Онлайн чтение книги Он никогда бы не убил Пэйшнс или убийство в зоопарке He Wouldn't Kill Patience
Глава 15

Кери прибыл домой как раз вовремя, чтобы успеть послушать по радио шестичасовые новости.

— Сегодня во второй половине дня, — сообщил диктор, — большое количество вражеских самолетов пересекло побережье Кента и приблизилось к Лондону. Их атаковали наши истребители и зенитная артиллерия, но некоторым удалось пробраться к промышленным пригородам на востоке столицы.

«Сто три самолета сбиты!» — кричали газетные заголовки.

Тем не менее воздушные бои в солнечном небе над побережьем оставались чем-то далеким. Кери, как и большинство лондонцев, был поглощен совсем другими делами.

Особенно его тревожил разговор с Мастерсом, состоявшийся перед уходом из ресторана в зоопарке. Г.М. удалился раньше — по его словам, в попугайник, «чтобы подумать в тишине». Но когда Кери попытался последовать за ним, старший инспектор удержал его:

— Прошу прощения, сэр. Могу я спросить, куда вы идете?

— К Бентонам, — ответил Кери. — Мэдж еще пьет чай с Луизой и доктором Риверсом.

— Да, — согласился Мастерс. — Но на вашем месте я бы сейчас туда не ходил.

— Почему?

Мастерс по-отечески покачал головой.

— Понимаете, мисс Пэллизер, можно сказать, весьма взвинченная молодая леди. А вы расстраиваете ее, молодой человек.

— Вы имеете в виду, что она меня ненавидит?

Мастерс потер подбородок.

— Я бы так не сказал, — задумчиво отозвался он. — Вы женаты?

— Нет. А почему вы спрашиваете?

— Женский ум иногда ведет себя странно. — Мастерс улыбнулся. — Мы не хотим, чтобы она волновалась. Вдруг девушка вспомнит, что пришло ей в голову вчера вечером насчет обгорелой спички и разгадки этой тайны?

— Почему бы вам не спросить сэра Генри Мерривейла? Ему, кажется, тоже кое-что пришло в голову.

Мастерс доверительно понизил голос:

— Открою вам маленький секрет. Со стариком иногда нелегко иметь дело.

— Вы меня удивляете.

— Конечно, сэр, он доставляет товар, — продолжал Мастерс, — но иногда делает это весьма странным способом. Зачастую это выглядит так, словно партия мебели сваливается вам на голову из окна пятого этажа. Однако единственный способ гарантировать доставку — это позволить ему действовать по-своему.

— Но девушка в опасности! — запротестовал Кери.

— Знаю, сэр.

— И если она захочет остаться на ночь в театре «Исида»…

— В таком случае, — успокоил его Мастерс, — я прослежу, чтобы кто-нибудь находился рядом с ней, пока все не выяснится.

— Я бы мог с ней остаться!

Старший инспектор кашлянул.

— Безусловно. Но думаю, молодая леди предпочтет, чтобы вы этого не делали. И мы тоже. Позволим ей сосредоточиться на более важных вещах.

— Но…

— Идите домой, сэр, — прервал его Мастерс. — И послушайтесь моего совета: оставьте молодую леди в покое. Скажите, как с вами связаться, и я обещаю незамедлительно сообщать вам все новости.

Кери пришлось согласиться.

Он понимал, что обижаться на Мэдж с его стороны было бы таким же ребячеством, как ее поведение. Но, меря шагами гостиную квартиры в Сент-Томас-Холле, он не мог отделаться от ощущения, что события приближаются к кульминации.

Несмотря на рано сгущающиеся вечерние тени, в квартире под самой крышей было тепло. Кери нравилась гостиная с ее потертым ковром и уютными креслами. Вдоль стен, под театральными фотографиями и афишами, тянулись полки с книгами об искусстве иллюзионизма, собранные четырьмя поколениями Квинтов.

Книги эти — от «Анатомии фокуса», изданной в 1623 году, до современных трактатов Голдстона или Кэннелла — хранили свои причудливые тайны.

Но была ли среди них тайна комнаты, запечатанной изнутри?

Как Кери говорил Мэдж вчера вечером, его отец однажды носился с подобной идеей. Но насколько он помнил, никаких упоминаний о ней не содержалось в небрежных дневниках Юджина Квинта, стоящих на одной из полок. Что же могла подсказать Мэдж обгорелая спичка?

Часы пробили половину седьмого, потом семь. Шагая взад-вперед среди удлиняющихся теней, Кери прислушивался к телефону в спальне. Тем не менее он едва не подскочил от неожиданности к потолку, когда в двадцать минут восьмого телефон зазвонил.

Кери метнулся через коридор в спальню и застыл как вкопанный.

После визита уборщицы комната выглядела опрятно. На стене, среди других фотографий, висел дагеротип прадедушки Честера. Телефон продолжал трезвонить, и Кери казалось, будто глаза прадедушки о чем-то его предупреждают.

— Ого! — произнес он вслух.

У Кери развилась определенная фобия по отношению к телефонам. Слишком часто чей-нибудь злой гений использовал это изобретение для осуществления тщательно продуманного плана убийства. В трубке слышался убедительный голос, и безжалостные клыки наносили смертельный или почти смертельный удар. Но на сей раз, поклялся себе Кери, такой номер не пройдет.

Так оно и вышло. Сняв трубку и сказав «алло», он услышал голос с настолько безошибочно узнаваемыми интонациями, что едва не издал возглас облегчения.

— Я говорю с мистером Кери Квинтом? — осведомился уверенный голос Агнес Ноубл.

— Да, — ответил Кери, выругавшись про себя.

— Это миссис Ноубл, — продолжала неутомимая особа. — Могу я спросить, мистер Квинт, будете ли вы заняты в понедельник утром?

Если бы Кери руководствовался здравым смыслом, то сразу бы ответил «да» и положил трубку. Ибо Агнес Ноубл принадлежала к людям, которые присасываются к телефону, как пиявки, удерживая возле него с помощью какой-то гипнотической силы и собеседника, хочется ему того или нет. Но Кери помедлил — и было уже поздно.

— Следовательно, мистер Квинт, вы не будете заняты в понедельник утром?

— Не знаю. А почему вы спрашиваете?

— Я была бы вам признательна, мистер Квинт, если бы вы дали мне быстрый и конкретный ответ.

Женщина была блестящим стратегом. Она догадывалась о жгучем интересе Кери к тому, не связан ли ее вопрос с недавними событиями, и использовала это в собственных интересах.

— Это простой вопрос, мистер Квинт. Будете вы заняты в понедельник утром или нет?

— Не знаю! Вероятно, нет. Но…

— Отлично, — прервала его миссис Ноубл. — Тогда вы окажете мне услугу, придя в офис моих адвокатов, господ Макдоналда, Макдоналда и Фишмана, около одиннадцати.

— Зачем?

— Неявка может повлечь за собой весьма неприятные последствия. Пожалуйста, запишите адрес.

— Для чего я вам понадобился?

Кери живо представил себе торжествующую улыбку миссис Ноубл.

— Записывайте. Центральный западный почтовый округ, 2, Саутгемптон-роу, 872. И вы обяжете меня, если будете пунктуальны.

— Послушайте, миссис Ноубл…

— Думаю, вас заинтересует частичное объяснение. Этим вечером я собираюсь встретиться по деловому вопросу с дочерью мистера Эдуарда Бентона — точнее, с его падчерицей.

— С какой еще падчерицей?

— С мисс Луизой Бентон, разумеется.

— Но Луиза не падчерица! Она его родная дочь!

Телефон, выражаясь фигурально, поднял брови.

Воображению Кери представились недовольные морщинки на лице Агнес Ноубл и ее строгие карие глаза, выражающие раздражение этим второстепенным вопросом.

— Если вы соизволите спросить молодую леди, мистер Квинт, — холодно произнесла она, — то узнаете, что она является дочерью мистера Бентона только по его браку с ее покойной матерью. По-моему, этот вопрос не настолько важен, чтобы спорить из-за него.

— Я не говорю, что он важен, и не спорю. Я только хочу знать, зачем мне нужно явиться в эту адвокатскую контору в понедельник.

— Вы записали адрес, мистер Квинт? Повторяю: Центральный западный почтовый округ, 2, Саутгемптон-роу, 872.

— Вы затеваете тяжбу с кем-то?

— Все станет ясным в свое время, мистер Квинт.

— Послушайте, — сказал Кери, твердо сжимая трубку. — Либо вы объясните мне, что все это значит, либо я никуда не приду ни в понедельник, ни в другой день.

На другом конце провода послышался удовлетворенный вздох миссис Ноубл, готовой к бою. Но Кери, не дожидаясь продолжения, положил трубку и вернулся в гостиную.

Было двадцать шесть минут восьмого. Покуда эта женщина молола чушь, думал Кери, старший инспектор Мастерс мог звонить с какими-то новостями. Вероятность того, что звонок пропущен, приводила его в ярость.

Как только Кери зажег сигарету, телефон зазвонил снова. Он бросился в спальню еще быстрее, чем в первый раз.

— Я собиралась сказать вам, мистер Квинт… — начал невозмутимый голос Агнес Ноубл.

— Ради бога, положите трубку! — рявкнул Кери.

Он швырнул трубку на рычаг, чувствуя, что его нервы на пределе. Рано или поздно, думал Кери, даже Агнес Ноубл устанет тратить двухпенсовики. Но если она будет продолжать звонить, пока Мастерс, возможно, пытается связаться с ним, чтобы сообщить нечто важное…

Вернувшись в гостиную, Кери затянулся сигаретой, раздавил ее в пепельнице и вытер лоб. Хотя вечер не был жарким, в воздухе ощущалось нечто тяжелое и неподвижное. Судя по долетавшим снаружи слабым звукам, движение транспорта на Пикадилли постепенно уменьшалось.

Часы на каминной полке пробили без четверти восемь. Приближалось время затемнения.

Миссис Ноубл больше не звонила, но и Мастерс тоже. Однако Кери не сомневался, что старший инспектор пытался связаться с ним.

А Мэдж?

Кери подошел к одному из окон и выглянул наружу. Тремя этажами ниже два полисмена в стальных шлемах разговаривали перед отелем «Риц». Улица теряла цвета — даже серый и белый, — а Грин-парк казался призрачной пустошью.

Так не может продолжаться. Нужно немедленно связаться с Мэдж. В третий раз Кери поспешил в спальню и направился к телефону, не заботясь о том, что скажет Мэдж, полиция или кто-либо еще.

Внезапно он остановился при виде человеческого лица, смотревшего на него в сумерках. Он сам не понимал, почему обратил на него внимание.

В отличие от «лица» на капюшоне кобры оно было неподвижным и не могло внушать ужас. Это была всего лишь одна из старинных фотографий в рамках, висевших на стене над комодом. Она изображала мужчину, стоявшего вполоборота к камере. Очевидно, фотография была театральной — мужчина выглядел нарочито щеголеватым и в то же время походил на военного. Глаза улыбались, а левая рука была частично спрятана в кармане белого жилета.

Кери понятия не имел, кто это, тем не менее не мог оторвать взгляд от фотографии.

— Я где-то видел сегодня это лицо, — сказал он вслух.

Если не лицо, то, по крайней мере, его копию или репродукцию — возможно, не точную, но сохранившую черты и выражение, которые не изменяются с возрастом и передаются по наследству. Хотя обнаружить эти черты среди реликвий его собственной семьи казалось невероятным.

И все же это произошло.

Споткнувшись о шлепанцы, которые он отправил в угол пинком ноги, Кери подошел к комоду. В горле у него пересохло, когда он снял фотографию со стены и поднес ее к последним лучам света, проникающим через окно.

Кери сдул пыль со стекла, под которым находилась фотография, и сосредоточенно уставился на круглолицего светловолосого мужчину.

В отличие от большинства изображений эта фотография не была подписана. Ни лицевая, ни оборотная ее сторона ничего ему не сообщили. Но, судя по костюму, снимок был сделан лет двадцать пять назад. Очевидно, он запечатлел друга отца или деда Кери, занятого в каком-то из ответвлений шоу-бизнеса.

Кери снова провел рукавом пиджака по стеклу (возможно, стекло вызывало какие-то ассоциации), словно, полируя его, можно было узнать секрет фотографии на манер лампы Аладдина.

— Где я видел сегодня этого типа? — осведомился он сначала у окна, а затем у портрета прадедушки. — Черт возьми, старина, неужели ты не понимаешь, что это означает?

Если это было правдой, а не иллюзией, то возникало звено между двумя не связанными друг с другом сторонами дела. Эдуарда Бентона убили с помощью трюка фокусника. Мэдж Пэллизер, дочь семейства фокусников, подвергалась смертельной опасности по какой-то причине, связанной с этим убийством. А лицо, чей призрак или отражение Кери где-то видел сегодня, висело на стене квартиры над Сент-Томас-Холлом. В каком-то смысле это замыкало круг.

Кери Квинт стоял посреди спальни, вновь борясь с множеством фантомов, сжимая в руках фотографию и гадая, что предпринять.

Сирены воздушной тревоги пробудили его от размышлений.

Одна из них на ближайшей крыше, обладавшая особо пронзительным тембром, заглушала остальные, пока они не завыли на всех крышах, сливаясь воедино.

Кери посмотрел на ставший бесполезным телефон.

Он должен срочно повидать Мэдж Пэллизер.