Онлайн чтение книги Пионовый фонарь Ghost Story Peony Lantern
Глава 9

Наложница О-Куни, эта гнусная гадина, спала и видела, как бы выгнать из дома Коскэ или поймать его на каком-нибудь проступке. Когда на следующий день господин Иидзима удалился на службу, пришел Гэндзиро. О-Куни встретила его, как будто отношения у нее с ним самые невинные.

– Добро пожаловать! – жеманно произнесла она в ответ на его приветствие. – Ужасная жара стоит эти дни, не правда ли? Надеюсь, у вас все здоровы? Прошу вас, садитесь сюда, здесь ветерок…

Гэндзиро вполголоса спросил:

– Коскэ не проболтался?

– Нет, – так же тихо ответила О-Куни. – Я страшно боялась, что он донесет, но он смолчал. Сказал господину, что лоб ему поранило упавшей черепицей. Я сама не своя была, вот, думаю, сейчас он скажет про обломок лука, как его били. Нет, не сказал. И о том деле ничего не сказал. Что-то это подозрительно, как ты думаешь?.. Прямо не знаю, куда деваться от этой жары! – сказала она громко и продолжала шепотом: – И вот еще что. В нашего Коскэ влюбилась О-Току, дочка господина Аикавы Сингобэя, знаешь, что живет на Суйдобате… Заболела от любви, есть же дуры на свете, ну что ты скажешь! Так старик Аикава притащился к нам весь в поту просить господина, чтобы Коскэ отдали к нему в наследники. И господин дал согласие, потому что благоволит к Коскэ. С тем Аикава ушел, а сегодня у них устраивается обмен подарками по случаю помолвки…

– Вот и хорошо, – обрадовался Гэндзиро. – Коскэ уйдет из дому, и конец волнениям…

– Так, да не так, – возразила О-Куни. – Правда, он идет наследником в дом Аикавы, но ведь господин будет при этом его посаженым отцом! А уж тогда этот парень будет держаться совсем как родня господина. Он и в слугах-то нахален не по чину, а тогда и подавно рассчитается с тобой за побои… И наш разговор тогдашний он вдобавок подслушал! Нет, как ты там хочешь, а Коскэ ты должен убить.

– Он умеет владеть мечом, как же я его убью? – уныло проговорил Гэндзиро.

– Хотелось бы все же знать, почему ты не владеешь мечом?

– Придумал! – сказал Гэндзиро. – У нас есть слуга, этакий молодой дурак Айскэ. Он влюблен в барышню Аикава, и его надо натравить на Коскэ. Когда они подерутся, мы выгоним Айскэ за драку из дома. Но наказание участникам драки полагается одинаковое, и дядюшке из вежливости перед соседями тоже придется прогнать Коскэ… Вот плохо только, что завтра от Аикавы дядюшка и Коскэ будут возвращаться вместе. Нельзя ли устроить так, чтобы Коскэ пошел домой раньше и один?

– Ничего нет легче, – сказала О-Куни. – Я скажу господину, что Коскэ мне будет нужен, и попрошу отослать его домой пораньше. Не сомневаюсь, что господин так и сделает. Пусть этого наглеца встретят за поворотом дороги и как следует изобьют… – Она заговорила в полный голос. – Право, вам не следовало бы уходить так скоро. До свидания.

Вернувшись домой, Гэндзиро поспешил в людскую и застал придурковатого Айскэ, когда тот выводил, гундося, незамысловатую песенку.

– Молодец, Айскэ! – сказал Гэндзиро. – У тебя хорошо выходит!

Айскэ вскочил.

– Никак молодой господин? – растерянно сказал он. – Жарко больно нынче, что ни день, то жарища…

– Да, жарко… Кстати, старший брат тоже ставит тебя высоко и всегда хвалит. Айскэ, говорит, у нас лучший слуга – и с хозяйскими делами успевает, и со своими управляется. А поскольку у тебя, кажется, нет никого из родных, он намерен отдать тебя в хороший дом наследником к какому-нибудь самураю. Хочет быть твоим посаженым отцом.

– Покорнейше благодарим, – радостно осклабился Айскэ. – Очень даже благодарим за такую милость. И господина благодарим, и вас, молодой господин, что вы обо мне, недотепе, так полагаете… И сказать толком не могу, как вам благодарен… Только вот трудно мне будет стать самураем, я же неграмотный совсем…

– Говоря по правде, – продолжал Гэндзиро, – старший брат заметил однажды, будто собирается предложить тебя в наследники к Аикаве, да знаешь ты, который живет на Суйдобате. В мужья дочери его О-Току, ей нынче восемнадцать лет.

– Вот это да! – вскричал Айскэ. – Неужто правда? Это здорово! Эта барышня приятная, таких, поди, больше на свете и нет… Щечки такие кругленькие, задок пухлый… Красивая барышня, очень красивая!

– Рисовый паек у них невелик, – продолжал Гэндзиро, – так что им все равно, кого в дом брать, лишь бы был человек серьезный. И совсем было уже договорились, что ты подойдешь, но вмешался этот дзоритори соседский, Коскэ, и все пошло насмарку. Коскэ заявился в людскую Аикавы и наговорил там, что Айскэ, мол, негодяй, пьяница, в пьяном виде ничего не разбирает, всех лупит, даже хозяев, путается с девками, играет на деньги, да еще и вороват вдобавок. Узнав об этом, Аикава, конечно, от тебя отказался, и переговоры наши кончились. А теперь в наследники туда идет сам Коскэ, сегодня, говорят, уже устраивают обмен подарками в честь помолвки. Видишь, даже на дзоритори согласились. А ты ведь как-никак два меча носишь, хоть и деревянных. Представляешь, как бы тебе были рады? Нет, этот Коскэ скотина все-таки!

– Что-о? – взревел Айскэ. – В наследники Коскэ идет? Ах он мерзавец! Мешать моей любви?.. И я же еще вороват!.. И вдобавок хозяев луплю!.. Нет, вы мне скажите, когда это я хозяев своих лупил?

– Какой толк мне это говорить? – сказал Гэндзиро.

– Так обидно же, молодой господин! Ну и подлец же он! Ну, я этого так не оставлю!

– А ты задай ему хорошенько, – посоветовал Гэндзиро.

– Задай… Драться мне с ним нельзя, он меня одолеет. Он же фехтование знает, мне с ним не справиться.

– А ты вот что сделай. Ты знаешь слугу господина Танаки? Его еще зовут Забияка Камэдзо, он весь в шрамах с головы до ног. Вот ты его и подговори, да еще Токидзо, слугу господина Фудзиты. Втроем нападите на Коскэ за поворотом дороги, когда он будет возвращаться от Аикавы, избейте до полусмерти, даже убейте и бросьте в реку.

– Убивать не стоило бы, а излупить надо. А что мне будет, если про драку узнают?

– Если про драку станет известно, я доложу старшему брату, он прикажет немедленно уволить тебя, и тебя прогонят.

– Нет, тогда я драться не буду, – решительно сказал Айскэ.

– Погоди, послушай. Как только мы тебя уволим, сосед из вежливости тоже, конечно, уволит Коскэ. А раз его уволят, Аикава не сможет взять его в наследники, потому что у него не будет посаженого отца. Мы же немного погодя снова возьмем тебя и отдадим Аикаве в наследники. Понял?

– Все понял, молодой господин, – сказал Айскэ. – Сердечно благодарим за вашу доброту…

Гэндзиро достал из-за пазухи несколько монет.

– Возьми, – сказал он. – Выпей и угости Камэдзо и Токидзо.

– Ко всему еще и деньги! – обрадовался Айскэ. – Покорнейше благодарим, молодой господин…

Айскэ побежал разыскивать Камэдзо и Токидзо, рассказал им, в чем дело, те из озорства согласились и тут же сговорились обо всем. Между тем Иидзима Хэйдзаэмон, ни о чем не подозревая, в сопровождении Коскэ вернулся со службы домой.

– Господин, – обратилась к нему О-Куни. – Я слышала, что вы сейчас уходите к Аикаве для обмена подарками. Так я хотела попросить вас отпустить Коскэ домой пораньше, у меня есть для него поручение. Как только он управится, я пошлю его встретить вас.

– Хорошо, – сказал Иидзима, и они вместе с Коскэ отправились к Аикаве.

Аикава жил в маленьком домике на Суйдобате.

– Прошу прощения! – крикнул Коскэ у дверей. – Разрешите войти?

– Кто это? – всполошился Аикава. – Эй, Дзэндзо, поди в прихожую, посмотри, кто пришел… Дзэндзо, ты где? Куда, он девался?

– Сами же отослали его по делу, – сказала служанка.

– Совсем запамятовал… Постой, уж не господин ли Иидзима пожаловал? Живо положи в пепельницу уголек, приготовь чай! А вдруг с ним и господин Коскэ? Беги, скажи О-Току! Все приготовь как следует! А я пойду встречать…

Он выбежал в прихожую, где ждали Иидзима и Коскэ.

– Вот уж не знал, что вы так рано пожалуете! – радостно вскричал он. – Прошу вас, проходите прямо сюда… Дом наш, правда, неказист на вид… И господин Коскэ… Впрочем, с вами мы потом… – Тут он, спеша и волнуясь, стукнулся головой о столб и, охнув от боли, проводил Иидзиму в гостиную. – А жарко все по-прежнему… Как мне благодарить вас, господин Иидзима, вы так благосклонно отнеслись к моей вчерашней просьбе… и вот уже все сделано…

– Я должен извиниться перед вами, – учтиво сказал Иидзима. – Вы вчера так спешили, и я не успел вас попотчевать чаркой.

– Прихожу это я вчера от вас и рассказываю дочери, что вы благосклонно согласились отдать господина Коскэ в наш дом и что завтра в вашем присутствии устраивается обмен подарками, так она даже заплакала от радости… Я так рассказываю, что вы можете подумать, будто она легкомысленна, но это совсем не так… Это, говорит, потому, что я все время думаю о вас, это она мне говорит, и я теперь должна поскорее поправиться, потому что, говорит, я и так доставляла вам до сих пор одни только неприятности… Выпила сразу три порошка лекарства и скушала две чашки кашицы. Это, говорит, потому, что придет господин Коскэ. Сегодня она уже совсем поправилась. Боюсь, говорит, что не понравлюсь господину Коскэ в таком неприглядном виде, принарядилась, накрасилась… Кормилица и та себе зубы начернила [26 …Зубы начернила… – покрывать зубы черным лаком – старинный обычай замужних японских женщин.], просто беда! Да и то сказать, мне ведь уже пятьдесят пять лет, хочется все передать наследнику и уйти на покой… И как ни стыдно мне за свою поспешность, но сердечно благодарю вас, господин Иидзима, за то, что вы столь скоро снизошли к моей просьбе.

– Когда я сообщил о своем решении Коскэ, – сказал Иидзима, – он очень обрадовался. «Это просто счастливый случай, – сказал он, – что выбор пал на меня, недостойного». Видимо, он доволен.

– Ну еще бы, – подхватил Аикава. – Он верный человек и делает все, что прикажет господин, даже если это ему не по душе. Таких верных людей нигде не сыщешь. Даже среди хатамото, а их восемьдесят тысяч всадников, нет такого верного ни одного. За это его дочь и полюбила… Эй, кто там? Дзэндзо еще не вернулся? Бабка!

– Что прикажете? – отозвалась кормилица.

– Приветствуй господина Иидзиму.

– Я и то все хочу ему поклониться, – проворчала кормилица, – да вы все говорите, суетитесь, никак не встрянуть… Господин Иидзима, добро вам пожаловать!

– Здравствуй, бабка, – сказал Иидзима. – Позволь поздравить тебя с выздоровлением госпожи О-Току. Ты, верно, совсем с нею извелась, не так ли?

– Вашими заботами, господин, она нынче здорова. Я ведь при барышне давно, еще младенцем она была, нрав ее знаю, а вот подите же, ничего она мне не сказала, все только недавно открылось. И вам хлопот с этим делом доставили, спасибо вам сердечное…

– Что, Дзэндзо еще не вернулся? – сказал Аикава. – Долго он что-то… Подавай сладости, бабка. Как изволите видеть, господин Иидзима, у нас тут довольно тесно… Разрешите, однако, попотчевать вас рыбой и чаркой водки… И еще позвольте обратиться к вам с такой просьбой… У нас здесь тесно, и другой гостиной в доме нет, так что мне хотелось бы пригласить Коскэ сюда, вместе с вами… Хотелось бы сегодня без церемоний, как будто он и не слуга, попотчевать его водкой за одним столом с вами. Разрешите, я схожу за Коскэ…

– Зачем же? – сказал Иидзима. – Давайте я сам позову.

– Нет-нет, – сказал Аикава. – Позвольте уж мне. Он жених моей дочери, мой наследник, он подаст мне на смертном одре последнюю чашку воды…

С этими словами он поднялся и вышел в прихожую.

– Господин Коскэ! – вскричал он. – Рад, что вы в добром здравии. И служите вы, как всегда, хорошо… Пойдемте! – Он повел Коскэ в гостиную. – Хочу сегодня без церемоний угостить вас чаркой за одним столом с вашим господином… Впрочем, прошу прощения, водки вы не пьете, тогда отведайте закуски…

– Очень рад видеть вас во здравии, господин Аикава, – сказал Коскэ. – Мне говорили, что барышня, ваша дочь, нездорова. Надеюсь, ей лучше?

– Что же это вы, – укоризненно сказал Аикава. – Разве свою жену называют барышней?

– Так вы его только смущаете, – сказал Иидзима. – Коскэ, тебя пригласили. Извинись и пройди сюда.

– Действительно, превосходный парень, – восхитился Аикава. – Гм… Э-э… Ну вот, ваш господин был так любезен, что не замедлил выполнить просьбу, которую я изложил ему вчера. Конечно, рисовый паек наш мал, дочь у меня глуповата, сам я, как вам известно, человек легкомысленный… Что с нас возьмешь? Дочь полюбила вас и заявила, что никого, кроме вас, ей не нужно. Может быть, вы думаете, что это ветреность? Вовсе нет. Семи лет она осталась без матери, и до восемнадцати лет воспитывал ее я. Это обо мне она думала, когда полюбила вас за вашу верность долгу и даже заболела от любви. И прошу вас ее любить и жаловать такую, как она есть… А я мешать вам не буду, сразу отойду от дел, забьюсь куда-нибудь в уголок, и все тут, только иногда давайте мне карманные деньги… Вот, правда, подарить вам у меня нечего, разве что меч работы Тосиро Рёсимицу, отделка грубая, а так ничего, вещь стоящая. Его я вам и передам. А уж успех ваш в жизни будет зависеть от ваших достоинств.

– Вы совсем смутили Коскэ, – сказал Иидзима. – Ну, конечно, он очень благодарен вам. Но по некоторым причинам ему хотелось бы отслужить у меня до конца этого года. Пусть уж дослужит, а свадьбу устроим в феврале будущего года. Помолвка, разумеется, состоится сегодня.

– В феврале будущего года… – сказал Аикава. – А нынче у нас июль. Июль, август, сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь, январь, февраль… Через восемь месяцев, значит. Не слишком ли это долго? Ведь за восемь месяцев вещь в закладе и та пропадает…

– Причины весьма основательные, – настаивал Иидзима.

– Ах, вот как? Понял, молодец!

– Поняли все-таки?

– Все понял, – сказал Аикава. – Понятно теперь, почему дочь в него влюбилась. Да я и сам еще прежде нее влюбился. Причина-то, наверное, вот в чем… До конца года Коскэ будет учиться у вас фехтованию, и так руку набьет, что получит диплом! Ну конечно, так оно и должно быть… Господин Коскэ, видно, так полагает: умный я, и собой хорош, но войти наследником в дом самурая без подарка как-то все-таки не годится. Вот он и хочет войти с дипломом в руках. Или хотя бы в списки мастеров попасть. Ведь верно? Молодец, молодец… И держится так скромно…

– Господин, – сказал Коскэ, поднимаясь. – Мне пора возвращаться.

– Уходите? Ну что ж, если по поручению господина, то так, стало быть, и надо… Погодите, однако, разрешите угостить вас, хоть в доме нашем ничего особенного нет… Куда это Дзэндзо запропастился? Послушайте, господин Коскэ, вы, может быть, еще вернетесь сюда сегодня вечером? Впрочем, вы идете по поручению, так что, может быть, и не вернетесь… Проходите, пожалуйста, в покои О-Току и повидайтесь с нею… Она ведь так вас ждала сегодня, столько пудры извела… Не пропадать же зря пудре!

– Вы опять Коскэ смущаете, – с упреком сказал Иидзима.

– Одним словом, сходите и проведайте…

– Раз тебя просят, – строго сказал Иидзима, – сходи и проведай барышню. Пока ты не вошел наследником в этот дом, ты остаешься слугой дома Иидзимы. Изволь пойти и справиться у барышни о ее здоровье. Отчего же ты мнешься, однако? Ступай и спроси барышню, выздоровела ли она.

Коскэ только кланялся, не зная, куда деваться от смущения.

– Сюда пожалуйте, – сказала кормилица, – дозвольте вас проводить…

Когда она ввела его в комнату О-Току, он выпалил:

– Долго изволили недужить, барышня, пришел справиться, каково ваше здоровье.

– Вот она у нас какая, господин Коскэ, – сказала кормилица. – Просим любить да миловать… Барышня, к вам господин Коскэ пожаловали! Да что ж вы закраснелись-то так, это тот самый, из-за кого вы исстрадались вся, говорили еще, грозились обиды ему высказать, как он придет… А сейчас только краснеете, вот и задом еще повернулись, да кто же это задом здоровается?

– Разрешите откланяться, – поспешно сказал Коскэ и вернулся в гостиную. – С вашего разрешения, – обратился он к Аикаве, – мне пора. Если успею управиться, снова обеспокою вас.

– Ну что ж, – вздохнул Аикава. – Ступайте… На дворе темно уже, у вас есть что-нибудь?

– Что именно?

– Ну, фонарь какой-нибудь есть?

– Да, фонарь есть.

– А может быть, все-таки в чем-нибудь нуждаетесь? Вот свеча, например, у вас есть?.. Ах, есть? Ну, тогда прекрасно…

Коскэ попрощался и вышел. Если бы он стал возвращаться обычной дорогой, то у поворота его встретила бы троица, о которой мы упоминали. Но Коскэ перешел мост Рюкэйбаси и вернулся домой со стороны холма Каруко. Судьба ему благоприятствовала. О-Куни даже испугалась, когда он доложил о возвращении. Она-то думала, что его сейчас лупят насмерть в три деревянных меча, обшитых медью, а он явился как ни в чем не бывало.

– Откуда это ты, что это ты? – спросила она растерянно.

– Вы приказали вернуться, потому что у вас есть для меня поручение по дому, вот я и вернулся…

– А как же ты шел?

– Из Суйдобаты через мост Рюкэйбаси и дальше через холм Каруко.

– Вот оно что… Ну так вот, я думала, что тебя сегодня задержат у Аикавы, и все сделала сама. Иди обратно и встречай господина. И смотри не разминись с ним. Господин всегда ходит там, где поворот, вот и ступай по этой дороге. На дороге и встретишь его, если он уже вышел. Иди сейчас же, не мешкай.

– Знал бы, не стал бы возвращаться, – пробормотал Коскэ и пустился в обратный путь.

Трое приятелей, сидевших в засаде у поворота с деревянными мечами наготове, ждали его с другой стороны. Но они сразу заметили человека с фонарем. Пригляделись – точно он, Коскэ. Айскэ вышел ему навстречу и крикнул:

– Эй, стой!

– Кто это? – остановился Коскэ. – А, это ты, Айскэ?

– Да, Айскэ! Жду тебя, чтобы задать тебе взбучку!

– Что это ты? С какой стати нам с тобой драться?

– Ты наврал про меня у Аикавы, сволочь, – объявил Айскэ, – и не дал мне стать наследником. Ты наболтал там, будто я воришка! Зачем врал? Сам к барышне пристраиваешься? Дерьмо ты этакое, все остальное бы ладно, но воришку я тебе не спущу. Я тебе так сейчас накостыляю, что долго будешь помнить…

Тут Камэдзо, подойдя сбоку, ударил деревянным мечом по фонарю, который держал Коскэ. Фонарь упал на дорогу и загорелся.

– Без году неделю служишь, сволочь, – сказал Камэдзо, хватая Коскэ за грудь, – подольстился к господину, так думаешь, можешь нос задирать? И вообще ты мне не по нраву…

«Да у них здесь целая шайка!» – подумал Коскэ. Вглядевшись в темноту, он заметил еще одного, сидевшего на корточках у края дороги. И тогда он вспомнил поучение господина: когда врагов много, нельзя терять голову и лучше всего действовать лежа. Воспользовавшись неосторожностью Камэдзо, схватившего его за грудки, он вцепился забияке в бока, мигом опрокинулся на спину и правой ногой точно ударил его в пах. Камэдзо перевернулся через голову, ударился о землю и остался лежать возле дороги. Айскэ и Токидзо разом бросились на Коскэ слева, но он ловко увернулся, выхватил из-за пояса свой деревянный меч и с треском обрушил его на зад Айскэ. У Айскэ от боли закружилась голова, потемнело в глазах, подкосились ноги, он, шатаясь, пробежал несколько шагов, не разбирая дороги, и повалился в придорожную канаву. Вслед за ним свалился, получив удар, и Токидзо.

– Кто там еще есть, выходи! – закричал Коскэ. – Все вассалы Иидзимы живы и готовы к бою! Но сгорел фонарь с гербом, как я оправдаюсь перед господином?

– Довольно с них, – сказал Иидзима, выступая из темноты. – Успокойся.

– Господин? – опешил Коскэ. – Зачем вы тут? Ну, конечно, вы видели, что я дрался, и теперь мне опять попадет…

– Я возвращаюсь от Аикавы, – объяснил Иидзима, – и вдруг вижу это безобразие. Ну что ж, подумал я, если этот мальчишка не справится, придется помочь ему. Хорошо хоть, что справился… Подбери обломки фонаря и иди за мной.

Когда они вернулись домой, О-Куни была удивлена и испугана второй раз. Но виду она не подала, и вечер прошел, как обычно. А на следующее утро к Иидзиме явился Гэндзиро.

– Доброе утро, дядюшка, – почтительно поздоровался он.

– Доброе утро, – благосклонно отозвался Иидзима.

– Дядюшка, – сказал Гэндзиро. – Вчера вечером у поворота дороги ваш слуга Коскэ и наш слуга Айскэ учинили драку. Айскэ приплелся домой весь избитый. Старший брат мой сильно разгневался, назвал его мерзавцем и выгнал со службы. Известно, однако, что наказание участникам драки полагается одинаковое, поэтому мы надеемся, что будет уволен и Коскэ. Ведь затевать драку из-за личных счетов – проступок для слуги непростительный. Я позволил себе доложить вам обо всем от имени старшего брата.

– Вы прекрасно сделали, – ответил Иидзима. – Но вины на Коскэ нет. Вчера вечером он с фонарем сопровождал меня по дороге домой, как вдруг у поворота на него набросились Камэдзо из дома Танаки, Токидзо из дома Фудзиты и ваш Айскэ. Они не только задержали меня, но еще и сожгли фонарь с моим гербом. Я хотел казнить мерзавцев на месте, но решил, что рубить слуг соседей было бы недостойно. А тем временем разъяренный Коскэ разогнал их своим деревянным мечом. Так что за вчерашний случай он не несет ответственности. Вы, несомненно, правильно сделали, что доложили мне об всем. Прошу и впредь докладывать, если Коскэ подаст повод для вашего недовольства. И вы совершенно правильно сделали, что уволили негодяя, посмевшего заступить мне дорогу. Держать таких слуг, разумеется, нельзя. Так и доложите вашему старшему брату. А я сейчас напишу Танаке и Фудзите, чтобы уволили Камэдзо и Токидзо…

Гэндзиро, видя, что план его провалился и Коскэ остался в доме Иидзимы, так растерялся, что удалился домой, не попрощавшись.