Онлайн чтение книги История одной девочки
«ГАДКИЙ УТЁНОК»

В те годы молодёжь уже не бродила в унынии по коридорам театров, безнадёжно мечтая о настоящей работе и не имея надежды её получить. В те годы молодёжи не только давали аппетитные капли — её старались и питать. Талантливая балерина после Октябрьской революции уже могла обходиться без графского и княжеского покровительства. И в то время, когда Галина Уланова получила право на настоящую творческую работу, балетмейстер, горой стоявший за талантливую молодёжь, выдвинул её сразу на ответственную работу.

И вот по театру пронеслась новость: только что окончившей техникум, начинающей балерине Галине Улановой дали главную, труднейшую роль в «Лебедином озере»! А другой начинающей — Вечесловой — в «Красном цветке». Ну, это ещё с полбеды. Но ведущую роль — Одетту и Одиллию — будет танцевать Галя! Где это видано? Разве это возможно?! Ей не справиться с такой ролью!

Хуже всего было то, что так говорили и думали не только завистливые подруги: так думала и сама Галя. И, несмотря на то что было достаточно репетиций, страх её всё возрастал, по мере того как приближался спектакль.

В тот день Галя ходила, как в густом тумане. С самого утра она не могла согреть ледяные руки и ноги.

Весь день она мысленно повторяла все моменты танца, все музыкальные куски.

Он подкрался незаметно, этот вечер. И вот она сидит перед зеркалом в уборной, и парикмахерша Нюрочка старательно прикрепляет к её волосам два белых лебединых крылышка.

— Не упадут, Нюрочка?

— Будьте покойны, что вы!

Из зеркала смотрит на Галю в рамке завитых белокурых локонов очень бледное, худенькое лицо с голубыми глазами, взгляд которых полон не то лёгкой печали, не то какого-то особого, серьёзного внимания.

— Подрумянить! Подрумянить! — торопливо говорит Яков Петрович, гримёр, и заячьей лапкой легко прикасается к Галиным помертвелым щекам.

Что было на балу с Одиллией, Галя не могла потом вспомнить. Был туман, очень густой и плотный, сквозь который горели огни, носились и мелькали чьи-то ноги, они казались чужими, но потом Галя поняла, что это были её собственные ноги; сквозь туман пели скрипки и мелькала палочка дирижёра.

Не могла об этом бале вспомнить и мама.

Впрочем, маме-то действительно нечего было вспоминать, потому что как только начался бал, мама, сидевшая в артистической ложе, встала и отошла в глубину её, туда, где не было никого. И там она с трепетом ждала, чтобы скорее пролетели, пронеслись самые страшные минуты Галиной партии.

И вот ещё слышна музыка Чайковского, а зал кому-то аплодирует, и папа, вытирая лоб платком, говорит, наклоняясь к маме:

— Машенька, всё благополучно, посмотри!

Тогда мама вышла и увидела у края рампы Галю, которая приседала в ответ на аплодисменты, и Галино бледное лицо, на котором сияли глаза, ещё хранившие следы пережитого страха.

Папа и мама были счастливы. Почти счастлива была и Галя. Но её худенькое лицо становилось ещё серьёзнее каждый раз, когда долетала до её слуха кем-нибудь из товарищей брошенная шутка:

— Ну и Уланова! Это не лебедь, а просто гадкий утёнок!

Галя сжимала руки, и в памяти её вставала любимая в детстве книга с любимыми картинками: там был и гадкий утёнок. Но гадкий утёнок в любимой сказке превращался в белого лебедя, сияющего сказочной красотой.

И Галя жалела гадкого утёнка.