Онлайн чтение книги Форель и Фемида
Глава двенадцатая. ЭПИЛОГ

1

— Джордж, — сказала своему сыну леди Лакландер, — если не возражаешь, придется нам выяснить все до конца. Нам нечего таиться от Марка и… — она указала своей пухлой ручкой на фигуру, одиноко ютящуюся на другом конце комнаты в кресле, — и от Октавиуса. Все равно все всплывет на поверхность. А пока, в своем кругу, мы должны разобраться сами. Хватит играть в прятки.

Посмотрев на нее, Джордж проворчал:

— Хорошо, мама.

— Я, конечно, знала, — продолжала леди Лакландер, — что ты со слоновьей грацией принялся увиваться за этой несчастной. Я опасалась, что ты по глупости разболтал ей все о мемуарах твоего отца и о седьмой главе. Теперь я хотела бы понять, в какой мере твои заигрывания способствовали тому, что она сделала.

— О Боже! — сказал Джордж. — Откуда я знаю?

— Она хотела выйти за тебя замуж, Джордж? Ты выражал ей сожаления, что она не свободна?

— Да, — признал Джордж, страдальчески поглядел на мать и добавил: — Но она ведь не была свободна. Так что это ничего не меняло.

Леди Лакландер по своему обыкновению фыркнула, но менее решительно, чем всегда.

— А как насчет мемуаров? Что ты о них ей говорил?

— Я только рассказал ей насчет этой несчастной седьмой главы. Намекнул ей, что, если Морис станет с ней советоваться, она могла бы замолвить за нас словечко. И потом… когда это но сработало… я… я сказал… что если он опубликует мемуары, то отношения между нашими семьями станут такими натянутыми, что мы… э…

— Ладно. Я поняла. Продолжай.

— О том, что Морис взял с собой экземпляр седьмой главы, она узнала, когда он вышел из дому. Она сказала мне об этом… позже… сегодня утром. Сказала, что полицию спрашивать об этом не может, но знает, что он взял рукопись с собой.

Леди Лакландер пошевелилась. Мистер Финн кашлянул.

— В чем дело, Окки? — спросила она.

Мистер Финн, вызванный к Лакландерам по телефону и теперь необычно спокойный, проговорил:

— Дорогая леди Лакландер, могу только повторить то, что уже говорил вам: если бы вы доверились мне, как, надо признать, поступил Картаретт, вам нечего было бы беспокоиться из-за седьмой главы.

— Вы вели себя благородно, Окки.

— Нет-нет, — покачал он головой, — ну что вы!

— Да, благородно! Нам должно быть стыдно перед вами. Продолжай, Джордж.

— Да я вроде бы обо всем рассказал. Только…

— Ответь мне вот на какой вопрос, Джордж: ты ее подозревал?

Прикрыв глаза своей уже покрытой старческими пятнами рукой, Джордж ответил:

— Не знаю, мама. Сначала — нет. И вчера вечером — тоже нет. Но сегодня утром начал подозревать. Она ведь пришла сама. Марк отправился к Розе Я спустился в холл и увидел ее. Мне это показалось странным. Непонятно было, что она здесь делает.

— Как объяснил нам Рори, она прятала мои туфли, которые ты дал ей без моего разрешения, в нижнюю кладовую, — мрачно проговорила леди Лакландер.

— Ничего не могу понять — неожиданно вмешался мистер Финн.

— И не удивительно, Окки, — ответила леди Лакландер и рассказала ему историю со своими туфлями. — Она, конечно, понимала, что от них надо избавиться. Я эти туфли обычно надеваю, когда иду на этюды, если только у меня не разыгралась подагра, а служанка, дурочка, упаковала их со всеми остальными вещами. Продолжай, Джордж.

— Позже, когда Аллейн ушел, а вы отправились в дом, я поговорил с ней. Она как-то изменилась, — сказал бедолага Джордж. — Говорить с ней было тяжело. Она вроде как намекала… нет, не то что намекала…

— Постарайся яснее высказывать свои мысли. Она намекала, что скоро твои ухаживания будут вознаграждены?

— Э… э…

— А потом?

— Ну, я вроде как растерялся. Не помню, что я ей ответил. А она… вот уж это был ужас, она стала… как бы это поточнее сказать… угрожать, что ли…

— Пусть будет «угрожать», — сказала леди Лакландер.

— …что, если полиция отыщет седьмую главу, то решат, что я… что мы… что…

— Понятно, Джордж. Что у нас есть мотив для убийства.

— Прямо ужас какой-то! Ну, я ей ответил, что, пожалуй, лучше нам больше не видеться. Почувствовал, что не могу на нее больше смотреть Вот и все, мама, честное слово! Честное слово, Октавиус!

— Да-да, — закивали они. — Успокойся, Джордж.

— И вот так я ей ответил, а она глядит на меня… — сказал Джордж с неожиданным воодушевлением, — глядит на меня, прямо как удав!

— Ну, а ты, мой мальчик, — вставила леди Лакландер, — конечно же, смотрел на нее как кролик.

— Боюсь, что так, — с редкой для него иронией ответил Джордж.

— Ты, разумеется, вел себя скверно, — с горечью произнесла его мать — Ты пренебрег всем тем, чем мы дорожим. Так же, как и несчастный Морис, только он зашел еще дальше Ты позволил бессовестной потаскушке поверить, что, если она овдовеет, ты на ней женишься. Ты бы, разумеется, надоел ей еще пуще покойного Мориса, но — Окки, надеюсь, не рассердится — твой титул, деньги и Нанспардон были бы достаточным возмещением этого ущерба. Впрочем, может, ты ей и нравился, Джордж, — добавила леди Лакландер. — В тебе как-никак есть какое-то примитивное обаяние.

Минуту-другую леди Лакландер взирала на своего умирающего от стыда сына, а потом сказала:

— А вывод один — я говорила об этом нашей Кеттл всего несколько дней назад мы не можем себе позволить терять лицо, Джордж. Мы должны придерживаться существующих норм и не можем поступиться принципами. Будем надеяться, что Марк и Роза расставят все по своим местам.

Она обернулась к мистеру Финну.

— Если и есть что-нибудь хорошее в этом жутком деле, Окки, — сказала она, — так это то, что вы после стольких лет наконец перешли на другой берег Чайна и посетили Нанспардон. Бог свидетель — у нас не было права на это рассчитывать. Мы не можем возместить вам ущерб, Окки. На это нам надеяться не приходится. Тут ничего не попишешь. Так что дело, как говорится, за вами.

Она протянула ему руку, и мистер Финн, чуть замешкавшись, пожал ее.

2

— Понимаете, Олифант, — объяснял Аллейн с присущей ему скромностью, — с самого начала эта история была связана с тем, что все вы говорили мне о полковнике Он был чрезвычайно щепетильным человеком. Ужасно церемонным, как сказал мне главный констебль, и чертовски вежливым, особенно с людьми, которые ему не нравились, и с теми, с кем он был в ссоре. Полковник поссорился с Лакландерами. Невозможно было себе представить, что он останется сидеть на корточках и будет возиться с рыбой, если в ялике перед ним предстанет Джордж Лакландер или его матушка. Или Финн, с которым полковник разругался вдрызг. Кроме того, как указали мне вы с Гриппером, первая рана была получена в результате удара, нанесенного так, как это делают горняки, когда бьют по выросту из скальной породы, находящемуся на уровне нижней подачи. Или, добавим, как игроки в гольф. Кроме того, можно было предположить, что убийца хорошо знаком и с яликом, и с течениями Чайна и что ялик, попав в заводь, не будет виден из-за деревьев. Если помните, в ялике мы нашли желтую заколку миссис Картаретт, рядом — несколько окурков, и на некоторых из них, были следы губной помады.

— Ну, это с ее стороны, выходит, небрежность, — сказал сержант Олифант.

— Точно. Когда я спустился вниз по течению в ялике, заплыл в заводь и увидел, как были сбиты головки маргариток, я мысленно увидел фигуру, стоящую в лодке и лениво помахивающую клюшкой для гольфа: этого человека полковник знал настолько хорошо, что, взглянув на него и поздоровавшись, он продолжал срезать траву, чтобы обернуть рыбу. Может быть, по просьбе Джорджа Лакландера, миссис Картаретт предложила мужу утаить альтернативный вариант седьмой главы, а тот отказался. А может, Лакландер, увлекшись не на шутку, сказал ей, что, если она будет свободна, он женится на ней. А может быть, злоба и раздражение мгновенно овладели ее жестокой душонкой и толкнули ее руки на действие Вот перед ней лысая голова — многократно увеличенный мячик, по которому она уже не раз била под руководством влюбленного Лакландера. И, сбив несколько маргариток, она размахнулась как следует, и через мгновение ее муж уже лежал на берегу с вмятиной от клюшки на виске. В этот момент она превратилась в преступницу, стремящуюся справиться с паникой и готовую на все, чтобы скрыть улики. Вмятину от клюшки она полностью уничтожает, проделав кошмарный трюк с сиденьем-тростью, замеченным ею по дороге с холма. Она наступает на рыбу, пойманную полковником, и на чешуе остается след ее подбитого гвоздиками каблука. Она хватает форель, не знает, как от нее избавиться, но тут видит кошку мистера Финна. Нетрудно представить себе, как она ждет, станет ли кошка есть, и какое облегчение испытывает, когда Томазина принимается за еду. Старушенцию преступница заметила на мосту. Без сомнения, она слышала ссору Финна с полковником, по крайней мере — их громкие крики. Может быть, Старушенция сыграет роль ложной улики? Она кладет рыбу рядом с телом, но пока она несет форель с моста, юбка успевает запачкаться. Потом она возвращает на место сиденье-трость. Тряпка для вытирания кистей сложена и заткнута за лямку рюкзака леди Лакландер. Руки у Китти Картаретт в рыбе. Она вытирает руки этой тряпкой. Потом, уже собираясь воткнуть сиденье-трость в землю, она замечает — скорее всего, у острия — страшные следы того, как была использована трость. В ярости она обтирает острие той же тряпкой, которая и без того вся в пятнах краски. Разумеется, она собирается сложить тряпку и вернуть ее на место, но тут слышит шаги доктора Лакландера, а может быть, и видит его. Она. бросает тряпку и прячется. Когда она выбирается из укрытия, обнаруживается, что доктор все унес с собой.

Аллейн помолчал и потер переносицу.

— Интересно, — сказал он, — пришло ли ей в голову, что так можно бросить тень на леди Лакландер. Хотел бы я знать, когда она вспомнила о том, что и туфли леди Лакландер — на ней.

Он окинул взглядом Фокса, Олифанта и внимательно слушающего Гриппера.

— Придя домой, — продолжал Аллейн, — она, конечно же, немедленно приняла ванну и переоделась. Свою твидовую юбку она отложила, чтобы отдать в чистку. Обратив особенное внимание на каблуки, она вычистила туфли леди Лакландер. Думаю, что каблук волновал ее больше всего. Она догадалась, что Лакландер, когда брал туфли, не предупредил об этом свою мать. Как мы убедились сегодня, у Китти Картаретт не было подходящей обуви, а нога у нее меньше, чем у мисс Розы. Утром она села в машину, отправилась в Нанспардон, вошла, не позвонив, и положила башмаки в нижний чулан. По-видимому, горничная леди Лакландер решила, что башмаки надевала ее хозяйка, и поэтому упаковала их с остальной одеждой вместо сапог покойного сэра Гарольда, которые в тот день носила старая леди.

— Когда вы попросили всех сдать вам одежду, — вставил Фокс, — миссис Картаретт, разумеется, вспомнила, что ее юбка пропахла рыбой.

— Да. Юбку она положила в ящик с вещами, предназначенными в чистку. Когда она сообразила, что мы можем добраться до этой юбки, она вспомнила, что на юбке остались следы форели. С хитростью и бравадой одновременно — а это, я думаю, весьма характерно — она прямо сказала мне, что юбка пропахла рыбой. У нее хватило выдержки и хитрости сослаться на Томазину, что было почти правдой. Она солгала только в одном: сказала, что пыталась отобрать рыбу у кошки, в то время как сама скормила ей форель. Если бы она прочла книгу своего убитого мужа, то знала бы, что кошке эта рыба придется по вкусу и что весь ее рассказ, собственно говоря, почти правдоподобен. Чешуя-то была другая.

— Ужасно, что такое произошло у нас, — неожиданно вставил Олифант. — Да и что будет дальше!. В каком положении оказался сэр Джордж!

— В самом дурацком положении, — не без горячности ответил Аллейн. — Иного он и не заслуживает. Он вел себя прескверно, на что, конечно, уже указала ему его мать. Более того, он поставил в труднейшее положение своего сына, славного парня, и Розу Картаретт, исключительно милую девушку. Я сказал бы, что сэр Джордж Лакландер не выдержал испытания. Разумеется, столь пробивная особа ему не пара. Он чувствовал бы себя спокойнее с коброй, чем с Китти Картаретт, урожденной де Вер, да поможет ей Бог.

— Так вы считаете, сэр, что… — начал Олифант, но, обратив внимание на выражение лица своего начальника, замолчал.

— Это дело, — ответил Аллейн, — будет основываться на экспертизе совершенно нового типа. Если Китти Картаретт найдет себе умного и удачливого адвоката, ее оправдают. Если адвокат будет глупым и невезучим, ее ждет пожизненное заключение.

Аллейн посмотрел на Фокса.

— Пойдем? — спросил он.

Он поблагодарил Олифанта и Гриппера за их работу и пошел к машине.

— Шеф чем-то расстроен, мистер Фокс? — спросил Олифант.

— Не обращайте внимания, — ответил Фока — Не любит он таких дел. В убийстве-то обвиняется женщина. Вот он и начинает думать о том, что у него называется первопричиной.

— Первопричиной? — с трудом выговорил Олифант.

— Да, первопричиной: общество, цивилизация и так далее, — сказал Фока — Ну, он меня уже заждался. Пока!

3

— Роза, дорогая моя, — говорил Марк. — Я знаю, нас ожидают большие испытания, но ведь мы вместе, любовь моя, и я буду с тобой, рядом с тобой, и, когда все будет кончено, мы станем жить друг для друга и любить друг друга еще сильнее, чем прежде, правда?

— Да! — ответила Роза, прильнув к нему. — Правда!

— Так что все в конце концов кончится чудесно, — продолжал Марк. — Я тебе обещаю. Вот увидишь.

— Мы всегда будем вместею

— Верно, — сказал Марк. — Самое главное — быть вместе.

И тут память, которая иногда проделывает с нами такие шутки, воскресила перед глазами Марка полковника Картаретта, каким он видел его в последний раз. Лицо покойного было озарено улыбкой сострадания.

Марк и Роза вдвоем поехали в Нанспардон.

4

Сестра Кеттл на первой скорости въехала на вершину Уоттс-хилл и остановилась там. Ни с того ни с сего, а может быть, и подстрекаемая неосознанным стремлением принять желаемое за действительное, она вылезла из машины и посмотрела вниз, на Суивнингс. Долину медленно затягивало сумраком. Над двумя-тремя трубами слоился дымок, крыши утопали в зелени. Перед ней до горизонта простирался пейзаж. Сестра Кеттл вспомнила о своей прежней фантазии. «Прямо как на картинке», — задумчиво сказала она себе и вновь вспомнила об иллюстрированной карте. Со вздохом повернулась она к своей пофыркивающей невыключенным мотором машине. Она уже собиралась сесть за руль, но тут услышала, как кто-то окликнул ее сдавленным голосом. Сестра Кеттл обернулась — в сумерках к ней ковылял капитан Сайс. Чем ближе подходил он к сестре Кеттл, тем сильнее они оба краснели. Не зная, что предпринять, она залезла в машину, выключила зажигание, а потом снова его включила. «Держись, Кеттл», — подумала она и, высунувшись в окно, неестественным голосом крикнула:

— Доброго вам вечера!

Капитан Сайс подошел к ней. Он остановился у открытого окна машины, и сестра Кеттл, несмотря на все свое смятение, заметила, что от него больше не попахивает спиртным.

— Ха-ха, — фальшиво засмеялся он.

Видимо, почувствовав, что это неподходящая преамбула, он решил начать все сначала:

— Послушайте! — громче, чем следует, сказал он. — Это надо же! Я только что узнал! Вам-то как тяжело! Как вы себя чувствуете? Не слишком расстроены? Ведь бывает же такое!

Сестра Кеттл почувствовала облегчение. Она опасалась, что капитан Сайс совсем иначе отреагирует на арест Китти Картаретт.

— А сами-то вы как? — ответила она вопросом на вопрос. — Для вас это, должно быть ударом!

Капитан только махнул рукой, в которой было зажато что-то белое.

— Да я что! Кстати, — сказал капитан Сайс, судорожно расстегивая воротник, — если вам это не в тягость…

Теперь сестра Кеттл увидела, что в руке капитана Сайса свернутый в трубочку лист бумаги. Капитан протянул его ей.

— Вот, — сказал он. — Это так, пустячок. Только, прошу вас, ни слова!

Сестра Кеттл развернула лист, и стала рассматривать его в сумеречном свете.

— Ах! — воскликнула она в упоении. — Какая прелесть! Какая прелесть! Да ведь это карта с рисунками! Да посмотрите же! Вот леди Лакландер пишет пейзаж на берегу реки. Вот доктор. А у него над головой летит аист. Какой же вы молодчина! А вот и я… Только вы мне, пожалуй, польстили.

С этими словами сестра Кеттл высунулась из окна, чтобы лучше разглядеть очаровательную карту. Для этого она приблизилась к капитану Сайсу, который издал неопределенное восклицание и застыл. Сестра Кеттл одну за другой разглядывала фигурки на карте: хозяина гостиницы, священника, прочих сельских знаменитостей. Рядом с Хаммер-фарм она обнаружила домик садовника, а рядом — его дочку. А вот и Роза, изящно склонившаяся над цветами в саду. Даже при слабом свете видно было, что рядом с домом капитан Сайс положил краску погуще.

«Как будто кого-то закрасил», — вздрогнув, подумала сестра Кеттл.

Такая же густая краска была положена рядом с ивняком — там, где любил ловить рыбу полковник.

— Я начал этот рисунок, — объяснил капитан Сайс, — довольно давно… после того… после того, как вы побывали у меня в первый раз.

Сестра Кеттл подняла на него глаза, и эта странная парочка замолчала.

— Дайте мне срок полгода, — сказал капитан Сайс. — Чтобы исправиться. Тогда все будет хорошо. Согласны?

И сестра Кеттл согласилась…