она уже знала, что коробка цела. Лисбет извинилась за то, что не дала о себе знать раньше, и пообещала забрать вещи завтра же.

Последнее личное письмо было от Микаэля Блумквиста. Поколебавшись секунду, Лисбет решила не открывать его и метким броском направила в мешок с мусором.

Наполнив большую картонную коробку разрозненными предметами и всякой дребеденью, которую ей хотелось сохранить, она взяла такси и вернулась на квартиру у Мосебакке. Там нанесла макияж, надела очки, светлый парик с волосами до плеч и прихватила норвежский паспорт на имя Ирене Нессер. Бросив взгляд в зеркало, отметила, что Ирене Нессер, с одной стороны, здорово похожа на Лисбет Саландер, а с другой – кажется совершенно другим человеком.

Наскоро перекусив багетом с сыром бри и кофе с молоком в кафе «Эдем» на Гётгатан, Лисбет направилась к агентству на Рингвеген, предоставляющему машины напрокат. Взяв «Ниссан Микра», Ирене Нессер поехала в ИКЕА в районе «Кунгенс курва» и не заметила, как провела там три часа. Она прошлась чуть ли не по всему ассортименту, записывая номера необходимых ей товаров. Часто она принимала мгновенные решения.

Чего только не было куплено: два дивана модели «Карланда» песочного цвета, пять мягких кресел с низкой посадкой, два круглых лакированных столика из березы, журнальный столик «Свансбу», а также несколько причудливых столиков марки «Лак». В отделе полок и шкафов ей приглянулась пара закрытых гарнитуров и две книжные полки, а также тумба для телевизора и закрытые полки. Этот список пополнили трехстворчатый гардероб «Пакс нексус» и два небольших комода «Мальм».

Выбору кровати Лисбет отвела много времени и в конце концов остановилась на широченной «Хемнес» с матрасом и всеми полагающимися принадлежностями. На всякий случай она купила кровать поменьше модели «Миллехаммер» в гостевую комнату. Лисбет не рассчитывала когда-либо принимать гостей, но, имея гостевую комнату, почему бы не обставить и ее?

Ванная в новой квартире ей досталась полностью оборудованной, включая настенный шкафчик, полки для полотенец и стиральную машину, оставшуюся от прежнего владельца. Единственное, что она докупила, была корзина для грязного белья.

Кухня, напротив, требовала меблировки. Взвесив все «за» и «против», Лисбет приобрела массивный кухонный стол из бука марки «Росфорс», поверхность которого покрывало толстое закаленное стекло, и четыре ярких кухонных стула.

Конечно, ей нужна была мебель для кабинета, и она, раскрыв глаза, разглядывала «рабочие установки» с замысловатыми приставками для компьютеров и клавиатуры. Наконец покачала головой и остановилась на обычном письменном столе «Галант», облицованном буком, с наклонной поверхностью и скругленными углами, а также шкафе для бумаг. Особенно долго она выбирала стул – в нем ей придется провести немало часов, – и наконец выбрала самую дорогую модель «Верксам».

Под конец Лисбет совершила завершающий круг и сделала приличный запас простыней, наволочек, полотенец, покрывал, одеял, подушек, столовых приборов, кухонной посуды, кастрюль, разделочных досок, а кроме того, три больших ковра, несколько настольных ламп и солидный ассортимент канцелярских принадлежностей, в частности папок, корзин для бумаги, ящиков и прочего.

Закончив путешествие по отделам, Лисбет направилась со своим списком к кассе, где расплатилась карточкой, выписанной компанией «Уосп энтерпрайзис» на имя Ирене Нессер. Доставку и сборку мебели она тоже оплатила. Все вместе стоило ей чуть больше девяноста тысяч крон.

К себе в район Сёдер Лисбет вернулась около пяти часов вечера и успела заглянуть в магазин домашней электроники Аксельссона, где купила восемнадцатидюймовый телевизор и радиоприемник. Уже под самое закрытие она проскользнула в магазин электроприборов и приобрела пылесос. Универсам «Мариахаллен» был открыт, и Лисбет купила щетку и ведро для мытья полов, моющие средства, мыло, зубные щетки и большую упаковку рулонов туалетной бумаги.

В результате этого бешеного магазинного разгула Лисбет страшно устала, но была довольна. Запихав мелкие покупки в «Ниссан», она как сноп свалилась на верхнем этаже кафе «Ява» на Хорнгатан. Подвинув к себе газету, оставленную на соседнем столике, уяснила, что правящей партией по-прежнему являются социал-демократы и что ничего существенного за время ее отсутствия в стране вроде не произошло.

Она была дома около восьми вечера, в темноте выгрузила из машины все, что загрузила, и подняла в лифте в квартиру, на которой значилось «В. Кюлла». Скинув все в одну кучу в прихожей, вернулась в машину и потратила полчаса, прежде чем смогла припарковаться в соседнем переулке. Дома она пустила воду в джакузи, в которой чувствовали бы себя вполне просторно не меньше трех человек.

Ей вдруг пришел в голову Микаэль Блумквист. Лисбет не вспоминала о нем несколько месяцев, пока ей не попалось в глаза его письмо сегодня. Интересно, он сейчас дома или вместе с Эрикой Бергер?

Через секунду она глубоко вздохнула, повернулась лицом вниз и ушла с головой под воду. Положив руки на грудь и крепко сжав соски, задержала дыхание на три минуты, пока не почувствовала боль в легких.

Редактор Эрика Бергер покосилась на часы, когда Микаэль Блумквист появился с пятнадцатиминутным опозданием на освященный традицией редакционный совет, заседания которого проходили в десять утра каждый второй вторник месяца. На этих заседаниях обсуждалось приблизительное содержание следующего номера, а также планировалось вперед несколько номеров «Миллениума».

Микаэль Блумквист извинился за опоздание и пробормотал что-то в свое оправдание, но этого никто не слышал и уж во всяком случае не запомнил. Кроме Эрики, участниками заседания были секретарь редакции Малин Эрикссон, совладелец и художественный редактор Кристер Мальм, репортер Моника Нильссон и занятые неполный день Лотта Карим и Хенри Кортес.

Микаэль Блумквист сразу отметил, что семнадцатилетней практикантки среди присутствующих нет, но что группа пополнилась совершенно незнакомым лицом, сидящим за столом для совещаний. Это было тем более странно, что Эрика не допускала посторонних к обсуждению будущих номеров «Миллениума».

– Это Даг Свенссон, – представила Эрика мужчину. – Он внештатный журналист. Мы собираемся прибрести его текст.

Микаэль кивнул и пожал руку мужчине, голубоглазому, коротко подстриженному блондину с трехдневной щетиной на щеках. Ему было лет тридцать, и он выглядел явно хорошо тренированным.

– Каждый год мы обычно выпускаем два-три тематических номера, – продолжала Эрика. – Вашу вещь я хочу дать в майский номер. Типография принимает наши заказы до двадцать седьмого апреля. Значит, у нас есть три месяца на подготовку текста.

– А о чем текст? – спросил Микаэль и налил себе кофе из термоса на столе.

– На прошлой неделе Даг Свенссон принес мне аннотацию, и я пригласила его на редакционное заседание. Может быть, сами расскажете? – предложила Эрика.

– Доставка секс-услуг, – сказал Даг Свенссон, – то есть торговля сексом и девочками. У меня материал главным образом по поставкам из Прибалтики и Восточной Европы. Мой первоначальный замысел – написать об этом книгу. Вот почему я обратился к Эрике, ведь у вас теперь свое небольшое издательство.

Все оживились. В издательстве «Миллениум» до сих пор вышла только одна книга – прошлогодний «кирпич» Микаэля Блумквиста, разоблачавший финансовую империю миллиардера Веннерстрёма. В Швеции книга выдержала шесть изданий и была переведена на норвежский, немецкий и английский языки. Сейчас заканчивался перевод на французский. Цифры продаж были просто невообразимыми, принимая во внимание, что материал уже был известен по бесчисленным газетным публикациям.

– Размах нашего книгопечатания не столь уж большой, – осторожно вставил Микаэль.

Даг Свенссон улыбнулся:

– Знаю. Но ведь у вас есть свое издательство.

– Есть более крупные, – возразил Микаэль.

– Безусловно, – согласилась Эрика Бергер. – Но мы уже год обсуждаем, не создать ли нам издательскую нишу помимо нашей основной деятельности. Эту тему мы уже затрагивали на двух заседаниях правления, и все были настроены позитивно. Мы пришли к соглашению об издательской деятельности малого объема – три-четыре книги в год, главным образом репортажного характера. Другими словами, решили выпускать типичную журналистскую продукцию, а это – хорошая книга для начала.

– Доставка секс-услуг… – повторил Микаэль Блумквист. – Расскажите.

– Я уже четыре года копаю в этой области. Я влез туда с подачи моей подруги Миа Бергман. Она занимается криминологией и гендерными исследованиями, раньше работала в совете по предотвращению преступности и проводила расследования по обвинению в сексуальной эксплуатации.

– Я с ней встречалась, – вмешалась вдруг Малин Эрикссон, – брала у нее интервью два года назад, когда она сделала сообщение, содержащее сравнительный анализ того, как в судах рассматриваются дела мужчин и женщин.

Даг Свенссон кивнул и улыбнулся.

– Да, это вызвало недовольство, – сказал он. – Но вот уже пять или шесть лет она исследует доставку секс-услуг. Это нас и познакомило. Я писал очерк о торговле сексуальными услугами в Интернете, и мне подсказали, что она кое-что знает об этом. А она действительно знала. Короче, мы начали работать вместе – я как журналист, а она как исследователь; часто встречались, а через год съехались. Она пишет докторскую диссертацию и весной будет защищаться.

– Значит, она пишет докторскую, а ты…

– А я пишу популярную версию на основе диссертации и моих собственных «раскопок». Кроме того, готовлю короткую версию в виде статьи, которую уже отдал Эрике.

– Ладно, вы работаете единой командой. И каков же ваш сюжет?

– Наше правительство ввело закон, запрещающий приобретение сексуальных услуг, наша полиция следит за тем, чтобы закон соблюдался, и наши суды, осуждающие преступников, вовсю заседают. Клиентов, покупающих секс-услуги, мы называем секс-преступниками, потому что покупка сексуальных услуг карается законом, и наши средства массовой информации публикуют тексты, выражающие моральное возмущение в связи с этим. Вместе с тем Швеция принадлежит к числу стран, покупающих наибольшее количество проституток, приезжающих из России и Прибалтики, на душу населения.

– И вы можете подкрепить это цифрами?

– Это отнюдь не секрет и даже не новость. Ново здесь совсем другое. Мы встречались и разговаривали с дюжиной девушек вроде героини фильма «Лилия навсегда». Большинство из них в возрасте пятнадцати-двадцати лет, из неблагополучных семей, родом из восточноевропейских стран. Их заманивают в Швецию обещанием какой-то работы, но попадают они в когти отпетой секс-мафии. То, что пережили эти девушки, не идет ни в какое сравнение с «Лилией навсегда», на их фоне фильм – просто развлечение для семейного круга. Точнее говоря, пережитое этими девушками не годится вообще ни для какого фильма.

– Ясно.

– На этом сфокусирована диссертация Миа, но не моя книга.

Слушатели в ожидании затаили дыхание.

– Миа брала у девушек интервью, а я систематически изучал поставщиков и потребителей.

Микаэль улыбнулся. Он никогда раньше не встречал Дага Свенссона, но сразу понял, что это журналист близкого ему стиля, пристально вглядывающийся в суть дела. Для Микаэля одно из основных журналистских правил гласило, что в любом деле есть те, кто несет ответственность, the bad guys[12]Плохие парни ( англ. )..

– И вы добыли интересные факты?

– Могу, например, привести документированные доказательства, что один чиновник министерства юстиции, привлекавшийся к разработке закона о покупке секс-услуг, сам использовал по крайней мере двух девушек, попавших сюда через посредничество секс-мафии, причем одной из них было пятнадцать лет.

– Вот это да!

– Уже три года я отдаю часть своего рабочего времени этой теме. В книге будут описываться конкретные покупатели секса. Например, трое полицейских, один из которых работает в военной службе безопасности, а другой – в отделе полиции по борьбе с проституцией; пять адвокатов, один прокурор и один судья. Кроме того, трое журналистов, один из которых опубликовал несколько заметок о секс-торговле. В частной жизни он развлекается играми в насилие с несовершеннолетней проституткой из Таллинна. Вряд ли речь здесь идет об играх по обоюдному согласию. Я собираюсь назвать их всех по имени, ведь у меня все задокументировано.

Микаэль Блумквист даже присвистнул, и улыбка сошла с его лица.

– Раз уж я снова стал ответственным редактором, то хочу тщательно просмотреть, как задокументирован материал, – сказал он. – В прошлый раз моя халатность в отношении источников стоила мне трех месяцев тюрьмы.

– Если вы решите публиковать мой очерк, то получите любую документацию, какую пожелаете. Но у меня есть условие, при котором я соглашусь продать свой материал «Миллениуму».

– Даг хочет, чтобы мы издали его книгу, – разъяснила Эрика Бергер.

– Точно! Нужно, чтобы публикация произвела эффект разорвавшейся бомбы, а сейчас «Миллениум» – самый незапятнанный и независимый журнал в стране. Сомневаюсь, что у нас нашлось бы много других издательств, способных набраться храбрости и выпустить книгу такого рода.

– Итак, не только статья, но и книга, – подытожил Микаэль.

– По-моему, это замечательно, – воскликнула Малин Эрикссон, а Хенри Кортес что-то одобрительно пробурчал.

– Бремя, связанное с публикацией статьи и книги, принципиально разное. В первом случае ответственность ложится на Микаэля, а во втором – на автора, – заметила Эрика.

– Я знаю, – заверил Даг Свенссон. – Меня это не тревожит. Как только книга выйдет из печати, Миа заявит в полицию на всех тех, кого я называю в книге поименно.

– Представляю, какой переполох начнется, – заметил Хенри Кортес.

– Но это еще только половина материала, – продолжил Даг Свенссон. – Я также постарался разобраться с сетью, или хотя бы ее частью, которая зарабатывает на секс-торговле. А это значит, что речь идет об организованной преступности.

– И кого вы там нашли?

– В том-то и дело, что секс-мафия – это убогая кучка шестерок. Уж не знаю, чего я ожидал в начале своих поисков, но почему-то все мы – во всяком случае, я – введены в соблазн представлять себе «мафию» шикарной бандой, затесавшейся в верхи общества и разъезжающей в элегантных лимузинах. Скорее всего, этому способствовали американские фильмы. Ваша публикация о Веннерстрёме, – Даг Свенссон покосился на Микаэля, – показывает, что такое вполне может быть. Но Веннерстрём в каком-то смысле исключение. Я-то наткнулся на шайку грубых садистов, ни на что не годных, едва умеющих читать и писать, полных кретинов в организационных и стратегических вопросах. В какой-то степени они связаны с байкерами и другими, чуть более организованными кругами, но в целом секс-торговлей пробавляется какая-то кучка придурков.

– Это отчетливо прочитывается в вашей статье, – заметила Эрика Бергер. – У нас есть законодательство, полицейский корпус, органы правосудия, ежегодно получающие миллионы из налоговых отчислений для того, чтобы разобраться с секс-торговлей… А в итоге они не могут справиться даже с кучкой каких-то недоумков.

– Это неслыханное нарушение прав человека, и девчонки, которые в это втянуты, находятся на столь низкой ступени общества, что правовая система их не замечает. Они не голосуют, почти не говорят по-шведски, если не считать словарного запаса, необходимого им по роду занятий. Девяносто девять целых и девять десятых процента всех преступлений, относящихся к секс-торговле, не предаются огласке, о них не заявляют в полицию, а если и заявляют, дело до суда обычно не доходит. Это наверняка самый крупный айсберг в шведском криминальном мире. Будь это ограбление банка, о подобном отношении к происшедшему даже подумать было бы нельзя. Я пришел к заключению, что такую ситуацию не потерпели бы ни дня, если бы правосудие действительно хотело бы с ней покончить. Насилие над несовершеннолетними девчонками из Таллинна и Риги не относится к числу проблем первостепенного значения. Шлюхи есть шлюхи – это компонент системы.

– Да об этом каждый дурак знает, – заметила Моника Нильссон.

– Ну, что скажете? – спросила Эрика Бергер.

– Мне нравится, – откликнулся Микаэль Блумквист. – Эта публикация поднимет волну, а разве не ради этого мы когда-то запустили «Миллениум»?

– Ради этого я и работаю до сих пор в нашем журнале. Ответственный редактор должен время от времени делать сальто, – сказала Моника Нильссон.

Все, кроме Микаэля, засмеялись.

– Он единственный, кто стал ответственным редактором по глупости, – заметила Эрика Бергер. – Мы пустим ваш материал в майский номер и одновременно издадим книгу.

– А книга готова? – спросил Микаэль.

– Нет, – ответил Даг, – готова подробная аннотация, но книга написана лишь наполовину. Если вы согласны на ее издание и готовы выдать мне аванс, я мог бы работать над ней все свое время. Исследовательская работа уже почти закончена. Осталось лишь кое-что изменить – главным образом подтвердить то, что я уже знаю, – а также встретиться с покупателями секс-услуг, которых я собираюсь выставить на обозрение.

– Давайте сделаем так же, как с книгой о Веннерстрёме, – предложил Кристер Мальм. – Одна неделя необходима для создания макета книги, две – для печати тиража. Встречи с секс-потребителями проведем в марте и апреле и подготовим пятнадцать завершающих страниц. Значит, рукопись должна быть полностью готова к пятнадцатому апреля, так что мы успеем проверить все источники.

– А как насчет контракта и тому подобного? – спросил Даг.

– Я еще ни разу не готовила контракт на книгу, так что сначала поговорю с адвокатом, – сказала Эрика, сосредоточенно сморщив лоб. – Но я предлагаю оформить вас на четырехмесячный проект с февраля по май. Повышенных ставок у нас нет.

– Ладно, я согласен. Мне нужна стабильная зарплата, чтобы я мог сконцентрироваться на работе над текстом, не отвлекаясь, – отозвался Даг Свенссон.

– Что касается гонорара, то наше основное правило – делить прибыль, оставшуюся после вычета всех расходов на публикацию, пополам. Вам это подходит? – спросила Эрика.

– Да это просто потрясающе! – согласился Даг.

– Теперь переходим к распределению обязанностей, – продолжила Эрика Бергер. – Малин, я предлагаю тебе быть редактором тематического выпуска. Это будет твоей главной работой начиная со следующего месяца. Ты будешь работать с Дагом Свенссоном и редактировать его статью. Лотта, для тебя это будет означать, что с марта по май ты станешь исполнять обязанности секретаря редакции. Ты сможешь работать на полную ставку, а Малин или Микаэль, если надо, окажут тебе помощь.

Малин Эрикссон согласно кивнула.

– Микаэль, я хочу, чтобы ты был редактором книги, – начала Эрика и взглянула на Дага Свенссона. – Микаэль – классный редактор и, как никто, умеет анализировать информацию, хотя и не любит выставлять свои способности напоказ. Он посмотрит под микроскопом каждый слог в вашей книге, в каждую деталь вцепится, как ястреб. Мне льстит ваше намерение издать книгу у нас, но у «Миллениума» есть специфические проблемы: враги, которые спят и видят, как сжить нас со свету. Уж если мы высунемся с публикацией, она должна быть стопроцентно безошибочной. Погрешности недопустимы.

– Да и я не хочу ничего другого, – согласился Даг.

– Хорошо. Но сможете ли вы продержаться всю весну, когда у вас все время будут стоять над душой и постоянно критиковать ваш текст?

Даг ухмыльнулся и взглянул на Микаэля:

– Заметано.

Тот кивнул.

– Раз уж мы планируем тематический номер, нам нужно больше статей. Тебе, Микаэль, я хочу поручить заметку об экономической стороне секс-торговли. Каков их ежегодный оборот в кронах? Кто главным образом зарабатывает на секс-торговле и где оседают деньги? Возможно ли, что часть денег попадает в государственную казну? Моника, тебя я прошу заняться обзором по сексуальному насилию в целом. Обратись в дежурные кризисные женские центры, пообщайся с учеными, врачами и представителями власти. Вы двое и Даг даете основные тексты. Хенри, я хочу, чтобы ты взял интервью у подруги Дага Миа Бергман, самому Дагу этого не следует делать. Подготовь ее портрет: кто она, какова область ее исследований, каковы их выводы. Кроме того, ознакомься с полицейскими расследованиями и изучи конкретные случаи. Кристер, фотографии за тобой. Не знаю, как это все проиллюстрировать. Подумай сам.

– Ну, для иллюстраций это простая тема. Без проблем.

– Я вот что еще хотел добавить, – вмешался Даг Свенссон. – Среди полицейских есть исключительно добросовестные. Можно получить интересный материал, если взять интервью у кого-нибудь из них.

– А у вас есть фамилии? – спросил Хенри Кортес.

– И номера телефонов, – подтвердил Даг, кивнув.

– Отлично, – подытожила Эрика Бергер. – Тема майского номера – торговля сексуальными услугами. Основной лейтмотив в том, что поставка секс-услуг – преступление против прав человека, а значит, организаторов и исполнителей надо вывести на чистую воду и установить с них спрос как с военных преступников, как с участников эскадронов смерти, как с палачей. За дело!