Онлайн чтение книги Идеальное тело Пятачка
Глава 4

– Может, ты беременна? – предположила я, когда Майя, переведя дух, схватила бутылку с водой.

– Исключено, – отмела предположение горничная.

– Отравилась некачественной едой? – выдвинула я иную версию.

– Маловероятно, – покачала головой Майя. – У Кнабе отличная повариха, продукты свежие, я ем то же, что и хозяева. Наверное, грипп подцепила, говорят, он внезапно начинается.

– Нужно срочно обратиться к врачу! Сделать анализы, рентген легких, мало ли какая зараза вокруг витает... Хочешь, дам тебе координаты отличного доктора? – забеспокоилась я.

– Да ладно, и так пройдет, – не согласилась Майя. – Побегу на службу.

– Проводить тебя? – предложила я.

– Спасибо, сама дойду, – ответила Майя. – К тому же у тебя красный пропуск.

– Совсем забыла, – пробормотала я.

Горничная сделала пару шагов и схватилась за дерево, я бросилась к ней.

– Тебя плохо?

– Земля и небо местами меняются, – еле слышно прошептала девушка, – меня просто штормит.

– Давай забудем про цвет бейджей и пойдем в сторону хозяйского дома! – воскликнула я. – Куда идти? Надо подняться из оврага на дорожку?

– Нет, – простонала Майя, безуспешно пытаясь выпрямиться, – сейчас налево... там сосна... потом вниз... ой... не могу пошевелиться... каждый шаг в желудке отдается...

Я окинула субтильную фигурку девушки оценивающим взглядом и поняла: хоть Майя и весит вполовину меньше меня, но я не смогу нести девушку. Кто-то толкнул меня в спину, от неожиданности я вскрикнула, обернулась и увидела стремительно падающего на траву Емелю. В голове моментально родилась идея.

– Сейчас пес очнется, и ты попытаешься сесть на него, а я буду тебя держать. Не боишься собак?

– Емелю... нет... – с трудом выдавила из себя Майя.

Когда пес вскочил на лапы, я предприняла попытку устроить на его спине Майю, но из этого ничего не вышло.

– Давай на тебя обопрусь, – уже чуть более бодрым голосом предложила горничная.

– Тебе лучше? – обрадовалась я.

– Да, – кивнула Майя.

Очень медленно мы доплелись до большого дома, украшенного колоннадой из белого камня, и тут Майя упала на лужайку. Перепугавшись, я бросилась в особняк, распахнула незапертую дверь и закричала:

– Помогите! Кто-нибудь! Подойдите сюда!

Послышался пронзительный визг, из-за мраморных фигур у подножия широкой лестницы, ведущей наверх, вылетел крохотный комок серо-черной шерсти. Не успела я ахнуть, как это существо подпрыгнуло, вцепилось в мою юбку, ловко вскарабкалось до пояса, затем, слегка царапая меня острыми коготками, взобралось по блузке и прижалось к шее. Я чуть не исполнила любимый трюк Емели, ноги уже подломились в коленях, но в тот момент, когда я была готова завалиться на бок, послышался возмущенный женский голос:

– Безобразие! Кто разрешил орать тут сиреной?

Я схватила ком из шерсти с когтями, но оторвать неведомое животное от кофты не удалось, зато я удержалась в вертикальном положении.

– Как вы сюда попали? – спросил низкий голос.

Я обернулась и увидела худую девушку, одетую в обтягивающее платье из тонкого черного трикотажа. Впервые в жизни мне пришло в голову, что худоба может быть некрасивой. Незнакомка походила на ручку от швабры, – там, где у нормального человека находится живот, у нее выпирали острые кости, а ребра просвечивали сквозь одежду.

– Как вы сюда попали? – уже с меньшим раздражением повторила девчонка. – Ведь, судя по цвету пропуска, вы работаете в зоопарке.

– Горничной Майе стало дурно в саду. Я довела ее до дома, но она упала на лужайке. Простите, что нарушила правила, ей очень плохо, – забормотала я.

Девица, не тратя времени на лишние слова, побежала во двор, я последовала за ней, пытаясь на ходу избавиться от комка шерсти, вцепившегося в мою блузку.

Майя лежала, свернувшись клубочком, из носа и рта у нее текла кровь, а лоб, щеки и шея приобрели бордово-синюшный оттенок.

– Что с ней? – прошептала я.

«Швабра» взяла висевшую у нее на поясе трубку и коротко приказала:

– Немедленно пришли на Жасминовую лужайку Константина. А ты сядь на скамейку и приклейся!

Последняя фраза адресовалась мне. Ошалев от неожиданного развития событий, я плюхнулась на деревянную лавку, стоявшую в паре метров от неподвижно лежавшей Майи. Комок шерсти у основания моей шеи неожиданно заурчал, я попробовала снять его, вновь потерпела неудачу и решила покориться судьбе.

Минут через пять на газоне появился стройный парень в светлой рубашке с короткими рукавами. «Швабра» явно не была хозяйкой дома, потому что сейчас отчитывалась перед кем-то по телефону и одновременно пыталась беседовать с мачо.

– Костя, глянь, куда сел Генза! – крикнула вдруг она.

Парень окинул меня цепким взглядом и поманил пальцем.

– Эй, шлепай в дом, да поаккуратней, не разбей чего в холле. Тебе надо войти в первую дверь налево после прихожей. Подожди в малой гостиной.

Обижаться на хамское обращение показалось мне бессмысленным, я покорно потрусила в здание, добралась до «малой гостиной», которая оказалась пятидесятиметровым залом, заставленным вычурной позолоченной мебелью. Посмотрела на стулья, диваны, кресла, обитые белым бархатом с золотым шнуром, и, не рискнув осквернить своим задом помпезные сиденья, осталась стоять. Нервы были натянуты, как леска, на которой повисла акула, поэтому, когда из кармана неожиданно завыл паровоз, я дернулась и случайно уронила на пол вазу. Слава богу, та не разбилась, угодила на толстый ковер и осталась цела.

Быстро вернув ее на прежнее место, я схватила трубку и услышала каркающий мужской голос:

– Можно заказать билет на поезд Москва – Нью-Йорк?

– Нет, – ответила я.

– Почему?

– Вы ошиблись номером, – объяснила я.

– Вот блин! – с чувством произнес дядька и отсоединился.

Я не успела положить телефон на его законное место, как он вновь ожил и из него понеслось то же карканье:

– Мне нужен билет Москва – Нью-Йорк, нижняя полка, желательно по ходу движения поезда.

– Вы опять попали ко мне, – устало ответила я.

– А на фиг трубку хватать? – обозлился звонивший. – Позови нормального менеджера!

– Здесь его нет, – мрачно уточнила я.

– Что, все психи? – заржал дядька. – Эй, очнись!

«Самый большой идиот тот, кто хочет добраться от столицы России до Америки поездом», – хотела было съязвить я, но не стала озвучивать фразу. Похоже, на мой номер позвонил сумасшедший, надо спокойно от него отделаться.

– Вам нужно воспользоваться самолетом, это намного быстрее будет, – ответила я, – позвоните в другую кассу.

– Никогда! – взвизгнул собеседник. – Я болею аэрографией!

– Какое отношение нанесение рисунков на машины имеет к полету на самолете? – удивилась я.

– Ты дура? Я аэрограф, – прокаркал мужик, – поэтому ищи мне билет на поезд.

– У вас аэрофобия! – осенило меня. – Вы перепутали слова.

– Не выжучивайся, а делай свою работу, – повысил голос безумный турист. – Я не брошу трубку, пока не получу билет.

И ведь действительно не отстанет...

– Вам на какое число? – прикинулась я кассиршей.

– Хочу уехать завтра.

Нет, дядя точно больной на голову! Все россияне прекрасно знают: как только начинается лето, билеты исчезают из продажи. Заботиться о проездном документе надо за сорок пять суток до поездки.

– Увы, завтра не получится, – возразила я.

– А на когда есть? – не сдавал идиот.

Очевидно, он сидит один дома, его не выпускают на улицу, а телефон у безумца не отняли. Надо сделать так, чтобы он ко мне больше не приставал.

– Хорошо, раз вы страдаете аэрофобией, я выпишу вам билет из резервного фонда, – лихо соврала я.

– Отлично! – возликовал псих.

– Ваши имя, фамилия, отчество... – продолжала я играть роль кассира.

– Юрий Алексеевич Гагарин, – донеслось из трубки.

– Вот чудеса! – выпала я из роли. – Когда же у вас аэрофобия началась?

– Совсем не смешно! – заухал психопат. – Поюмори еще, без работы останешься.

Окончательно убедившись в ненормальности звонившего, я быстро извинилась:

– Простите. Я выписала вам билет на имя Юрия Алексеевича Гагарина, поезд Москва – Нью-Йорк, нижняя полка. Ждите, билет доставят с курьером.

– Ромка! Триста баксов мои! – завопил вдруг мужчина. – Девушка, вас как зовут?

– Татьяна, – ответила я, ничего не понимая.

– Танюшечка! Киска! Чмок-чмок! – завизжал в полном восторге идиот. – Умница! Красавица! Я выиграл три сотняшки гринов! Мы с Ромкой поспорили. Он сказал: «Нет на свете дуры, которая продаст билет на поезд от Москвы до Нью-Йорка, да еще выпишет его на имя Юрия Гагарина». А я утверждал, что есть. И теперь баксики-шмаксики мои! Эй, Танюха, ты тут? Справочная, ку-ку!

– Да, – сквозь зубы ответила я. – Ваш номер телефона определился и уже передается в милицию.

– А мы звоним из автомата. – Шутник заржал и отсоединился.

Кипя от негодования, я запихнула мобильный в карман. Попала в дурацкую ситуацию исключительно из-за своей деликатности! Не решилась обидеть психа, хотела избавиться от него не травмирующим его кривое сознание способом, и вот результат! Если кретин еще раз позвонит, я не стану его щадить. Кстати, сегодня второй раз люди ошибаются номером и обращаются ко мне, как к сотруднице справочной службы. Почему вдруг?

Дверь в комнату распахнулась, в гостиную вошла пожилая дама, одетая в шелковую темно-сиреневую блузку, клетчатую юбку и лодочки на небольшом каблуке.

– Вы Таня Кауфман? – приветливо улыбаясь, спросила она.

Я кивнула.

– Лаура Карловна, – представилась дама. – Вижу, Генза нашел себе наконец маму! Вы, как зоопсихолог, должны понимать проблемы рукохвоста.

Боясь быть разоблаченной, я поцокала языком и постаралась изобразить озабоченность.

– О да, у рукохвоста много проблем!

– Наш Генза чуть не умер, – подхватила Лаура Карловна, – и тут появились вы. Невероятная удача! Честно говоря, я боялась, что мы его потеряем.

Дверь скрипнула, в гостиную заглянул мужчина.

– Простите. Лаура Карловна, без вас никак!

Дама встала.

– Танечка, побудьте здесь еще немного. Хотите чаю? Печенье? Кекс?

– Огромное спасибо, но я пытаюсь похудеть, – призналась я.

– Ни в коем случае не садитесь на диету, – почему-то испугалась Лаура, – вы изумительно выглядите, правда, Юра?

– Как скажете, Лаура Карловна, – ответила голова и исчезла.

– Сейчас вернусь, – подмигнула мне дама, – и сделаю вам предложение, от которого вы не сможете отказаться. Оно связано с Гензой. Вы же любите рукохвостов?

Вопрос прозвучал риторически, Лауре Карловне не требовалось ответа, уверенной походкой дама вышла за дверь, и я услышала ее командный удаляющийся голос.

– Безобразие! Позовите еще Никиту!

Я схватила телефон и соединилась с Коробковым.

– Слушаю, – непривычно серьезно ответил хакер.

– Немедленно скажи, кто такой рукохвост! – потребовала я.

– Таняш, ты?

– А кто еще? Быстро лезь в Интернет.

– Номер незнакомый определился, – забубнил Коробков.

– У меня телефон на имя Кауфман, для работы, – пояснила я. – Лучше нарой что-нибудь про животное, а то сейчас Лаура вернется, и я провалю задание.

– Рукохвост большеглазый[2]Животное придумано автором, который не исключает возможности, что на земном шаре все же водится некто, похожий на Гензу., вымирающий вид, обитает исключительно в малодоступных местах, на берегах Амазонки, ведет скрытный образ жизни...

– Найди про его мать! – перебила я Димона. – Быстрее! Его мать!

– Не знал, что ты умеешь ругаться, – укоризненно сказал Коробок.

Я начала закипать.

– Необходимо выяснить...

Но Коробков, не слушая меня, продолжал вываливать информацию:

– Как правило, у рукохвоста появляется один детеныш, которого самка оставляет в укромном месте. Новорожденный спит около месяца и во время спячки не пьет, не ест. Когда малышу исполняется четыре недели, он начинает искать мать. Найдя самку, рукохвост прикрепляется у нее на груди, и та кормит ребенка плодами, кореньями, зернами. Причем родственные связи не имеют никакого значения. Рукохвостиха примет любого детеныша. До сих пор неизвестно, каким образом месячная особь отличает самок от самцов. Известны случаи, когда малышей выкармливали обезьяны. Если детеныш в течение двух недель после пробуждения не находит мать или его отвергает женская часть стаи, он погибает. Это необъяснимый факт, но до достижения четырехлетнего возраста особь, способная самостоятельно есть и не нуждающаяся в материнском молоке, не может существовать автономно. Очевидно, контакт с матерью необходим для социализации и служит не столько этапом вскармливания, сколько методом воспитания. Не известно ни одного случая рождения рукохвоста в неволе. Среди зоопарков мира только московский может похвастаться семьями рукохвостов. Экземпляры, обитающие в частных питомниках, не учтены. Предполагается, что сейчас на земном шаре существует не более двухсот рукохвостов, их отлов запрещен. А зачем тебе знать про зверушку? – полюбопытствовал хакер.

Дверь в гостиную открылась, я быстро сунула телефон в карман и навесила на лицо скучающее выражение.

– Все же я прихватила чаёк, – закурлыкала Лаура Карловна, ставя на стол поднос с кружками. – Вам зеленый? Черный?

– Лучше обычный, – улыбнулась я.

Лаура Карловна округлила глаза и зачем-то пояснила:

– Лично мне зеленый напоминает раствор мыла. Очень уж пахучий и вкус специфический. Сахар?

Пощебетав минуту на тему излишней калорийности сладких напитков, мы с Лаурой уставились друг на друга. Светские церемонии исчерпали себя, настала пора конкретного разговора.

Лаура Карловна вынула из нагрудного кармана блузки симпатичную брошь: в середине перламутр, по краям темно-красные гранаты.

– Надеюсь, вы примете наше предложение, поэтому я сразу захватила пропуск.

– Пропуск? – не сдержала я удивления. – Я думала, это ювелирное украшение!

Лаура Карловна подперла подбородок кулаком.

– Вы правы, такая брошь украсит любое платье и будет уместна и на работе, и на вечеринке. Дизайн придумал сам Герман Вольфович, а у него безупречный вкус. Но тем не менее это особый пропуск. Их всего два, один у меня, другой теперь будет у вас.

Я машинально посмотрела на шелковую блузу собеседницы, та моментально отследила мой взгляд.

– Конечно, мне нет необходимости подтверждать свое право на перемещение по поместью, но я знакома с каждым человеком из обслуги и охраны. А вы новое лицо. Значит, так: едва служащий заметит брошь, он обязан оказать вам почет и уважение, а также выполнить любую, даже самую абсурдную вашу просьбу. Отныне, Татьяна, вы дорогой гость в любом помещении! Госпоже Кауфман предоставят лучшую комнату. Не во флигеле!

Наверное, в моих глазах промелькнуло недоумение, потому что Лаура Карловна пустилась в более пространные объяснения:

– Дом состоит из центральной части, где обитают Герман Вольфович, Михаил и ваша покорная слуга, еще есть два флигеля, правый для прислуги, левый для охраны. Вы не обслуживающий персонал, можете питаться с нами в столовой, если вас это смущает, еду доставят в вашу комнату. Теперь о размере зарплаты...

Изящная рука Лауры Карловны, украшенная кольцом с большим бриллиантом, пододвинула к себе блокнот, лежавший на столе, и написала цифру.

Я была ошеломлена.

– Кажется, вы приписали лишний ноль!

– Нет, – протянула пожилая дама, – за честный труд – достойный оклад, такова позиция Германа Вольфовича. Поэтому люди у нас работают по многу лет.

– Чем я заслужила столь значимые привилегии? – потупила я взор.

Лаура склонила голову к плечу.

– Герман Вольфович обожает животных. Он с юности мечтал стать ветеринаром, основать собственный зоопарк, поддерживать исчезающие виды, вести научную работу. Но его отец, Вольф Кнабе, не одобрял мечты сына и пожелал, чтобы он стал экономистом, защитил кандидатскую диссертацию. В советские времена научная карьера считалась престижной и денежной. Герман не мог ослушаться отца. И тот оказался прав, в начале девяностых младшему Кнабе очень пригодились полученные в институте знания. Герман заработал большой капитал и с тех пор только увеличивал свое состояние. Сейчас хозяин ворочает огромным бизнесом, но в отличие от многих богачей, которые снимают стресс при помощи алкоголя, наркотиков или беспорядочных связей, господин Кнабе отводит душу в своем зоопарке. Он воплотил в жизнь детскую мечту, устроил питомник, в котором ведется научно-исследовательская работа. Еще Герман Вольфович снаряжает экспедиции. Некоторое время назад ему привезли самку рукохвоста с детенышем. Хозяин ждал этого, как пятилетний малыш подарка от Деда Мороза. Еще не видя подопечных, он назвал их Гензель и Гретель. Вы, как девочка из порядочной немецкой семьи, конечно же, слышали об этих персонажах.

Я быстро кивнула. Слава богу, у меня филологическое образование, а в детстве я очень любила читать сказки народов мира, поэтому отлично помню историю про мальчика Гензеля и девочку Гретель, которые попали к злой колдунье, но сумели выбраться от нее живыми.

Рассказчица понизила голос:

– К сожалению, Гретель умерла на третий день пребывания в имении. Никто не смог определить причину ее смерти. Гензель остался один, ему необходимо было в кратчайший срок найти маму.

Я решила блеснуть эрудицией.

– Детеныши рукохвоста погибают без родительского присмотра.

– Великолепно! – похвалила меня Лаура Карловна. – Герман Вольфович действовал решительно. Лучшей воспитательницей для рукохвоста является обезьяна. Но... К кому мы только не пытались подсадить Гензеля, все было бесполезно. Мартышки выражали желание пригреть сироту, но Генза не шел к ним в руки. Он не ел, не пил, не спал, только кричал так жалобно-пронзительно, что весь дом лишился покоя. Гензу жалел даже наш начальник охраны, а я всегда считала, что у полковника Рыбалко вместо сердца автомат Калашникова. Страдания Гензы могли заставить плакать камни. Герман Вольфович приказал не останавливаться ни перед какими расходами и найти подходящую обезьяну. Но, увы, увы, увы...

Глаза дамы увлажнились слезами.

– Несчастного Гензу ждала судьба Гретель, ведь в столь юном возрасте рукохвост принимает пищу только из лап матери. Генза умирал от голода, а нам никак не удавалось найти мартышку, макаку, шимпанзе, орангутана... В конце концов Валерия, наш главный ветеринар, сказала, что раз Гретель отличалась полнотой, вероятно, Гензель хочет породниться с толстой обезьяной. Герман Вольфович отдал приказ искать ожиревшую особь, и тут, на наше счастье, появились вы. Генза сразу принял вас за маму! Похоже, он сейчас счастлив, мирно спит. Бедняжка настрадался в сиротстве!

У меня отвисла челюсть. Ну как, скажите, отнестись мне к словам о том, что я явилась для рукохвоста эталоном матери, толстой до безобразия мартышки? Или макаки. Простите, я не разбираюсь в приматах, для меня они все на одно лицо... то есть морду. Нет, кошку от собаки и жирафа от ежа я отличить смогу, но, кто гиббон, а кто орангутан, никогда не скажу.

– Вы абсолютно не похожи на обезьяну, – заюлила Лаура Карловна, заметив мою оторопь. – Ну ничего общего! Хотя человекообразные милейшие, умнейшие, чудеснейшие существа.

– Угу, – кивнула я, постепенно приходя в себя.

– От вас исходит доброта, нежность, – чирикала дама, – Генза увидел светлую душу. Вы ведь не бросите его? Работа не покажется вам обременительной – надо просто кормить Гензу и говорить ему ласковые слова. За это у вас будет оклад, премия, еда, подарки, лучшая комната. Поймите, Гензель господину Кнабе буквально как сын... Дорогая! Солнышко! Живите у нас, как у себя дома!

Я насторожилась.

– Мне нельзя будет выезжать в город?

– А Гензель? Он же теперь с вас не слезет, – «утешила» меня Лаура Карловна. – Но вам здесь понравится! И зачем ездить в Москву? Детей у вас нет, мужа тоже...

Я отвела глаза в сторону. Похоже, милейшая дама ходила не по хозяйственным делам, она поторопилась навести о зоопсихологе справки.

– Мы непременно с вами подружимся, – убаюкивала экономка новоиспеченную «мать», – вас воспитывали немцы, считайте, что мы родственники. Кстати, на ужин будет кухен мит ербзен. Наверное, ваша матушка его тоже готовила?

– Мои родители обрусели, они даже не обучили меня языку предков, – вспомнила я инструкции Чеслава.

– Это название блюда – пирог с зеленым горошком, – всплеснула руками Лаура Карловна. – Жаль, что вы растеряли традиции. Но ничего, я передам вам свой опыт. Ну как? Вы согласны?

Я попыталась быстро просчитать в уме все «за» и «против». Явным плюсом является получение брошки, дарующей возможность беспрепятственно перемещаться по дому и поместью. Простому сотруднику зоопарка не выйти из красной зоны, в новой же роли я смогу тщательно изучить особняк, засуну нос во все норки и щели. Хорошее отношение к «маме» Гензеля со стороны хозяина и экономки гарантирует мне свободу действий. А любые свои поступки, даже самые странные, я буду объяснять капризами воспитанника. Отчего до двух ночи я бродила по парку? Это было желание рукохвоста, который пинал маменьку до тех пор, пока та не скумекала: сыночек хочет подышать свежим воздухом.

К сожалению, минусов больше. Придется сидеть в поместье, таскать на груди Гензеля, заботиться о нем и...

– Если рукохвост начнет активно питаться, то куда он будет девать отходы жизнедеятельности? – с испугом спросила я.

– Не волнуйтесь, – тошнотворно сладким, словно мед с вареньем, голосом сказала Лаура Карловна, – у него есть замечательные маленькие памперсы, сделанные по заказу самого Германа Вольфовича. Ну? Да? Подписываетесь?

Я продолжала колебаться. С одной стороны, так плотно внедриться в семью Кнабе Чеслав и не мечтал, с другой – непонятно сколько времени мне придется провести в имении. Навряд ли таинственно пропавшую Варвару Богданову приведут в столовую к завтраку. Дом огромен, парк, переходящий в лес, кажется бескрайним, не один день пройдет, пока все там обшаришь!

– Солнышко, – тихо и уже без излишней сладости в голосе сказала Лаура Карловна, – заставить вас я не могу, но, если вы покинете Гензеля, он умрет.

В ту же секунду кучка меха пошевелилась, я невольно опустила взгляд на свою грудь и увидела крохотную мордочку с огромными печальными карими глазами, окаймленными густыми длинными ресницами, и у меня помимо воли вырвалось:

– Согласна.

– Лапочка! – засверкала улыбкой Лаура Карловна. – Спасительница!