Онлайн чтение книги Фрайди Friday
1

Когда я вылезала из капсулы кенийского «Бобового стебля», он висел у меня на хвосте. Вслед за мной он вошел в дверь, ведущую в «Таможню. Карантин. Иммиграцию». Когда дверь захлопнулась за ним, я убила его.

Никогда не любила пользоваться «Стеблем». Не любила еще задолго до катастрофы в Кито на «Небесном крюке» – висящий прямо в небе и ничем не закрепленный трос очень уж отдает черной магией. Но любой другой способ попасть на Эль-5 занимает слишком много времени и очень дорого стоит. Мои инструкции и финансовые лимиты не позволяют прибегать к подобной роскоши.

Итак, я была здорово раздражена еще до того, как покинула шаттл с Эль-5 на Геостационаре, чтобы пересесть в капсулу «Стебля», но… Черт возьми, раздражение еще не причина для убийства. Я намеревалась лишь вырубить его на несколько часов.

У подсознания своя собственная логика. Он не успел брякнуться на пол, как я перехватила его и быстро потащила, стараясь не запачкать пол, к дверцам бронированных кабинок. Там прижала его большой палец к замку – дверца с лязгом отъехала в сторону, – моментально нашла его бумажник, присвоила удостоверение и всю наличность. Карточку «Дайнерз клаб» сунула в прорезь. Положив пустой бумажник в карман трупа, втолкнула тело внутрь, дверца встала на место, замок защелкнулся. Я отвернулась.

Прямо надо мной висел «следящий глаз».

Особо дергаться не стоило. Девять шансов из десяти, что «глаз» болтается здесь случайно и никто не наблюдает за монитором, а его двенадцатичасовая запись будет стерта без просмотра. И один шанс, что какая-нибудь девка из Службы пристально смотрит на монитор или… просто почесывается и вспоминает, чем занималась прошлой ночью.

Поэтому я плюнула на него и просто пошла к выходу в конце коридора. Назойливый «глаз», конечно же, потащился за мной, поскольку в этом проходе я была единственной массой, излучавшей тепло, с температурой тридцать семь градусов. Он задержался секунды на три, чтобы просканировать кабинку с телом, а потом снова прицепился ко мне.

Пока я мысленно перебирала три наиболее безопасных варианта действий, другая часть мозга взяла верх – и руки четко привели в исполнение четвертый вариант: моя авторучка выпустила лазерный луч и убила «глаз» – я поливала его лучом на полной мощности, пока он не шлепнулся на пол, ослепленный, с выжженным антигравом и, надеюсь, со стертой памятью.

Мне пришлось еще раз воспользоваться кредиткой, позаимствованной у моего «хвоста», – я открыла замок кабинки авторучкой, чтобы не стереть отпечаток большого пальца, и сильным пинком отправила «глаз» внутрь. Потом стала действовать очень быстро – пришло время сменить обличье. Как и в большинстве внешних портов, на станции кенийского «Стебля» были удобства для пассажиров по обе стороны границы. Вместо того чтобы прямо идти к таможне, я отыскала туалетные комнаты и заплатила наличными за пользование кабинкой для переодевания и душем.

За двадцать семь минут я успела не только принять душ, но и сменить одежду, цвет волос и лицо – то, что наносится три часа, снимается за пятнадцать минут с помощью горячей воды и обыкновенного мыла. Мне не очень хотелось демонстрировать здесь свое настоящее лицо, но я должна была избавиться от личности, которую я использовала для этой миссии. Та ее часть, которая не смылась водой, отправилась в мусоропоглотитель: комбинезон, туфли, сумочка, отпечатки пальцев, контактные линзы, паспорт. В оставшемся паспорте было мое настоящее имя – ну, во всяком случае, одно из настоящих, – стереографическое изображение лица и очень убедительно выглядевшая виза Эль-5.

Прежде чем отправить в мусоропоглотитель документы мертвеца, я внимательно проглядела их и… задумалась.

Его кредитные карточки и удостоверения личности были оформлены на четыре разные персоны.

Где остальные три паспорта?

Вероятно, остались в одном из карманов трупа, там, в той кабинке. Я не обыскала его как следует – времени не было, – а просто схватила все, что было в бумажнике.

Вернуться и обыскать? Если я потащусь назад, стану возиться с замком и соваться в кабину с еще не остывшим телом, меня наверняка кто-нибудь заметит. Беря его карточки и паспорт, я надеялась затруднить установление его личности и тем самым дать себе побольше времени, для того чтобы убраться отсюда, но… Одну секунду! Ага, паспорт и карточка «Дайнерз клаб» были на имя Адольфа Бельзена. «Америкэн экспресс» предоставляла кредит Альберту Бомонту, банк в Гонконге брал на себя обязательства о платежеспособности Артура Букмена, в то время как «Мастеркард» была выписана Арчибальду Бьюкенену.

В уме я воссоздала картину преступления: Бомонт-Букмен-Бьюкенен прижал большой палец к замку дверцы – и в этот момент Бельзен ударил его сзади, засунул тело в кабину, закрыл кабину своей карточкой «Дайнерз клаб» и поспешно убрался прочь.

Да, блестящая версия… Сделаем еще кое-что, чтобы получше замести следы.

Удостоверения и кредитные карточки я сунула к себе в бумажник, а паспорт на имя Бельзена спрятала поглубже. Конечно, его найдут при личном досмотре, но есть множество способов избежать такового – скажем, подкуп, давление, разложение, отвлечение внимания, обман (и это далеко не все).

Когда я вышла из туалета, уже прибыла следующая капсула и ее пассажиры стояли в очереди к «Таможне. Карантину. Иммиграции». Я встала в самый конец. Инспектор ТКИ обратил внимание на легкость моей сумки и поинтересовался, как там наверху дела на черном рынке. Я скорчила самую глупую мину, на которую была способна, – точь-в-точь как на фотографии в паспорте, а он как раз в этот момент обнаружил сложенную вдвое купюру, засунутую в паспорт, и сменил тему.

Я спросила его, где здесь лучший отель и лучший ресторан. Он сказал, что не вправе давать рекомендации, но «Найроби Хилтон», на его взгляд, неплох. Что же касается еды, то, если мои финансы позволят, в «Толстяке», что напротив «Хилтона», лучшая кухня во всей Африке. Он также выразил надежду, что пребывание в Кении доставит мне удовольствие.

Я сказала «спасибо» и через несколько минут была уже внизу, в городе – о чем тут же пожалела. Кенийская станция находится на высоте более пяти километров; воздух там всегда разреженный и холодный. Найроби выше над уровнем моря, чем Денвер, почти на одной высоте с Сьюдад-де-Мехико, но это лишь малая доля высоты горы Кения, а до экватора тут рукой подать. Воздух казался слишком густым и жарким, чтобы таким дышать, моя одежда почти сразу вымокла от пота. Я почувствовала, как начали опухать ноги, а они еще и здорово ныли – ведь им приходилось тащить мой полный вес. Не люблю задания за пределами Земли, но возвращаться из них – во много раз хуже.

Призвав на помощь самоконтроль, я попыталась избавиться от чувства дискомфорта… Чушь! Если бы мой инструктор по самоконтролю меньше торчал в позе лотоса и больше проводил времени в Кении, его наставления могли бы быть более полезными. Я плюнула на самоконтроль и сосредоточилась на главной проблеме: как бы побыстрее выбраться из этой сауны.

В холле «Хилтона» царила приятная прохлада. Что еще лучше, здесь нашлось полностью автоматизированное бюро путешествий. Я нашла свободную кабину и уселась перед терминалом. Тут же в кабине появилась служащая:

– Я могу вам чем-нибудь помочь?

Я сказала ей, что справлюсь сама, – клавиатура выглядела знакомо (обычный «Кенсингтон-400»).

– Но я с удовольствием помогу вам, – продолжала настаивать она, – я сейчас совсем свободна.

На вид ей было лет шестнадцать, ее миленькое личико, приятный голос и манеры полностью убедили меня в том, что она действительно хочет помочь. Но мне меньше всего нужна была чья-то помощь, когда я собиралась возиться с чужими кредитками. Поэтому я сунула ей в ладонь небольшую купюру, сказав, что предпочитаю делать это сама, а если возникнут трудности, позову ее. Она запротестовала было, говоря, что вовсе не обязательно давать ей деньги, но в конце концов ушла, не сделав попытки вернуть их.

Адольф Бельзен на монорельсе прибыл в Каир, а на полубаллистике добрался до Гонконга, где зарезервировал для себя номер в «Пенинсуле» – все с помощью «Дайнерз клаб».

Альберт Бомонт находился в отпуске. Он заказал рейс «Сафари джетс» до Тимбукту, где «Америкэн экспресс» обеспечила ему две недели в роскошном «Шангри-Ла» на берегу «моря» Сахары.

Банк Гонконга оплатил дорогу Артура Букмена в Буэнос-Айрес.

Арчибальд Бьюкенен отправился в свой родной Эдинбург с предоплатой по «Мастеркард». Поскольку всю дорогу он мог проделать на подземке с одной лишь пересадкой в Каире и автоматическим переключением в Копенгагене, уже часа через два он должен быть в доме своих предков.

Я ввела в компьютер еще ряд запросов, но никаких заказов, никаких покупок. Они присутствовали лишь во временной памяти. Удовлетворенная, я вышла из кабины и спросила заулыбавшуюся служащую, попаду ли через вход в подземку, который, как я заметила, был прямо в холле отеля, к ресторану «Толстяк». Она любезно объяснила мне, куда надо свернуть, я поблагодарила, спустилась в метро и… заплатив наличными, села в вагон на Момбасу.

Момбаса от Найроби всего в тридцати минутах езды (450 километров), но она расположена на уровне моря, и климат Найроби, по сравнению с тамошним, кажется раем. Я постаралась выбраться оттуда как можно скорее и через двадцать семь часов уже была в провинции Иллинойс Чикагской империи. Вы можете сказать, что это слишком долго для дуги большого круга длиной всего в тринадцать тысяч километров. Но я не ехала по большому кругу, не пересекала таможенных границ и не проходила через пункты иммиграционного контроля. Не пользовалась я и кредитными карточками – ни своими, ни чужими. И еще я ухитрилась выкроить семь часов для сна в свободном штате Аляска – я не спала как следует с того момента, как двумя днями раньше покинула город на космической станции Эль-5.

Как я это сделала? Секрет фирмы. Этот маршрут может мне никогда больше не понадобиться, но, возможно, кому-то из моих коллег по работе придется им воспользоваться. Кроме того, как говорит мой босс, когда все эти правительства опутали все, что только можно, своими компьютерами, «следящими глазами» и еще сотней других видов электронного надзора, каждая свободная личность просто морально обязана бороться – пользоваться подземкой, держать окна зашторенными и пичкать компьютеры дезинформацией. Ведь компьютеры тупы и ограниченны, электронные досье на самом деле вовсе не досье… Нельзя упускать случая одурачить эту систему. Если не можете увернуться от налога, заплатите чуть больше, чтобы сбить с толку компьютер, – переставьте числа, поменяйте цифры местами… Ну и так далее.

Вопрос: как объехать полпланеты и не оставить следов? Ответ: плати наличными. Никаких кредитных карточек, ничего, что отправляется в недра компьютерной памяти. Взятка на самом деле – никакая не взятка: при всех подобных денежных трансферах достоинство берущего не может пострадать. Как бы ни переплачивали гражданским служащим, они всегда твердо убеждены, что им чудовищно недоплачивают, все чиновники в глубине души склонны к воровству, иначе они просто не кормились бы у этого «стойла». Эти две простые истины – вот и все, что нужно знать, но будьте осторожны (!): чиновник не имеет самоуважения, но он остро нуждается в уважении и требует его проявления от публики.

Я всегда потворствовала этой нужде, поэтому мое путешествие обошлось без всяких инцидентов. (Не считая того факта, что «Найроби Хилтон» взорвался и сгорел дотла через несколько минут после того, как я села в вагон на Момбасу, – нужно быть просто параноиком, чтобы подумать, будто это хоть как-то связано со мной.)

Правда, я избавилась от четырех кредитных карточек и паспорта, как только узнала об этом, но я и в любом случае намеревалась это сделать. Если бы противник хотел ликвидировать меня – возможно, но маловероятно, – уничтожать многомиллионную собственность и неизбежно убивать и калечить сотни, а то и тысячи посторонних было бы все равно что охотиться на муху с топором. Непрофессионально.

А значит, теоретически возможно. Ну вот, наконец-то я опять в империи, задание выполнено с минимальными накладками. Я вышла на луг Линкольна, размышляя о том, что набрала достаточно очков, чтобы выклянчить у босса несколько свободных неделек в Новой Зеландии. Моя семья – с-группа из семи членов – жила в Крайстчерче, я не виделась с ними больше месяца. Давно пора!

Я с наслаждением вдыхала чистый, свежий воздух и любовалась сельской красотой Иллинойса – лучше может быть лишь на Южном острове. Говорят, на этих лугах когда-то стояли грязные фабрики – трудно поверить. Сегодня единственное здание, которое было видно с вокзала, – платная конюшня «Авис».

У выезда на дорогу, возле станции, стояло два наемных экипажа, обычные коляски и несколько фермерских вагончиков – как обычно. Я хотела было уже занять место в одном из экипажей «Ависа», как вдруг увидела, что подъезжает третий: пара красивых рысаков, запряженных в изящное ландо фирмы «Локхид».

– Эй! Дядя Джим! Сюда… Это я!

Кучер дотронулся кнутом до полей своего цилиндра и осадил лошадей. Ландо остановилось прямо перед ступеньками, на которых я стояла. Он слез с сиденья и снял цилиндр.

– Хорошо, что вы вернулись домой, мисс Фрайди.

Я стиснула его в объятиях, что он перенес стоически. У дяди Джима Пруфита были очень строгие понятия о пристойности. Говорят, он когда-то был обвинен в папизме, кто-то даже рассказывал, что его однажды взяли с поличным, когда он служил мессу. Болтали разное, но, по-моему, в основном чушь – что он был священником, завербованным нашей фирмой, а потом провалился, прикрывая других. Что касается меня, то в политике я не разбираюсь, но думаю, что священник непременно бы выдавал себя особой манерой, будь он настоящим или из нашей команды. Впрочем, я могу ошибаться – я в жизни своей не видела ни одного священника.

Когда он помог мне усесться, подав руку и заставив почувствовать себя настоящей леди, я спросила:

– Как ты здесь оказался?

– Хозяин велел встретить вас, мисс.

– Вот как? Но я не сообщала ему, когда приеду. – Я постаралась вычислить, кто же из команды Босса следил за мной, не наступая на пятки. – Я иногда думаю, что у Босса есть волшебный хрустальный шар.

– Похоже, что так, – усмехнулся Джим, прищелкнув языком на Гога и Магога. Мы тронулись с места и поехали к ферме.

Я откинулась на спинку сиденья и расслабилась, слушая, как лошадиные копыта мягко шлепают по грязи: хлюп! Хлюп! Я приоткрыла глаза, когда Джим свернул в наши ворота, и окончательно проснулась, когда лошади встали под навес. Не дожидаясь, пока он поможет мне выйти, спрыгнула на землю и повернулась, чтобы сказать Джиму «спасибо».

Они напали на меня одновременно – с двух сторон.

Старый добрый дядя Джим не предупредил меня. Он просто стоял и смотрел, как меня вязали.