Онлайн чтение книги Игры хакеров
ВИТАС

Вставать отчаянно не хотелось. Но из кухни уже доносилась мажорная музыка какой-то радиостанции и грохот железок, что означало, что дед начал готовить завтрак. Болела голова, и во рту стоял горьковатый привкус. Вчера вечером выкурили не меньше пачки сигарет, да еще кто-то принес пиво.

Как всегда, первое, что требовалось сделать, – это избавиться от следов вчерашнего. Витас выскочил в одних трусах на балкон и снял одежду, которую вчера вечером предусмотрительно вывесил, чтобы она выветрилась от запаха табака. Следующим пунктом утренней программы было проскочить мимо бдительного деда в ванную, чтобы в душе помыть голову и избавить волосы от предательского запаха.

«Сегодняшний день складывается удачно!»

Стоя под струями воды в душе, он мысленно порадовался, что удалось не повстречаться с дедом до завтрака.

Витас по-своему любил деда и не хотел его расстраивать. В конце концов, у того ничего не осталось от мечты комсомольцев послевоенных лет, кроме разочарования да нищенской пенсии. В последнее время дед почему-то стал все чаще и чаще вспоминать дни своей молодости. Однажды он показал ему единственную сохранившуюся фотографию тех лет, где он, комсомолец с 1947 года, стоял, подбоченившись, с автоматом «ППШ» с круглым диском, висящим на плече книзу дулом. Она была сделана в то время, когда он, по его словам, гонялся за националистами, которые называли себя лесными братьями, в уезде с труднопроизносимым названием на своей родине в Литве. Он был мужественным человеком, потому что тогда только за членство в комсомоле можно было ночью получить пулю через окно.

– Давай быстрее! Опоздаешь в гимназию! – раздался голос деда за дверью.

Первым уроком была физкультура, и вчера они дружно решили ее проигнорировать, чтобы отойти от пива и сигарет, поэтому спешить было некуда. Гимназия была престижная, и дирекция на многие вещи смотрела либерально, пока родители вовремя приносили деньги. Но он не хотел расстраивать деда, поэтому предстояло уйти из дома как обычно и пойти в интернет-клуб или просто шататься по улицам, чтобы убить время.

На завтрак, как обычно, была яичница. Дед просто не умел готовить ничего другого. Прямой и сухощавый, он стоял возле плиты и перекладывал еду на тарелки. После того как однажды ночью за год до смерти Сталина забрали его жену, бабушку Витаса, дед так и не женился. Он долго не мог поверить, что она умерла от болезни в лагере всего за два месяца до того, как Хрущев начал выпускать заключенных из тюрем.

С помощью няньки он вырастил сына, отца Витаса, и дал ему старт в жизни. К тому времени дед уже переехал в Москву и после учебы в партшколе стал подниматься по карьерной лестнице сначала в партийных органах, а затем в ЦК профсоюзов. Как он сам говорил, там, в профсоюзах, он окончательно потерял веру в утопию, которую проповедовал другим.

– Когда ты вчера вернулся? – строгим голосом спросил дед.

Утренний завтрак с поглощением ненавистной яичницы предполагал беседу, потому что другого времени, когда бы они могли встречаться, не было. Витас старался как можно меньше времени проводить дома.

– В пол-одиннадцатого.

– Врешь! В половине одиннадцатого я еще не спал.

С возрастом дед почему-то стал говорить по-русски с отрывистым литовским акцентом.

– Я звонил тебе на мобильный. Почему ты не отвечал?

Витас представил себе, что было бы с дедом, если бы он знал правду о том, почему он не отвечал. Чтобы как-то сбить его с темы, он спросил:

– Папа не звонил?

– Не только звонил, но и приходил. Деньги принес.

– А что говорил?

– Да ничего. Отдал деньги и ушел. Сибиряк приехал.

Отец пошел по стопам отца и стал делать карьеру сначала в комсомоле, потом в партии. Многого он не добился. Дед считал его слабохарактерным. А с развалом коммунистической партии и Советского Союза он и вовсе остался безработным. Спасли старые связи, и каким-то образом он устроился помощником депутата Госдумы. Тот был промышленным воротилой из Сибири, и проблем с переизбранием у него не возникало. Зарплата помощника была крохотной, но выручала так называемая подкормка, которую депутат привозил с собой из Сибири. Но в Москву он приезжал нечасто, поэтому «подкормка» была нерегулярной, хотя именно благодаря ей и за счет своей громкой должности отец смог устроить и держать Витаса в престижной и дорогой частной гимназии. Эта нерегулярность отравляла жизнь, так как не было гарантий в том, что в один прекрасный день не хватит денег, чтобы оплатить учебу. Новость о приезде сибирского депутата означала, что хотя бы на какое-то время оттягивалась неприятная перспектива.

– Тебе пора! – возвестил дед, и пришлось покончить с сидением на кухне.

Уходить так рано из гулкой квартиры с высокими потолками не хотелось, хотя он ее и не любил. Эту квартиру в сталинском доме в центре Москвы дед получил, когда еще работал в руководстве профсоюзов. Обставленная угловатой мебелью тех далеких годов, квартира производила впечатление декораций к спектаклю на историческую тему, а не жилья XXI века.

Чтобы не расстраивать деда, он нехотя поднялся и пошел к вешалке в прихожей. Одежда тоже была проблемой. У родителей гимназистов не было комплексов, и их дети были одеты вызывающе дорого. А у некоторых мобильники стоили тысячи долларов. Приходилось одеваться просто и небрежно, как бы подчеркивая свое презрение ко всем окружающим. К счастью, в этом он нашел поддержку у своей команды, и в компании четырех друзей он уже не выглядел чучелом в гимназии.

– Когда ты придешь? – раздался голос из кухни.

– Вечером. У нас в гимназии будут дополнительные занятия по информационным технологиям.

Это было полуправдой. Правдой было про информационные технологии. Но не в гимназии.

– Опять врешь. В гимназии после 7 часов нет занятий.

Чтобы избежать дальнейшей дискуссии, он выскочил за дверь и неторопливо спустился вниз по лестнице. На улице он побрел в сторону гимназии, чтобы дед ничего не заподозрил, если он глядел в окно. Ему повезло, что гимназия находилась недалеко. Если бы это было не так, то как бы он объяснил всем, почему он приезжает на метро, когда других гимназистов родители привозили на машинах. Он представил себе, как бы на него смотрели, если бы отец привез его на своей раздолбанной «Волге» двадцатипятилетней давности.

Он давно не видел отца и особенно о нем не скучал. С детства они редко виделись. У того не складывались отношения с матерью, и чтобы пореже видеться с ней, отец постоянно встречался с какими-то друзьями или задерживался на работе. Мать нигде не работала и сходила с ума от скуки, сидя в гулкой квартире вместе с дедом, который терпеть ее не мог. Наконец она нашла себе кого-то, быстро развелась с отцом и уехала в Израиль. С тех пор прошло уже более десяти лет, и Витас совершенно ее не помнил. Сначала она напоминала о себе, когда от нее приходили посылки с майками, которые постеснялись бы продавать даже китайцы на рынке, и дед использовал их вместо тряпок. Но со временем она окончательно исчезла, и о ней перестали вспоминать.

Пройдя один квартал, он свернул в боковую улицу, потом еще раз и очутился перед интернет-клубом. Внутри сидели два пацана, прогуливающих школу, и отчаянно стреляли в каких-то чудовищ.

– Мои не приходили? – спросил он управляющего, хотя заранее знал ответ.

Его команда, конечно же, не приходила. Все жили в разных частях города, и здесь они появлялись, лишь когда днем сбегали с уроков в гимназии. Он вошел в свой электронный адрес в Интернете, но ящик был пуст. Двум девочкам из Штатов, с которыми он переписывался, очевидно, тоже надоел обмен сообщениями, когда каждый из них не понимал и половины из того, что интересовало другого в своей стране.

Делать в клубе было нечего. Он знал, что основное действие начнется сегодня вечером, когда они, как всегда, соберутся у Эльки. Гулять в Интернете лучше в компании, а не в одиночку. Основная изюминка – в комментариях и обсуждении увиденного. Это заводит даже больше, чем картинка.

«Мы же не американцы, которые даже сексом в одиночку занимаются через Интернет. У нас сексом занимаются все еще вдвоем и без компьютера. Или втроем. А еще лучше вчетвером».

Темой вчерашнего вечера было посещение порносайтов. Макс где-то раздобыл данные с чьей-то кредитной карточки, которая сработала, и они вдоволь прогулялись по самым крутым голландским сайтам. Элька, которая сидела на диване между ног у Витаса, так завелась, когда он стал гладить ее голую грудь под майкой, что, не дожидаясь окончания показа, потащила его в соседнюю комнату, где стояла двуспальная кровать, оставшаяся ей от матери, и чуть не порвала на нем рубашку с криком:

– Ну, ты что копаешься!

Вскоре к ним присоединились Макс с Олей.

Сегодня они тоже что-нибудь придумают. В их компании каждый день не был похож на предыдущий, и это их сплачивало. Началом послужили дополнительные уроки по информационным технологиям для учеников из гуманитарного отделения. Гимназия пыталась выжать максимум денег из обеспеченных родителей учеников, поэтому предлагала целый спектр дополнительных уроков за отдельную плату: и конная выездка, и бальные танцы, и японский язык. Витас мог позволить себе только один курс, и это, конечно же, были информационные технологии на английском языке. Там он и сдружился со своими друзьями.

Они записались в группу, которую вела настоящая американка. Сначала было трудно, но благодаря общепринятой английской терминологии они вскоре стали понимать практически все, о чем она говорила. Курс значительно расширил горизонт их возможностей и выявил резервы компьютеров и Интернета, о которых они даже не догадывались.

Он вышел из клуба и потихоньку побрел в сторону гимназии. На подходе к ней он заметил двух одноклассников, которые, как и он, решили, что урок физкультуры был не для них. Он присоединился к ним, и они сидели, ссутулившись, на спинке дворовой скамейки и курили, иногда перебрасываясь ничего не значащими фразами.

– Вчера сотку просадил в зале. Было кайфно, но мои оборвали все тело, что хомяк не сделал, и пришлось в десять переться на хауз, – услышал он от одного из них.

Другой сказал что-то в ответ, и они стали оживленно обсуждать достоинства и недостатки электронных игр.

Витас автоматически подумал о том, что его дед уже перестал донимать вопросами о домашних заданиях, или «хомяках», и прибегает к мобильному телефону, или «телу», только в редких случаях, когда он уж слишком задерживается у Эльки. С одной стороны, было хорошо, что Витас мог делать то, что хотел. Но с недавних времен его не покидало чувство, что он стал просто никому не нужен на этом свете, а дед просто устал от жизни и стал все меньше и меньше интересоваться происходящим.

Он сидел молча и не принимал участия в дискуссии. В последнее время ему стало просто не интересно общаться с одноклассниками, он потерял интерес к учебе и даже перестал ходить в тренажерный зал в гимназии, где, в отличие от уроков физкультуры, можно было делать все, что тебе захочется, а не то, что заставлял делать преподаватель. Единственное, чего он ожидал от гимназии, – это уроков по информационным технологиям, потому что они по вечерам могли применять на практике полученные там знания в квартире у Эльки.

Они услышали звонок, и из дверей гимназии выскочила группа ребят и девушек, чтобы покурить за углом. Их троица снялась со скамейки и потянулась к входу. В вестибюле уже стоял Макс и, размахивая руками, что-то оживленно обсуждал с ребятами из старшего класса. У него была замечательная способность сходиться с любыми людьми, даже намного старше его, и умудряться купить или продать все что угодно.

В классе все доставали учебники и рассаживались. На лицах было кислое выражение, потому что следующим уроком была литература и они готовились к тому, что придется выслушивать занудную лекцию старой интеллигентки, которая с деланым восторгом будет говорить о героях произведений XIX века, и как те самые произведения отражали ту самую эпоху. На их гуманитарном отделении литературе отдавалось слишком много часов, и сегодняшняя учительница была автором методического пособия по этому предмету.

Элька за своим столом задумчиво теребила учебник.

– Что нового?

– Месячные начались.

– Отошла?

– Отоспалась.

– На технологиях будешь?

– Если к тому времени останусь живой.

Витас уже знал, что Элька тяжело переносит эти периоды и обычно пребывает в дурном расположении духа.

Вслед за учительницей в класс влетел Макс и плюхнулся на свое место. Он тут же положил руки под стол и стал набирать эсэмэски, при этом преданно глядя на говорящую учительницу. Как это ему удавалось делать, было загадкой для всех.

Так же глядя прямо перед собой, Витас незаметно вынул свой мобильник и положил его на колено. Не исключено, что одна из СМС будет предназначена для него. Но Макс, по-видимому, был занят коммерцией, и Витас не входил в число его абонентов. Коммерсант Макс нюхом чуял, у кого водятся деньги, а у кого нет. Переключить мысли на что-либо приятное не удавалось из-за громкого, патетического голоса учительницы, и единственной мыслью было: «Да когда же это, наконец, закончится?»

До запланированного урока информатики оставалось еще 4 часа.