Онлайн чтение книги Гордое сердце
Глава двадцатая

Возникло секундное замешательство, а потом солдаты окружили их, направив дула ружей на Маккензи. Откинувшись назад, тот крепко прижал к себе Дэйви, другой рукой ухватившись за луку седла.

— А знаете, Моррис, — усмехнулся Маккензи, — я как раз направляюсь в форт Дефайенс. Вот и встретились бы там через пару дней…

Моррис взвился. Вечно этот тон! Ни малейшего уважения к чинам. Для него только Вейкфилд — указ. Сдерживаясь, он приказал:

— Мальчик поедет с сержантом! Осторожно проехав по узкой тропинке, сержант остановился возле Маккензи и перегнулся, чтобы забрать Дэйви. Но не тут-то было.

— Я хочу ехать с Маккензи! — завопил Дэйви.

Пришлось тому уговаривать его. Он шепнул мальчику пару слов на ухо. Мальчуган неохотно уступил.

— Маккензи, сдайте оружие. Спокойно, без спешки.

Маккензи молча повиновался. Он ощущал странное облегчение. Конец борьбе с самим собой. Не надо теперь разрываться между долгом и чувством.

Моррис спокойным, уверенным тоном отдавал распоряжения, следя, чтобы не возникло паники.

— Маккензи, медленно поезжайте вперед, до опушки. Не выпускайте поводья из рук. Маккензи! Я жду ответа!

— Не думал, что это вопрос.

— Не валяйте дурака! Помните: малейшее движение в сторону, и мои люди будут стрелять.

Маккензи сжал коленями бока своему коню и въехал в ряд. Моррис дождался, когда с ним поравнялась Эйприл, и сразу отметил про себя, что она весьма миловидна. Старая, поношенная одежда не портила впечатления. Моррис, честно говоря, ожидал услышать слова благодарности, а вместо этого получил сердитый, даже гневный взгляд.

— Миссис Мэннинг, ну как вы? Мы все ужасно переволновались, разыскивая вас. Генерал ждет не дождется вас и внука.

— Но отец знает, что мы с Маккензи! Разве генералу не передали мою записку?

— Маккензи… он же похитил вас!

— Ничего подобного! Сержант Террелл замышлял убить Маккензи. Мы поехали с ним по доброй воле.

— Мы опасались, не заставил ли он вас написать эту записку.

— По-вашему, меня легко заставить сделать что-то?

Моррис промолчал. Ему стало ясно, что Маккензи подчинил себе ее и мальчика. Нельзя допустить, чтобы у них была возможность общаться хотя бы сейчас. А тем временем он постарается растолковать ей, что представляет собой этот Маккензи. Сумасбродный тип! И больше ничего. А ее использовал в своих интересах.

Они выехали на опушку, и Моррис приказал обыскать арестованного. Увидев нож в мокасине, обтягивающем ногу чулком, он мрачно хмыкнул.

— Надеть наручники! Маккензи, вы поедете на этой вороной лошади. На вашем коне поскачет сержант.

Глаза разведчика потемнели. Моррис попал в точку. Знает, что верный конь повинуется малейшему его движению. Прихрамывая, он подошел к сержанту. Щелкнули наручники.

Эйприл кинулась к Моррису. — По какому праву вы надели на него наручники? Он ведь сдался сам!

Но Моррис и ухом не повел. Велев сержанту взять лошадь Маккензи под уздцы, подождал. Когда все были готовы, распорядился трогаться.

Так они ехали весь день. Когда стемнело, Моррис объявил привал. Тотчас расставили пикеты, развели огонь. Стреножили лошадей, завели за сторожевую линию. Эйприл хотела подойти к Маккензи, но Моррис жестом остановил ее. Он распорядился принести арестованному ужин и сел рядом с ним.

— Вы хромаете… Мальчик ранен. Что случилось?

— Да все этот Террелл. Пытался убить нас из засады.

— И…

— Я убил его. — Он не лгал. Волк все равно загрыз бы мерзавца. А впутывать Эйприл он не станет ни за что на свете. — Еще одно обвинение против меня.

— Вы везли Мэннингов домой, не так ли?

— Какое это имеет значение?

— Решающее!

— Вряд ли! Теперь уж не узнаешь. Я прав?

В глубине души Моррис восхищался его выдержкой.

— Миссис Мэннинг хочет поговорить с вами.

— Нет! Я не хочу.

— А с мальчиком хотите побеседовать?

Лицо Маккензи осветилось.

— Нет, прошу вас, не разрешайте ему подходить ко мне. Так будет лучше… и для него, и для меня.

Моррис ушам не поверил. Маккензи просит, не приказывает, не иронизирует, просто по-человечески просит! Моррис кивнул, велел принести одеяло для разведчика, лег поблизости, но не спал почти всю ночь, задумчиво глядя на огонь.

Утром Моррис поехал рядом с Эйприл. Капитан изо всех сил старался быть галантным. Предупредил, чтобы она не заговаривала с арестованным ради собственного блага.

— Ваш сын просто очарован Маккензи, — попытался он начать разговор.

— Неудивительно. Маккензи не один раз спасал его от смерти, рискуя жизнью. Капитан, — она взглянула на Морриса, — отпустите его и нас.

Вот так дела! Дождался благодарности! Моррис был ошарашен.

— Сожалею, миссис Мэннинг, но не могу, никак не могу.

— Позвольте мне с ним поговорить! — в отчаянии молила женщина.

— Он сам просил меня оградить его от всяких разговоров.

— Ну снимите наручники!

— Вы требуете невозможного. Да, он сдался добровольно. Но теперь вы под нашей охраной. А если он решит улизнуть? Ваш отец не даст мне спуску. Генерал ждет не дождется его.

— Отец не заковал бы его в наручники.

— Да будет вам известно: я в точности выполняю приказ вашего отца.

— Но отец не знает всего.

— Мисс Питерс рассказала, какое злодеяние замышлял Террелл.

— Вы знаете далеко не все. Маккензи укрыл нас, делал все, чтобы спасти наши жизни… Хотел отвезти к своему другу…

— Но начался ураган…

— Так вы знаете…

— Я почти нагнал вас, но буран заставил меня отступить. Ну и разозлился же я!

— Тогда вы все знаете, все понимаете…

— Миссис Мэннинг, да вы хоть на секунду представляете себе, чего стоили все эти месяцы мучительного ожидания вашему отцу?

— Я люблю Маккензи, капитан. — Эйприл печально опустила голову.

Моррис вздохнул. Хоть бы кто-нибудь его так полюбил.

— Я это вижу. Хотел бы помочь вам, да не имею права.

Козырнув, он послал лошадь галопом.

Шли дни. Маккензи замкнулся в себе. Эйприл пыталась приблизиться к нему, но он делал вид, что не замечает ее маневров. Другое дело — Дэйви. Не устоишь перед взглядом огромных детских глаз. Осторожно пробираясь мимо часовых, Дэйви подходил к Маккензи, и ни у кого рука не поднималась остановить его.

Боб Моррис подметил все: и светящийся любовью взгляд Эйприл, и с каким обожанием смотрит мальчик на Маккензи, и как тот ласково гладит его по голове. Капитан и на этот раз позавидовал Маккензи. Никогда в жизни никто не смотрел такими глазами на него самого!

Невыносимее всего были ночи. Моррис, не спуская глаз, следил за арестованным, все время чувствуя на себе осуждающие взгляды Эйприл и Дэйви. Ничего не поделаешь, он выполняет приказ. В конце концов враждебность Мэннингов порядком надоела капитану. Он все чаще стал подсаживаться к Маккензи. Теперь они обедали вместе. Сначала тот демонстративно игнорировал Морриса. Но мало-помалу разговорился. Рассказал капитану о племенах, издавна обитающих в крае. Начал сыпать вопросами: что слышно об апачах? где они?

— Мы отловили убийц. Помните деревушку навахов? Злодеи отправлены в резервацию. Не знаю, долго ли они там протянут.

— А дети навахов?

Когда-то краем уха Моррис слышал, будто Маккензи принимает горячее участие в судьбе одного клана навахов. Он не придал тогда значения услышанному.

— Мне очень жаль, — ответил он жадно слушавшему Маккензи, — но никто не знает, что с ними. Возможно, их продали в рабство…

Взор Маккензи потух. А Моррис проникался к разведчику генерала все большей симпатией.

Маккензи сидел, погруженный в раздумья. Эйприл и Дэйви в безопасности. Вот доберутся до горы Тэйлор — можно не опасаться за них. Дальше — территория Аризоны, много боевых постов.

Вся жизнь для Эйприл сосредоточилась в Дэйви. Маленький человечек оказался единственным спасением от отчаяния и тоски.

Лес постепенно редел, появились кактусы… Скудная, унылая растительность. Она ехала, время от времени кидая взгляды на Маккензи. Как помочь ему бежать? Она ни секунды не сомневалась, что он готовится к побегу. Украсть ружье? Но как? А с капитаном Моррисом, похоже, сдружился. Наверное, стыдится, переживает, что она и Дэйви видят его в наручниках. А что, если… Решение пришло мгновенно. Впервые за весь долгий путь она подъехала к Моррису, улыбнулась ему. Заметив недоверчивый взгляд капитана, решила действовать крайне осторожно.

— Расскажите, пожалуйста, как поживает мой отец.

Надо заставить себя преодолеть враждебность к человеку, отнявшему у нее Маккензи, размышляла она.

У Морриса поползла вверх бровь. Осторожнее, Эйприл! — приказала она себе. Дэйви сжался, уловив, как напряжена мать.

— Генерал?.. Да ничего. Ждет вас. — Моррис взглянул на Дэйви. Ему хотелось растопить лед недоверия к себе.

Эйприл перехватила его взгляд, ласково улыбнулась. Несмотря на всю осторожность, капитан не удержался, улыбнулся в ответ.

— Простите, капитан, боюсь показаться вам резкой. Маккензи… мы обязаны ему жизнью. Надеюсь, вы понимаете?

— Конечно, понимаю, миссис Мэннинг. Но вы вовсе не обязаны оправдываться.

— Так, значит, мир?

— Мир!

Но Моррис заметил огонек, вспыхнувший в глазах Эйприл, и в душе осторожного капитана зародилось сомнение. Какое неприятное, сложное задание! Он не в силах сердиться на эту женщину, но его долг — доставить Маккензи в форт.

Гора Тэйлор величественно возвышалась на фоне ярко-голубого неба. Крошечной песчинкой чувствовал себя человек перед этой великаншей. Подъем измотал людей, лишил последних сил. Всех, кроме Маккензи. Он радовался: его стража вконец обессилена. Один Моррис все время начеку. Моррис… Разговаривает с Эйприл, улыбается ей. Что ж, капитан — неплохая партия для нее. Сердце пронзила острая боль. Она принадлежит только ему! Но, видно, придется смириться, пережить и это.

Наступил вечер. Отряд остановился на ночлег. Моррис принес Маккензи еду, позволил немного размяться перед сном, потом опять надел наручники, обмотал веревками ноги. Все идет как надо! — решил Маккензи.

Эйприл подсела к Бобу Моррису. Кто-то заиграл невдалеке на губной гармошке.

— Как Дэйви? — спросил капитан.

— Заснул наконец. Скучает… Маккензи обычно убаюкивал его песенкой.

— Песенкой?!

— Ну да! Впрочем, что это я? Он ведь дикарь… Куда ему петь песни… Так, капитан?

— Нет, — возразил Моррис, — это не так. Вы обвиняете меня, даже не выслушав. Расскажите мне о нем.

Эйприл зажмурилась. Все что угодно, только не этот вкрадчивый тон.

— Я устала.

Моррис смерил ее долгим взглядом. Решила отделаться от него? Что ж, придется принять к сведению. Капитан насторожился.

Она взяла одеяла, укутала сына, легла. Моррис наблюдал. Гордячка, но мила… Широко шагая, капитан подошел к Маккензи, проверил, все ли в порядке. Ключ от наручников надежно спрятан в сапоге, веревки крепко завязаны. Но почему так неспокойно на душе? Вспомнился Пикеринг. Дорого стоила тому собственная беспечность.

Обойдя посты, Моррис выставил еще один, дополнительный. Люди устали сверх меры. Завернувшись в одеяло, он лег. Звуки гармоники смолкли. Наступила тишина. Моррис долго лежал без сна. Забылся только под утро.

Слабо светила сквозь тучи луна. Маккензи внимательно следил за часовым, охранявшим его. Осторожно вытянулся под одеялом, согнул ноги, протащил закованные руки вперед, быстро развязал веревки. Замер. Нет, никто ничего не заметил.

Бросив прощальный взгляд на Эйприл, он откинул одеяло и пополз к часовому. Бесшумно нанес тому удар наручниками по голове. Часовой упал. Маккензи осторожно дополз до следующего поста. Часовой не спал, повернулся было… но не успел издать ни звука. Маккензи добрался до своего коня, отвязал, тихо вывел из лагеря. Вскочив на него, сдавил расседланному коню бока коленями и помчался.

Эйприл видела все. А вдруг вернется и захватит их с собой? Она разбудила Дэйви. Сделала знак. Мальчик понимающе кивнул. Эйприл подползла к Моррису, потянулась к кобуре. Тихонько вытащила револьвер — и тут Моррис, вздрогнув, проснулся. Он мгновенно понял все.

— Спокойно, — сказала Эйприл. — Если решите гнаться за Маккензи, прострелю вам ногу.

Она говорила медленно, уверенно, и Моррис поверил ей.

— Ну дайте срок, мы схватим его!

Она улыбнулась. Ей было тоскливо, но в то же время и радостно. Маккензи на свободе! А это главное.