Онлайн чтение книги Гидеон Плениш Gideon Planish
25

Доктор Гидеон Плениш был раб не ленивый, не медлительный, но вечно пекущийся о делах господина своего, а господином этим была Пиони.

Служебная рутина братства Каждый Сам Себе Священник почти не требовала от него усилий. Машинально, как паук ткет свою паутину, сочинял он потребную «литературу», и в адреса старых эскимосских клиентов шли послания, в которых разъяснялось, что если адресат сейчас же, немедленно, не бросится к своему столу и не выпишет чек на имя братства Каждый Сам Себе Священник, то ввиду всеобщего Кризиса и Распада христианство едва ли досуществует до середины следующего месяца.

Практические результаты доктора не беспокоили, так как миссис Пиггот и мисс Тундра были весьма щедры — пока. Его искушенный и трезвый ум подсказывал ему, что в один прекрасный день эти почтенные дамы неизбежно найдут себе другое увлечение, поновее и попикантнее — коммунизм, или антикоммунизм, или гормоны, или витамины, или сюрреализм; и более того____ что в следующем его мессианском воплощении получаемый оклад может уменьшиться с шести тысяч до четырех с половиной или в лучшем случае — до четырех шестисот.

Но — как он сам весело объяснил жене:

— Пока что, это золотое дело — то есть ты пойми меня правильно, детка, я имею в виду не что-либо вульгарное, меркантильное — я действительно горжусь возможностью влить новое вино в мехи церкви, дух которой извращен формализмом и пышной обрядностью…

— Сегодня в Тетрарх-Плаза идет дивная картина, — сказала Пиони.

В доказательство своего усердия и общественной полезности своих трудов он написал и бесплатно разослал интересующимся брошюру о необходимости внедрения в религию основ современной науки и принципов распределения экономических благ. И это повело к единственной попытке протеста со стороны Карлейля Веспера, который, прочитав шедевр доктора Плениша, озаглавленный: «Переведем алтари на большую мощность», — жалобно сказал:-Позвольте, брат, но вместо того, чтобы освободиться от церковной машины, вы, кажется, хотите превратить профессиональных проповедников в коммивояжеров? Я, конечно, человек не очень образованный…

— Да, Карлейль, вы меня извините, но действительно не очень. — Доктор Плениш говорил с добродушием палача. — Неужели вы не понимаете, что сейчас, когда в мире все идет вверх дном, не время начинать революционные эксперименты, которые поколеблют у людей чувство доверия и отпугнут самых достойных и отзывчивых клиентов? Нет, нет. Уж положитесь на меня; все — таки, работая столько лет, я приобрел более широкий кругозор и более острое чутье в вопросах духовной техники.

— Понимаю. Простите, брат. Вы, кажется, велели мне отнести корректуру в типографию?

Деревенская форма обращения «брат» была единственной фальшивой нотой, нарушившей душевную гармонию доктора Плениша.

Нет такой стимулирующей организации, которой не надоедали бы письмами и личными обращениями всякие фанатики и чудаки, но нигде эта докука не принимала таких размеров, как в братстве Каждый Сам Себе Священник.

Меморандумы в десять гектографированных страниц с вставками от руки корявым почерком, в которых излагался проект урегулирования международных конфликтов путем введения деревянной разменной монеты или же учреждения верховного контролирующего органа в составе папы Римского, Иосифа Сталина и автора проекта, который недорого возьмет за труды. Трогательные письма от пожилых леди по поводу фамильных экземпляров первого издания Роберта Г. Ингерсолла,[114]Ингерсолл, Роберт (1833–1899) — американский писатель и лектор, выступал с критикой библии и религиозного ханжества. с которыми только необходимость вынуждает их расстаться. Краткие записки от деловых людей, начинавшиеся так: «Вы что себе, молодцы, собственно, думаете?» Многословные телеграммы от молодых проповедников, которые были бы весьма признательны за перевод по телеграфу же десяти тысяч долларов, что дало бы им возможность немедленно ехать в Эдинбург учиться. Посетители, желавшие сообщить ценные сведения об оккультных тайнах всемогущего подсознания, открывшихся некоему шотландскому геологу и поэту в древнем и уединенном тибетском монастыре. Безработный музыкант, который оплакивал свою жену и не соглашался утереть слезы и уйти меньше чем за доллар наличными.

В конце концов доктор Плениш додумался до того, как заставить Карлейля Веспера отработать свои тридцать пять долларов в неделю. Он препоручил ему все заумные письма и всех надоедливых посетителей и тем самым освободил себе время для совещаний у мисс Тундры в отеле Ритц и для более близкого знакомства с Дьяконом Уэйфишем.

Достопочтенный Эрнест Уэйфиш, экс-конгрессмен, автор книги «Раскрывая молитвенник, раскрой кошелек», был человек малосимпатичный, но он считался непревзойденным авторитетом в области изыскания средств для филантропических организаций и специалистом по диагностике клиентов. Достаточно ему было взять в руки обыкновенный список карасей, чтобы тотчас же с помощью природного чутья, с помощью внутреннего духовного нюха безошибочно определить: вот этот безнадежен, а этот при должной обработке способен удвоить ежегодный взнос.

Он твердо стоял на том, что неверно собирать жатву лишь среди богатых и средних слоев общества и что следует рассматривать огромные массы бедняков как филантропическую целину, столь плодородную, что пионер — стимулянт, поднимающий ее, должен воздать хвалу господу богу.

Стоило где-нибудь возникнуть новой организации религиозного направления — а в Нью-Йорке их возникало штук по шести в неделю, — он уже был тут как тут, потому что даже у самой захудалой шайки можно позаимствовать кое-какие идеи, кое-какие имена филантропов, поддающихся кровопусканию. Иногда имело даже смысл объединиться с такой организацией, чтобы потом, вышвырнув ее основателей вон, оставить себе пишущие машинки, корзины для бумаг, хорошеньких стенографисток и списки жертвователей.

Дьякон Уэйфиш в свое время был хозяином организации, носившей название «Национальная Лига Борьбы за Христианское Самоусовершенствование», которая еще ревностней, чем Гракон, пропагандировала мысль, что стоит только добиться, чтобы ваши рабочие посещали молитвенные собрания и приобретали себе домики в рассрочку, и вы из них можете веревки вить. Но впоследствии он разделил это богоугодное учреждение на два самостоятельных органа: Общество Поощрения Семейных Молебствий во главе с Констэнтайном Келли, бруклинским ирландцем, который называл себя баптистом и действительно крестился всякий раз при встрече с кем-либо из дома Рокфеллеров, — и мощное братство Блаженны Дающие, в котором сам Дьякон состоял президентом, ответственным секретарем и, разумеется, казначеем.

Братство Блаженны Дающие было настоящим филантропическим универмагом. Оно оказывало содействие не менее чем пятидесяти различным благотворительным начинаниям. Иногда оно выступало от лица организации, которая как будто являлась конкурирующей; в этих случаях достопочтенный Уэйфиш заявлял: «Когда мы видим, что кто-то управляется с тем или иным делом лучше нас, мы, не задумываясь, передаем ему собранные фонды и даже не требуем возмещения бухгалтерских расходов».

В первую же неделю своей работы в Каждый Сам доктор Плениш вдруг получил от Блаженных Дающих чек на пять долларов и с ним разъяснения Дьякона Уэйфиша, что взамен от него не требуется ничего, кроме ласковой улыбки — и нескольких достойных внимания имен новых жертвователей.

Находились грубые и бесцеремонные недоброжелатели, которые утверждали, что при передаче пожертвований немалая часть оседает в передаточной инстанции, но Дьякон в ответ на это опубликовал финансовый отчет, ясно показавший, что он не мог удержать в свою пользу больше чем 942 доллара в год из обшей суммы взносов в 200 ООО.

Внешне Дьякон Уэйфиш был бы похож на кузнечика, если бы кузнечики отличались багровым цветом лица и носили библейский белый галстук и синие носки со стрелками.

Кое-кто из друзей Дьякона утверждал, что ему следовало бы совершенствоваться на избранном пути и стать одним из профессиональных добывателей средств, которые не унижают своего чистого искусства заботами о дальнейшей судьбе добытых денег и готовы взять подряд на любое дело — будь то постройка колледжа или же снаряжение христианской миссии в Китай.

Наиболее квалифицированные добыватели не станут тратить время на предприятие, где речь идет менее чем о ста тысячах долларов; еще предпочтительнее для них миллион; а их комиссионные при этом составляют от пяти до девяноста пяти процентов всей суммы. Цель, которой они служат, обычно столь благородна, что они могут требовать, чтобы на их банкетах председательствовали министры, а епископы выступали в качестве конферансье на благотворительных концертах с участием голых герлс, в залах на 25 тысяч мест, в среднем по пять долларов за билет. Они с успехом используют армию молодых женщин с ангельскими голосками, которые целый день сидят у телефонных аппаратов и набирают номер за номером:

— Говорит секретарь судьи Уоллэби. Его честь просит вас приобрести четыре десятидолларовых билета на фестиваль опекунского фонда. Разрешите прислать за чеком? (Судья Уоллэби? Это не тот ли, из Суда по делам нарушителей правил движения? И вы покупаете билеты.).

Дьякон Уэйфиш вполне мог сделаться одним из таких добывателей высшего полета, хотя обычно эту категорию составляют воспитанники восточных университетов со значками Фи Бета Каппа в виде золотого ключа — джентльмены, имеющие возможность занимать свою жертву разговорами в фешенебельном Брамин-клубе; но он шутливо говорил, что предпочитает вести торговлю на собственный страх и риск и не кланяться разным старым каргам мужского пола. В своем малом мирке он занимал главенствующее положение, пользуясь если не симпатией, то во всяком случае уважением собратьев по профессии, и когда он пригласил доктора Плениша на завтрак администраторов и специалистов по рекламе, доктор счел это за честь.

Всего двенадцать мужчин и четыре женщины собрались в отдельном кабинете на втором этаже итальянского ресторанчика для скромного и в достаточной мере несъедобного завтрака; но эти шестнадцать стоили шестидесяти по тому влиянию, которое они оказывали на организацию добрых дел в стране. Был тут доктор Плениш, и, разумеется, Крис Стерн, и профессор Гетц Бухвальд, капитан Оррис Голл из Чрезвычайного Американского Национального Комитета по Организации Всемирного Сотрудничества, раввин Лихтензелиг, профессор Кэмпион из Планового Бюро Перевоспитания Юношества и, наконец, несколько выделявшийся из этого общества веселый, обаятельный и действительно образованный доктор Нэум Ллойд, воспитанник Говардского, университета и секретарь Лиги Распространения Культуры среди Цветных Народов.

Доктору Пленишу доктор Ллойд понравился гораздо меньше, чем элегантный доктор Элмер Гентри, который также почтил собрание своим присутствием. Доктор Гентри состоял пастором молитвенного дома на Морнингсайд-Хайтс, носившего название Духовной Обители Методистов, но своей популярностью был обязан главным образом еженедельным радиопроповедям, в которых, эффектно сочетая словечки современного жаргона с длинными и труднопроизносимыми учеными терминами, доказывал молодому поколению, что автомобиль есть такое же творение божие, как и телеги, на которых возили сено наши предки. Многочисленные хроникерши светской жизни и некоторые авторы передовиц (мужского пола) отмечали, что «д-р Гентри не знает себе равных среди современных апостолов обтекаемого евангелия». Но на завтраке, о котором идет речь, он присутствовал не в качестве Генри Уорда Бичера[115]Бичер, Генри Уорд (1813–1887) — американский аболиционист, пресвитерианский священник, получил известность как оратор и публицист. наших дней, а в качестве директора Общества по Возвращению Заблудших Женщин на Путь Добродетели.

Дьякон Уэйфиш встал и обратился к присутствующим с длинной серьезной речью.

— Мы рады приветствовать в нашей среде доктора Гидеона Плениша, человека, имеющего богатый и многообразный опыт работы в столице, но, как он сам говорит, почти незнакомого с Нью-Йорком. Доктор Плениш, вы сами видите, человек высоких качеств, но вместе с тем он, я бы сказал, немножко озорник; взять хотя бы название, которое он со свойственным ему остроумием дал рядовым работникам нашей специальности, — «стимулянты».

Впрочем, мысль его тут, я полагаю, такая: что всем нам нужно покончить с сантиментами и усвоить себе деловой, профессиональный подход к работе, и в этом он тысячу раз прав — факт! В наше время прежде всего требуется понять одно: что добывать средства, добывать как можно больше средств, ни на секунду не ослабляя темпов, добывать все, что только возможно, а затем добывать сверх возможного — это не мелкая подробность и не лишняя забота в нашем деле, как воображают кое-какие старомодные чудаки, а наша главная задача, наша первоочередная задача, которой все начинается и кончается.

Мы все очень любим разговаривать о так называемых целях наших организаций: как мы накормим столько-то детей или поможем стольким-то жертвам туберкулеза. Да, конечно, все это благие, можно сказать, святые цели, но я позволю себе здесь сделать заявление, настолько крамольное, что после этого мне, пожалуй, место в Москве, среди других красных: я хочу вот сейчас, не сходя с места, сказать вам, что наша миссия не в том, чтобы тратить деньги, которые мы собираем, а в том, чтобы приучить всех людей давать, давать щедрой рукой, давать не только ради доброго дела, но ради возвышения собственной мелкой, убогой, меркантильной души благородною привычкой к даванию.

Пусть приходят ко мне, и скулят, и ноют, и уверяют, что если давать, как я требую, то не останется для своей семьи, и нельзя будет позволять себе всякие дурацкие излишества, вроде уроков музыки детям, и нечего будет откладывать на книжку, и так далее, и тому подобное — меня вы этим не разжалобите, и не думайте, я только скажу: «Прекрасно, брат! Вот вы и научитесь давать, как нас учил Христос, — давать, пока не заболит, и не только у вас заболит, но и у ваших родных тоже. Прекрасно», — скажу я. Факт!

А когда всякие критики и скептики, и придиры, и пролазы, и всякая вредная мелюзга начинают говорить: «Дьякон, а где ваш финансовый отчет? А где доказательство, что вы ничего не растратили?»-мне очень хочется сказать им: «Черт подери!» Да-с, меня это так бесит, что я готов чертыхаться! «Черт дери, — хочется мне сказать, — а знаете ли вы, придиры и скептики, что, может быть, лучший способ облагородить человеческую душу — это взять с нее деньги именно для того, чтоб растратить их зря?..» Вы, конечно, понимаете, что в братстве Блаженны Дающие не тратится зря ни один цент, мы даже и жалованья настоящего не получаем, и наши книги ревизуются почтеннейшей фирмой Френч, Саффрон и Габби, и по ним видно, что каждый грош из наших пожертвований, за вычетом накладных расходов — почтовых, издательских и арендной платы, — тотчас же передается какой-нибудь крупной организации, занятой вспомоществованием нуждающимся здесь или за границей, — каждый грош! Факт!

Как многим из вас известно, филантропия, в переводе на живые доллары и центы, стоит сейчас на восьмом месте среди ведущих отраслей американской экономики. А нужно, чтобы она стояла на первом. Разве удовольствие от покупки автомобиля, ванны или радиоприемника может сравниться с тем духовным блаженством, а если на то пошло, то и гордостью, радостью, общественным престижем, которые дает человеку сознание, что он доставил людям более достойным, администраторам филантропических организаций, возможность творить добро, — не говоря уже о приобретенной славе крупнейшего жертвователя в округе! Приходится иногда немножко заниматься внушением, чтобы помочь ему уяснить это, но зато до чего же он будет счастлив, когда уяснит! Факт!

Филантропическая отрасль неуклонно растет и развивается, но, может быть, вы думаете, что это благодаря возрастающей сознательности или щедрости даятельских масс? Как же, дождешься от этих разинь! Причина лишь та, что их обрабатывают научными методами — прошу обратить внимание, — научными методами. Дело добывания средств требует природного дара и, кроме того, безошибочной техники. А вы, друзья мои, часто склонны забывать это и предаетесь мечтам о тех добрых делах, которые вы могли бы сделать при наличии средств, вместо того чтобы проявить научный подход: сначала добывать средства, а уже затем смотреть, нельзя ли их использовать для какого-нибудь доброго дела. Все вы знаете или должны знать, что за теми отвлеченными мотивами, о которых мы говорим в своих публичных выступлениях — ну там врожденная добродетель, и любовь к ближнему, и взаимная ответственность, которую нам полагается чувствовать при демократической системе, — за всем этим скрываются две реальные силы: наши усовершенствованные методы добывания приношений при содействии радио или кинозвезд, а затем — когда вы уже приучили людей давать, умение сделать эту привычку постоянной.

В этом наша задача. Не пускайтесь с клиентами в рассуждения — приучите их к тому, чтобы заполнять наши переводные бланки стало для них таким же обычным делом, как чистить зубы по утрам, и чтобы они одинаково скверно чувствовали себя, забыв сделать то или другое. Факт!

Установлено, как вы знаете, что привычка давать может быть трех степеней. Наивысшая проистекает из пламенной любви к господу богу, хотя должен с прискорбием заметить, что в общем бюджете доход от этой статьи занимает не очень большое место — таких даятелей немного. Затем идет категория лиц, дающих в силу беспокойного ощущения, что надо приносить пользу кому-то или чему-то. И, наконец, самая низшая категория, но, быть может, самая важная для людей без предрассудков, как мы с вами, — это те, кем движет страх, тщеславие или корысть; это люди, опасающиеся революции, это какая-нибудь дура-баба, которая уделяет нам десятую часть того, что она тратит на тряпки — а может быть, и меньше, — из желания прослыть великодушной и получать приглашения в разные комитеты.

Вот видите, все тут разработано и продумано на основе такого глубокого психологического анализа, какого никто не производил с тех пор, как Фрейд изобрел противозачаточные средства. А мы что делаем? Пишем по старинке свои письма, ведем разговоры и заставляем наш цвет, нашу гвардию звонить по телефону жертвователям всех трех категорий без разбора, вместо того чтобы разработать план действий для каждой в отдельности и с индивидуальным подходом. Вот почему филантропия числится только на восьмом месте, вот почему к автомобильным магнатам уплывает столько долларов, которым по-настоящему место в наших сейфах. Сами виноваты!

Но больше всего меня бесит вопиюще недемократическое представление о том, будто простой народ — это такая уж забитая, жалкая скотинка, что ему даже и не хочется тянуться за теми, кто выше и лучше, и давать так же, как дают они. Я происхожу из самых что ни на есть простых людей, и я глубоко возмущен подобной клеветой на этот великий класс, возмущен невежеством, которое мешает видеть, что здесь таится огромный, поистине неисчерпаемый источник средств.

Это самые богатые залежи в стране, а они даже еще не разведаны как следует. Помните, что сказано в писании? «Каковы помыслы человека, таковы и дела его». Ну так вот, если вы направите свои помыслы по должному руслу и отрешитесь от предрассудков, вам станет ясно, что в нашей необъятной стране живет около ста тридцати миллионов людей и что, даже если считать по доллару с человека, это составит сто тридцать мил-ли-о-нов монет — а уж тут есть чем заняться даже таким ученым мужам, как доктор Плениш или профессор Бухвальд!

Да, друзья мои, профессиональное искусство увеличения даяний во всем мире должно основываться на одном соображении: очень мало есть людей, которые дают прежде, чем их попросят дать. И наш долг в эти трудные дни, когда на горизонте Европы сгущаются военные тучи, препоясать чресла и взяться за дело: просить — требовать — настаивать, чтобы эти сто тридцать миллионов пришли на помощь в выполнении грандиозных высоконравственных и патриотических планов, которые мы разработали с полным знанием дела, но не можем осуществить из-за нехватки каких-то жалких нескольких миллионов долларов. Час настал! Помните, что угроза войны, должным образом преподнесенная, развяжет кошельки — как тугие, так и тощие — даже у тех, кто до сих пор оставался глух ко всем нашим призывам.

Итак, леди и джентльмены, разбудим свою дремлющую энергию и во имя темного и страждущего человечества ударим по сомкнутому строю этих потенциальных жертвователей, ударим покрепче, не щадя сил! Факт!

Речь этого Патрика Генри[116]Генри, Патрик (1736–1799) — американский политический деятель эпохи войны за независимость. от филантропии вдохновила доктора Плениша, а еще больше его вдохновила двухдневная Конференция за Круглым Столом под председательством капитана Орриса Голла, на которой был прочитан ряд докладов: доклад о геополитике, доклад о том, почему Гитлер не может начать войну, доклад о том, почему он не может не начать войну, доклад о применении диаграмм. В целом это напоминало номер в высшей степени серьезного и респектабельного журнала, который ввиду внезапного ареста штатных сотрудников редакции выпущен группой соискателей степени доктора философских наук.

Под впечатлением всего слышанного у доктора Плениша постепенно созрел некий план. Он проведет слияние ряда организаций — Уэйфиша, Келли, Голла, Китто, Стерна — и всех руководителей сохранит в качестве вице-президентов; во главе же объединения станет он сам; хотя для начала он не прочь поработать под руководством полковника Чарльза Б. Мардука — не только популяризатора, но и законодателя американских темпов и американских идеалов. Время для создания такого мощного центрального узла не пришло еще, придется выждать год или два, но уже сейчас можно начать предварительные переговоры с полковником. Честолюбивые замыслы доктора Плениша получили прочную основу; прочную основу получил и его домашний очаг.

В Гринвич-Вилледж, на Чарльз-стрит, они нашли старомодный особняк, пленивший доктора дешевизной, Пиони — высокими окнами в гостиной, а Кэрри — садом, который кишмя кишел кошками.

Красный с золотом чиппендэйлевский китайский шкафчик, синий китайский ковер, яшмовая китайская лампа, радиоприемник карельской березы и холодильник — для всего нашлось покойное и удобное место в гостиной, длинной комнате с мраморным камином. В доме было четыре спальни, и юная Кэрри получила отдельную комнату, а доктор Плениш — рабочий кабинет, куда он с любовью водворил старый потрескавшийся письменный стол, служивший ему еще в дни его педагогической деятельности.

У них был теперь свой дом, и только два или три шага отделяли их от вершины успеха.