4. Кража кепки

Онлайн чтение книги Инспектор Кадавр
4. Кража кепки

Взволнованный Луи торопливо шел, почти бежал по улице и, как на буксире, тянул за собой грузного, неуклюжего Мегрэ, который всегда, попав в глупое положение, становился особенно неповоротлив.

Хорошенький же был у них видик: молодой парень упрямо тащит за собой пожилого человека-так какой-нибудь зазывала из кабаре на Монмартре чуть не силой волочит оробевшего провинциального буржуа бог знает куда и для каких развлечений. Они уже дошли до угла улочки, а мать Луи, стоя в дверях, все еще кричала им вслед:

– Может, ты поешь, Луи?

Но Луи ее, должно быть, и не слышал. Он был охвачен одной мыслью: он пообещал этому господину из Парижа кое-что показать, а теперь совершенно неожиданно случилось так, что он не сдержал своего слова. Чего доброго, его еще примут за обманщика И не повредит ли это делу?

– Пусть Дезире вам сам скажет… Кепка была у меня, в моей комнате. Я все думаю, вдруг мать что-нибудь скрыла…

И Мегрэ подумал о том же: ведь Кавру ничего не стоило провести эту обремененную детьми и повседневными заботами женщину.

– Который час?

– Десять минут первого… – Дезире, наверно, еще на заводе. Пошли здесь. Так быстрее.

Луи снова вел Мегрэ какими-то улочками, мимо лачуг – Мегрэ даже не предполагал, что здесь есть такие лачуги – Свинья вылезла из грязной лужи и бросилась им под ноги.

– Как-то вечером, да, как раз в день похорон, папаша Дезире пришел в "Золотой лев"… Он бросил на стол кепку и на патуа[*]Патуа – местное наречие. спросил, чья она. Я ее сразу узнал-мы вместе с Альбером покупали в Ниоре, еще обсуждали, какого цвета брать…

– Ты кем работаешь? – спросил Мегрэ.

– Плотником. У того толстяка, что сегодня был с нами в "Трех мулах". В тот вечер, про который я вам рассказываю, Дезире был пьян. Я его спросил, где он нашел эту кепку. Да, вы ведь не знаете, что он собирает молоко на маленьких фермах, а туда на грузовике не доберешься, вот он и объезжает их на лодке. Он ответил: "В тростниковых зарослях, как раз возле засохшего тополя". Так вот, я уже сказал вам, что это слышали человек шесть, если не больше. Ну, а все знают, что засохший тополь стоит между домом Но и тем местом, где нашли тело Альбера… Сюда… Мы идем на молочный завод, вон видите слева трубу? Они уже миновали окраину городка. Темные изгороди окружали огороды. Чуть дальше стояли низкие строения молочного завода, в небе вырисовывалась его высокая труба. – Да, так вот, даже сам не знаю почему, но сунул я кепку в карман… Я уже тогда почувствовал, что есть люди, заинтересованные в том, чтобы замять это дело… А тут кто-то возьми да и скажи: "Это кепка Ре-тайо". Дезире, хотя и был пьян, нахмурился. Сообразил, что, пожалуй, кепка валялась в неподходящем месте "А ты не спутал, Дезире, ты, правда, нашел ее возле засохшего тополя?" – "А чего же здесь путать?" И вот, господин комиссар, на следующий день он уже отрекся от своих слов. Когда его просили сказать, где он нашел кепку, он говорил: "Да там… Не помню я уже точно… Отстаньте вы от меня с этой кепкой!.."

Неподалеку от заводских строений стояли плоскодонные лодки с бидонами молока.

– Эй, Филипп… Папаша Дезире вернулся?

– Откуда он мог вернуться, если он вообще еще не появлялся? Видимо, вчера опять здорово клюкнул и до сих пор глаз не продрал.

У Мегрэ мелькнула одна мысль. Он спросил Луи:

– Как ты думаешь, хозяин сейчас здесь?

– Должен быть у себя. Вон сбоку дверь.

– Подожди меня минутку.

Мегрэ действительно нашел хозяина завода Оскара Друэ разговаривающим по телефону. Он представился.

Спокойствие и степенность хозяина выдавали в нем бывшего фермера, которому удалось стать владельцем хотя и не крупного, но все-таки собственного предприятия. Короткими затяжками покуривая свою трубку, он присматривался к Мегрэ, не перебивал его и старался понять, что за человек его неожиданный визитер.

– Некогда у вас работал отец Альбера Ретайо, не так ли? Мне говорили, он погиб в результате аварии на заводе…

– Взорвался котел.

– Мне также известно, что вы выплачиваете вдове довольно порядочную пенсию…

Хозяин, видно, был умным человеком, ибо он сразу смекнул, что этот коварный вопрос задан неспроста.

– Что вы хотите сказать?

– Вдова подавала в суд или вы сами?..

– Не ищите здесь никакой тайны. Авария произошла по моей вине. Ретайо два месяца твердил мне, что котел нужно капитально ремонтировать или даже сменить. Но был разгар работы, и я все откладывал…

– Рабочие у вас застрахованы?

– Страховка ничтожная…

– Простите, я хотел бы задать вам еще один вопрос: это вы считали, что страховка ничтожна, или же…

Они уже поняли друг друга, поняли настолько хорошо, что Мегрэ не закончил фразы.

– Вдова ходатайствовала об увеличении пенсии, и это было ее право, – пожал плечами Оскар Друэ. 

Я убежден, – продолжал комиссар с еле заметной улыбкой, – что она не просто пришла к вам с просьбой решить этот вопрос. Она прислала к вам юриста…

– А что в этом странного? Ведь женщины не разбираются в подобных вещах, не правда ли? Я признал, что ее требование обоснованно, и вдобавок к страховой пенсии выплачиваю ей еще некоторую сумму из собственных средств. Кроме того, я платил за обучение ее сына, а когда он подрос, взял его к себе на службу. Кстати, я был вознагражден сторицей. Парень оказался честным, толковым, работящим, и он прекрасно вел здесь дело в мое отсутствие.

– Благодарю вас… Еще один вопрос: после смерти Альбера к вам не приходила его мать?

Оскар Друэ с трудом сдержал улыбку, но в его карих глазах мелькнул лукавый огонек.

– Нет,ответил он, – еще не приходила.

Мегрэ не ошибся в оценке мадам Ретайо! Эта женщина знала, как постоять за себя, и в случае нужды могла перейти в наступление. Она всегда умела соблюдать свою выгоду.

– Говорят, Дезире, ваш служащий, сегодня не вышел на работу?

– Это с ним случается… Когда он пьян больше, чем обычно…

Мегрэ вернулся к Луи, который до смерти боялся, что теперь комиссар перестанет всерьез относиться к его словам.

– Что он вам сказал? Он хороший человек, только из другого лагеря…

– Какого лагеря?

– Из лагеря месье Но, доктора, мэра… И все равно он ничего не мог вам сказать плохого обо мне…

– Да нет…

– Нам надо найти папашу Дезире. Если вы не против, зайдем к нему домой. Это недалеко…

И они зашагали обратно, совершенно забыв, что наступило время обеда. Войдя в город, они задами прошли к одному из домов, и Луи, постучав в застекленную дверь, толкнул ее и крикнул в полумрак:

– Дезире, эй, Дезире!

Никакого ответа. Только кот выскочил откуда-то из угла и стал тереться о ногу Луи. В комнате, напоминавшей берлогу, Мегрэ, приглядевшись, увидел кровать без простынь и подушки – хозяин, видимо, спал не раздеваясь, – чугунную печурку, какие-то лохмотья, обглоданные кости, батарею пустых винных бутылок.

– Небось пьет где-нибудь. Идемте.

Все еще опасаясь, что Мегрэ не принимает его всерьез, Луи начал объяснять:

– Понимаете, Дезире работал у Этьена Но… И хотя его выгнали, он не хочет с ним ссориться… Он ни с кем не хочет ссориться. Вот поэтому назавтра, когда его снова спросили о кепке, он и стал ломать комедию: "Какая кепка? Ах да, та грязная тряпка, что я подобрал где-то в канаве? Даже не знаю, куда она делась…" А я вот, честное слово, месье, видел на кепке следы крови… И я написал об этом прокурору…

– Так это ты посылал анонимные письма?

– Да, три письма. Если их было больше, то остальные писал кто-то другой. Я написал о кепке, потом об отношениях Альбера с Женевьевой Но… Подождите, может быть, Дезире здесь…

Это была бакалейная лавочка, но сквозь витрину Мегрэ увидел на конце прилавка бутылки, а в глубине зала два столика для посетителей. Луи вернулся ни с чем.

– Он уже побывал здесь рано утром. Должно быть, успел везде причаститься…

До сих пор Мегрэ видел всего два кафе: "Золотой лев" и "Три мула". За какие-нибудь полчаса Луи показал ему не меньше дюжины питейных заведений. Это не были настоящие кафе, просто лавчонки, неискушенный прохожий их даже и не заметил бы. Шорник открыл распивочную рядом со своей мастерской. Кузнец-тоже. И почти всюду Дезире уже успел побывать.

– Каков он был?

– Хорош! Ясно, что это означало.

– Уходя отсюда, он торопился: у него были какие-то дела на почте…

– Сейчас почта закрыта, – заметил Луи, – но я знаю девушку, которая там работает. Придется постучать к ней в окошечко. Вам она откроет.

– Прекрасно, тем более что мне надо позвонить по телефону, – согласился Мегрэ.

И впрямь, стоило только Луи постучать, как окошечко приоткрылось:

– Это ты, Луи? Что тебе?

– Месье из Парижа, ему надо позвонить.

– Сейчас открою.

Мегрэ попросил соединить его с домом месье Но.

– Алло! Кто у телефона?

Голос был мужской, но Мегрэ не узнавал его.

– Алло! Что вы сказали? Ах, простите… Это месье Гру-Котель?.. Я не узнал вашего голоса… Говорит Мегрэ. Передайте, пожалуйста, мадам Но, что я не смогу быть к обеду… Да, да, и мои извинения… Нет, ничего особенного… Я еще не знаю, когда вернусь…

Выходя из кабины, Мегрэ по лицу Луи понял, что у того есть какие-то интересные новости.

– Сколько с меня, мадемуазель?.. Спасибо… Простите за беспокойство…

На улице Луи, страшно взволнованный, стал рассказывать:

– Я же вам говорил: происходит что-то странное. Часов в одиннадцать на почту приходил папаша Дезире. И знаете зачем? Он послал пятьсот франков сыну в Марокко… Его сын-отъявленный шалопай, и почему-то ему взбрело в голову уехать туда. Когда он был здесь, они со стариком каждый день скандалили и дрались… Дезире никогда не видели трезвым. Теперь сын изредка пришлет ему письмецо, и всегда только ради того, чтобы пожаловаться и попросить денег… А Дезире все деньги пропивает. У него никогда нет ни су. Случается, в начале месяца он пошлет сыну франков двадцать, а то и десять… Да, так вот, я хотел бы знать… Подождите… Если у вас есть еще время, мы зайдем к его свояченице…

Мегрэ уже узнавал улочки и дома – ведь с самого утра они бродили по одним и тем же местам. Теперь ему были знакомы даже лица прохожих и фамилии лавочников, намалеванные на вывесках. Погода не только не разгулялась, но стала еще пасмурнее.

Воздух был тяжелый, сырой, тумана, правда, пока не было, но чувствовалось, что он вот-вот окутает землю.

– Его свояченица занимается вязанием. Она старая дева и была в услужении у бывшего кюре. Нам сюда…

Луи поднялся по ступенькам, которые вели к выкрашенной в голубой цвет двери, постучал, вошел в дом.

– Дезире не у вас?

И тут же знаком подозвал Мегрэ.

– Привет, Дезире… Мадемуазель Жанна, простите меня…

Вот месье из Парижа хочет поговорить с вашим шурином… Они очутились в очень чистой небольшой комнатке. Перед кроватью красного дерева, на которой возвышалась огромная, алого цвета перина, стоял накрытый стол.

На столе – расписная тарелка с двумя отбивными. В углу над распятием висела ветка самшита, на комоде под стеклянным колпаком красовалась статуэтка богородицы. Дезире попытался было приподняться, но понял, что рискует свалиться со стула; и потому остался сидеть неподвижно, пытаясь сохранить достойный вид, и бормотал, еле ворочая языком:

– Чем могу служить?

Он был вежлив, Дезире, и не уставал напоминать об этом:

– Может, я пьян… Правильно, я, может, немножко выпил, но, месье, я всегда вежлив… Вам любой подтвердит, что Дезире со всеми вежлив…

– Послушайте, Дезире, месье нужно знать, где вы нашли кепку… Кепку Альбера…

Этих слов было достаточно. Лицо пьяницы сразу приобрело совершенно тупое выражение, а глаза, и без того мутные, уже совсем осоловели.

– Не понимаю, чего тебе от меня надо…

– Не стройте из себя дурака, Дезире. Все равно кепка у меня… Помните, в тот вечер вы у папаши Франсуа бросили ее на стол и сказали, что вот, мол, нашли рядом с засохшим тополем… Тут старую обезьяну словно прорвало.

Дезире не просто все отрицал, он еще при этом кривлялся, с удовольствием смаковал ложь.

– Вы подумайте только, что он говорит, месье! Зачем мне было бросать кепку на стол?.. А?.. Я никогда не носил кепку… Жанна!.. Где моя шляпа?.. Покажи-ка месье мою шляпу… Ну и молодежь пошла, никакого уважения к старикам!

– Дезире…

– Что это за "Дезире"?.. Может, Дезире и пьян, но он всегда вежлив и просит тебя называть его "месье Дезире"! Ты слышишь, сопляк, ублюдок несчастный!

– У вас есть какие-нибудь известия от вашего сына? – неожиданно вмешался Мегрэ.

– Чего? От сына? А что он вам сделал, мой сын? Мой сын-солдат. Мой сын – замечательный парень!

– Это я и хотел сказать. Он наверняка будет очень рад, когда получит деньги.

– А что, разве я не имею права послать деньги собственному сыну? Ты слышишь, Жанна? Может, и зайти заморить червячка к свояченице я тоже не имею права?

Возможно, вначале Дезире и струхнул немного, но теперь он просто потешался. Он так увлекся, разыгрывая этот спектакль, что, когда Мегрэ наконец направился к двери, он, шатаясь, шел за ним до порога и последовал бы даже на улицу, если б Жанна не остановила его.

– Дезире-вежливый человек… Слышишь, сопляк?.. А вы, парижанин, если вам кто-нибудь скажет, что сын Дезире не замечательный парень…

Из дверей соседних домов стали высовываться головы любопытных, и Мегрэ поторопился уйти. Со слезами на глазах, сжав зубы, Луи бормотал:

– Господин комиссар, клянусь вам…

– Не волнуйся, мальчик, я тебе верю…

– Это дело того типа, что остановился в "Золотом льве", да?

– Убежден. Но мне бы хотелось получить доказательства. Не знаешь ли ты кого-нибудь, кто был вчера вечером в "Золотом льве"?

– Наверняка сын Либуро. Он проводит там все веТогда сделаем так: я тебя подожду в "Трех мулах", а ты пойди к нему и спроси, видел ли он там Дезире и разговаривал ли тот с приезжим из Парижа… Подожди… В "Трех мулах", наверное, можно поесть… Давай перекусим там вместе. Беги быстренько.

Столик без скатерти, приборы из жести, ничего, кроме свекольного салата, куска сыра и скверного белого вина… Луи, вернувшись, сел рядом с комиссаром.

– Ну что?

– Дезире был в "Золотом льве".

– Он разговаривал с Кадавром?

– С кем?

– Не обращай внимание. Это его прозвище. Он с ним разговаривал?

– Нет, все произошло иначе. Тот, кого вы называете Ка… как-то странно звучит…

– Его зовут Жюстен Кавр.

– Так вот, Либуро сказал, что месье Кавр почти весь вечер сидел и молча смотрел, как играют в карты. Дезире расположился в другом углу. Часов в десять Дезире ушел, а через несколько минут Либуро заметил, что парижанин тоже исчез. Но он не знает, вышел ли тот на улицу или поднялся к себе в номер…

– Думаю, вышел…

– Что вы теперь будете делать?

Луи, гордый тем, что комиссар взял его себе в помощники, горел желанием действовать.

– Кто видел в руках мадам Ретайо крупную сумму денег?

– Почтальон. Иосафат. Тоже хороший пьяница. Его прозвали Иосафатом потому, что, когда умерла его жена, он надрызгался еще больше обычного и, рыдая, все время твердил: "Прощай, Селина… Мы встретимся с тобой в Иосафатовой долине… Рассчитывай на меня…"

– Что вам подать на сладкое? – спросила хозяйка.

Она так и ходила, держа своего малыша, и все делала одной рукой.

– Есть печенье и яблоки.

– Выбирай, – сказал Мегрэ.

– Мне все равно, – Луи смутился и покраснел. – Печенье… Так вот как было дело… Дней через десять-двенадцать после похорон Альбера к мадам Ретайо пришел Иосафат, принес какое-то извещение об оплате… Она хлопотала по хозяйству… В кошельке у нее денег оказалось мало, ей не хватило пятидесяти франков, тогда она подошла к комоду, на котором стоит супница-вы ее, наверно, заметили, в синих цветочках-стала к почтальону спиной, чтобы он не увидел, что она делает… Но Иосафат вечером клялся, что он разглядел у нее в руках пачку тысячефранковок-штук десять, а может, и больше. Вот так… А ведь все знают, что у мадам Ретайо таких денег сроду не водилось… Альбер тратил все, что зарабатывал.

– На что?

– Он любил пофрантить. Это ведь не порок. Одеться хорошо любил, костюмы себе заказывал в Ниоре. Друзей любил угостить… А матери он говорил, что, раз у нее есть пенсия…

– У них бывали ссоры?

– Случалось.. Альбер считал себя взрослым, понимаете? А мать продолжала обращаться с ним как с ребенком. Если б он слушался ее, он бы по вечерам никуда не ходил, а уж в кафе и ноги б его не было… Вот моя мать, та наоборот… По ней, лишь бы я дома поменьше торчал…

– Где бы найти этого Иосафата?

– Сейчас он уже должен быть дома или вот-вот вернется. А через полчасика он пойдет к поезду, чтобы забрать мешки со второй почтой.

– Будьте добры, принесите нам по рюмке коньяку, – попросил Мегрэ хозяйку.

Сквозь занавески Мегрэ смотрел на окна "Золотого льва" и думал о том, что и Кадавр, наверно, сейчас тоже обедает и наблюдает за "Тремя мулами". Но вскоре Мегрэ увидел, что ошибся: послышался шум мотора, к гостинице "Золотой лев" подкатила машина, и из нее вышел Кавр со своим неизменным портфелем под мышкой. Расплачиваясь, он долго торговался с шофером.

– Чья это машина?

– Хозяина того гаража, мимо которого мы только что проходили. Иногда, если кому надо перевезти больного или срочно поехать куда, он подрабатывает.

Машина развернулась, но, судя по тому, что шум мотора вскоре резко оборвался, остановилась она недалеко.

– Слышите? Он въехал в гараж.

– Ты с ним ладишь?

– Он приятель моего хозяина.

– Пойди спроси у него, куда он возил своего пассажира.

Не прошло и пяти минут, как Луи, запыхавшись, вбежал обратно в кафе.

– Они ездили в Фонтенэ-ле-Конт. Это ровно двадцать два километра отсюда.

– Ты не узнал, куда именно?

– Ему велели остановиться на улице Республики, у кафе "Коммерс". Парижанин зашел туда, потом вышел с кем-то, а шоферу приказал ждать.

– А ты не знаешь, кто был с Кадавром?

– Шофер никогда раньше этого человека не видел… Они уходили куда-то на полчаса… А потом Кадавр, как вы его называете, велел везти его обратно… На чай он дал всего пять франков… "А не ездил ли в Фонтенэ-ле-Конт и Этьен Но?"

– Пошли к Иосафату…

Дома Иосафата не оказалось, он уже ушел. Мегрэ и Луи разыскали его на станции, где он ждал поезда. Увидев на другом конце платформы Мегрэ и его спутника, Иосафат явно всполошился и сразу же с деловым видом юркнул в комнату начальника станции. Но Мегрэ и Луи дождались, когда он вышел.

– Иосафат! – окликнул его Луи.

– Чего тебе? Некогда мне с тобой лясы точить…

– С тобой хотят поговорить.

– Кто? Я на службе, а когда я на службе…

Мегрэ с трудом удалось оттиснуть его от здания станции в пустынную часть платформы, между уборной и будкой, где хранились фонари.

– Один вопрос…

Иосафат был как на иголках, это чувствовалось. Он прикидывался, что слышит подъезжающий поезд, и готов был кинуться к почтовому вагону, и в то же время бросал злобные взгляды на Луи, который поставил его в такое неприятное положение. Мегрэ понял, что ему ничего не узнать, – его коллега Кавр и тут опередил его.

– Скорее, подходит поезд, – торопился Иосафат.

– Недели две назад вы были у мадам Ретайо, принесли ей извещение о задолженности…

– Я не имею права разглашать служебные тайны…

– И тем не менее в тот же вечер вы разболтали об этом…

– При мне, – вмешался Луи. – И там еще были Аврар, Лерито и младший Кроман…

Иосафат с глупым и в то же время наглым видом, покачиваясь, переступал с ноги на ногу.

– А вы кто такие, чтобы допрашивать меня?

– Тебя уже и спросить ни о чем нельзя? Ты что, папа римский, что ли?

– А если я потребую у него документы, у этого типа, который с утра шляется по улицам, а?

Мегрэ хотел было уйти, понимая, что настаивать бесполезно, но Луи, возмущенный такой очевидной подлостью, не отступал:

– И ты осмелишься утверждать, что не рассказывал о тысячефранковых бумажках, что лежали в супнице?

– А почему же не осмелюсь? Не ты ли мне это запретишь?

– Ты рассказывал о них! И вот увидишь, я добьюсь, что другие тебе тоже об этом напомнят. Ты даже сказал, что деньги были скреплены булавкой…

Иосафат лишь пожал плечами и поспешил к тому месту, где всегда останавливался почтовый вагон: на этот раз поезд действительно подходил к станции.

– Негодяй! – пробормотал сквозь зубы Луи. – Вы слышали, как он разговаривал? И все-таки вы должны мне верить. С чего мне врать?.. Но я знал, что так оно и будет…

– Почему?

– Потому что, когда дело касается их, всегда так бывает…

– Кого это "их"?

– Всех этих… Не знаю, как вам объяснить… Они все друг за друга… Они богатые… У них родственники или друзья всякие там префекты, генералы, судьи… Не знаю, понимаете ли вы, что я хочу сказать… Ну, и все их боятся… Иногда кто-нибудь спьяну вечером и сболтнет лишнее, а на следующий день он уже сожалеет об этом… Что же вы теперь будете делать? Вы не уедете в Париж?

– Нет, конечно, нет, мой мальчик. Почему ты так решил?

– Не знаю… Тот, другой, выглядит…

Луи замялся. Он явно собирался сказать что-нибудь вроде: "Тот выглядит настолько сильнее вас!" А ведь так оно и было. В тумане, который, словно сумерки, опустился на землю, Мегрэ казалось, что он видит лицо Кавра, на тонких губах которого играет насмешливая улыбка.

– А тебе не влетит от хозяина, что ты до сих пор не на работе?

– Что вы, нет! Он не с ними…

Если бы он мог помочь нам доказать, что беднягу Альбера убили, он бы это сделал, уверяю вас… Мегрэ вздрогнул, услышав, как за его спиной кто-то спросил:

– Скажите, пожалуйста, как пройти в гостиницу "Золотой лев"?

Железнодорожный служащий, стоявший у входа, указал на улицу, которая проглядывалась метрах в ста от станции.

– Идите прямо… Слева увидите…

Толстенький, щеголеватый на вид человечек тащил чемодан, который, казалось, был не меньше его самого, и тщетно искал взглядом носильщика. Но напрасно Мегрэ внимательно с ног до головы оглядел приезжего. Он никогда его прежде не видел.


Читать далее

4. Кража кепки

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть