Онлайн чтение книги Душной ночью в Каролине In the Heat of the Night
Глава 12

Когда утром, после горькой и тревожной ночи, Дьюна Мантоли поднялась с постели, в ее голове созрело окончательное решение. Она приняла душ и долго стояла под его освежающим дождем. Потом подошла к зеркалу и придирчиво оглядела себя. Для нее не составляло секрета, что ее считают необычайно хорошенькой, но Дьюна прекрасно понимала: надо постоянно следить за собой, если хочешь оставаться в форме. Ну что ж, по крайней мере с этой стороны ей нечего бояться соперничества. Но сейчас она должна обратиться совсем к другим качествам, которыми ее наделила природа. Теперь все зависело от ее способности рассуждать.

Она оделась и спустилась к завтраку. Хозяева уже ждали ее.

– Мы разговаривали с Эриком, – сказала Грейс Эндикотт, как только Дьюна уселась. – И у него хорошие новости. Во-первых, ему удалось договориться с очень известным дирижером, чье имя может спасти фестиваль.

– Кто же это? – поинтересовалась Дьюна.

– Эрик не стал говорить, ему хочется сделать сюрприз, когда он вернется. Ну а вторую приятную новость ему сообщили из бюро, которое занимается продажей билетов: оказывается, дела идут много лучше, чем они ожидали.

– Я очень рада, – отозвалась Дьюна. Она выпила стакан апельсинового сока и перешла к теме, которая ее действительно занимала. – Вы только не решайте сразу, будто я схожу с ума, но я собираюсь съездить днем в город и повидать мэра. Мне надо поговорить с ним.

– О чем? – спросила миссис Эндикотт.

– Мне вообще не нравится, как развиваются события. Что-то там не так. Он позволил посадить за решетку человека, который, на мой взгляд, ни в чем не виновен. Я не могу понять, почему его не выпустили под залог или до сих пор не предъявили обвинения, как полагается по закону.

– Я бы не стала этого делать, Дьюна, – перебила Грейс Эндикотт. – По правде сказать, ни ты, ни я не разбираемся в подобных вещах, и все, что мы можем, – это только мешать сведущим людям. Вряд ли это подтолкнет дело, скорее даже замедлит.

Дьюна вновь наполнила стакан апельсиновым соком и не торопясь выпила до дна.

– Ты не понимаешь. Мистер Вуд – полицейский, который был здесь в тот день, арестован. А я знаю, что он невиновен. Не спрашивай сейчас почему, но я действительно знаю. Вот зачем мне нужно увидеть мэра.

– Дьюна, – сказал Джордж Эндикотт, тщательно подбирая слова, – мне кажется, твои решения продиктованы эмоциями, а не рассудком, возьми себя в руки и предоставь это дело мужчинам. Если Вуд не виновен, ему не придется чересчур долго сидеть за решеткой. Да и Тиббс на его стороне, а он производит впечатление человека, знающего свое дело.

– Здесь ему это вряд ли поможет, – начала было возражать Дьюна, но потом быстро изменила тактику. – Ну, хорошо. А вы сегодня не собираетесь в город?

– Да, попозже.

– Нельзя ли и мне с вами? Я хотя бы пройдусь по магазинам.

Эндикотт склонил голову в знак согласия.

***

Фрэнк Шуберт мгновенно выпрямился в кресле, когда ослепительная женственность посетительницы дошла до его сознания. Он был, честно сказать, удивлен тем, что девушка смогла уговорить Джорджа Эндикотта сопровождать ее в подобном предприятии, но так или иначе ей это удалось.

– Мисс Мантоли, – начал он, – я буду с вами вполне откровенен. Более того, я даже готов поделиться некоторыми секретными сведениями. Но вы обещаете мне, что это останется между нами?

– Да, разумеется, – сказала Дьюна.

– Хорошо. Не знаю, знакомы ли вы с экономикой Юга, но некоторые районы испытывают серьезные затруднения. Это относится и к Уэллсу. Мы в стороне от основной автомобильной магистрали, наше шоссе лишь ветка, которую выбирает от силы одна машина из пятидесяти. А это значит, что мы теряем кучу возможных доходов от туристов. Земледелие у нас на спаде, промышленность до сих пор не заинтересовалась этим районом, так что, говоря прямо, и сам город, и многие из его жителей близки к тому, чтобы оказаться на мели.

Дьюна, внимательно слушавшая его объяснения, кивнула головой.

– Мы, члены совета и я, поняли, что, если не предпринять каких-нибудь решительных шагов, мы попадем в очень тяжелое положение. Вот тут-то Джордж и предложил эту музыкально-фестивальную идею. Поначалу она была встречена без особого восторга, но он убедил нас, что, если все пойдет хорошо, мы можем попасть в туристские справочники. Ну, и мы решились на это, хотя и с некоторыми опасениями. Сейчас, когда я знаю, что продажа билетов идет очень хорошо, правоту Джорджа вроде бы можно считать доказанной. Теперь мы подходим к тому, что прямо или косвенно относится к вашему делу. У нас освободилось место шерифа, и надо было кого-то назначить. В местной полиции мы не видели ни одной мало-мальски подходящей кандидатуры, и тогда у нас возникла вот какая идея, мы решили: если устроить конкурс, на наше объявление может клюнуть какой-нибудь хороший юрист, который согласится даже на скромное жалованье ради послужного списка и интереса к делу. Потом, когда бы мы поднялись на ноги и появилась возможность увеличить жалованье, мы могли бы уже выбирать – оставить его или нанять кого-то другого. Выяснилось, что в общем-то мы рассуждали верно. На объявление откликнулось несколько человек, готовых работать на наших условиях ради возможного продвижения по службе. Один из них был Гиллспи. Некоторые члены совета – я не буду их называть – настаивали на кандидатуре южанина, который, по крайней мере, был бы знаком с нашими традициями и старался поддерживать сложившиеся отношения. Какой-нибудь приезжий с Севера мог бы влезть нам в печенки со своей расовой интеграцией, несмотря на то, что мы еще совсем не готовы ее принять, даже если это в принципе и возможно.

– И вы остановились на Гиллспи, – подсказала Дьюна.

– Да, его послужной список выглядел очень неплохо, насколько вообще можно было рассчитывать за ту плату, которую мы предлагали. Строго между нами: я готов согласиться, мы сделали неважный выбор, но по крайней мере некоторые члены совета, с которыми я, кстати, говорил минуту назад, вполне удовлетворены. – Шуберт посмотрел по сторонам, словно хотел убедиться, что его никто не может подслушать. А затем, стараясь придать словам еще большую доверительность, наклонился вперед. – Обещаю вам, что, если он держит за решеткой невинного человека, тот не просидит слишком долго. Но и вы должны понять, что есть серьезные улики. А вообще говоря, я уже обсудил кое с кем из совета, а сейчас ставлю в известность и Джорджа: если Гиллспи не управится в ближайшие дни, нам с ним придется расстаться. Правда, у нас контракт, но там, между прочим, есть пункт об испытательном сроке, который, кстати сказать, еще не закончился. Так что не беспокойтесь, этот конец веревки у нас в руках.

Стрелка часов приближалась к четырем, когда Джордж Эндикотт и Дьюна Мантоли вышли из кабинета мэра. Они знали, что Кауфман собирается вернуться из Атланты ближе к вечеру. Эндикотт решил встретить его, а перед этим спокойно поужинать, так что Дьюна вполне могла отправиться по магазинам. Думать о еде действительно было еще рано, но идея зайти в магазины, по-видимому, уже не казалась ей такой заманчивой.

– Мне необходимо повидать мистера Тиббса, – объявила она.

– По-моему, лучше подождать с этим, – посоветовал Эндикотт. – Сейчас ты можешь повести себя не совсем так, как нужно, и все еще больше осложнится.

Взгляд Дьюны был полон упрека и разочарования, и тут Джордж Эндикотт внезапно решил, что, пожалуй, ему, как члену городского совета, не мешает переговорить с Биллом Гиллспи.

***

– К тебе тут еще один посетитель, – сообщил Арнольд сквозь стальную решетку двери.

Он открыл замок и пропустил Тиббса. Не дожидаясь особого приглашения, детектив из Пасадены подошел к нарам и присел на жесткие доски.

– Ну, Вирджил, с чем пришел? – устало спросил Сэм.

– Я просто хотел сообщить, – ответил Тиббс, – что собираюсь пойти к Гиллспи, как только он появится. А когда мы останемся наедине, я намерен доказать ему – даже ему, – что вы ни в чем не виновны. Мне думается, я сумею заставить его выпустить вас отсюда.

В ответе Сэма слышалось лишь тусклое безразличие.

– Почему бы тебе не бросить все это и не уехать домой? Мне казалось, ты малый толковый.

– Я еще не покончил с тем, за что взялся, – ответил Вирджил. – Мир полон людей, которым ничего не удается, потому что у них нет ясного представления, где надо ставить точку. Мне осталось сделать две вещи: снять с вас подозрения и потом, когда вы будете уже на свободе, доставить к Гиллспи истинного преступника. Вот тогда я и смогу спокойно уехать.

– Желаю удачи, – произнес Сэм. Он даже не поглядел на Вирджила.

– Прежде чем пойти к Гиллспи, – сказал Тиббс, – мне хотелось бы выяснить пару вопросов. Я почти полностью убежден, что знаю ответы, но чем меньше догадок, тем бесспорнее версии.

Сэм пожал плечами.

– Ну давай, что там у тебя? – обронил он.

– В ту ночь, когда мы были вместе в патрульной машине, вы слегка изменили маршрут и сделали это намеренно. Тогда я еще не понимал почему, но теперь, по-моему, знаю. Вам не хотелось проезжать мимо дома Парди, верно?

Сэм проявил некоторые признаки жизни:

– Вирджил, лучше тебе в это не лезть. Я знаю, ты хочешь помочь, но…

– Кроме того, – продолжал Вирджил, – я думаю, что теперь мне ясна и причина, из-за которой вы решили объехать этот дом.

– Ты что, проезжал там ночью? – подозрительно спросил Сэм.

– Нет, – ответил Тиббс, – мне этого не понадобилось. Все, что нужно, я услышал от Харви Оберста, когда тот был здесь, в участке. – Он умолк, и на какое-то время в камере наступила тишина. Иногда самое лучшее – выждать и позволить собеседнику собраться с мыслями, Тиббс придерживался такого взгляда. Он видел, Сэм глубоко задумался, а это было как раз то, чего он от него хотел. Наконец Сэм нарушил молчание:

– Вирджил, давай-ка по порядку с самого начала. Ты несколько раз говорил, что в ту ночь я поехал другим путем. Откуда ты это взял?

– Тут нет ничего особенного, – ответил Тиббс. – Какую-то часть пути вы проехали по плохой дороге. Когда немного погодя я ждал вас возле закусочной, я заметил, что на машину осела пыль.

– Ну и что тут странного? – перебил Сэм.

– Пожалуй, ничего, но когда вы задержали меня на вокзале, на машине не было никакой пыли. Значит, в ту ночь вам не приходилось съезжать на плохую дорогу.

– А ты не мог просто не заметить пыли?

– Если она есть, я ее замечаю… А кроме того, я предположил, что машину днем вымыли, а позже проверил это в гараже, который обслуживает полицейские автомобили: даже самый легкий слой пыли должен был бросаться в глаза.

– Ты хочешь сказать, что, когда я аресто… когда я вывел тебя к машине, ты успел заметить, есть ли на ней пыль? Брось, ты ведь был чуточку напуган в тот момент, а, Вирджил?

– Вовсе нет, – ответил Тиббс. – Просто я держал язык на привязи до поры до времени, пока все не выяснится. Ничего разумнее мне не оставалось. Но глаза у меня были открыты, это уже профессиональное.

– Но откуда тебе знать, может, тогда прошел дождь и прибил пыль к дороге, а в другой раз было сухо? – упорствовал Сэм.

– Я справился со сводками погоды.

Вновь наступило молчание. Наконец Сэм переварил полученную информацию и пришел к выводу, что упрямиться дальше не только глупо, но и попросту не к чему. Нравилось ему это или нет, приходилось признать: Тиббс знает свое дело. Затем он подумал, что все-таки этот человек, который сумел пройти через столько препятствий, почти непреодолимых для цветного, на его стороне. Это была приятная мысль. Сэм решил воздать Тиббсу должное.

– Да, так все и было, – признался он.

– Жаль, что вы не сказали об этом раньше, Сэм, – слегка упрекнул Тиббс. – Это сэкономило бы массу времени, вашего времени, я имею в виду. – Неожиданно для Сэма Тиббс поднялся на ноги. – К вашему сведению, у меня был небольшой разговор с мистером Парди и его дочерью. Я довольно здорово напугал их перспективой медицинского осмотра для проверки ее обвинений, а потом назначил им поближе к вечеру прийти на "экспертизу". Я не уточнял, какого рода. Если мне удастся заставить Делорес изменить свои показания в присутствии свидетелей, обвинение в совращении отпадет само собой. А остальное будет уже легче.

Впервые с начала разговора Сэм испытал желание помочь делу.

– Вирджил, а что, если тебе попытаться выяснить, кто этот ее парень? Я, конечно, понимаю, тут масса сложностей.

– Спасибо, Сэм, – сказал Вирджил. – Пожалуй, я уже знаю ответ.

***

Когда Биллу Гиллспи доложили, что Вирджил Тиббс хочет его видеть, он решил: пусть-ка подождет несколько минут, просто чтобы знал свое место. Достаточно, по его мнению, продержав Тиббса за дверью, он включил селектор и сказал, что тот может войти. Из-за этой задержки Тиббс не успел еще скрыться в кабинете Гиллспи, как в проходной показалась Дьюна Мантоли, сопровождаемая Джорджем Эндикоттом.

Эндикотта не очень-то радовал этот поход, но он понимал, что имеет дело с очень решительной особой, и пусть лучше уж разговор с Гиллспи произойдет при нем, по крайней мере он сможет хоть как-то направить беседу.

– Нам хотелось бы повидать мистера Гиллспи, – объяснил Эндикотт, подходя к столу дежурного. – Он свободен?

Пит, прекрасно понимающий, что говорит с членом городского совета и богатейшим гражданином Уэллса, немедленно отозвался:

– Можете пройти прямо в кабинет. У шефа никого нет, кроме Вирджила.

Они прошли через холл, и Джордж легонько постучал по открытой двери. Гиллспи вскинул глаза.

– А, входите, – сказал он, узнав Эндикотта, и тут же вскочил при виде Дьюны, показавшейся на пороге вслед за своим спутником.

– Пожалуйста, присаживайтесь, – пригласил Гиллспи после того, как был представлен девушке. – Вирджил, ступай отсюда, я поговорю с тобой в другой раз.

Тиббс не двинулся с места.

– То, что я должен сказать, мистер Гиллспи, чрезвычайно важно. И пожалуй, даже хорошо, что мисс Мантоли и мистер Эндикотт будут присутствовать при этом разговоре.

Гиллспи поднял кулак, собираясь шмякнуть им по столу. Он не потерпит возражений ни от кого, и в первую очередь от человека низшей расы, от ниггера, от цветного! Эндикотт оценил ситуацию и поспешно сказал:

– Это звучит интересно. С вашего разрешения, Билл, я бы не прочь послушать, что скажет мистер Тиббс.

– Мне бы тоже очень хотелось, – добавила Дьюна.

Гиллспи был загнан в тупик. Поклявшись в душе жестоко расправиться с Тиббсом, как только они останутся наедине, он смирился с временным поражением.

– Как вам угодно, мистер Эндикотт.

Все уселись.

– Прежде чем начать, – сказал Вирджил, – я бы хотел попросить, чтобы при этом присутствовал мистер Вуд. – Он посмотрел на шефа. – Очень вероятно, что мистеру Гиллспи понадобится задать ему кое-какие вопросы.

Чувствуя себя пойманным в ловушку и кипя от злости, Гиллспи включил селектор и отдал приказание; не прошло и минуты, как в кабинет ввели Сэма Вуда. Гиллспи молча кивнул на стул, и Вуд сел. Вторым кивком шеф отпустил Арнольда, сопровождавшего арестованного. Все еще едва сдерживаясь, Гиллспи повернулся к Тиббсу и вперился в него хмурым взглядом.

– Ну ладно, Вирджил, надеюсь, из этого будет какой-нибудь толк.

Привычным жестом Тиббс крепко сплел пальцы. Секунду-другую он вглядывался в них и только потом заговорил:

– Я хотел бы начать с личности молоденькой женщины, Делорес Парди. – Он поднял глаза. – Мисс Парди – дочь очень неразвитого, серого человека, чье образование и умственный уровень оставляют желать много лучшего. Я незнаком с ее матерью, но обстановку, в которой жила и живет мисс Парди, мягко говоря, трудно считать здоровой.

– Это для меня не новость! – влез Гиллспи.

Тиббс выдержал секундную паузу и продолжал:

– Делорес Парди восемнадцать лет. Но она старается сойти за шестнадцатилетнюю, потому что отстает в школе на два года и боится стать предметом насмешек. Поскольку ей уже исполнилось восемнадцать, это снимает вопрос об уголовной ответственности за совращение малолетней и возможность судебного преследования отпадает сама собой. Далее, поведению мисс Парди свойственна одна характерная черта, которая совершенно отчетливо прослеживается в свидетельствах, занесенных в полицейские протоколы. Она эксгибиционистка. В силу определенных причин она зафиксирована на идее, что ее тело обворожительно-прекрасно и каждый, кто его видит, я имею в виду – каждый мужчина, должен испытывать неудержимый трепет. Это довольно типично для девушек ее возраста, которые чувствуют себя в том или ином отношении ущемленными со стороны общества. И вот им кажется, что они могут наверстать потерянное, пустив в ход свои якобы неотразимые достоинства.

Он вскинул глаза на Дьюну, чтобы посмотреть, какое впечатление производят его слова. Девушка слушала с нескрываемым интересом, так же, впрочем, как и трое мужчин. Тиббс продолжал:

– Чаще всего в случаях такого рода девушка идет на все в надежде привязать мужчину своими физическими достоинствами. Иногда это ей удается, иногда лишь ускоряет разрыв. Согласно показаниям Харви Оберста, который ненамного старше ее, мисс Парди демонстрировала себя без всякой просьбы о подобной милости. Я считаю, что он говорил правду, поскольку это подкрепляется двумя дополнительными доказательствами. Первое из них – ее приход в полицию с заявлением на мистера Вуда. Это серьезный шаг – прийти в полицейское управление и обвинить одного из самых известных и уважаемых его служащих. Но вместо того, чтобы казаться крайне смущенной, мисс Парди вела себя вызывающе: она, как могла, подчеркнула свои формы и подтянула бюстгальтер, стремясь выпятить груди самым откровенным и неестественным образом. Это не похоже на поведение скромной девушки, которая подверглась насилию.

Тиббс умолк и сделал секундную паузу, но никто из присутствующих не высказал ни малейшего желания прервать его объяснения.

– Теперь мы вплотную подошли к делу мистера Вуда. В ту ночь, когда было совершено преступление, мистер Вуд проезжал мимо дома Парди в служебной машине. Это целиком и полностью соответствовало точному исполнению полученных им предписаний – он уже почти завершал объезд города, и тщательная проверка оставшихся районов была его правом и долгом. Он миновал дом Парди в начале четвертого утра. Мистер Вуд не говорил мне о том, что произошло в этот момент, но я могу обойтись и предположением. Через несколько суток, когда я был вместе с ним в патрульной машине, мистер Вуд намеренно объехал дом Парди стороной, и, еще не зная причины этого, я пришел к выводу, что он хотел скрыть от меня какое-то обстоятельство. Это несколько поколебало мое высокое мнение о нем, но я ошибся и приношу извинения за подобные мысли.

– Откуда ты знаешь, где живут Парди? – спросил Гиллспи.

– Об этом упомянул Харви Оберст, когда я допрашивал его здесь несколько дней назад, а кроме того, я сверился с документацией.

Гиллспи кивнул в знак того, что он удовлетворен.

– Теперь, сопоставив все имеющиеся данные, мы получим картину того, что случилось, с максимально возможной достоверностью. Некоторое время назад мисс Парди вступила в интимные отношения с человеком из числа ее знакомых и в конце концов почувствовала себя беременной, а может быть, ей это лишь показалось. Кто был этот человек, в данный момент неважно, достаточно сказать, что мисс Парди не могла либо не хотела выйти за него замуж. Решив, что она "в беде", мисс Парди повела себя так же, как многие другие молодые женщины в ее положении. Она огляделась вокруг в поисках человека, на которого можно было бы возложить вину, не опасаясь немедленного разоблачения, наиболее подходящего для роли временного супруга или хотя бы способного оплатить все расходы по рождению и содержанию ребенка. Слава Богу, эта вариация на старые темы полностью изучена в полицейской практике, и голословные обвинения девушки редко имеют какую-то ценность. Разумеется, для мистера Гиллспи все это далеко не ново… Зная, что Вуд обычно дежурит по ночам в патрульной машине, Делорес решила: никому не покажется невероятным, что он не мог остановиться разок-другой возле ее дома за целый год, что Парди живут в Уэллсе. Во-вторых, ей было известно, что он не женат, а значит, может быть пойман в супружеские сети. Наконец, ее в какой-то степени влекло к нему, как явствует из того факта, что она демонстрировала себя перед ним по меньшей мере однажды во время его ночных объездов. Скорее всего, она постаралась, чтобы это выглядело случайностью. Я бы предположил, что подобные сцены подстраивались больше одного раза, но не слишком часто, – она боялась пробудить подозрение в безукоризненном служащем полиции, каковым, несомненно, является мистер Вуд. – Тиббс поглядел на Сэма. – Мне не хотелось бы затруднять вас, особенно в присутствии мисс Мантоли, но, может быть, вы не откажетесь подтвердить эту догадку?

Сэм помедлил, подыскивая слова, а затем произнес:

– Да. – Вот и все, что он нашелся сказать.

– Ну а теперь мы переходим в область предположений, – продолжал Тиббс. – Если бы мистер Вуд оказался способен отвечать на знаки внимания со стороны подобной особы, я уже не говорю – стараться их вызвать, эта склонность его натуры, по всей вероятности, прорвалась бы наружу за три года постоянных ночных дежурств. Разумеется, это рассуждение несколько грешит неточностью, поскольку известны случаи, когда люди самого безукоризненного поведения вдруг совершали убийство или сбегали, прихватив всю наличность банка и не позаботившись поставить в известность полицию. Но стоит заметить, что мистер Вуд холостяк, а значит, имеет право проводить время с любыми женщинами, которые ему понравятся, и менять партнерш сколько ему угодно. Вряд ли бы он пользовался такой прекрасной репутацией во всем Уэллсе, если бы был способен обмануть неопытную школьницу. Никто не знает положения человека лучше, чем его банк, а банк, с которым ведет свои дела мистер Вуд, очень высокого мнения о нем. Я только передаю то, что мне было сказано. Итак, – Вирджил с трудом перевел дыхание, – что касается обвинения, выдвинутого Делорес Парди против мистера Вуда, я думаю, это просто безбожное вранье.

– И вы можете заставить ее в этом признаться? – спросил Джордж Эндикотт.

Зажужжал селектор.

Гиллспи щелкнул клавишей.

– Вас хотят видеть мистер Парди и его дочь, – доложил дежурный.

Гиллспи обвел взглядом четверых людей, сидевших перед ним.

– Приведи их, – распорядился он, – и захвати пару стульев.

В комнате стояла напряженная тишина, пока в пустом холле раздавался стук каблуков семейства Парди. Все не сводили глаз с двери.

Первой, медленно и неуверенно, вошла Делорес. За ней появилось лицо ее отца, по-прежнему хмурое и остолбенелое, словно раз и навсегда вырезанное из дерева, лишь складки около его рта казались теперь более глубокими. Следом в дверь протиснулся Арнольд – он прошел боком, манипулируя стульями, и поставил их прямо посреди комнаты. Никто не произнес ни слова, пока он не удалился.

– Присаживайтесь, – пригласил Гиллспи.

Парди кивком показал на Тиббса.

– Уберите этого типа, – распорядился он.

Мощная фигура Гиллспи еще внушительнее нависла над столом.

– Он останется, – объявил шеф и указал на стулья.

Посетители сели.

– А я не стану говорить при негритосах, – выступила Делорес.

Гиллспи пропустил это мимо ушей.

– Существует довольно длинная процедура, через которую мы обязаны провести вас обоих, – сообщил он. – Медицинская часть может занять порядочное время. Вам ничего не хочется мне сказать, прежде чем мы приступим?

В комнате повисло томительное молчание. Гиллспи откинулся назад, и кресло заскрипело под его тяжестью. И снова наступила тишина.

Наконец Делорес заерзала на своем стуле и неловко разгладила юбку.

– Думается, я все-таки в нем ошиблась, – сказала она.

– Это мы уже слышали в прошлый раз, – отозвался Гиллспи.

Делорес помолчала, пока ее медлительный ум подыскивал нужные слова.

– Я что хочу сказать, может, все-таки это был не он?

– Ты имеешь в виду мистера Вуда? – спросил Гиллспи.

– Ага…

Парди откашлялся и вступил в разговор:

– Вот ведь какое дело… У Делорес, у нее не слишком-то хороший сон. Ну, она увидела под окном полицейскую машину и знала, кто это проехал. А потом пошла спать и увидела его во сне, вот ей все это и взбрело в голову.

– Ты хочешь сказать, – спросил шеф, – что твоя дочь заметила Вуда в патрульной машине, а потом ей привиделось, будто он спал с ней на самом деле?

Парди сжал челюсти, и на его лице заходили желваки.

– Ага, что-то вроде этого, – наконец сказал он.

Гиллспи подался вперед:

– Признаться, мне трудно поверить, будто такой девушке, как Делорес, подобный сон мог казаться до того настоящим, что она заявилась сюда и по всей форме обвинила человека. Будь она на несколько месяцев моложе, это могло бы для него кончиться уголовным делом.

– Если бы да кабы, – огрызнулся Парди. – Ей уже хватает лет, чтобы жить как хочется.

– Теперь меня не станут обследовать, а? – спросила Делорес.

– Нет, – ответил Гиллспи. – Раз ты и твой отец заявляете здесь при свидетелях, что обвинение, выдвинутое вами против мистера Вуда, было ошибочным, значит, нет никакой необходимости в медицинском осмотре.

– Да у вас теперь и прав нет, – добавила Делорес.

Дьюна Мантоли слегка зашевелилась на своем стуле, и в комнате вновь наступила тишина.

Первым нарушил ее Вирджил Тиббс.

– Вы проявили большое мужество, не побоявшись прийти сегодня, – сказал он Делорес. – Многие девушки не решились бы на такой шаг.

– А меня па заставил, – откровенно призналась Делорес.

– Вы бы могли помочь мне кое в чем, если бы захотели, – продолжал Тиббс, – и это куда важнее, чем может показаться сначала. Не скажете ли, отчего вы увидели во сне именно мистера Вуда?

– Я же говорил, она заметила его машину на улице, вот он и запал ей на ум, – сердито объяснил Парди.

Тиббс не отрывал глаз от Делорес, будто ничего и не было сказано. Наконец она очнулась, вновь разгладила юбку и впервые проявила какие-то признаки смущения.

– Ну, – медленно заговорила она, – он и впрямь малый что надо. Я-то никогда с ним не встречалась, но разговоры слыхала. Он на хорошей службе, у него положение и машина, и я о нем подумывала. Мне думалось, может, я ему понравлюсь. Особо потому, что, я слышала, у него нет своей девушки.

– Я его девушка, – сказала Дьюна.

Сэм изумленно и недоверчиво вскинул на нее глаза.

Делорес тоже уставилась на Дьюну. Наконец она отвела взгляд и с потерянным видом повернулась в сторону Гиллспи. Она была до того ошеломлена, что казалось, дотронься до нее, и она рухнет.

– Моя девочка не для него, он слишком стар, – заявил Парди.

Билл Гиллспи принял решение:

– Раз уж вы оба пришли с заявлением, которое снимает подозрение с мистера Вуда, мы будем считать инцидент исчерпанным, насколько это касается нашего делопроизводства. Но это не значит, что мистер Вуд не может возбудить дело за ущерб, нанесенный его репутации, а я думаю, он, скорее всего, так и сделает.

– Я не собираюсь возбуждать никакого дела, – сказал Вуд.

Парди повернулся к дочери.

– Пошли домой, – скомандовал он и встал.

Делорес поднялась следом. В дверях она обернулась и попыталась улыбнуться Сэму.

– Я и вправду извиняюсь, – сказала она.

Сэм вспомнил, что он джентльмен, и вскочил со стула. Так же поступил и Тиббс. Эндикотт остался сидеть. Не добавив ни слова, семейство Парди покинуло кабинет.

Прошло несколько секунд, прежде чем оставшиеся пришли в себя и напряжение, царившее в комнате, несколько разрядилось.

– Ну а теперь что? – спросил Гиллспи.

– Давайте закончим с делом мистера Вуда, – ответил Тиббс. – У вас остались какие-нибудь сомнения, которые препятствуют освободить его из-под ареста?

– Да, – отозвался Гиллспи. – Я хочу услышать от него, откуда он взял шестьсот долларов наличными, чтобы до конца выплатить стоимость своего дома.

Сэм не успел открыть рта, как вновь заговорил Тиббс:

– Пожалуй, я могу ответить за мистера Вуда. В банке вам сообщили, какую сумму он отсчитал наличными, но не уточнили, что это была за наличность.

– Наличность есть наличность, – изрек Гиллспи.

– В данном случае это не совсем так, – возразил Тиббс. – Когда я поинтересовался в банке, мне сказали, что почти вся сумма была монетой – четвертаками, пятидесятицентовиками и даже пятаками. Там было и несколько бумажек, но самая большая из них – это пять долларов.

В темноте, окутывавшей дело Вуда, забрезжил свет.

– Что же, он копил, это ты хочешь сказать? – спросил Гиллспи.

– Совершенно верно, – ответил Вирджил. – Хотя это и не самое мудрое решение – ведь он мог положить деньги под проценты и ему набегало бы около восемнадцати долларов в год, не говоря уж о том, что так гораздо спокойнее. Я думаю, он копил на свой дом с того самого дня, как поступил в полицию. Наверное, из тех денег, которые оставлял на карманные расходы.

– Я старался откладывать по пятьдесят центов в день, – уточнил Сэм.

– На самом деле у вас выходило немного больше – около четырех долларов в неделю, – сказал Тиббс. – Но все-таки почему вы не клали их на свой текущий счет?

– Просто боялся истратить. Это были деньги на дом. Я держал их отдельно и ни разу не взял ни одного пятака.

– Ну, как бы там ни было, этот вопрос тоже, по-моему, ясен, – сказал Тиббс, обращаясь к Гиллспи. – Надеюсь, теперь мистер Вуд свободен.

Прежде чем ответить, Гиллспи посмотрел по сторонам. Казалось, из здоровенного шерифа вышибли дух.

– Пожалуй, что да, – проговорил он.

– В таком случае, – продолжал Вирджил, – я бы попросил вас восстановить его в служебных обязанностях и сделать это немедленно, чтобы уже сегодня ночью он мог выйти на обычное дежурство.

– Сегодня мне бы хотелось побыть дома, – сказал Сэм.

– Очень важно, чтобы нынешней ночью именно вы вели машину, – ответил Вирджил. – И если не возражаете, я тоже поеду с вами. – Тиббс повернулся к Гиллспи:

– Готов дать вам любую гарантию, – объявил он, – что, если не произойдет ничего чрезвычайного, еще до рассвета мистер Вуд арестует убийцу Мантоли.