Онлайн чтение книги Испытание страхом
То, что пусто теперь…

Джинн

Мы победили. Стоя в пустом Зале Собраний, я думал, как, оказывается, горько звучит эта фраза: мы победили. Наверно, мой любимый рэпер прав – без потерь победы не бывает. Но одно дело, когда ты знаешь об этом в теории, и совсем другое – почувствовать это в реале.

Наверно, в эти минуты каждый из нас вспоминал, как это случилось. Гордиться нам было нечем – появление вражеских дронов привело нас в панику. Паника проявлялась по-разному – мы с Фредди тут же оттеснили девушек назад, а Призрак и Бракиэль, не сговариваясь, открыли огонь. У Бракиэля оказался небольшой лучемет, совсем крохотный. Призрак стрелял из своей «беретты». У нас с Фредди были такие же, но мы даже не догадались достать их.

Тень и Дария явно были напуганы, а вот Куинни сохранила хладнокровие. Когда Призрак первый раз попал, и по нам открыли ответный огонь, она что-то сделала, я так и не понял, что именно, и заряды противника нас не достигли.

В этот момент я немного пришел в себя и тоже достал «беретту». Фредди, которого Призрак снабдил отпечатанным на принтере оружием, выстрелил раньше меня, но не попал. Я тоже промахнулся. Призрак выругался:

– Che cazza, у нас патронов много, что ли? Закройте глаза и позвольте сверхсиле наводить оружие, кретины!

– Девочки, уходите, – сказал я, пытаясь сделать то, о чем говорил Призрак. – Мы вас прикроем…

– Вот еще, – возразила Дария, становясь у меня за плечом. – Мы уйдем, а вы тут погибать будете? И к тому же ты видишь, какие эти дроны прыткие, думаешь, мы далеко убежим?

К этому моменту я действительно это видел. Неудивительно, что я промахнулся, тут и мастер спорта по стрельбе не попал бы! Дроны, даже те, что двигались по земле (а также потолку и стенам), были невероятно быстрыми. Но когда я, как сказал Призрак, позволил сверхсиле вести себя, выстрелы стали точнее.

А затем между нами материализовался Цезарь, и все пошло веселее. Мы сгрудились вокруг мотоцикла, прикрытые его щитом. Дроны вились вокруг нас, то и дело стреляя, но без толку – защита мотоцикла нас прикрывала.

– Ну, я им сейчас покажу, – зло сказал Призрак, садясь в седло. – У меня тут такое есть…

Что именно у него есть, я знал – аппаратура подавления электронных систем. Вот только на наших противников она не подействовала. Призрак недоуменно уставился на меня, словно я был виноват в том, что его хитромудрые приборы не работают.

– Военная электроника, – сказал я, пожав плечами. – Экранированная.

Призрак сплюнул. Патроны к тому моменту закончились, и, хоть у нас только пара выстрелов пропала впустую, количество нападавших не только не уменьшилось, но, кажется, еще возросло.

– Этот cazatta экран садит батарею, – тихо сказал мне Призрак, с бессильной злобой глядя на кружащихся вокруг экрана дроидов. Я тоже следил за ними; видимо, где-то в глубине пещеры у них была док-станция – то и дело то один, то другой дроид, отстрелявшись, уматывал куда-то, а на смену ему появлялся новый.

– И что ты предлагаешь? – спросил я.

– Che cazza, я должен предлагать? – возмутился Призрак. – Кто у нас электронщик? Я пытался нащупать их механическую часть – neanche cazza, глушилка тоже не сработала, pacco di merde…

– Стоп, – сказал я. – Купер, ты здесь?

– Так точно, – моя фича материализовалась между мной и Призраком.

– Твои выводы о ситуации? – спросил я.

– Паршиво, – ответил Купер. – Атакующая группа управляется и поддерживается извне. В глубине тоннеля находится неопознанное устройство, хорошо экранированное от доступных мне средств наблюдения, на нем, вероятно, станция радиоэлектронного подавления, глушащая все системы, кроме своих.

– Все системы? – удивился я. – В смысле?

– Поправка, – ответил Купер. – Не все системы, а все интеллектуальные системы – управление, связь, техническая разведка, РЭБ…

– Стоп, – перебил его я. – Но ты же работаешь?

– Мой аватар лежит в глубоком нокауте, – ответил Купер. – Я сейчас существую полностью автономно, за счет твоих внутренних ресурсов.

Говорят, какой-то ученый нашел ответ задачи, над которой бился, сидя в ванной. Это так его воодушевило, что он, как был, голым, выскочил и помчался на улицу с криками «У меня получилось» или типа того. Честное слово, я его понимаю…

– То есть ты можешь имитировать работу электронных устройств, даже если они вырубились? – уточнил я.

– Раньше не мог, – ответил Купер, – но когда ты пересадил себе новый аватар для меня, мои возможности многократно выросли. Так что теперь я могу игнорировать любые помехи извне, и не только это…

– Так, – сказал я. – Ты в контакте с Цезарем?

– Мы всегда в контакте, – ответил Купер. – Это называется цепочка. Сейчас, правда, в нашей цепи не хватает одного элемента, но…

– Можешь… – я не знал, как сформулировать задачу, а экран между нами и дронами стал заметно тускнеть, времени у нас оставалось критически мало, – эмулировать работу бортового оборудования Цезаря, которое…

– Я понял, – похоже, моя фича переняла у меня свойство перебивать. – Цезарь выполнит все под моим управлением. Попроси Призрака сесть в седло. И вот что еще, я думаю, стоит сделать кое-что еще, одну минутку…

Черная Королева

Очень странно, но с тех пор, как я стала задумываться о магии моего народа, эта самая магия, словно… не знаю, как будто поселилась во мне. Например, мне на ум постоянно приходят старинные песни, большинство из которых для меня звучит совершенно незнакомо. Что это – генетическая память? Откуда эти незнакомые мотивы и странные слова?

Сейчас я слышала очень грустную песню, не удивлюсь, если заупокойную. В ней пелось о дальней дороге, ведущей в призрачный край. О том, что каждый отправляется в этот путь в одиночку, хотя провести его приходят многие. О том, что путь между стен тумана ведет к далеким звездам, забытой отчизне нашего рода…

Я, наверно, совсем не умею скорбеть. Нет, не так – моя скорбь не отражается внешне, она в глубине души. Где-то там, где колодец невыплаканных слез, в котором эхом отдаются сдержанные крики, стоны и плач. Снаружи я кажусь такой же, как раньше, но я уже другая…

Я привыкла прятать эмоции – детские радости и восторги, удивление, недоумение и даже страх. Особенно страх. Наверно, со стороны я кажусь бесстрашной, но внутри меня живет такой страх, что… не знаю, с чем даже и сравнить. И конечно, я испугалась, так же как и другие девочки, но постаралась это не проявить. Быстрее меня сориентировались только Призрак и Бракиэль – никто еще толком ничего не сообразил, а эти двое уже палили по приближающимся дронам. Еще через минуту открыли огонь Джинн и Фредди, те постарались оттеснить девочек, включая меня, но со мной это не получилось. Дело в том, что дроны открыли ответный огонь, и я, чисто интуитивно, выставила тот же щит, что и когда-то в Африке. Девочки удивленно ахнули. Однако если в Африке, наверно, от испуга, я не чувствовала ничего, то здесь каждое попадание в щит отдавалось в моем теле, словно в меня тыкали палкой.

Девочки сориентировались быстро. Ума не приложу, как они узнали, но неожиданно я почувствовала прилив сил, какой, должно быть, чувствовала Тень, когда мы помогали ей в подземелье. Выстрелы тем временем стихли – у ребят закончились патроны.

А потом появился Цезарь, и Призрак с Бракиэлем буквально затащили меня под развернутый купол. К тому моменту я себя чувствовала так, словно пару часов поток тащил меня по камням горной речки. Я присела, опираясь на Цезаря, ко мне тут же подоспели Тень и Дария, но чем они могли помочь? Увы, Льдинки с нами не было, и я боялась даже думать о том, что с ней – ее фича, равно как и фича Олги, не ощущалась нашими, и значить это могло, конечно, что угодно, но, скорее всего, значило только одно…

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем перед нами появились наши фичи. Эсмеральда держала на руках Талисмана, рядом с ней стояла моя фича, мрачная, как всегда.

– Каждая из вас думает о том, как выбраться из этого положения, – глухо сказала моя фича. – Мы посоветовались и решили вот что. Сейчас Купер с Цезарем вырубят электронику этих аппаратов. У них системы экранированы, к тому же имеются резервные системы управления, так что вырубится не все, но…

– …они будут дезориентированы, – перебила ее Эсмеральда. – Дальше вам нужно будет выложиться.

– Как? – спросила Тень.

– Джинн и Призрак вырубят электронику атакующих, после чего Фредди с Бракиэлем пойдут в контратаку. В глубине пещеры стоит какая-то шняга, которая всем этим заправляет. Попробуем взять ее тепленькой.

– А нам что делать? – снова спросила Тень.

– Ты накроешь Фредди с Бракиэлем невидимостью, – сказал Талисман. – Будет тяжело, но постарайся сделать так, чтобы невидимость держалась на них всех, и чем дольше – тем лучше.

Тень кивнула.

– Ты, – велела моя фича, – опять поднимешь щит. Знаю, что тяжело, знаю, что боишься. Но надо. Перед началом боя мы сольемся с вами – это придаст вам сил, но лучше этим не злоупотреблять – ваша нервная система к такому еще не готова.

– А я? – спросила Дария.

– А ты, – ответила ее фича, – будь готова выдернуть обоих сюда. И учти – у них окажется груз, может, довольно тяжелый, а у тебя, кроме меня, никакой помощи нет.

– И цепочка у нас разорвана, – грустно заметил Талисман, – я в отчаянии, ищу Арвен и не нахожу…

Фредди

Усевшись в седло Цезаря, Призрак разрядил свою «беретту» и протянул мне обойму.

– Тут три патрона, – сказал он. – Возьми, на всякий случай.

– Оставь себе, – ответил я, понимая, почему он оставил именно три патрона. – У Бракиэля есть его лучемет, а у меня вот это, – и я показал ледяной сталагмит, отломленный мной, когда закончились патроны.

– Cazzarolla, с дубиной на дронов! – Призрак уставился на меня, словно видел впервые. – Perfecto stronzo, a te che, cogloni da acciaio[2]Примерный перевод с итальянского жаргона: «Сумасшедший, у тебя что, стальные нервы?»?

– Neanche cazza, – общаясь с Призраком, быстро научишься плохому. – Мне так же страшно, как и тебе. Ничего, справимся.

– Кто тебе сказал, что мне страшно? – распетушился Призрак, но его осадил Джинн:

– У нас все готово. Ребята, вы как?

Я посмотрел на Призрака. Того окутало пламя, но от этого пламени не веяло жаром. А сам я словно оделся в странную черную броню – моя фича слилась со мной. Вот черт! Я почувствовал ноги, а ведь я не знал этого ощущения с раннего детства. Более того, мне не нужно было больше силой воли их переставлять. Это на секунду выбило меня из колеи, но лишь на секунду, не больше:

– Готов. Бракиэль?

Он кивнул. На нас он не смотрел. Фичу его я тоже не видел. Интересно, как она все-таки выглядит? Ни я, ни Призрак с Джинном ее так и не видели, а девочки если и видели, то хранили молчание. Равно как и моя собственная фича, но Молчаливый Гигант был не особо общительным, даже со мной.

Тем временем к нам подошли девочки. Наверно, мне должно было стать страшно, но… я чувствовал странное возбуждение. Мне не терпелось опробовать ноги, наконец-то ставшие моими в полной мере.

– Три-четыре, – сказал Джинн, и через мгновение в пещере сделалось ощутимо светлее, а затем словно световая волна от ядерного взрыва, ускоряясь, понеслась от Цезаря во все стороны, и там, где она проходила, летающие и прыгающие дроны либо валились на землю, либо зависали на месте, либо начинали хаотично метаться. Зрелище было то еще… я крепче сжал сталагмит в правой руке и приготовился.

– Вперед, – скомандовал Джинн, когда экран вокруг Цезаря погас. И мы рванули.

Бегал я впервые в своей жизни, и у меня просто дух захватило – это было круто! Еще в монастыре я на компьютере гонял в симулятор американского футбола; здесь на базе нашел почти такой же и в свободное время немного поразминался на нем. А сейчас это происходило вживую.

Не все дроны были выведены из строя. Какие-то из них, несмотря на то, что Тень накрыла нас невидимостью, фиксировали наше передвижение и бросались на нас, другие просто попадались на пути. Пару летучек я сбил сталагмитом, одного ползающего робота поднял телекинезом и швырнул в другого – тот стоял на месте, но палил поперек коридора. Второго такого же застрелил Бракиэль, который вообще довольно метко отстреливал ползающую, прыгающую и летучую пакость, окружающую нас со всех сторон. Один раз он сострелил дрона, запрыгнувшего мне на спину, другой раз – я отшвырнул у него из-под ног подозрительный шар, тут же выпустивший пару лезвий (одним из которых он впился в ледяную стенку, да так и завис). Наконец, впереди показалась наша цель…

Бракиэль

Не люблю бегать. Умею, но не люблю. Обычно. Но не в данной ситуации.

Если честно, я был чертовски напуган, но мой страх шел от разума, а не от чувств. В отличие от ребят, я знал, с чем мы имеем дело. Нам противостояло нечто, что в израильской армии называется «легион» – разнородная боевая группа беспилотных аппаратов. Двести пятьдесят беспилотников с автоматическим оружием – спаренным штурмовым автоматом и импульсным лазером. Сто пятьдесят наземных дроидов с двумя такими стволами и ракетницей. Сто пятьдесят «хагавов» – прыгающих дроидов с бронебойным жалом, способным пропороть бронежилет третьего класса, и одноразовым гранатометом, и до тысячи «катящихся ужасов» с парой выдвижных лезвий и зарядом взрывчатки, способным разнести танк вроде семерки – седьмой «Меркавы», я имею в виду.

Когда Фредди такой шар отшвырнул своим сталагмитом, как хоккеист шайбу, у меня даже ноги подкосились – а ну как рванет? Впрочем, «катящиеся ужасы» во множестве лежали у нас на пути или катались без видимой цели, не реагируя на наше передвижение. Беспилотники так же в основном либо попадали, либо зависли, лишь несколько носилось туда-сюда (я их по мере возможности отстреливал). Наземные дроиды в основном дезактивировались – пару уцелевших мы с Фредди сопроводили в геену каждый по-своему. Но наиболее опасными были хагавы. Один такой чуть не отправил Фредди к праотцам – первый раз он заехал жалом ему меж лопаток, комбинезон Проекта выдержал, но хагавы – штуки умные, и второй удар пришелся бы в шею – Фредди был без балаклавы. Но я отреагировал быстрее.

Когда я решаю какую-то важную задачу, то я не отвлекаюсь на посторонние мысли, но они где-то скапливаются в подсознании, а потом всплывают. Иногда чертовски поздно. Например, сейчас – может, я бы придумал какой-то более эффективный способ, если бы не отфильтровал одну мысль, показавшуюся мне неважной. Но когда я увидел его…

Больше всего он походил на помесь старинного «Хаммера» с увеличенным в разы крабом – горбатый черепахообразный корпус машины опирался на четыре лапы. Бортовая турель выпустила в нас очередь импульсов, но сильно забрала вправо, импульсы прошли довольно далеко.

– Это что еще за… – начал, было, Фредди, но я его перебил:

– Отвлеки его!

– Как? – уточнил тот.

– Швырни в него что-то, – посоветовал я. – Он хоть и косой, но вблизи может и не промахнуться, а мне никогда не хотелось закончить жизнь в качестве рыбы фиш, сечешь?

Он кивнул, а затем один из замерших у борта машины наземных дронов воспарил в воздух и врезался в то место, где у нормального «Хаммера» лобовое стекло. Я не стал наблюдать за развитием событий – оттолкнулся, прыгнул и кубарем покатился под пузо машины. Мимо толстых щупалец, к которым присоединялись для зарядки дроны – сейчас они безжизненно висели, лишь некоторые пытались отреагировать на мое передвижение прямо к конусообразному днищу в задней части.

Сверху послышался удар, чудовище покачнулось. Краем глаза я видел вспышки лазера, которыми машина отстреливалась от дронов, швыряемых в нее Фредди. Иногда она даже попадала – следовала вспышка, и обломки дрона валились на землю. Но я не сильно обращал на это внимание. Я знал, что делать.

Призрак

– Я думаю, надо было тупо отступать под прикрытием Цезаря, – сказал я, – а не мутить эту cazzatta, per bucca di culo!

– Чего уж там, – отмахнулся Джинн. – Как говорится, если бы я вчера был таким умным, как моя мамка сегодня…

– Cazzarolla, надо что-то делать, – я места себе не находил. Чихать мне на Бракиэля, но если с Фредди что-то случится… привязался я к этому увальню. Perfecto stronzo… И потом, хватит уже потерь. Я молчал, как рыба, но в глубине души был уверен – Олга и Льдинка погибли. Не знаю, как и почему, может, вот эти напали…

А все-таки поработали мы на славу! Пол пещеры был усеян лежащими без движения и слабо подрыгивающимися механизмами – дронами, роботами, еще какой-то caccare cazzatta… Молодчинка, Цезарь, что ни говори.

«Спасибо, босс», – ответил в голове Цезарь. Никак не привыкну, что он читает мои мысли.

«Я не читаю, – сообщил Цезарь. – Я… я думаю вместе с тобой. Участвую в процессе. Оп-па, смотри, что за figatta!»

И действительно – даже те машины, что еще не были выпилены нашим импульсом, внезапно замерли и повалились на пол. Всякое движение в пещере прекратилось.

– Что случилось? – спросил Джинн. Я пожал плечами, но тут пол вздрогнул – раз, другой…

А затем появился Молчаливый Гигант – не Фредди, только его фича.

– Девочки, можно расслабиться, – сказал он, и вовремя – на Тень и Куинни страшно было смотреть, Королева вся посерела, даже губы, а Тень была похожа на свой никнейм – едва не прозрачная… Дария тут же бросилась к подругам, видимо, передавая им часть своей энергии, а Гигант обратился к нам:

– Так, народ, ничему не удивляемся, что бы ни увидели. Мы возвращаемся с трофеями.

Впрочем, я и без него это уже видел – из глубины пещеры на нас надвигалась какая-то cazzatta. Больше всего это было похоже на пятую модель «Кентавра», но, по всей видимости, помещений для экипажа внутри предусмотрено не было, поскольку Фредди и Бракиэль сидели на крыше этой хренотени, рядом с башенкой, в которой был установлен мощный спаренный лучемет.

– Домой с комфортом поедем, – крикнул Фредди, когда машина остановилась рядом с Цезарем. – Это все Бракиэль. Оказывается, он умеет укрощать такие штуковины.

Тень

Я чувствовала себя так, будто всю ночь носила тяжеленные мешки с песком. Все-таки становиться невидимой самой – это одно, а делать кого-то другого невидимым, особенно на расстоянии, совсем другое. Порой мне казалось, что я вот-вот потеряю сознание, и появлялось предательское желание «отпустить», прекратить воздействие.

Но я держалась. В конце концов, там был мой Фредди, и если бы с ним что-нибудь случилось – я никогда бы себя не простила, никогда. Я забыла обо всем, даже, к своему стыду, о Льдинке с Олгой. Существовал только далекий Фредди и полог невидимости над ним, сотканный из моих жизненных сил.

Я даже не поняла, когда и как это закончилось. Очнулась я, прямо как в мечте, в объятиях Фредди. Рядом стояла побледневшая Дария – должно быть, ей тоже пришлось выложиться. А прямо перед нами возвышалось нечто огромное и пугающее. Я даже попятилась, но сильная и, одновременно, нежная рука Фредди остановила меня:

– Не бойся, этот зверь больше не кусается, – сказал он. – Бракиэль сумел его укротить.

– Без тебя у меня ничего не получилось бы, – ответил откуда-то сверху Бракиэль. – Народ, давайте выбираться отсюда. Во-первых, не ровен час – вторая волна подойдет, а во-вторых…

Он умолк, но мы все знали, что «во-вторых», – Льдинка, Олга и ее отец пропали. А еще не стоит забывать – наша куратор исчезла вместе с ними, и если для нас это было не так важно, как судьба Льдинки и Олги, то Бракиэля с Леди Н. связывало нечто большее, чем отношения «учитель – ученик».

– Я коляску отрастил, – заявил Призрак. – Кто со мной?

– Мы с Тенью на трофее поедем, – сказал Фредди. Вообще-то, можно было и у меня спросить, но… честно говоря, я готова поехать даже верхом на черте, лишь бы с ним. – А вы вчетвером езжайте на Цезаре.

– Принято, – кивнул Призрак, и ребята стали загружаться на борт Цезаря. Куинни, хоть и выглядела не намного лучше, чем, должно быть, я сама, залезла на сиденье позади Призрака. Джинн и Дария уместились в коляске.

– А как мы… – спросила я, когда ребята уехали. Закончить вопрос я не успела, потому, что мы… взлетели! Нет, я знала, конечно, что Фредди – гений телекинеза, но вот так вот взмыть в воздух… это было потрясающе и так романтично.

– Мог бы не спешить, – заметил Бракиэль, что-то колдуя над портативной термен-клавиатурой в виде подковы, – уж не думаешь ты, что мы обратно будем ковылять со скоростью доисторического ящера?

Под нами что-то заурчало, защелкало… наклонившись над бортом, я увидела, как лапы чудовища складываются под пузом, а само оно опускается ниже к полу… но при этом висит над ним на расстоянии метров полутора!

– Антиграв? – спросил Фредди. Бракиэль кивнул. – Как ты вообще с этой штукой управляешься? Вроде бы по механике у нас Призрак дока…

– Тут никаких сверхспособностей не надо, – сказал Бракиэль и улыбнулся. Улыбка у него была какая-то странная. Я бы сказала, печальная. – Смотри!

Он перевернул клавиатуру и показал мне нанесенную снизу надпись. Слева был стандартный кью-ар. По центру выделялась эмблема в виде усеченной пирамиды с треугольником и глазом внутри него. Кажется, этот знак ставился когда-то на американской наличности, бумажных долларах, бывших в обиходе до моего рождения.

Слева размещалась надпись на иврите. Иврит я не знала, но, видимо, магия Леди Н. на надписи тоже распространялась.

«Комплекс автономного оружия «Ковчег», – гласила надпись. – Произведен государственной оружейной компанией «Исраэль Милитари Индастриз» по заказу Трансатлантической Службы безопасности».

– Никогда о таком не слышал, – задумчиво сказал Фредди.

– Думаю, теперь мы знаем, как называется организация неоконов, – ответил Бракиэль.

Дария

Я попросила Джинна отвести меня в мой бокс. Мы с девочками немного привели свои боксы в порядок, впрочем, как и остальные наши «комнаты». Теперь бокс можно было даже назвать уютным – на полу лежал ковер, у одной из стен стоял электрокамин – иногда здесь было прохладно, а я в домашней обстановке предпочитаю обходиться без комбинезона Проекта.

В боксе я тут же схватила фигурку Олги – это моя особенность: создавать куклы, связанные с людьми, – и потянулась к ней. И тут же отшатнулась – такого я еще не испытывала. Меня словно пронзил ток высокого напряжения. Я отставила фигурку девушки и взяла статуэтку ее отца – то же самое, но на этот раз разряд был не так силен. Черт… мне не хотелось верить, что они мертвы, но что еще это могло означать?

Фигурки Льдинки у меня не обнаружилось, и я уже потянулась за восковым шаром (кстати, не так давно я узнала, что воск в Проекте – синтетический… какая разница? По свойствам он не отличался от настоящего), но меня остановил Джинн.

– У тебя дрожат пальцы, – сказал он. – Тебе надо отдохнуть.

– Не время отдыхать! – отрезала я. – Надо узнать, что с Льдинкой!

– Допустим, ты узнаешь. Что от этого изменится?

– Может, она ранена! Может, ей нужна помощь!

– С ней Леди Н., – сказал Джинн. – Если она не поможет, то никто не сделает этого.

– Ты в это веришь?! – выпалила я. Он отрицательно покачал головой:

– Нет. Но что нам остается? Ты не сможешь сейчас сделать ее фигуру. Я не уверен даже, сможешь ли ты с ней связаться!

– Почему она не взяла с собой мою фигурку? – Я почувствовала, что плачу. – Мою, твою, чью угодно…

– Если бы мы вчера были такими умными, как наши родители сегодня, – Джинн обнял меня, его губы коснулись моей щеки, очень нежно. – Тебе нужно отдохнуть. Давай я отнесу тебя в комнату…

– Нет, – я покачала головой. – Давай ляжем здесь. Ты ведь побудешь со мной, пока мы не заснем?

– Конечно, – ответил он, и в его голосе послышалось волнение. Я, хоть и чувствовала себя выжатой тряпкой, улыбнулась…

– Тогда помоги мне снять комбинезон, – тихо попросила я, наклоняясь к нему. – Я сама, боюсь, не справлюсь, и…

Я почувствовала, что краснею… Боже, я уж и не помню, когда смущалась последний раз! В том, что происходило, было что-то неправильное и вместе с тем абсолютно верное, именно то, что и должно произойти. Не знаю, как объяснить…

Я положила руку ему на плечо и закончила:

– …и целуй меня. Мне нравится, как меня касаются твои губы.

К счастью, ничего больше говорить не потребовалось – через минуту губы Джинна лишили меня этой возможности…

Бракиэль

Один Создатель знает, чего стоило мне все это время хранить спокойствие! Хотя какое там спокойствие, кого я хочу обмануть?! Я не был спокоен ни минуты. Но мой отец, среди прочего, научил меня одной прописной истине: в кризисной ситуации спешка – не лучший советчик. Надо сохранять холодную голову и ясное сознание, потому что без этого нельзя решить ни одной проблемы. И я спешил, но, как древние римляне, спешил медленно. Кляня себя в душе за медлительность, но сохраняя ясную голову.

Вести «Таннин» (так назывался аппарат, на котором мы путешествовали) оказалось довольно просто, может быть, из-за моих сверхспособностей, кто знает… В какой-то момент я почувствовал, что этот аппарат – живой, я услышал медленный, как и полагается таннину[3]Таннин – морское библейское чудовище, в современном иврите этим словом обозначают крокодилов., ток мыслей его кибернетического мозга и, мысленно потянувшись, коснулся его, словно пытаясь приласкать дикую собаку. Получилось – «таннин» потянулся ко мне, «обнюхал», и… признал. Дальше все пошло проще; мне больше не нужна была термен-клавиатура, теперь я мысленно общался с аппаратом, оказавшимся неуклюжим только внешне. Я не мог заставить его вырастить для меня кабину, как проделывал Призрак со своим Цезарем, но определенно этот стальной монстр меня понимал, и то слава Творцу.

Высадив Джинна с Дарией, я направился в ангар. Думал взять «Озириса» или «Анубиса» и направиться на поиски Нааме. Нааме, Надин, Леди Н. – эти имена принадлежат одной женщине, это она разыскала нас и привезла сюда, на базу. Я называл ее тем именем, под которым узнал, – Нааме. Как я планировал ее найти? Понятия не имею. В любом случае, это осталось лишь планами – ни одного АОИ в ангаре не было. Что ж, возможно, это означало то, что Апистия с Лордом или Бараккой успели раньше меня. Но меня это все равно не устраивало: конечно, я был котенком по сравнению с этими тиграми, но я любил Нааме. А любовь, мне кажется, важнее всего остального.

И тут меня осенило – я же могу использовать как транспорт «Таннина»! Он вполне способен совершать атмосферные полеты. Конечно, в сравнении с АОИ он был как крокодил в сравнении с левиафаном, но у меня в распоряжении были плазменная турель и реактор, дающий достаточно энергии для автономных действий в течение двенадцати… десяти, с поправкой на климат, суток. Я попытался вылететь немедленно, но мой новый железный друг запросил координаты места старта. Сначала я тупил, потом понял – конечно, на базе объявлена тревога, и кураторы активировали системы защиты, в том числе – глушилки систем навигации (а также связи и прочего). Правильно, но очень некстати.

Оставив «Таннина» в ангаре, я помчался на командный пункт базы. Я там ни разу не был, но где он находится, теоретически знал. Спустившись на лифте на самое «дно», я оказался в одном из «старых» помещений – огромном куполе, поделенном на секции. Тут меня ожидал неприятный сюрприз – доступ предоставлялся только по биометрике и, конечно, на меня настроен не был.

Как там говорит наш матерщинник Призрак? Bucca di culo, если я ничего не путаю. Мне хотелось плакать, даже не так – выть. Чертова секретность, ни я, ни кто-либо из учеников не имели возможности связаться с кураторами, когда они того не хотели! И почему я не гений телекинеза, как наш Фредди?! Я мысленно представил себе командный пункт, в котором не был ни разу, – кольцеобразный стол с системами управления, кресла, три из которых пустовали, а в четвертом сидел Баракка… я был зол, как тысяча азазелей, потому представил себе, что поднимаю Барраку из кресла, и…

…и тут в меня словно грузовик въехал – меня отшвырнуло по коридору метров на двадцать, прямо к лифту и спиной впечатало в дверь. Пока я вставал, скрежеща зубами от боли в спине и, простите, копчике, дверь, в которую я ломился, открылась, словно приглашая меня внутрь. Я тут же помчался туда, опасаясь, что она вновь захлопнется. Пробежав мимо шести дверей, попарно расположенных внутри купола, я буквально влетел…

…в Центр Управления, который я только что себе представлял! Только сейчас он был наполнен светом – в центре помещения парила голограмма базы, по ней сновали какие-то световые пятна, части базы перемещались, я увидел ранее скрытые снегом орудийные башни, грозно уставившиеся в небо, увидел движущиеся по коридорам турионы[4]Турион – роботизированный комплекс охраны; подобен «Ковчегу», но имеет меньшую мобильность и большую огневую мощь. и перекрывающие открытые ранее коридоры платеи[5]Платея – мобильное закрытие, может быть оборудовано огневыми точками. Применяется, наряду с турионом, для охраны военных баз и важных объектов инфраструктуры.…

– Еще раз попробуешь что-то такое проделать, я из тебя котлету сделаю, – пообещал Баракка. – Я для того вас учу телекинезу, чтобы вы, салаги, меня от работы отвлекали? Особенно сейчас.

– Мне нужно подключение к базовой навигационной системе! – выпалил я.

– А что еще тебе нужно? – зло ответил Баракка. – Может, звание Куратора или место Лорда? Не стесняйся, заказывай!

– Я должен найти Нааме! – Ненавижу себя, у меня в голосе прорезались панические нотки. – Она в опасности!!!

– Наа… а, понятно, – Баракка передвинул один из турионов в свободный пока туннель, – сядь, не мелькай. Да сядь уже, я сказал! – рявкнул он.

Я плюхнулся в кресло.

– С Надин все нормально, – сказал Баракка, не оборачиваясь. – Ну, то есть в пределах нормы. Их атаковал один из Ковчегов… может, два, теперь хрен поймешь, девочка в гневе страшна, как фурия. «Изиду» сбили, боюсь, отлетала пташка… но Надин отбилась. К сожалению, без потерь не обошлось.

У меня даже от сердца отлегло:

– Где она? – Я напрочь пропустил слова о потерях, главное, что с Нааме все в порядке… ну, хорошо, пусть не в порядке, но она жива! Даже если ее покалечило – я все отдам, чтобы…

– На «Левиафане», где ж еще, – отрезал Баракка. – Апистия ее заштопала, и сейчас они вместе занимаются вашей Льдинкой. Девочке досталось – мама, не горюй, она ж не такая крепкая, как Надин, чтобы плазму голыми руками отбивать. Но Апистия клянется, что доведет ее до ума. А вот от Олги с отцом и памяти не осталось – похоже, испепелили их неоконы, морского ежа им в…

На миг я ощутил укол грусти – мне было жаль Олгу, хорошую и сильную девочку, жаль ее отца, которого мы все вместе вытащили из плена, выходит, на верную смерть. Мне даже Льдинку жаль было, хотя та ко мне, похоже, никаких добрых чувств не испытывала.

Но главное, что Нааме жива.

– Я должен лететь к ней! – заявил я. Баракка наконец оторвался от своего пространственного тетриса и скептически глянул на меня.

– Допустим, я даже дам тебе местную навигацию… конечно, я ее тебе не дам, приводной луч сразу же демаскирует базу, а это сейчас нам совсем ни к чему…

– Почему? – удивился я. Баракка вздохнул:

– Потому, что ты ничего не знаешь, Джон Сноу. Базу атаковали.

Я фыркнул:

– Cool story, bro…

– Нарываешься на штраф, чувак, – ответил Баракка. – Я тебе куратор, а не кореш из цепочки. Но хрен с тобой, отнесу это на пережитую тобой бэпэтэ[6]Бэпэтэ (БПТ) – боевая психологическая травма.. Атаковали не только вас – все четыре группы в поле, и, как я сказал, «Изиду». Да и «Озирису» прилетело, но тут они зубы обломали – Лорд из них сделал форшмак с талым снегом, похоронил пару «Ковчегов» вместе с той телегой, на которой их всех привезли. Мы отбились, потеряв, правда, шестерых учеников… восьмерых, если считать Олгу с отцом. Леди Лед я не считаю, раз уж Апистия сказала, что поставит ее на ноги, значит, так оно и будет.

Ах, бэпэтэ…

– Так с чего тогда весь хипеж? – спросил я, тыкая пальцем в один из турионов. Тот послушно пополз по коридору вслед за моим пальцем, но Баракка тут же шлепнул меня по руке и жестом вернул дрона на место:

– Поставь, где взял, стратег хренов. Хипеж оттого, что мы думаем, что вся эта атака – только разведка боем. Такое уже было…

– Где? – заинтересовался я. – Когда?

– Не твое со… – Баракка не закончил свою недвусмысленную фразу и продолжил: – Не имеет значения. Было, и все тут. У Проекта длинная история. В общем, я думаю, Лорд эвакуирует базу, а пока велено закупорить все дырки, развернуть системы обороны и делать вид, что мы местные пингвины, усек?

– То есть никакой навигационной привязки? – спросил я. Баракка кивнул. – А если я взлечу… без нее?

– На чем, на метле? – уточнил Баракка.

– На «Таннине», – сказал я. – Я… мы с ребятами захватили один «Таннин», и, по ходу, я его приручил.

Баракка хрюкнул:

– Чувак, ты на этом крокодиле на орбиту собрался, что ли? Крокодилы низко летают, даже в военное время.

– Вы не понимаете! – я чувствовал, что у меня на глаза наворачиваются слезы. – Мне надо быть рядом с ней! Вы говорите, что она ранена, может, ей плохо…

Баракка окончательно развернулся ко мне:

– Надин плохо? Малыш, сердце нашей Леди Н. выковано из оружейной стали. Ты зря так на нее запал, чувак, у нее тысяча лиц, тысяча имен…

– Тысяча мужчин, – продолжил я. – Да хоть миллион. Пусть я буду одним из миллиона. Пусть я… пусть мне достанется одна миллионная от ее чувства…

– Если достанется, – перебил меня Баракка. – Да хрен с тобой, юный Скайуокер, лети хоть к черту на рога. На кой вы только сдались Лорду, не пойму, от вас же одни проблемы. Лети, чтоб глаза мои тебя не видели!

– Спасибо, сэр, – поблагодарил я. Мне действительно хотелось плакать. Сердце из стали… Баракка знал Надин дольше, чем я знал белый свет, и, конечно, на чем-то основывал свои выводы. Но, когда я обнимал Надин, когда смотрел в ее глаза, я не замечал там блеска металла. В другое время – да, но не тогда, когда мы были вместе. Со мной она становилась другой. Меня все убеждали, что это – маска…

Да откуда они знают?! У Нааме тысяча лиц и тысяча имен – может быть, она никогда не показывала им своего настоящего лица и не говорила настоящего имени?

…очнулся я у дверей лифта. Решение отправиться на орбиту только окрепло. Я не думал о том, как смогу это сделать, с учетом того, что «Таннин» не приспособлен для орбитального полета, более того, в нем даже нет места для пассажира.

Я нажал сенсорную панель. Дверь лифта тотчас же открылась – и я увидел себя.

В лифте стоял Бракиэль, Элиаху Гольдблюм. Только он был обнажен, и кожа его оказалась черна, как космос за панорамными окнами «Левиафана».

Джинн

О том, что произошло, я узнал лишь на следующее утро после бессонной ночи, сладкой, словно райский нектар. Мы с Дарией были так счастливы в эту ночь… первая близость, наполненная нежностью до краев, у нее не оказалось ничего общего с тем, что я видел в фильмах определенного свойства, ничего общего с тем, что у меня было до того с другими девочками, но, факн’щит, ничего лучше этого я не знал. В какой-то момент мы словно слились, словно стали единым целым, нас не разделяло ничего, и больше не стало Джинна и Дарии, не стало Поля МакДи и Адрастеи Филлиппуссис. Было какое-то новое существо, я и она одновременно. И нам так не хотелось разделяться, не хотелось становиться самими собою…

Но ни ночь, ни день не могут быть вечными. Заканчивается даже полярная ночь, чтобы смениться не менее долгим полярным днем, и наоборот. И эта ночь закончилась тоже…

Купер деликатно откашлялся:

– Прошу прощения, что прерываю ваше уединение, но к вам посетитель.

Дария тут же стала натягивать на себя комбинезон. Я медлил:

– Кто?

– Бракиэль, – ответил Купер. – В принципе, он может не заходить, но велел вам передать, что через час у цепочки сбор в Зале Собраний.

– Хорошо, – откликнулся я. – Передай ему, что мы будем.

– Принято, – сказал Купер. Дария прильнула ко мне:

– Джинн… мне страшно.

Я понимал, почему. Мне тоже было страшно. Вчера мы фактически бежали от того, что произошло. Мы не знали, что со Льдинкой, с Олгой, с ее отцом. Или знали? Может быть, наоборот, мы слишком хорошо знали это и потому бежали?

Странно даже представить, что их больше нет. Странно и страшно.

Я обнял Дарию:

– Не надо бояться, – я понимал, как глупо это звучит, но ничего другого просто не мог сказать. – Давай не будем бояться, хорошо?

– Я попробую, – вздохнула она. – Но мне все равно страшно.

Она подошла к стене и коснулась ее. Стена стала зеркальной.

– Мне надо привести себя в порядок, – произнесла девушка. Я отвернулся, но она, заметив это, добавила: – Можешь не отворачиваться. Между нами больше нет тайн, тебе не кажется?

Я кивнул, с удивлением понимая, что она права. Да, мы разомкнули объятия, но по-прежнему оставались одним целым…

* * *

Призрак уже был в Зале, когда туда пришли мы с Дарией:

– Где вас носит? – спросил он без своего привычного che cazza. – Если бы не моя фича, я бы глаз не сомкнул от волнения. Тут такое творится!

– А ты поспал? – спросил я.

– Хрен там, – ответил Призрак. – Прикорнул на пару часов. Мы с Куинни всю ночь пытались понять, что, cazzarolla, творится. Да еще и вы все пропали…

– И что вам удалось узнать? – спросил я. Тем временем на горизонте появилась Куинни, а вот Фредди с Тенью не было.

– Во-первых, на базу напали, причем не только на нашу группу, – принялся перечислять Призрак. – Атаковали с разных сторон, шесть участников Проекта погибли.

– Из разных групп, – добавила Куинни.

– А про наших что-то узнали? – нетерпеливо спросила Дария. Куинни смущенно потупилась, а Призрак сказал:

– По обычным каналам почти ничего. Говорят, «Изида» сбита, но ничего больше этого сказать не могу. Может, Бракиэль что-то знает, но…

– Я пыталась с ним связаться, – сказала Куинни, – через фичу, но не смогла.

– Плохо, – кивнул я. – Он нам сообщил об общем сборе, но мы так его и не расспросили, – я почувствовал, что краснею, и попытался отвлечь от этого внимание. – А где Фредди с Тенью?

– Здесь, – ответил Фредди (никто из нас не заметил, как они подошли… интересно, почему?). Тень стояла рядом и выглядела чуть получше, чем вчера, если не считать синяка на шее. Интересно, где ее так приложило? – Но у нас тоже ничего нового, Бракиэль нас разбудил, но мы сами с ним, кхм, не говорили.

Я бросил на Фредди понимающий взгляд и наткнулся на такой же с его стороны. Мы синхронно отвели глаза. Тень кашлянула, как мне показалось, смущенно.

– Какие вы нелюбопытные, cazzarolla, – раздраженно сказал Призрак. – Остается ждать Бракиэля…

– Или поверить мне, – добавила Куинни.

– Ты сама себе не веришь, – возразил Призрак.

– О чем это вы? – спросил я. Призрак и Королева переглянулись.

– Ну, говори уже, колдуй, баба, колдуй, дед, – буркнул Призрак. Куинни отвесила ему затрещину.

– В общем, – сказала она, – я с недавних пор стала интересоваться магией. У нас в Родезии многие верят в… в общем, у шаманов работы всегда хватает, даже в деловом центре. Я раньше считала все это туфтой на постном масле, но девочки не дадут соврать – мои песни, например, действительно помогают.

Тень и Дария почти синхронно кивнули.

– Вот, – продолжила Куинни. – Вчера я вспомнила об одной… практике. Я попросила…

Она опустила голову, и я понял, что, если бы ее кожа была белой, наверно, она покраснела бы:

– …попросила Призрака мне помочь. С его помощью я отправилась по дороге-через-туман…

Я покосился на Призрака… che cazza… в смысле, мой дружок постарался потихоньку отойти в сторонку и при этом покраснел так, как я от этого бесстыжего кадра совершенно не ожидал. Что ж это за магия, интересно?

– Дорога-через-туман? – заинтересованно спросила Дария.

– Дорога душ, – пояснила Куинни. – По ней идут те, кто ушел из жизни. Живому нельзя заходить далеко по этой дороге, поскольку можно не вернуться, но те… кто только что распрощался с жизнью, – их можно встретить в самом начале.

– Представляю себе, сколько там народу, – задумчиво сказала Дария.

– Много, – ответила Куинни. – Я встретила там нескольких ребят из Проекта, из других цепочек. Двух парней, четырех девочек. Потом еще одного парня – он появился ниоткуда на моих глазах. Но ни Льдинки, ни Олги с отцом среди них не было.

– Да чушь это все! – перебил ее Призрак. – Куинни, мы просто выдаем желаемое за…

– Вчера погибли шесть человек. – Что за напасть? Ладно, Тень, исчезать – ее сверхспособность; хорошо, Фредди, но как к нам незамеченным подобрался Бракиэль? – И я вам больше скажу…

– Давайте, лучше я сам все скажу? – похоже, вселенная решила меня доконать, или я стал впадать в транс, не замечая этого… хотя, судя по удивлению на лицах всех, включая Бракиэля, появление Лорда Нахаша стало неожиданностью для всех.

Мы обернулись к Верховному Куратору. Он обвел нас взглядом и начал тихо и проникновенно:

– Я так гордился вами, ребята, когда вы притащили на базу несчастного Августа. Гордился – и по-прежнему горжусь. Будь я на вашем месте, я поступил бы так же. Более того, я поступил бы так же, даже если бы знал… все, что знаю. Потому не вините себя в том, что произошло.

– В чем? – спросил Призрак.

– Как вам уже известно, вчера базу атаковали силы неоконов. Сами себя они называют Трансатлантической Службой Безопасности. И это была только разведка боем. Основной удар последует через несколько дней, но к этому моменту нас здесь уже не будет.

Это была разведка боем, но она обошлась Проекту слишком дорого – девять жизней. А могла стоить еще дороже, если бы не самоотверженность Надин… и Апистии. Начну, пожалуй, с хорошей новости – вскоре ваша цепочка сможет воссоединиться. Леди Лед выжила, но лишь благодаря тому, что ради нее Надин рискнула собой…

…Бракиэль издал какой-то утробный звук, похожий на всхлип…

– …а Апистия вовремя и профессионально оказала помощь. Сейчас Леди Лед на орбитальной базе в искусственной коме. Не буду скрывать – она сильно пострадала, но мы… и прежде всего вы – мы ей поможем.

Лорд сделал паузу. В зале было очень тихо, невероятно тихо. «Как на дне океана», – почему-то подумал я.

– Остальные новости, к сожалению, хорошими не назовешь. Погибли шесть участников Проекта, четыре девушки и двое юношей. Еще один юноша сегодня покончил с собой. А еще… мне трудно говорить об этом, но мы потеряли Августа… и Олгу.

Я почувствовал, что Дария плачет, и обнял ее. Краем глаза я видел, что Тень уткнулась лицом в грудь Фредди. Честно говоря, я сам едва сдерживался – читать о смерти, даже видеть ее по головизору – одно, а когда умирает кто-то, кого хорошо знал… я вспоминал, как Олга старалась стать такой же, как мы… у нее получилось. Почти получилось. Почти.

Я отвернулся, чтобы никто не видел моих слез, и встретился взглядом с Призраком. Его глаза предательски блестели… а еще – он обнимал Куинни, хотя они вроде любили друг друга примерно как демократы и республиканцы у меня на родине.

– Я не хочу, чтобы вы винили себя, – продолжал Лорд, – но не могу и скрывать от вас правду. Нас атаковали потому, что вы спасли Августа. Мне гадко даже думать об этом, но я давно знаю, что на неоконов работают ренегаты из числа детей R, к которым принадлежите вы все. Я знаю, кто они, и пытался до них достучаться – но им капитально промыли мозги. К сожалению, не вымыв при этом сверхспособностей.

Лорд скрипнул зубами. А у него, оказывается, тоже бывают эмоции!

– Они выследили вас и навели на базу разведчика с «Ковчегами». Когда они поймут, что мы отбились, то ударят всеми силами. Готовьтесь к эвакуации.

– Мы летим на «Левиафан»? – спросил Бракиэль, как мне показалось, с нетерпением. Я даже почувствовал раздражение, но подавил его в себе, вспомнив, как вчера он сражался.

– Нет, – ответил Лорд Нахаш. – Нет, Бракиэль, пока не туда. Мы уходим на дно. Во всех смыслах этого слова.