Онлайн чтение книги Империя Тигвердов. Невеста для бастарда
Глава 7

Мой сын сказал бы, что это «подстава». Рэм бы, наверное, улыбнулся краешком губ и отметил, что я должна была бы это предвидеть. Сама я могла лишь обзывать себя дурой.

Милорд Верд ненавидел «подслащенное мясо» – как он выразился. При этом он с какой-то детской укоризной посмотрел на меня. Я понимала, что по большому счету не виновата. Но было тоже как-то обидно.

«Ну, погоди, – подумала я, мысленно обращаясь к поварихе. – Зараза!»

А в слух произнесла:

– Милорд, во избежание подобных недоразумений давайте составим…

Хотела сказать «пакт о ненападении», но осеклась. Скорее всего, женщины в этом мире так не говорят.

– Прошу вас, пойдемте в библиотеку, – поднялся он.

И я, сжимая в руках записную книжку и карандаш, отправилась за ним.

– А вы серьезно подходите к своим обязанностям, – рассмеялся он, внимательно посмотрев на меня.

– Я привыкла выполнять свои обещания, – хмуро ответила я.

Непонятно в этой ситуации было то, что сам вельможа не так уж и рассердился – скорее опечалился. Я, между прочим, злилась на нашу повариху и ситуацию в целом гораздо больше, чем он.

– Присаживайтесь. – Он кивнул на кресло возле камина, опустившись в соседнее. – Что вы хотели спросить?

Я осталась стоять перед ним, наблюдая, как он вертит широкое кольцо на указательном пальце левой руки. На кольце черными бриллиантами удивительно изящно был выложен грифон, распластавший крылья: как я уже знала, это был герб правящего дома Тигвердов. Только слева, уже алыми камнями, была проведена алая полоса – должно быть, знак того, что владелец этого герба незаконнорожденный.

– Миледи… Госпожа Лиззард…

Я поняла, что залюбовалась на длинные пальцы, что вертели кольцо, и потеряла всякую связь с реальностью. Мне стало неловко. Щеки полыхнули.

– И все же присядьте, – мягко сказал милорд Верд. – Я настаиваю.

Кивнула. Села. И проговорила, хорошо еще не запинаясь:

– Что вы не выносите из еды? Кроме овсянки – это я уже поняла. И мяса со сладким соусом.

– Пожалуй, что и все.

– Что вы любите?

– Из еды? – насмешливо поинтересовался он.

Я с укоризной на него посмотрела.

– Печености всякие, – смущенно признался он. – Пирожки, блины, булочки… Как мама и бабушка готовили. Обедневшие дворяне, знаете ли… Денег на прислугу особо нет. Ничего нет, кроме гордости. Может быть, меня эта ваша фраза и зацепила в парке. Какое-то время я себя ощущал так же.

И у него как-то получилось легко, беспечно улыбнуться. Хмурые, словно специально сложенные для того, чтобы показывать недовольство, черты лица разгладились, и он стал потрясающе красив. Надо же…

– Хорошее время было. Знаете, это были, пожалуй, единственные люди, которые меня любили. Просто так, просто потому, что я был на свете… даже, наверное, вопреки всему, что я принес в их жизнь. – И мне показалось, что милорд забыл о моем присутствии.

Он задумался, глядя на огонь. Потом сказал:

– Хотя нет – есть еще старые солдаты. С которыми я прошел все кампании.

– Как господин Джон Адерли? – не могла не спросить я.

– Да. Мы служили с ним вместе. Я могу попросить вас быть с ним помягче?

Кивнула:

– Разумеется, милорд.

Мне хотелось спросить, как там устроились Пауль и Рэм, но я как-то не решалась. Все-таки я служащая…

– Вроде бы вашим сыновьям понравилось, – вдруг сказал милорд Верд. Угадал мой вопрос, наверное. – Приняли их, во всяком случае, неплохо. Теперь все зависит от них.

– Что вы имеете в виду? В академии может быть опасно?

– Нет. Мы очень внимательно следим за кадетами и стараемся предусмотреть все.

Я достаточно скептически фыркнула.

– Вы знаете, кстати, для чего была создана Имперская военная академия для отпрысков самых знатных родов? – спросил у меня хозяин поместья.

– Для чего же?

– Чтобы забрать подростков из семей и воспитать их в духе преданности императору и Империи. Плюс чтобы ослабить влияние родственников. И особенно матерей.

– Чем же Империи так матери не угодили? – резануло меня по сердцу его фразой.

– Мужчина должен быть мужчиной. Уметь принимать решение и нести за него ответственность. А матерям, уж простите меня, свойственна гиперопека. А потом они удивляются, что вырос не сын, а размазня.

– Как часто мне можно будет видеть моих мальчиков?

– Вот видите, вы говорите «моих мальчиков». А они и не ваши – они сами по себе. И не мальчики уже – взрослые. И доказали это тем, что встали на вашу защиту, когда увидели во мне угрозу. Это-то меня и подкупило. И не расстраивайтесь так. Вы как раз вполне здравомыслящая особа.

– Спасибо, – получилось иронически.

– Но вы не согласны со мной?

– В том отношении, что сыновей необходимо забирать от их матерей, чтобы те их не испортили?

– Вы как-то неправильно видите ситуацию, – обиженно сказал он. – Я считал, что Его Величество поручил мне важное и необходимое дело – пусть даже и трудное. А вы так говорите, словно я изверг какой-то…

– Простите, я просто переживаю.

– Вам все равно рано или поздно придется привыкнуть, что у вас разные жизни, – тихо сказал он. – И это не значит, что сыновья вас забудут или будут любить меньше. Просто жизнь… Она такая. Она разведет…

– Спасибо вам…

– Если у них не будет замечаний по учебе или по поведению, я смогу привозить их на выходные. Так делают все – и я не буду выглядеть исключением.

– Могу я просить рассказать вас о своем распорядке дня? – решила я поменять тему разговора.

– Просыпаюсь я рано. Завтракаю в семь утра. В восемь удаляюсь на работу. Как правило, приезжаю на обед в два… Ужинаю – когда возвращаюсь. Обычно – поздно.

– Что вы предпочитаете на обед? Чтобы не получилось, как с этим соусом, «самым популярным в сезоне», – не удержавшись, передразнила я повариху.

Милорд, кажется, все понял и улыбнулся. Что-то во мне его веселило:

– Вы не замечали, что у нас, в Империи, принято вести себя так, как полагается по статусу? Иной раз – слишком?

– Что вы имеете в виду? – аккуратно спросила я. А то я знаю, как положено вести себя в Империи.

– У меня есть статус. Я вельможа, приближенный к короне. Доверенное лицо. – Он скривился. – Следовательно, я должен есть продукты определенного перечня, устраивать свою жизнь по определенным правилам, выбирать только определенных женщин и демонстрировать лишь определенные чувства и эмоции.

– Какие именно?

– Безразличие пополам с презрением, пожалуй. Еще в моде – скука. Ее, как и бледность лица, принято демонстрировать.

– А слуги? Почему у вас с ними проблемы? Я, честно говоря, думала, что если у человека определенная репутация, то ему покоряются. И боятся его разгневать…

– Меня тяжело разгневать подобными мелочами. Я, как правило, не обращаю на них внимания. Мне попросту некогда задумываться о том, что мне подали на обед или на ужин. Если уж я нашел время его проглотить. Наш разговор с вами при первой встрече… Это был какой-то непонятный мне самому душевный порыв. Надо отметить, мне совершенно не свойственный.

Он поднялся, отошел к столику, заставленному графинами, бутылками, бокалами и рюмками разных мастей.

– Хотите выпить? – поинтересовался он, наливая себе что-то мутноватое в маленькую рюмочку.

– К вопросу о том, что принято, а что – нет… – Я пыталась понять для себя, не выдам ли я непонимание местных обычаев и традиций…

– Ничего предосудительного – глоток чего-нибудь вкусного. У вас ведь тоже был тяжелый день?

– Не без этого. – Я поднялась и пошла к нему.

– Глоток вишневой наливки? Вина не держу – не люблю я его. А слабее наливки ничего нет.

– Хорошо. Так что вы предпочитаете есть на обед? – вернулась я к теме разговора.

– Без разницы, – упрямо сказал он.

«Слышала я такое уже. Просто мясо – пока хватит».

– Есть суп, который вы не любите?

– Нет. – Он страдальчески посмотрел на меня – и налил себе еще рюмку.

– Вы едите рыбу и грибы?

– Да.

– Допускаются ли приправы и зелень?

– Какую-то приправу я не люблю, – признался он.

– Какую? – сделала стойку я.

– Не помню. Но я от нее чихаю.

Я залпом, наплевав на приличия, выпила наливку. Крепко, но вкусно. Сладко.

– Тяжелый случай, – пробормотала я.

– Вы что-то сказали?

– Теперь по поводу ужина…

– Я вас обязательно познакомлю с милордом Милфордом, – широко улыбнулся мой хозяин.

Поймав мой удивленный взгляд, он добавил:

– Это начальник имперской контрразведки, мой друг. Что-то мне подсказывает, что вы ему понравитесь.

«Красота! Только с контрразведкой мне не хватало познакомиться…» – подумала я. И продолжила:

– Сколько перемен блюд должно быть на ужине?

– Слушайте, может, еще по наливке и поговорим о чем-нибудь другом? А то я себя ощущаю как на допросе.

– Тогда мне понадобится больше времени, чтобы понять, чем вас кормить. Так сказать, опытным путем составить меню. А вам придется потерпеть.

– Договорились, – безропотно согласился вельможа со зловещей репутацией. – Только я должен предупредить, что у меня обедают по вторникам мои дипломники.

– Сколько человек?

– Шестеро, включая меня.

– Замечательно, – опечалилась я. – Сегодня какой день недели?

– Четверг.

– Время есть.

– Не переживайте. И еще одно. В моем кабинете слуги должны убираться лишь в вашем присутствии. Не то чтобы там лежало на виду что-то секретное. Просто – порядок такой.

– По поводу порядков… Могу я брать из библиотеки книги, чтобы читать их у себя?

– Можно, – пожал он плечами. – Только там практически нет развлекательной литературы.

– Я заметила. Труды по истории, военному делу. Мемуары. Исследовательские работы.

– Надо же, – улыбнулся он, – у вас такой восторг в глазах. Интересно…

– Пожалуй, мне пора, – аккуратно поставила я бокал на столик.

– Кстати говоря, вы не спросили о самом главном.

– О чем же?

– Где брать деньги на хозяйство.