Онлайн чтение книги История дождя History of the Rain
Глава 6

– Сегодня дождь, Рути!

Бабушка кричит снизу, со своего излюбленного места у очага, и звук проходит сквозь пол моей комнаты.

Она знает, что я знаю. Она знает, что я здесь, наверху, во время дождя и смотрю, как он плачет, и его слезы стекают по окну в крыше.

– Сегодня дождь, Бабуля! – откликаюсь я.

Она не может больше подниматься наверх, к моей комнате. Если она поднимется, то уже никогда не спустится.

– Когда в следующий раз я пойду наверх, то и останусь Наверху, – говорит она, и мы понимаем, что она имеет в виду.

В такие дни, как сегодня, весь дом словно бы находится в реке. Поля завернуты в тонкий дорогой шелк дождя, мягкий и серенький. Вы ничего не видите, но слышите, как вода течет и течет, будто целую страну смывает водой, минуя, однако, нас. Я часто думала, что наш дом уплывет в устье прямо из Графства Клэр. Возможно, он все-таки уплывет.

Но чтобы удержать его, я напишу здесь о нем.

Поезжайте из Энниса на запад по дороге, которая поднимается вверх и проходит мимо старой туберкулезной больницы. Когда-то в ней много месяцев провела Нелли Хейз и семьдесят лет спустя сказала, что помнит, как видела там синих бабочек. Въезжайте прямо на холм, плетитесь позади автобуса Ноэл[99]Ноэл – мужское французское имя, означающее «Рождество». Женское имя – Ноэль, но форма Ноэл иногда используется и для женщин. О'Ши – этот автобус еле тащится по дороге, – и те, кого Мэттью Фитц называет Школярами, помашут вам, оборачиваясь и корча слабоумные рожи, напоминающие лица их дедушек.

Поверните налево и поезжайте мимо больших зданий времен экономического Бума[100]Период быстрого экономического роста до 2007 года. и роста цен на недвижимость – памятников того времени с семью ванными, – затем возьмите правее и увидите, что дорога вдруг становится узкой, а придорожные деревья высокими, поскольку Совет прекратил подрезать их. Теперь вы в зеленом тоннеле, петляющем все дальше и дальше. Вот это «дальше» вы там и почувствуете, а дворники вашей машины будут работать, потому что идет дождь, хоть и не сильный, но такой, падение капель которого вы не вполне можете видеть. Дождь начал лить здесь в шестнадцатом веке, да так и не прекратился. Но мы не замечаем его, и люди все еще говорят «Неплохой День », хотя морось украшает бисером волосы, а капли задерживаются на бровях. Это пелена, как на экране старого черно-белого телевизора, когда нет сигнала. Такой телевизор был у Дэнни Кармоди, но он его не настраивал правильно, потому что не хотел платить за лицензию, а включал Ослепший Канал, утыкался носом в экран и смотрел, как на белом фоне двигаются черные пятнышки. Однако человек из лицензионного ведомства сказал, что все равно телевидение подключено, и тогда Дэнни вынес телевизор в сад и заявил, что у него в доме нет телевизора. Ну, вот так мы и живем. И все, что вы видите, это сочащийся водой воздух мышиного цвета, и потому вы уже думаете, что это какой-то иной мир – вот это место в полутьме, которая даже не наполовину свет, вообще-то нет, даже не на четверть.

Вы направляетесь вперед и знаете, что река где-то рядом, здесь, внизу. Вы чувствуете, что спускаетесь к ней, к реке в зеленом потустороннем мире. А морось вроде как прилипает к ветровому стеклу, и потому дворники практически не подбирают ее, а поля вокруг кажутся помятыми и кочковатыми, так что вам мерещатся зеленые танцоры, как если бы они попали под заклинание и упали на землю. Вот как я думаю – о косогорах и откосах, о зеленых лощинах и холмах по обе стороны от вас.

Но вы продолжайте путь. Оставайтесь в долине реки. Когда вы увидите широкий полноводный эстуарий[101]Эстуарий (от лат. aestuarium – затопляемое устье реки) – однорукавное устье реки в форме воронки. Расширяется в сторону моря., у вас появится ощущение, будто все уносится в море, и вы не будете неправы. Есть изгиб дороги под названием Янкс, потому что три группы американцев попали там в аварию, пока, охваченные благоговейным трепетом, глядели вбок на реку. Будьте внимательны и осторожны! Но продолжайте ехать. И вот вы уже в Приходе, о котором нет ничего более красноречивого, чем первое предложение в первой книге Чарльза Диккенса: «Как много в том коротком слове Приход! » («Очерки Боза», Книга 2448, Пингвин Классикс, Лондон). Это приход в местности под названием Фаха (Faha, что значит зеленый) , а не fada , что значит длинный или протяженный , и не orfado, что значит давно , хотя оба верны, и не fat-ha , что значит место, где обжоры едят стоя, и не fadda , как в Our Fadda who Art in Boston [102]Our Fadda who Art in Boston – искаженная строка Our father who art in Boston ( Fadda – гавайский пиджин, искаженное Father ), которая, в свою очередь, является искажением строки Our Father Who art in heaven – Отче наш, сущий на небесах! (Матф. 6:9.), хотя и далеко (far), и Отче (Father) тоже содержатся в этом выражении, Фаха, которую половина местных жителей вежливо называет Фа-Ха , а остальные, то есть те, у кого нет времени на произнесение по слогам, издают звуки вроде растянутого блеяния на ноте, следующей за «до-ре-ми», а именно: Фа.

На дороге к Фахе нет указателей. Когда разразился Кризис, и Киаран, первый из семьи Кроу, должен был эмигрировать, он вытащил столбы с указателями, а заодно и указатель на Янкс. Брат Кириана, плиточник Том, взял один из них – на Киллаймер. Потом это стало обычаем. И теперь Фаха неизвестно где. Дорожные указатели с названием Фаха есть в самых разных странах мира, но в Ирландии нет ни одного.

Сначала вы въезжаете в деревню. Церковь дает вам знать, что кто-то добрался сюда прежде вас и воскликнул «Господи Иисусе!», но именно так вы и подумаете. (Если вы читаете американское издание, то восклицание звучит «Вот так так!».) Вы будете смотреть на извилины главной улицы – она же единственная, – и на то, как церковь и улица наклонились к реке Шаннон, ведь эта улица впадает в реку. Церковь стоит боком. Магазины не расположены на одной прямой. Все они стоят вполоборота задними фасадами друг к другу, будто несколько веков назад каждый из них был построен по соображениям жестокой независимости, расталкивая других «плечами», причем всего за одну ночь. Каждое здание пытается иметь лучший вид, ведь сама улица, являющаяся Главной, Магазинной и Церковной одновременно, – изломанная, обращенная на запад кривая линия, обнимающая реку. Только после того как деревня была построена, владельцы магазинов поняли, что все их здания будет ежегодно затоплять половодье.

Рядом с церковью есть похоронное бюро Карти. У них медные ручки на двери, непрозрачное стекло с кельтскими крестами на нем, и, как мазок вдохновения, тарелка мятных ирисок возле двери. Карти по прозвищу Иисус Мария Иосиф – бочкообразный человек с согнутыми, как у Попая[103]Морячок Попай – герой американских комиксов и мультфильмов., руками, напоминающий человечка, собранного из конструктора Лего, только Карти круглее. Cвое имя он получил из-за того, что часто поминает Святое семейство[104]Святое семейство – Дева Мария с младенцем Иисусом Христом и супругом Иосифом.. Карти восклицает «Иисус Мария Иосиф!» на Второстепенных Матчах против команды «Килмарри Ибрикейн», у игроков которой волосатые ноги. «Иисус Мария Иосиф!» – когда видит цену на бензин. Когда общается с банкирами или застройщиками. И по отношению ко всему, что было когда-либо предложено за всю историю Зеленой Партии[105]Зеленая партия – ирландская политическая партия зеленых.. «Иисус Мария Иосиф!» Но не беспокойтесь, на самом деле он милый. Он обладает кротостью крупного мужчины и не выходит из себя, когда выполняет свои обязанности.

Где-нибудь в дверном проеме будет стоять Джон Пол Юстас. Он занят полный рабочий день как агент по Страхованию Жизни, частично занят как чтец Апостольских Посланий, а еще помогает священнику в совершении таинств святого причастия. Высокий, тощий и зеленоглазый, с узким носом, овальным лицом, которое невозможно выбрить начисто, увенчанным вихром каштановых волос, Джон пытался перекраситься в блондина во времена, когда думал, что девочки не смогут устоять перед ним. У него тонкие губы, которые он часто облизывает, и самые белые руки в графстве. Он заметит, что вы проезжаете мимо. Того парня невозможно откормить , говорит Бабушка, и на ее языке это ругательство. В темно-синем костюме, при планшете с зажимом для бумаги в руке, мистер Юстас – «О, зовите меня Джон Пол, пожалуйста» – становится на три дюйма ниже своего роста, когда пригибается, проходя в дверь. Он обходит дома и объезжает таунленды[106]Таунленд – участок земли, являющийся, как правило, наименьшей административной единицей в Ирландии., собирая пять евро в неделю на непредвиденные расходы. Свой извиняющийся вид он довел до совершенства. Он сожалеет, что опять зашел именно сейчас. Никогда раньше он не заходил к нам, а потом папа, должно быть, записал нас, и мистер Юстас начал приезжать. Он обиватель порогов. Он ходит от двери к двери, извиняется за беспокойство, пропускает только тех, кто подхватил заразу, кому Немного Осталось, а еще тех, у кого Ничего Нет За Душой, да поможет им Бог.

– Надеюсь, мистер Суейн дома?

В случае, если вы испортили отношения с Карти, то знайте, что на другом конце деревни есть похоронное бюро Линча. Там вы можете покинуть мир сей через гостиную Тоби Линча, превращенную в офис гробовщика. Когда у него есть труп, Тоби выключает телевизор и кладет на него салфетку, – но только если нет Чемпионата Мира. В моем воображении его играет Винсент Краммлз, Театральный Импресарио в книге « Николас Никльби »[107]«Жизнь и приключения Николаса Никльби» – воспитательный роман Чарльза Диккенса. (Книга 681, Пингвин Классикс, Лондон). Прекрасный человек, как здесь у нас говорят. Прекрасный человек. Тоби работает гримером в Драматическом Кружке во время Фестивального сезона, и потому Линч – хороший выбор, если вам нравится, когда на ваших щеках есть немного Красного Номер Семь и Коричневого Номер Четыре, или если вы планируете Красиво Войти в следующую жизнь.

Если вы проскользнете мимо Смерти и въедете в саму деревню, то минуете Скобяную лавку Каллигана, которая уже больше не скобяная лавка, и Магазин тканей МакМагона, который, в свою очередь, уже больше не Магазин тканей – с тех пор, как в Килраше появился «Лидл»[108]«Лидл» – немецкая сеть супермаркетов. и начал за мелочь продавать латвийские высокие резиновые сапоги и синие цельные комбинезоны, в каких фермеры похожи на инспекторов Ядерных Отходов. Впрочем, на дверях магазинов все еще есть названия, и у Моники Мак в передней гостиной все еще хранится кое-какой оставшийся запас. Его она продает избранным клиентам, которые не могут жить без того, чтобы быть à la Mode MacMahon , что, по сути, означает «Распродается, как носовые платки» – так говорит моя мама.

Мясная лавка Хэнвея – действующий магазин. Мартин Хэнвей тоже прекрасный человек с огромными руками. Он один из тех фермеров-мясников, у которых есть собственный скот на полевом выпасе, и в теплые влажные июньские с жужжащими мухами дни он оставляет черный ход открытым, и вы можете видеть, как сейчас выглядят отбивные следующего месяца – как большеглазые коровы в стойле. Я стала вегетарианкой, когда мне исполнилось десять лет. На магазине Нолана нет надписи «Нолан», зато есть надпись «Спар»[109]«Спар» – нидерландская сеть магазинов-супермаркетов со штаб-квартирой в Амстердаме. кричащего зеленого цвета, но никто не называет его так. Если вы спросите кого-нибудь, где «Спар», то получите в ответ «blankety blank »[110]Эвфемизм, используемый вместо матерных выражений., как говорит Томми Фитц. Несмотря на Экономический Бум и Кризис[111]Спад экономики Ирландии с наступлением мирового финансового кризиса в 2008 году., магазин Нолана держится, выживая за счет продажи сладостей школьникам и « Клэр Чемпион »[112]«Клэр Чемпион» – «The Clare Champion», еженедельная местная газета в Эннисе. пенсионерам. Иногда есть кукурузные хлопья с истекшим сроком годности и Weetabix [113]Weetabix – завтрак из цельных зерен пшеницы. по сниженной цене для клиентов, которым плевать на срок годности. Так как мы решили произвести на немцев впечатление и спасти мир, отменив в Ирландии пластиковые пакеты для покупок, очень и очень многие покупатели будут пытаться при выходе из магазина не уронить яйца, молоко, морковь, репу, капусту, батоны хлеба, которые несут в руках.

В деревне есть три паба, и все их Министр Починки Несломанных Вещей разорил, когда законы о вождении в нетрезвом виде изменились и бензозаправочные станции начали продавать польское пиво. «У Клохесси», «У Кенни» и «У Каллена» – все они теперь пабы-призраки. У них на всех приблизительно семь клиентов, и некоторые все еще живы. Шеймас Клохесси говорит, что у него в баре одного рулона туалетной бумаги хватает на месяц.

В конце деревни есть Почтовое Отделение, которое после Рационализации больше не Почтовое Отделение, однако когда вышел указ, миссис Прендергаст отказалась сдать свои марки. В дни, когда Майна Прендергаст получила место от Министерства почт и телеграфов Ирландии и заняла Высокий Пост начальницы почтового отделения Фахи, она почувствовала свое более высокое положение. Она была официально поднята на несколько дюймов. Тогда-то она и начала надевать к Мессе туфли с открытым носком и шляпы, говорит бабушка. И, как миссис Никльби сказала про мисс Бифин[114]Мисс Бифин – Диккенс упоминает о мисс Бифин не только в «Николасе Никльби», но и в «Мартине Чезлвите» и в некоторых рассказах. Мисс Бифин была художницей-миниатюристкой, писавшей свои миниатюры кистью, которую держала в зубах, так как родилась безрукой и безногой., та леди очень гордилась своими пальцами ног. К этому нечего добавить. Прендергасты были Качеством, и даже при том, что они жили в дождливом забытом захолустье, они доказали то, что Эдит Уортон[115]Эдит Уортон – американская писательница XIX–XX веков. сказала о потерпевших неудачу людях, у которых нет уверенности в их собственном характере, а именно то, что они будут придерживаться манер и морали их завоевателей. Так вот, у Прендергастов были подкладки под торты и небольшие вышитые салфетки и соответствующие чайные чашки и блюдца и те крошечные чайные ложечки, которых вам понадобится пять, чтобы чай Эрл Грей перестал иметь вкус воды в ванне леди. К ним приезжала Би-би-си. Для Майны Почтовое Отделение было доказательством того, что она хоть немного Выше. И забрать у нее марки – такое бесспорно стало бы для нее крахом. Она не потерпела бы этого. И она не стала терпеть. Таким образом, теперь ансамбль пальто, шляпы и обуви еженедельно отправляется в Килраш и покупает марки, возвращается, кладет их на прилавок, и Почтовое Отделение начинает работать, несмотря ни на что. Пусть Министерство управляет остальной частью страны, Майна Прендергаст будет управлять Почтовым Отделением Фахи до конца своей жизни.

Рядом с Почтовым не-Отделением находится здание Отца Типпа, обветшалый Приходской Дом, который когда-то принадлежал Гримблу, агенту по недвижимости. Это большое внушительного вида двухэтажное здание. В нем десять пустых комнат с окнами, выходящими на реку, и в нем Отец Типп разжижает боль от ссылки в Клэр, балуя себя намазанными маслом печеньями Мариетта [116]Печенье Мари было создано Лондонской пекарней Peek Freans в 1874 году в ознаменование брака великой княгини Марии Александровны с герцогом Эдинбургским. Оно также известно как Мария, Мариебон и Мариетта . Популярно в многих странах, включая Россию. и скачками. А еще в доме есть прекрасная коллекция изделий из красного дерева и всемогущее братство мышей.

Последний дом деревни стоит поодаль от дороги. Дорожка, клумба и пешеходный переход. Перед домом даже есть уличный фонарь. Этот дом – настоящее великолепие из кованого железа и камня – принадлежит Члену нашего совета, которого почти все зовут Саддамом после того, как он съездил с торговой миссией в Ирак. «Чтоб мне пусто было», – сказал Барни Кассен, когда Член совета вошел в бар «У Райана», – «если это не Саддам». Член совета не возразил. Голос избирателя есть голос избирателя. Да и звучит «Саддам» лучше, чем «Кожаный мяч» – уже к двадцати двум годам у него была лысина. Она создавала мимолетное впечатление ума, что, в свою очередь, привело к тому, что с ним консультировались по всем вопросам. Некоторые люди становятся теми, кем их видят другие, вот что я решила. И как только у Члена совета начали спрашивать его мнение, он окончательно убедил себя в существовании собственного интеллекта. Вы задаете ему вопрос и получаете короткое разъяснение. Он полностью сосредоточен на выполнении своей миссии, даст он вам понять, медленно кивая с умным видом, щурясь и глядя куда-то далеко позади вас, будто его миссия все время пытается ускользнуть от его внимания.

В самом конце деревни кладбище; оно перекошенное, темное и спускается к реке, которая всегда пытается подняться и забрать его, но это удобно для церкви, и, значит, умершим прихожанам никогда не придется покинуть приход. Они могут войти в мир иной, не испытывая нужды приобретать новые привычки.

Вот вы и выехали из деревни. Возьмите вправо, на развилке сверните налево, и вскоре вы попадете на перекресток. Там есть проезды направо и налево. «Налево» не выглядит, как настоящий поворот налево, но больше похоже на разбитую, кое-как проложенную колею там, где во время гололедицы Мартин Нейлон с шестью пинтами[117]1 английская пинта примерно равна 0,57 литра. В Ирландии «пинта» используется при продаже пива и сидра в барах и клубах, а также неофициально в повседневной жизни. внутри, распевая «Low lie the Fields» [118]«Low lie the Fields» – строка из песни «The Fields of Athenry», посвященной голоду в Ирландии в 1845–1849 годах., вылез из канавы на своем тракторе «Мeсси Фергюсон», чем бесплатно расширил дорогу и оставил собственный след в истории в виде названия Нейлонов Поворот .

Вы будете чувствовать себя потерянным, но это вполне нормально, ведь теперь ваш автомобиль единственный, и это хорошо, потому что дорога здесь шириной как раз в одну машину, и вам все равно приходится притормозить позади Мики, который в подвернутых резиновых сапогах ведет перед вами всех своих леди – восемнадцать дойных коров. Он сразу понимает, что вы сейчас позади него, и в качестве приветствия обычно поднимает кусок черной трубы, которая нужна ему, чтобы дубасить зады тех самых леди. Но он не оборачивается и не отводит коров в сторону, потому что они – ходячие бурдюки с молоком, и дорога принадлежит им тоже, и они щиплют скудную траву, растущую вдоль канав, и при виде свисающих вымен, перемазанных навозом, вы поклянетесь, что больше никогда не будете пить молоко.

Так как вы путешествуете со скоростью коровы, у вас есть время, чтобы между взмахами дворников и неровной линией полей разглядеть здания около дороги, спускающиеся в долину слева от вас. А из-за того, что вы приехали летом, вы видите желтые кусты утесника европейского, который мы называем «дрок», а когда я была маленькой, то думала, что это мех. Он похож на свечение на полях, и поскольку вы не фермер, то сочтете это сияние прекрасным – ведь вы не знаете, что на самом деле оно лишь говорит о том, насколько бедна земля. Вы будете думать, что те пятна всплесков просто переходят в другой цвет или какой-то другой вид травы, которую выращивают здесь. И потому, что вы едете со скоростью коровы позади Мики, у вас есть время взглянуть по сторонам, и вы сможете увидеть то сверкание, какое и есть река Шаннон. И тогда вы испытаете чувство завершенности.

Но будьте осторожны, река может поймать вас. У нее есть своя собственная магнетическая сила. Мики поворачивает коров в сарай и затем опять поднимает свою черную трубу, что означает благодарность, извинение и подтверждение, что вы находитесь здесь, с нами, в нашем времени, под нашим дождем.

Теперь проезжайте немного дальше. Оставайтесь с рекой, текущей слева от вас, и следуйте за ней к морю. Почувствуйте возбуждение. Взгляните вбок на ту сторону, на Королевство, которое смотрит на вас с особой умиротворенностью графства Керри, и вот вы уже в нашем таунленде. Будьте осторожнее с очутившимися в канавах по обочинам фигурами в пальто и шляпах. Они уже достигли возраста, когда начинают дряхлеть, а сейчас пытаются собрать сучья и палки для печи, так как им надо сокращать расходы и экономить, чтобы платить банкирам.

Минуйте дом Святых Мерфи, Томми и Бреды, они молятся за нас – и вместо нас. Они в Премьер-дивизионе[119]Высший футбольный дивизион. Имеется во многих странах. моления, и иногда из-за того, что мы такие безбожники – ладно, за исключением Бабушки, она своего рода язычница-католичка – мама заходит к ним и просит прочитать несколько раз Отче Наш или Краткое славословие за нас, и они это делают. Томми и Бреде уже восьмой десяток, и у них те прекрасные манеры Старой Ирландии, что дают вам сразу почувствовать некое умиротворение в их обществе, как тогда, когда хор поет на Рождество. У Томми мягкий характер, и он любит Бреду своего рода фольклорной любовью. Она уже начала терять волосы, и часть их приземляется в еду, которую она готовит, и в булочки, которые печет, но Томми не возражает – он видит волосы и съедает их. Он слишком любит Бреду, чтобы что-нибудь сказать ей. Потягивая чай, они сидят по вечерам в светоотражающих жилетах, и кажется, что источают неоново-желтое сияние, как и полагается святым. Томми и Бреда не были благословлены детьми, но у них есть девять молодых несушек на свободном выгуле и сколько угодно яиц. Они дадут вам полдюжины, если вы остановитесь. Но прямо сейчас вы не должны задерживаться.

Проезжайте мимо дома Мейджора Райана и Сэма – склонного к суициду пса, который выбегает на дорогу и пытается попасть под колеса. Прозвище Мейджор дано Райану не из-за военной карьеры[120]Major – это слово имеет много значений, в том числе звание майор . Произносится мейджор ., а из-за огромного количества сигарет Majors [121]Речь идет о сигаретах Dunhill Majors., которые он выкурил. По той же причине пальцы его правой руки шишковатые, в груди – мешанина фиброзных разрастаний, а голос – грубый хрип, заставляющий абсолютно всех слушателей в Фахе вытягивать шею вперед во время любительских спектаклей. Пес же пытается убить себя уже в течение семи лет, но ему это пока не удалось.

Фигура впереди – Имон Иган, самый толстый человек в приходе и гордится этим. Бабушка говорит, что он не прошел бы даже расстояния, равного собственному росту. Воплощенная противоположность голода, одетая в самый большой в графстве темно-синий костюм, сидит, прислонившись к передней стене своего дома. Кивните ему, и он нахмурится в ответ, потому что не знает вас, и всю оставшуюся часть вечера будет сходить с ума, играя в игру Кто этот незнакомец?

Вы проедете мимо молодых Магуайров. Оба работали в банке, в Кризис потеряли работу и теперь живут в доме матери Игана, пытаясь выращивать овощи в лужах. В соседнем доме живет семья МакИнерни. Улыбающийся Джимми не блещет красотой, говорит Бабушка, и ничего не слышал о стоматологии, но обнаружил, что секрет успешного брака вовсе не в зубах, но в « Quality Street »[122]«Quality Street» – ириски, конфеты и сладости производства компании Nestle., потому что он стал отцом четырнадцати детей от Мойры и поддерживает жизнь в Национальной Школе. Как и Мэтью Бегнет в «Холодном Доме», Джимми скажет вам, что оставляет своей жене контроль надо всем. В тех случаях, когда миссис Бегнет моет зелень для еды, Мойра МакИнерни делает то же самое, только с нижним бельем. Дети МакИнерни под забором, или в канаве, или же перекидывают ногами мяч через ваш автомобиль. Одни дети возят детские коляски, в которых сидят другие дети, третьи носятся на велосипедах на одном только заднем колесе, и ни один из них вообще ни о чем не заботится и даже не замечает, что идет дождь.

Вы проедете дальше и подумаете, что дома закончились. Дорога почти соприкасается с берегом реки.

Но взгляните на последний дом. Вот вы и на месте.

По словам Ассампты Эллиотт, наш дом не представляет собой ничего особенного. Ассампта была одной из Сельских Поселенцев, – из тех, кто приехал из Дублина, чтобы заселить наши места. Вскоре она обнаружила, какой жуткий ветер дует с Атлантического океана вверх по реке, не смогла привыкнуть к ходьбе согнувшись и к тому, что под дождем можно промокнуть до костей. А поскольку считала, что представляет собой нечто особенное, то и Переселилась Обратно.

Мне нравится наш дом. Сельский дом, длинный и низкий, с четырьмя окнами, выходящими в небольшой мамин сад с цветами, залитыми водой. За домом три поля с черной болотной землей, где наши коровы шлепают по воде, погрузившись в воспоминания о настоящей траве.

Дом смотрит на юг, будто у первых МакКарроллов, построивших его, был упрямый оптимизм моей мамы, и они верили, что, возможно, хоть иногда здесь будет хоть какой-то солнечный свет. Или, может, они хотели, чтобы дом стоял задним фасадом к деревне, до которой примерно три мили. Вероятно, они взяли себе за правило придавать чему-либо большое значение или, наоборот, были немного равнодушны, из-за чего у меня были проблемы в школе. Когда Ведьмы Малви заявили, что я считаю себя лучше всех, что я Задавака Рут, против чего, если говорить начистоту, я не особо возражала, да и вообще это было только потому, что у меня хорошо подвешен язык.

Вы входите в парадную дверь и в трех футах от нее сразу оказываетесь лицом к стене – МакКарроллы не были искусны в планировании. Вы должны повернуть направо или налево. Направо – проход в маленькую гостиную.

В прежние времена Гостиная была Уютной Комнатой, сохраняемой для возможного визита Его Святейшества[123]В Римско-католической церкви – титулование папы римского. или Джона Фрэнсиса Кеннеди[124]Джон Фрэнсис Кеннеди – казначей штата Массачусетс с 1955 по 1961 год., кто бы ни заявился первым, с Хорошими Креслами, расставленными так, чтобы было удобно вести вежливые разговоры перед камином, облицованным керамической плиткой. На каминной полке сидят Честер и Лестер, фарфоровые собаки, которые прибыли однажды в Рождество от моих тетушек Суейн и которые в моих грезах часто носились галопом рядом со мной, когда я уходила с Великолепной Пятеркой[125]Великолепная пятерка – серия детских детективных книг английской писательницы XX века Энид Блайтон. пить имбирное пиво – подержанные книги Энид Блайтон были специальным ассортиментом у Спеллисси в Эннисе. Они были вашими Первыми Книгами когда-то, и потом вы должны были перейти от Энид к Агате, от Блайтон к Кристи, потому что книги были Тайнами, вся жизнь – Детективом, что является самым Сокровенным для МакКарроллов, если вдуматься.

Но не делайте этого, потому что – Глядите-ка, вот стеклянный футляр с разной керамикой! Крошечный кремовый Белликовский[126]Belleek Pottery Ltd – компания, производящая фарфоровые изделия с 1884 года в деревне Беллик, графство Фермана, Северная Ирландия. звонок с еще более крошечными трилистниками[127]Трилистник (клевер) – символ Ирландии. Зарегистрирован как торговая марка Республики Ирландия., латунный Кельтский крест, миниатюрная Дева Мария, которая – Первое Чудо в Фахе – превратила себя в пластиковую бутылочку с синей крышкой в форме короны[128]Это не выдумка Рут, бутылочки в форме статуэтки Девы Марии действительно существуют., часы из уотерфордского хрусталя[129]Waterford Crystal – производитель хрусталя. Компания названа в честь города Уотерфорд, Ирландия. без батарейки, которой никогда не было, потому что все это красиво и не должно также говорить вам, что красота и все такое прочее недолговечно – спасибо, мистер Китс[130]Джон Китс – английский поэт-романтик XIX века. – и налево от всего этого стеклянный стол с вышитой салфеткой и лурдской[131]В католической церкви широко распространено почитание событий, интерпретируемых как чудесное явление Богоматери в городе Лурд (Франция), а сам город является сегодня одним из главных центров католического паломничества. керамической подставкой для стакана на случай, если у Его Святейшества появится желание пропустить пинту.

Когда-то эта комната была sanctum saculorum[132]Смешаны и искажены два латинских выражения: 1) Sancta sanctorum – «Святая святых», личная капелла пап во дворце Латеран. 2) In saecula saeculorum – «Во веки веков», последние слова Краткого славословия., фидл-ди фидли-дорум[133]Fiddly-dee fiddly-dorum – звукоподражание выражению Fiddle-de-dee, Fiddle-dee-dee – абсурд, безделица, вздор, ерунда, чепуха!, местом постоянного пребывания мисс Хэвишем[134]Мисс Хэвишем – героиня романа Чарльза Диккенса «Большие надежды». нашего дома, великой нетронутой – и часто покрытой пылью – комнатой, которую сохраняли для счастливых случаев, например, особых торжеств, – но такие случаи так и не пришли в нашу семью. Потом в нее въехала Бабушка Нони, в углу комнаты поставили кровать – Его Святейшество отнесся бы с пониманием – и перехваченный ремнями сундук с Бабушкиной одеждой, который был всегда открыт, и поскольку она предпочитала Брошенное Сложенному, создавалось впечатление бесстыдного выставления напоказ, что могло бы создать небольшую проблему Его Святейшеству, – тем более не будем говорить о Ночном Горшке.

В конце концов Гостиная стала Комнатой Бабушки, а потом Бабушкиной комнатой. Там она держит свое Полное Собрание «Клэр Чемпион» в виде постоянно растущей горы пожелтевших газет, в которой увековечена вся жизнь графства, что означает: если бы у вас было время, вы могли бы здесь, у меня на верхнем этаже, начать читать про похождения неких парней в Трое и проложить себе путь через всю писаную историю цивилизации прямо до резко критического, подробного отчета об учениках школы Святого Сенана моложе 14 лет два дня назад. « Клэр Чемпион » – неистощимая хроника всего, что произошло в наших краях за жизнь Бабушки. Она никогда не перечитывает их, никогда не гуглит[135]Рут имеет в виду поиск не в Интернете, в поисковой системе Google, как обычно, а поиск в газетах. в старомодном стиле, то есть пальцами – указательным и почерневшим влажным большим – пролистывая страницы, чтобы что-то найти. Достаточно того, что газеты один раз прошли через ее руки, что один раз она уже прожила именно ту неделю. Теперь тот факт, что их физическое присутствие заполняет комнату, является для нее своего рода свидетельством, что она пережила Реку Времени и не утонет в ней. Во всяком случае у меня возникло такое представление. Никто не обращает на это никакого внимания и не считает хоть чуть-чуть странным. Такова Фаха. Когда Лиззи Фроли была беременна воображаемым ребенком и в течение пятнадцати месяцев, на Мессе сидела бочком, чтобы поудобнее разместить невидимый большой живот, который она иногда нежно похлопывала, никто ни разу не проронил ни слова.

Разве Странное не почти Бог, как говорит Маргарет Кроу.

Поскольку в доме четыре комнаты, каждая глубиной во все здание, мама и папа должны были проходить через Бабушкину, чтобы добраться до своей в конце дома. По правде говоря, их комната – пещера. Вход четыре фута шириной и пять футов высотой, маленький каменный проход, в котором папа должен пригибаться, чтобы проникнуть внутрь. Прошли годы, пока он перестал ударяться головой.

Я до сих пор говорю «комната Мамы и Папы».

Мы не Богатые, никогда не были Богатыми, никогда Не Шагали Вверх По Социальной Лестнице и не Разъезжали по разным местам. Поэт движется вверх в ином смысле, но это не намазывает маслом ваш хлеб, как говорит Томми Девлин. Без объяснений я всегда понимала, что была причина, почему папа никогда не покупал новую одежду, почему носил ботинки с овальными дырами в подошвах, почему Мама сама стригла его волосы, почему она подстригала и мои, почему на кухонном окне стояла банка, где хранились монеты, и почему их количество то увеличивалось, то уменьшалось. Я понимала, что мой отец покупал только подержанные книги, что мог поехать в Эннис в Дедушкином твидовом пиджаке и возвратиться без него, но с « Собранием стихотворений » Одена[136]Уистен Хью Оден ( англ. Wystan Hugh Auden) – англо-американский поэт XX века. (Книга 1556, Винтейдж, Лондон), что куртка Дедушки висит теперь в витрине Магазина Фонда Помощи Угандийцам, расположенном на Парнелл-Стрит. Этот магазин торгует подержанными вещами и отдает выручку для помощи жителям Уганды. Я понимала, что был рассказ внутри рассказа, понимала, что когда деньги Дедушки Суейна закончились, им, то есть деньгам, буквально больше неоткуда было взяться. Мой отец никогда бы не принял ни Правительственные Гранты, ни Субсидии на содержание скота, ни Пособие по Безработице. Я не безработный . Таким образом, денег вы не увидите. Но невоспетый, неоцененный гений Мамы совершил Второе Чудо в Фахе, удерживая нашу семью на плаву и обеспечивая крышу у нас над головой.

Теперь вернитесь к входной двери, поверните налево и войдите в Комнату. Пол наклонен в вашу сторону, чтобы при его мытье грязная вода могла вытекать через парадную дверь – особенность, которую МакКарроллы должны были зарегистрировать как торговую марку и продать компании ИКЕА. Косой Пол служит не только для удобства уборки, дамы и господа, – как только вы встаете, наклон увлекает вас к двери и дом предлагает вам выйти в мир. Справа от вас широкий камин, возможно, десять футов – это для тех, кому нужны подробные сведения, – и напротив него платяной шкаф. Для огня есть решетка на полу, и на ней горит торф. Из нашей трубы всегда идет дым. Мама никогда не дает огню погаснуть.

Когда она вечером ложится спать, то снимает последние куски щипцами и размещает их под решеткой, где огонь спит, пока утром она не постучит по ним и не разбудит огонь, чтобы он запылал. Это старая байка МакКарроллов, я думаю. Некое колдовство или предание, какое мне, возможно, когда-то рассказали. Что-то связанное с духом дома, с тем, что нельзя дать очагу совсем остыть. У Мамы тьма-тьмущая таких штучек – МакКарроллизмов. Она научилась держать их в секрете почти все время, но если вы пробудете у нас достаточно долго и тщательно понаблюдаете за нею, за этой красивой женщиной графства Клэр, женщиной с карими глазами и свободной россыпью длинных волнистых каштановых волос, за ее упорством, простой сельской гордостью и храбростью, вы будете иногда их видеть. Вы многое узнаете о сороках и черных дроздах, о том, как входить через парадную дверь и выходить через черный ход, о майском цветении, о том, каким ухом слышно кукование кукушки[137]В Ирландии существует поверье, что человеку особенно везет, если он услышал кукование правым ухом, хотя есть и плохие приметы, связанные с кукушкой., о сборе наперстянки и о подрезке кустов остролиста.

Бабушкино Кресло с подушкой, состоящей из старых номеров «Клэр Чемпион» , стоит прямо у камина. Бабушка ждет «Чемпион » в четверг, и когда ее Симоны не слишком активны, она переходит к Планированию Смерти, что, в основном, представляет собой суперсжатую версию Плана Жизни. Лишь один вдох отделяет «Джонни Фланаган строит планы» от «Джонни Фланаган умер».

Платяной шкаф в Комнате используется как книжный. На верхней полке классические издания в кожаных переплетах, полученные в дар от Тетушек. Я ощутила их запах задолго до того, как прочитала. Думаю, они, должно быть, были мне вместо сосок-пустышек. У меня тогда была красная сыпь на щечках, резались зубки и я кричала, а у Энея тоже резались зубки, но он не кричал. Мама оглядывала комнату – что бы такое найти, что успокоило бы меня, – хватала Марка Аврелия[138]Марк Аврелий Антонин – римский император, философ. и прикладывала его к моим красным щекам. Харди, Диккенс, Бронте, Остин, Св. Августин[139]Аврелий Августин Иппонийский – христианский богослов и философ, святой католической, православной и лютеранской церквей., Льюис Кэрролл[140]Льюис Кэрролл – английский писатель XIX века, известен также как философ, диакон, математик, логик, и фотограф. Самые известные произведения – «Алиса в Стране чудес», «Алиса в Зазеркалье» и «Охота на Снарка»., Сэмюэл Батлер[141]Сэмюэл Батлер – английский писатель, художник, переводчик XIX – начала XX века, классик викторианской литературы., – всех их я жевала беззубым ротиком, ощущала вкус и запах прожеванного и так проложила себе путь в Литературу.

Ниже той полки были выставлены большие обеденные тарелки. Они были свадебным фарфором, за несколько лет до Лестера и Честера прибывшим от Тетушек Пенелопы и Дафны. Эти две тетушки жутко любили дарить фарфор, что было, конечно, их тайными военными действиями, потому что чем больше они его дарили, тем больше места вы должны были найти, чтобы выставить все эти штуковины. Ящики с фарфором были у нас в кладовках, и мы не могли его продать, потому что надо было его вынимать, когда приезжали Тетушки. Не так много было чего-то другого в комнате, лишь пара кресел и несколько деревянных табуреток, а еще то, что в Фахе называют форма , произносится фур-ум , а в остальной части мира это просто скамья.

За этой Комнатой расположена Новая Кухня – всего-навсего холодильник, плита и кое-что еще в небольшом пространстве под крышей из оцинкованного железа с оранжевыми пятнами ржавчины на внутренней стороне. Крыша звенит, когда идет дождь. Этой кухне уже двадцать лет, но она все еще зовется Новой.

Узкая лестница начинается в передней части Комнаты и проходит над шкафом. На самом верху моя комната. Вы входите и видите наклонный потолок – МакКарроллы никак не могут обойтись без косых углов – поэтому, если вы выше пяти футов и полутора дюймов[142]156 см., вы стоите, наклонившись, пока не дойдете до окна в крыше, и тут вы можете немного выпрямиться.

Мою кровать и кровать Энея пришлось собирать прямо здесь. Однажды папа куда-то ушел и возвратился с досками. В них виднелись большие темные дырки – из них были вынуты болты. Думаю, все это дал Майкл Хонан, который знал, что у папы нет денег, и кому папа обещал уделить Два Дня, чтобы помочь заготовить силос. Такие обмены приняты в Фахе. Мой отец сдал себя в аренду, и мы получили кровати. Он пришел домой с этими большими тяжелыми балками и поднял их по узкой лестнице. Папа не был столяром, но благодаря Философии Суейнов полагал, что сборка кроватей не должна быть вне его сил и возможностей, и потому он пилил и стучал и пилил и стучал в течение трех дней у нас над головами, роняя снежинки опилок через щели между половицами в наш чай. Энею и мне было запрещено подниматься и смотреть, пока кровати не будут готовы, но, если судить по шуму, Папа вел там смертный бой с его собственными ограничениями, что вовсе не было ему свойственно.

Насколько сложно соединить четыре куска дерева?

Ну, если вы не хотели, чтобы кровать шаталась, выходило, что довольно сложно.

Он все завинчивал и завинчивал винты. С ножками было сложнее всего. Четыре не воспринимали бы вес равномерно, а потому он сделал две запасных и добавил их, но все равно кровать качалась, и он все еще чуть-чуть не достиг Невозможного Стандарта, пока Мама не сказала ему, что она надеялась, что кровать не будет слишком прочной и жесткой, но будет немного пружинить, потому что мне нравилось, когда меня качают, чтобы я заснула.

Это всегда было ролью Мамы – показать Папе, что с ним все в порядке, чтобы освободить его из того места, где он держал себя заложником. И наконец мы поднялись по узкой лестнице и увидели: то, что он сделал, было скорее лодками, чем кроватями, но мне они понравились. Вот эта большая тяжелая поднебесная лодка, и я до сих пор хожу на ней под парусом.

Когда я уйду, когда уплыву в мир иной, то, чтобы вынести кровать, ее придется распилить на куски. Если вы были в Башне Йейтса[143]Так называют Замок Бэллили в графстве Голуэй – ирландскую каменную крепость Средних веков. В этом Замке долгое время жил Уильям Батлер Йейтс – ирландский поэт и драматург, лауреат Нобелевской премии по литературе 1923 года. в Горте[144]Горт – поселок в графстве Голуэй., восстановленной Мэри Хэнли[145]Уроженка Каррон, графство Клэр, Мэри Хэнли в 1961 году основала Общество Килтартан (Килтартан – деревня в графстве Голуэй), чтобы стимулировать интерес к литературной истории округа, особенно к истории Леди Грегори, Эдварда Мартина и У. Б. Йейтса. Именно Мэри Хэнли много сделала для восстановления Замка Бэллили. Сейчас там музей Йейтсов, содержащий коллекцию первых изданий и предметов мебели. (Да здравствует Мэри, преисполненная Йейтсом, сказала Мартин Макграт во время нашей школьной экскурсии), то вы видели, что кровать Йейтса такая же, как у меня, тоже наверху винтовой лестницы и слишком большая, чтобы ее вообще можно было когда-либо спустить оттуда. Ее не распилили. Даже министр, который изгоняет деятелей культуры из Ирландии, не посмел бы распилить кровать УБЙ, сказал мой отец. Впрочем, там нет матраса, а просто большая пустая рама, и потому – лучшая призрачная кровать, которую вы когда-либо видели. УБЙ иногда там еще спит, вероятно, с сентября по май, когда поднимается вода в реке, протекающей неподалеку. Тогда башня закрыта для путешествующих любителей поэзии, и Йейтсу нужно немного больше очищения души от смешанных с дождем и снегом ветров Горта.

Ну, так или иначе, вот, пожалуйста, таково мое окружение. Так выстраивает описание Бальзак в «Евгении Гранде» (Книга 2017, Пингвин Классикс, Лондон).