Онлайн чтение книги Требуется мужчина Help Wanted, Male
Глава 4

Когда кончится война, я постараюсь пробиться в конгрессмены и провести через Сенат закон о генералах. Моя задумка сводится к тому, что генералов следует сначала хорошенько намазать гуталином и надраить, а лишь потом расстрелять. Впрочем, в то незабываемое утро, если бы мне дали волю, я вряд ли стал бы тратить время на гуталин для генерала Карпентера.

Так как я был всего лишь майор, то вынужден был сидеть перед Карпентером и тупо повторять: «Дасэр, дасэр, дасэр», — пока он объяснял, что потому только удостоил меня свиданием, что полагал, будто я хочу обсудить с ним нечто важное, и что я должен оставаться там, где я есть, что вопрос о моей отправке за океан давным-давно решён и мне не мешало бы уже перестать дёргаться по этому поводу.

Я так никогда и не узнал, звонил ему Вулф или нет. Сам Карпентер Вулфу точно не звонил. Он даже не похлопал меня по плечу с напутствием: «Будьте доблестным воином». Он вообще нёс какую-то чушь. Например, заявил, что коль скоро уж я всё равно в Вашингтоне, то не мешало бы мне провести с персоналом нечто вроде семинара по технике расследования каких-нибудь уголовных дел, раскрытых или незаконченных, неважно. Отдав это идиотское поручение, он велел мне немедленно явиться к полковнику Дикки.

Не думаю, что я произвёл хорошее впечатление, особенно принимая во внимание, чем была занята тогда моя голова. Меня продержали в Пентагоне, так и не решив, что со мной делать, весь четверг и почти всю пятницу. Мне пришлось позвонить Вулфу и сообщить, что я задерживаюсь. Можно было, конечно, обрисовать ситуацию, сложившуюся на Тридцать пятой улице, и получить разрешение уехать, но мне не хотелось давать сборищу форменных фуражек возможность позубоскалить в том духе, что, мол, Ниро Вулфу его гениальных мозгов не хватает даже на то, чтобы уберечься от опасности в собственном доме, если рядом нет няньки Гудвина, который бы присмотрел за ним. Кроме того, можно было не сомневаться, что Карпентер не только из вежливости, но и проявляя искреннюю заботу о безопасности моего шефа, перезвонит ему, и тогда можно лишь догадываться, насколько тёплую встречу уготовил бы мне Вулф по возвращении.

Словом, меня так и подмывало прыгнуть в самолёт, когда в четверг вечером я увидел в «Стар» то рекламное объявление. Весь день я был слишком загружен, потом ужинал со всей шайкой-лейкой, и потому никакой возможности просмотреть нью-йоркские газеты у меня не было. А вот поздно вечером, когда я наконец остался в гостиничном номере один, это объявление сразу бросилось мне в глаза. Оно было набрано в рамке и расположено на газетной полосе таким образом, чтобы со всех сторон оставалось много свободного места.

Я пробежал глазами объявление раза четыре, потом ещё пару минут недоверчиво пялился на него, после чего сорвался с места и бросился звонить в Нью-Йорк. Дело было около полуночи, но Вулф никогда не ложился рано. Однако, когда трубку сняли, я услышал не его, а Фрица Бреннера:

— Резиденция мистера Ниро Вулфа.

Фриц служил у Вулфа даже дольше, чем я, и у него были собственные соображения о том, как отвечать по телефону. Например, если он брал трубку днём, между девятью и пятью часами, то отвечал: «Контора Ниро Вулфа». В любое другое время он говорил, как сейчас ответил мне.

— Привет, Фриц. Это Арчи, из Вашингтона. Где мистер Вулф?

— Уже в постели. У него выдался тяжёлый день. И вечер тоже.

— А что он делал?

— Долго говорил по телефону, и ещё к нему несколько раз приходили. Мистер Кремер, например. А также стенографист.

— Вот оно что. И печатал стенографист, конечно, на моей пишущей машинке. А ты не знаешь, не заглядывал ли Вулф в сегодняшний выпуск «Стар»?

— «Стар»? — Фриц замялся. — Нет, насколько мне известно, он её никогда не читает. Дома только мой экземпляр, он лежит на кухне.

— Возьми его и прочти объявление на одиннадцатой полосе в нижнем правом углу, маленькое такое, в рамочке. Я подожду.

Я сел и стал ждать. Фриц вернулся к телефону довольно быстро.

— Я прочёл. — Голос у него был озадаченный. — Это ты нас разыгрываешь и потому звонишь из Вашингтона?

— Вовсе нет. Мне сейчас вообще не до шуток. Меня опять не посылают за океан. Ты ни о ком не подумал, когда читал объявление?

— Мне сразу пришло в голову, что это точное описание мистера Вулфа.

— Значит, мозги у нас устроены одинаково. Если это писали, не имея в виду Ниро Вулфа, то я вырежу это объявление и съем целиком, без масла и соли. Утром первым делом покажи газету мистеру Вулфу. Ему, конечно, не понравится, что ты передашь ему моё мнение. Но он и сам придёт к тому же выводу. Как вообще дела?

— Всё в порядке.

— Замки, гонг и всё прочее?

— Да. Хотя без тебя…

— Надеюсь, завтра я вернусь. Скорее всего, ближе к вечеру.

Готовясь отойти ко сну, я пытался сообразить, каким образом, замысли я прикончить Ниро Вулфа, я бы извлёк пользу из помощника, нанятого временно за сто «зелёных» в день и удивительно похожего на Вулфа по физическим параметрам. Я придумал две возможные схемы, но ни одна меня не удовлетворила, а третья, пришедшая в голову перед самым сном, настолько меня ужаснула, что я отключился и уснул сном младенца.

Утром я отправился в Пентагон и снова увяз в бесполезных словопрениях. По правде говоря, я был нужен местным генералам, как собаке пятая нога, да и сам я даже из вежливости не притворялся, что в них нуждаюсь. Но тягомотина продолжалась. К трём часам пополудни все держались со мной так, словно я был местным завсегдатаем. Меня начала сверлить мысль, что я попал в ловушку и назад пути нет. Пентагон меня сцапал и никогда уже не выпустит. Я сам сунулся ему в пасть, а теперь, когда он меня заглотал, я постепенно начну растворяться в желудочном соке…

В пять часов я собрался с духом и обратился к полковнику:

— Послушайте. Не кажется ли вам, сэр, что я уже сделал всё, что было в моих силах? Не будет ли мне целесообразнее вернуться в Нью-Йорк?

— Ну что ж, — он с глубокомысленным видом задрал вверх подбородок, — я спрошу майора Забрески. Он, конечно, должен будет посоветоваться с полковником Шоном. Надо всё хорошенько обдумать. А когда вы приехали?

— Вчера утром.

— И с кем вы встретились по прибытии?

— С генералом Карпентером.

— Проклятье. — Он явно встревожился. — Тогда решение должен принять он, а он сейчас повязан по рукам и ногам. Я научу вас, как лучше действовать.

Он выполнил своё обещание. Я его внимательно слушал, но пересказать весь этот бред не в состоянии. Я был обречён — других слов и не подберёшь. Я пропал безвозвратно. Канул в Лету. Набравшись мужества, я ответил, что дело не горит, можно потерпеть и до утра. Лучше я сам поговорю с майором Забрески, добавил я и, улучив удобную минутку, пока полковник глубокомысленно ковырял в носу, ухитрился сбежать. Выскочив в коридор, я спустился на первый этаж и, пустив в ход все свои способности, сумел выбраться из здания на свежий воздух. Благодаря чутью, многолетней тренировке ума и логическому мышлению мне удалось сразу сесть на нужный автобус. В отеле мне хватило пяти минут, чтобы побросать вещи в саквояж и оплатить счёт, после чего я доехал с попутчиком в такси до аэропорта и взял билет в Нью-Йорк. С едой можно было потерпеть.

Впрочем, терпеть не пришлось, потому что мест не оказалось ни на рейс в 6.30, ни в 7.30, поэтому, имея в запасе время и вняв настойчивым требованиям желудка, я попробовал четыре разных сандвича и нашёл их вполне съедобными. В конце концов мне удалось с боем прорваться на рейс в 8.30, и, когда через час с четвертью самолёт приземлился в аэропорту Ла Гардиа, я наконец почувствовал себя спасённым. В толчее огромного города этой чёртовой камарилье до меня не добраться. Я даже был готов поставить десять к одному, что к утру все в Пентагоне напрочь позабудут о моём существовании.

Подъехав к дому Вулфа на Тридцать пятой улице, я не стал доставать свой ключ, зная, что дверь заперта на задвижку и всё равно надо звать кого-нибудь, чтобы мне открыли. Как обычно, я трижды коротко позвонил. Вскоре послышались шаги, штору отодвинули, и сквозь одностороннее стекло на меня пристально посмотрел Фриц. (Я-то это знал, хоть и не видел, сами понимаете.) Убедившись, что всё в порядке, он впустил меня и радостно поприветствовал, расплывшись в улыбке. Я заметил, что Вулф ещё сидит в кабинете — дверь была открыта, и оттуда пробивался свет. Я проскользнул через прихожую и влетел в кабинет.

— Вот и беглец… — начал я и осёкся. В кресле Вулфа, в том самом кресле, садиться в которое он никогда никому не разрешал ни при каких обстоятельствах, высилась туша, по форме вполне человекообразная, но… Проще сказать, в кресле восседал чудовищных размеров толстяк, но — не Ниро Вулф. Я никогда раньше его и в глаза не видел.