Онлайн чтение книги Из царства тьмы
ГЛАВА 7

Однажды после обеда, когда Мэри только что пропела гимн Пресвятой Деве и приводила в порядок кое-какие вещи, ей послышались около пещеры глухие стоны. Она обернулась и увидела около входа странника, который потерял сознание. По чувству сострадания она уже хотела броситься к нему, но Пратисуриа зарычал, схватил ее за платье и не выпускал, словно указывая новый обман. Она проворно наполнила святой водой маленькую кружку, прибавила к ней несколько капель разведенного в спирту ладана, данного ей Веджага-Сингом, и вылила это на лежавшего человека. В тот же миг раздался точно ружейный выстрел, тело странника начало корчиться в судорогах, потом перевернулось на спину и осталось неподвижно с вытянутыми руками. Из широко открытого рта вылетел черный хвостатый шар с красными, словно глаза, точками и, резко свистнув, исчез в кустарнике. Мэри с ужасом увидела перед собой разлагающийся труп.

Ее испуг был таков, что она зазвонила в колокол. На зов прибежали несколько сестер и удостоверили, что это было тело бродяги, повесившегося в лесу и похороненного недели две назад.

После этого последнего нападения все успокоилось и несколько недель прошло без каких-либо проявлений со стороны демонов. Когда же Мэри высказала начальнице убеждение, что, вероятно, духи зла, видя ее твердость, отказались от преследований, та с улыбкой ответила, что, по ее мнению, это молчание было только затишьем перед бурей.

Однажды утром Мэри пошла в убежище по вызову настоятельницы, и когда они остались одни, та сказала ей:

— Имею основание думать, что в эту или одну из ближайших ночей вам придется выдержать сильный натиск, и не только со стороны демонов, но и живых, прежних ваших собратьев. — Заметив, как побледнела Мэри, настоятельница добавила: — Да, вам потребуется много мужества, но я надеюсь, что нападение это будет действительно последним, так как армия темных духов мобилизует все свои силы.

— Хватит ли у меня сил бороться? Не одолеют ли меня чудовища, стремящиеся отомстить мне? — проговорила Мэри со слезами на глазах.

— Я твердо убеждена в этом и ни минуты не сомневайтесь в себе! — настоятельница подняла руку. — Кроме того, ваши друзья охраняют вас и посылают вам оружие для защиты. Смотрите!

Она открыла лежащий на столе длинный футляр и достала из него странной формы шпагу: рукоять была крестообразной, а лезвие заканчивалось звездой с красными эмалевыми концами. На блестящем лезвии были выгравированы кабалистические знаки.

— В случае нападения взойдите на ступени, прислонитесь спиной к престолу и этой шпагой немилосердно разите наступающих, так как они остервенятся и будут всячески стараться вырвать вас из грота, а очутясь снаружи вы полностью окажетесь в их воле. За время вашего отсутствия и то уже злые духи проникли в ваш приют, а против живых в Пратисуриа вы имеете превосходного помощника и защитника. Но с наступлением ночи прочтите написанные на этом пергаменте формулы и шпагой обведите в воздухе три круга вокруг тигра, так как они всячески будут стараться убить его.

Мысль, что враги могут убить Пратисуриа, к которому она чрезвычайно привязалась и который ни на шаг не отходил от нее, мгновенно вернула Мэри спокойную отвагу. Она спросила только, не может ли кто-нибудь помочь ей поддерживать курения и играть на органе, если встретит к тому надобность, и настоятельница опросила сестер, не найдется ли между ними достаточно смелая, чтобы помочь кающейся в предстоящие ей тяжелые минуты. Молодая женщина, известная в общине своей строгой жизнью, горячей верой и энергией, объявила, что готова сопровождать Мэри и остаться с нею, чтобы помочь в борьбе с воплощенными и развоплощенными демонами.

Со слезами умиления поблагодарила Мэри смелую помощницу, и обе они вместе с Пратисуриа поспешно отправились в обратный путь.

Уже подходя к гроту тигр стал проявлять беспокойство: глухо рычал, бил себя хвостом по бокам и по временам щелкал зубами в воздухе или ударял лапой по чему-то невидимому и, несомненно, враждебному.

По этим признакам Мэри со спутницей заключили, что нападение должно произойти в эту ночь, и спешно занялись приготовлениями. Они поставили жаровни с ароматическими травами и смолистыми ветвями, а сестра Элеонора взялась поддерживать огонь, обильно накурила ладаном и т. д. После этого Мэри занялась Пратисуриа, который волновался и в тревоге бродил по гроту, обнюхивая воздух и ворча; раз даже он испустил такой рев, что, казалось, задрожала земля, а сестра Элеонора совсем перепугалась. Но Мэри уже не боялась тигра и успокоила его лаской, а потом угостила хлебом, смоченным сладким вином, что тот очень любил. Когда же она произнесла формулы и обвела его тремя предписанными кругами, тигр совсем успокоился и лег у подножия престола. Только по фосфорическому блеску его глаз и подергиванию ушей был видно, что зверь не спал и был настороже.

Пробило полночь, и в стенах грота послышался треск, а порывы холодного воздуха носились во всех направлениях, угрожая загасить пламя треножников и свеч шандала.

Несомненно, начиналась гроза; свистел ветер, сгибая трепетавшие под его напором деревья, вдали слышались раскаты грома, а сверкавшие молнии освещали окрестности и внутренность пещеры диким белесоватым светом.

Вдруг из углов, стен и земли стали появляться разноцветные шарики, со свистом носившиеся по гроту, распространяя удушливую трупную вонь, от которой кружилась голова, и Мэри с Элеонорой задыхались.

Бледная Мэри решительно взошла на ступени с магической шпагой в руке и прислонилась к престолу, а сестра Элеонора тем временем наблюдала за треножниками.

В ту же минуту показались огромные крысы, летучие мыши и т. п. разные мерзкие животные, которые напали на Мэри, стараясь повалить ее, и напали на ощетинившегося Пратисуриа, но тот защищался зубами и когтями. Мэри также храбро отстаивала себя, а ее шпага производила большие опустошения среди нападавших. Как только мистическое оружие касалось какой-нибудь из дьявольских тварей, та съеживалась и таяла в воздухе, навевая ужасную истому.

Бой был в полном разгаре. Вдруг сквозь раскаты грома и рев бури раздались топот и ржание множества коней, а затем звук охотничьего рога. Мэри поняла, что «адская охота» спешила на помощь чудовищам потустороннего мира, так как живые несли с собою более действенную силу, и горячая молитва вознеслась из ее сердца к Отцу Небесному, моля его о помощи и покровительстве.

Все, что произошло потом, осталось в ее памяти в виде какого-то чудовищного кошмара. У входа в грот появилась кучка, человек в десять, замаскированных лиц, в черных волосатых трико и рогатых шапках, а впереди них был огромный черный козел с фосфорически горевшими глазами.

«Это Азрафил!» — молнией пронеслось в голове у Мэри.

Собрав все свое мужество, она стиснула в руке магическую шпагу, а когда козел-демон, склонив рога, устремился на нее и уже вскочил на первую ступень, Мэри вонзила ему в грудь острие шпаги. Чудовище дико заревело, откинулось назад и исчезло в одном из темных углов.

В то время как козел кинулся на Мэри, сопровождавшие его люди осыпали тигра градом пуль и огненных стрел. Но за шумом бури, грохота выстрелов и неистового рычания зверя сатанисты не замечали, что пущенные снаряды отлетали от него, попадая точно в невидимую стену, и без вреда для него ложились около тигра. Тем не менее Пратисуриа, присевший, словно для того, чтобы прыгнуть на врагов, молча застыл на месте, а затем голова его тяжело опустилась, как бы от полученного сильного удара.

После нанесенного козлу поражения Мэри на минуту закрыла глаза, внезапно ослабев, мысли ее путались и она только повторяла: «Господи Иисусе, спаси меня! Спаси меня!»

Пользуясь этой минутной слабостью нападавшие, не обращая более внимания на тигра, кинулись к Мэри, стащили ее с престола и поволокли к выходу.

— Подожди, презренная тварь! Не избежишь ты пытки, которую мы приготовили тебе за измену! — кричал один из сатанистов, стараясь вырвать шпагу из рук Мэри, которая конвульсивно цеплялась за оружие, а товарищи его грубо толкали ее к выходу.

— А ты, дура, не мешайся не в свое дело! — крикнул другой из них, ногой опрокидывая на сестру Элеонору горевший треножник.

Мэри изо всех сил не выпускала из руки магическую шпагу и была уже в нескольких шагах от выхода, как вдруг страшный рев потряс стены: это Пратисуриа пришел в себя после минутного оцепенения. Одним прыжком очутился он около группы, тащившей его хозяйку, вцепился зубами в затылок одного из врагов, и тот упал с перекушенной шеей.

Произошло замешательство. Боровшийся с Мэри предводитель банды выпустил, наконец, ее и хотел пустить в ход бывший за поясом стилет, но тигр свалил его ударом лапы и когтями рвал в клочья грудь. Сатанисты в ужасе бросились наутек, но Пратисуриа настиг еще одного и разорвал бы его, не отзови его Мэри, боявшаяся как бы тот не вышел за пределы грота. Однако удалявшийся бешеный топот копыт и беспорядочные крики возвестили, что побежденные враги покинули поле битвы.

Все еще дрожавшая Мэри бросилась к сестре Элеоноре, чтобы помочь затушить загоревшееся на ней платье. Происшедшее, долгое в описании, длилось всего несколько минут, а когда улеглось первое волнение, Мэри с помощницей упали на колени и в горячей молитве возблагодарили Бога за свое спасение.

Уже светало, когда они настолько успокоились, что рискнули осмотреть трупы, около которых растянулся Пратисуриа, лизавший лапы и легким ворчанием проявлявший свое видимое удовольствие. Первого из убитых невозможно было узнать, настолько оказалось истерзано когтями его лицо. Остальные двое оказались молодыми людьми, и в одном их них Мэри узнала сатаниста, которого встречала в Париже, но другого не знала вовсе. Помимо нестерпимой, стоявшей в гроте трупной вони, ими овладел ужас, и они решились отправиться в убежище вместе с не отстававшим от них Пратисуриа, которого даже сестра Элеонора рискнула приласкать. Когда уже совсем рассвело, Мэри с грустью увидела, что за минувшую ужасную ночь черные волосы сестры поседели.

В убежище их встретили восторженными поздравлениями, восхваляя мужественное отражение яростной и опасной атаки, а в награду настоятельница заявила Мэри, что она уже не вернется более в грот и останется в убежище заканчивать свое очищение молитвою и учением.

Мэри была глубоко обрадована известием, что будет жить среди просвещенных и добрых сестер, окружавших ее нежной заботливостью, с какой относятся к выздоравливающим. В мирной обители, проводя время в молитвах, размышлениях и учении, Мэри мало-помалу обрела душевное равновесие и физическое здоровье, пошатнувшееся под влиянием последних событий.

С Лили она вела оживленную переписку и от нее узнала, что дом Ван-дер-Хольма был обращен в богадельню для престарелых и неспособных к труду калек.

Так прошло месяца три, и вот однажды утром настоятельница объявила Мэри с ласковой улыбкой, что в приемной ее ожидает посетитель.

Взволнованная и заинтересованная, Мэри побежала туда и с радостью увидела доктора, который с восторгом поцеловал ее и сообщил, что приехал за ней.

— Ты работала с таким мужеством, что наставники решили сократить время твоего испытания и считают тебя достаточно сильной для исполнения последнего акта твоего очищения — освобождения Эдмонда.

Увидев, что Мэри побледнела и вздрогнула, он прибавил, чтобы успокоить ее:

— Не бойся! Веджага-Синг еще в Лондоне, и мы отправимся к нему, а он, конечно, поддержит тебя. Кроме того, я попрошу его позволить мне сопутствовать тебе в Комнор-Кастл, чтобы ты не была одинока во время ожидающих тебя трудных минут.

Мэри горячо поблагодарила жениха за обещанное содействие, но, там не менее, предстоящая встреча со страшным хозяином Комнор-Кастла навевала ужас и бросала в дрожь. Удастся ли смягчить этого сурового мстителя? Пойдет ли он на то, чтобы прощением и раскаянием уничтожить чудовище, порожденное им в злополучный час безумного отчаяния, и в продолжение многих веков вскормленное враждой и местью?

На другой день Мэри простилась и покинула убежище вместе с верным Пратисуриа, который своей необыкновенной кротостью и безобидной веселостью приобрел общее расположение в обители. С тех пор как маг очистил его, грозный на вид зверь как будто позабыл все свои инстинкты хищника, и только появление какого-либо нечистого, злого существа, видимого или невидимого, приводило его в ярость.

Веджага-Синг со свойственной ему добротой принял Мэри и посоветовал ей остаться на несколько дней в Лондоне, чтобы отдохнуть и совместно обсудить их планы на будущее.

Вечером за дружеской беседой наблюдавший за нею Веджага-Синг заботливо спросил:

— Почему вы так печальны, задумчивы и даже встревожены как будто, вместо того, чтобы радоваться своей победе над дьявольщиной? Скажите, что угнетает вас и не могу ли я помочь вам?

— Меня гнетет мысль о поездке в Комнор-Кастл, — густо покраснев, ответила Мэри. — Я задаю себе вопрос: каким образом выполнить предписанный ритуал в доме, полном сатанистов, где они являются хозяевами и где даже вся прислуга набрана из членов дьявольской секты? Если они не убьют меня, то, несомненно, помешают действовать.

Улыбка скользнула по губам учителя.

— Открой вы мне раньше свои опасения, я давно бы успокоил вас, — сказал он. — В Комнор-Кастл другой владелец, а баронет, его прежний хозяин, загадочно погиб во время путешествия. Это был большой оригинал: он много путешествовал, и всегда один никогда не говоря, куда он поехал. Предполагают, что его ограбили и убили, судя по тому, что некоторые принадлежавшие ему вещи нашли окровавленными на изуродованном до неузнаваемости трупе.

— Учитель! Это был Уриель? — воскликнула Мэри.

— Очень возможно, но это неважно. Короче говоря, новым хозяином Комнор-Кастла оказался ребенок десяти лет, а опекуншей — его мать, почтенная и верующая женщина, разделяющая взгляды и верования нашего братства. При таких обстоятельствах сатанисты покинули замок, а немногочисленная прислуга — люди надежные, которым вы можете вполне доверять. Таким образом, вы без всякого страха можете оставаться там сколько вам потребуется.

Воспользовавшись удобным случаем, Вадим Викторович попросил мага позволить ему сопровождать Мэри, чтобы помочь ей и поддержать ее.

— Я уже намеревался сказать, что вы, как одно из главных действующих лиц драмы, даже обязаны быть с Мэри. Ваша просьба предупредила меня. Вальтеру даже больше, чем Антонии, следует непременно добиться прощения у Эдмонда, — пояснил Веджага-Синг, видя недоумение доктора.

— Боже милосердный! Я — убийца несчастного герцога?! Теперь я понимаю, что обязан быть в Комнор-Кастле. Но простит ли он меня? Мэри рассказала мне эту грустную историю своего прошлого, и теперь мне понятно, почему этот рассказ произвел на меня такое странное и ужасное впечатление.

— Как жаль, что мы не можем вместе прочесть эту исповедь! — заметила Мэри.

— Вы даже обязаны это сделать, чтобы прежний Вальтер имел полное представление о своем прошлом. Кроме того, вам разрешается взять шкатулку с находящимися в ней вещами, и другие предметы, хранящиеся в потайном месте и принадлежащие Антонии. Это свадебный подарок хозяйке замка и в то же время справедливый возврат чужой собственности ее владелице, — с добродушной улыбкой прибавил маг.

Отдохнув несколько дней и получив все необходимые наставления, Мэри с женихом направились в Комнор-Кастл.

Когда экипаж въехал в аллею, ведущую к старому замку, тоскливое, жуткое состояние овладело Мэри, и она каждую минуту ждала, что вот-вот появится вороной конь, а на нем зловещий всадник.

Но никто не появлялся, а вокруг все было тихо и спокойно. Несколько пожилых, благодушных на вид слуг встретили прибывших и проводили в приготовленные для них помещения.

С тяжелым сердцем вступила Мэри в комнату, которую занимала в свой первый приезд.

Особый памятный страх и ужас внушала ей старая молельня, обращенная прежде в сатанинский храм. И все-таки она решила заглянуть внутрь, с твердой решимостью выбросить оттуда статую поганого демона, и обрадовалось, увидев, что молельня была восстановлена в прежнем виде.

В нише стояла великолепная статуя Богоматери, которая, казалось, смотрела на нее с выражением бесконечной доброты во взоре, а перед статуей был поставлен аналой с крестом наверху.

Позже Мэри приказала указать склеп и спустилась в него вместе с доктором. Среди других они нашли и гроб лже-Эдмонда, возле стоял маленький гробик, о котором говорил Веджага-Синг, предназначенный для костей герцога, чтобы и их затем поместить в склепе. Долго молились они подле останков их второй жертвы, а затем вышли, захватив с собой гробик.

На другой день Мэри и Заторский отправились к расселине и подготовили все, чтобы спуститься туда вместе со всеми необходимыми принадлежностями и гробиком, внутри которого были выгравированы кабалистические знаки.

С наступлением ночи, после горячей молитвы, они облеклись с белые одежды кающихся и с пакетами в руках пошли к страшному месту преступления.

С ужасом увидела Мэри, что дно пропасти было точно озарено кроваво-красным светом, но, сознавая опасность проявления всякой слабости, она мужественно поборола волнение и помогла Заторскому опустить сначала пакеты.

Осенив крестом расселину и прочитав указанные Веджага-Сингом формулы, Вадим Викторович опустил Мэри, а потом сам последовал за ней.

Они оба очутились перед входом в грот, где вынес мучительную агонию несчастный Эдмонд. Оттуда и исходил кровавый свет, а в глубине, с угрожающим видом и дьявольски злобно глядя на вошедших, стояло адское чудовище, воплощенное проклятие, готовое защищать кости своего создателя как вещественную основу, на которой держалось.

Со свистом выбрасывая клубы черного вонючего дыма, омерзительная тварь присела, словно собираясь кинуться на них, но в это время Заторский снял с груди и поднял над головой данный ему магом крест и произнес звонко и смело:

— Прочь, порождение и скопление выделений зла! Именем Того, Кто на кресте простил Своим врагам и молился за палачей Своих, именем Господа нашего Иисуса Христа повелеваю тебе исчезнуть и отдать нам эти кости, чтобы схоронить их по-христиански.

Чудовище дрогнуло, съежилось и точно заволоклось черноватой дымкой, пестревшей огненными линиями, а затем исчезло. Красный свет мгновенно потух, но глухой треск и отдаленный презрительный смех указывали, что чудовище не ушло.

Мэри со спутником тотчас зажгли факелы, утвердили их в углублении скалы и увидели побелевший и местами замшившийся скелет.

Заторский разостлал на земле кусок белой парчи с вышитым золотым крестом посередине и, содрогаясь, приблизился к останкам жертвы. Теперь он заметил, что сжатая рука скелета покоилась на месте груди и еще держала короткий стилет с чеканной ручкой, а на бывшем пальце виднелось обручальное кольцо Антонии. Между костями еще висела почерневшая цепочка с медальоном, а дальше валялись две шпоры.

Слегка дрожащими руками Заторский начал собирать и укладывать на белую парчу скелет, пока не собрал все до последней косточки. Затем из принесенного пакета он достал складной столик, накрыл его парчовой, затканной золотыми цветами скатертью, поставил Распятие, «Евангелие», семисвечник, кропило и довольно большую чашу, наполнив ее святой ведой. Крестообразно окропив стены грота, он трижды окунул череп в воду и поместил в лежавшем на скатерти металлическом треугольнике, а затем завернул в парчу кости и перенес сверток под престол. После этого он достал из резной шкатулки маленькую, увенчанную крестом чашу и поставил ее на престол. Исполнив это, он опустился на колени подле Мэри, которая все это время читала отходные молитвы. С глубокой верой и благоговением они оба громко вымаливали у жертвы прощение для Вальтера и Антонии и, вместе с тем, молили Бога смягчить его сердце, внушив ему силу и желание уничтожить им же самим созданное чудовище.

Во время этой молитвы грозное чудовище появилось вновь на том месте, где прежде находились кости. Оно свистело и корчилось, будучи как бы при последнем издыхании, а между тем его ужасные глаза все еще оставались живы, глядя на Мэри и ее спутника убийственным взглядом.

Заторский встал и, подняв в руках чашу, громким голосом воззвал три раза:

— Эдмонд, герцог Мервин, владелец Комнор-Кастла, вызываю тебя и приказываю явиться сюда, на самое место твоей смерти, дабы ты мог, наконец, освободиться от своей лярвической оболочки, которую принужден влачить, и сделаться опять свободным духом, могущим подняться к свету!

Послышался резкий, пронзительный свист, и в пещеру вихрем ворвался бурный порыв ветра, а у входа появилась толпа омерзительных существ, подлинных исчадий царства тьмы, преграждавших дорогу появившемуся среди них духу Эдмонда.

Зловещий хозяин Комнор-Кастла, перепуганный, изнемогающий, старался пробиться к месту своей пытки, но темные массы оцепили его и не давали двинуться, стараясь увлечь за собой.

— Эдмонд! Молись, призови на помощь Бога! — отчаянным голосом крикнула Мэри.

Но уже многие века Эдмонд знал лишь ненависть, проклятия и жажду мести. Он разучился молиться, а его душа утратила силу возноситься к Нему и призывать Его помощь. Тщетно бился он среди урагана пронзительного свиста, ледяного вихря, а в глубине пещеры чудовище оживотворенного мщения точно собиралось с силами. Оно надувалось, вырастало и угрожающе приподнималось, как будто собираясь броситься на дерзких, посмевших вступить с ним в бой в самом сосредоточии его могущества и пытавшихся похитить у него создателя, а вместе с тем и его раба.

Заторский и Мэри чувствовали, что слабеют, и у них начинала кружиться голова. Казалось, что воинство тьмы восторжествует, увлечет Эдмонда и уничтожит смельчаков, слишком слабых для борьбы с ним. Но в эту минуту сверкнувшая молния прорезала мрак, световой шар стремительно опустился с высоты и мгновенно раскрылся, приняв вид человека в белом одеянии, причем его голова была окружена снопом лучей. В высоко поднятой руке он держал крест, излучавший ослепительный свет.

— Сгинь, адская тля! Прочь, служители тьмы, не смейте преграждать путь к раскаянию душе, ищущей света! Именем Христовым изгоняю вас! Скройтесь в темных безднах, породивших и приютивших вас в своих недрах! — произнес повелительный, властный голос.

Поднялись бешеный рев и болезненные стоны, но черные массы демонических существ, палимые лучезарным светом креста, таяли в воздухе, и, наконец, исчезали, словно развеянные бурным ветром.

Остался один Эдмонд, несчастный дух, обремененный плотным и тяжелым лярвическим телом, обратившим его в какую-то амфибию миров видимого и невидимого. Бледный, изнемогший стоял он, прислонясь к скале. Маг поднял в его направлении сияющий крест.

— Преступный, мстительный дух, вырви из сердца своего веками сосущую тебя змею мести, покайся, прости и согрейся в свете победы над самим собою. Путь к освобождению открыт перед тобой.

Светлая фигура побледнела и исчезла, но после нее чувствовался нежный живительный аромат и слышалась вибрация, гармоничная и нежная, словно доносившееся издалека пение, которое успокаивающе действовало на страждущего духа, проникая и смягчая каждый фибр его изболевшегося, измученного астрального тела.

Ошеломленный Эдмонд стоял и дрожал. Как муху притягивает огонь, так и его, видимо, охватило желание войти в эту пещеру, где он столько выстрадал. Наконец, медленно ступая, он вошел в озаренный светом семи свечей магический круг.

— Вальтер, Антония! — прошептал он, глядя на стоявшую на коленях грешную пару.

— Эдмонд, прости нам содеянное против тебя преступление! Будь милосерден и прими наше раскаяние, освобождая нас и самого себя от живого проклятия, произнесенного тобою в минуту страдания и отчаяния! — воскликнула Мэри, с мольбой протягивая к нему стиснутые руки. — Ты один в силах сделать это! Только ты можешь уничтожить его порывом прощения, любви, веры и раскаяния!

Дрожащий Эдмонд с ужасом смотрел на свое создание, чудовище, которое было его тюремщиком, неумолимым и безжалостным палачом, беспощадно терзавшим его, поддерживая в нем мстительность или подстрекая на новые преступления. И он дрогнул перед громадою созданного зла, впервые уразумев, какую страшную мощь хранит в себе душа человеческая, чтобы произвести и одарить жизнью наводящее ужас существо, подобное тому, что в эту минуту пристально смотрело на него, — готовое кинуться как дикий зверь. В этот миг у него появилась жажда насладиться уничтожением врага, которого он сам же сделал своим владыкой и который теперь с тоской смотрел на него, точно приговоренный к смерти, видя приближающийся конец.

Эдмонд высоко поднял руки и глухое рыдание слетело с его уст:

— Вальтер и Антония! От всей души прощаю вас, как надеюсь, что и Отец наш Небесный отпустит мои грехи. Я отрекаюсь от ада и, в свою очередь, прошу прощения у моих убийц за то, что так долго преследовал их своей злобой. Тебе же, чудовище, олицетворение моих злодеяний и ненависти, нечем больше питаться и существовать, а потому — исчезни, как тает снег под лучами солнца! Кровию Христовой и Его Пресвятым Именем повелеваю тебе это!

В эту минуту из стоящего на столе распятия сверкнула яркая звезда, павшая на астральное чудовище.

Из мрачного воплощения зла пахнул огонь, спаливший все со зловещим треском, и в несколько секунд чудовище пропало, а на месте, где более двух веков покоились останки жертвы, не осталось ничего, кроме небольшого, парившего в воздухе голубоватого креста.

Эдмонд стоял неподвижно, но в нем происходило какое-то странное превращение: что-то грязно-черное и похожее на волосатую кожу сползло с него, растворясь в виде густого дыма. Минуту спустя он представлял из себя сероватый, туманный образ, который опустился на колени и благоговейно осенил себя крестом.

— Да благословит вас Небо за мое освобождение! О, если бы ослепленные ненавистью люди знали, какое упоительное счастье дает прощение! — прошептал слабый, как дуновение, голос и подобно вырвавшейся из клетки птице воздушный образ поднялся и словно растаял во тьме сводов.

Со слезами радости бросились Вадим и Мэри друг другу в объятия: завершился, наконец, последний и самый тяжелый акт драмы из прошлого…

Вознося горячую благодарственную молитву принялись они за последние приготовления. С благословением положили они в гробик покров с костями и связали все остальное в пакеты. После этого Мэри поднялась первой, за ней последовали гроб и пакеты, а последним поднялся доктор.

Усталые, но невероятно счастливые, вернулись они в замок, чтобы отдохнуть до утра: следующий день они решили провести в Комнор-Кастле, чтобы похоронить останки Эдмонда.

Утром гроб несчастного Эдмонда поставили в склеп, где лежали его предки, а когда бронзовые двери усыпальницы закрылись, Мэри с доктором почувствовали, будто с их плеч свалилась каменная глыба. Сосредоточенные и задумчивые вошли они в комнату леди Антонии, и Мэри дрожащей рукой отомкнула тайник, достав хранившиеся в нем предметы.

Прежде всего она вынула шкатулку с исповедью леди Антонии и пачку бумаг, оказавшихся перепиской герцогини с мужем, Вальтером и отцом де Сильва, а в глубине тайника нашелся второй ящичек, и в нем хранились портреты родителей Антонии, драгоценные вещи и несколько игрушек, очевидно воспоминания детства. С глубоким волнением осмотрев эти памятки тяжелого прошлого, Мэри затем уложила их, чтобы взять с собой, чтение же рукописи они решили отложить до того момента, когда будут в состоянии сделать это на свободе и в спокойном состоянии духа. В настоящее время им только хотелось поскорее уехать из Комнор-Кастла, и после легкого завтрака они отправились в Лондон.

Там их ожидала нечаянная радость. Князь Елецкий с молодой женой приехали поздравить их с окончательной победой над мрачным прошлым, а также, чтобы присутствовать на их свадьбе, более не встречавшей преград.

Вечером, вместе с Веджага-Сингом и княжеской четой они обсуждали планы на будущее. Маг высказал соображение, что ввиду непримиримой вражды сатанистов против Мэри той благоразумнее было бы поселиться вблизи средоточия посвящения, дабы его могущественные члены могли защитить ее в случае возможного нападения. С этой целью «Братство Восходящего света» намеревалось предложить Заторскому место директора лечебницы вроде устроенной им в Петербурге, которую братство предполагало открыть в окрестностях.

Вадим Викторович с признательностью согласился. А затем решили, что он сохранит имя Равана-Веда, и назначили бракосочетание через неделю.

— Вы предполагаете, учитель, что сатанисты все же нападут на меня, несмотря на недавнее поражение? — спросила задумчиво и тревожно слушавшая Мэри.

Веджага-Синг улыбнулся.

— Здесь вы в безопасности, и они не рискнут напасть на вас, находящуюся под нашим покровительством: слишком дорого они уже поплатились. Но ведь их озлобление понятно: они были побеждены и потеряли не только адептку, на которую возлагали большие надежды, но еще многих своих членов, а среди них двух весьма трудно заменимых предводителей — Азрафила и Уриела. Последний же был очень богат, влиятелен и высокоучен. Впрочем, пока они очень ослаблены и их община слишком расстроена, чтобы заниматься нами.

На другой день, на собрании руководителей братства, Веджага-Синг вручил от их имени сумму, соответствующую состоянию «покойного» доктора Заторского, а после обеда маг повел друзей осматривать будущую больницу для «неизлечимых», которой поручалось заведовать доктору.

Поблизости от заведения находился восхитительный коттедж, окруженный тенистым садом, со вкусом обставленный. Но каковы были радость и удивление Мэри, когда Веджага-Синг объявил, что лично от себя, по случаю ее свадьбы, дарит ей этот дом со всей недвижимостью.

Свадьба была отпразднована в самом тесном кругу, а затем последовал обед в присутствии членов братства.

Когда новобрачные остались одни в новом жилище, Заторский открыл окно в гостиной, и они, облокотясь на подоконник, продолжали беседовать.

Стояла теплая тихая ночь, полная луна заливала землю ярким задумчивым светом, под окнами расстилались душистые цветники, а далее темнела густая зелень сада.

Молодая чета говорила о прошлом и странных треволнениях в жизни, открывших им столько ошеломляющих тайн невидимого потустороннего мира, существование которого отрицают слепые люди.

— О, как я благодарю Бога, что Он, наконец, даровал покой моей душе — это бесценное благо, которому так мало придается значения среди вражды, зависти и всяких происков, раздирающих современное общество, — заметила Мэри.

— Да, счастье так близко, но люди не хотят его замечать, думая, что оно где-то далеко. Его всюду ищут и находят так редко, — со вздохом проговорил Вадим Викторович.

В эту минуту мирно похрапывающий на ковре в нескольких шагах от них Пратисуриа привстал и ласково проворчав положил лапы на подоконник.

Мэри погладила по голове чудное животное, однако, несколько встревоженная его неожиданным пробуждением и опасаясь, не почуял ли он приближение какого-нибудь врага.

Вдруг она удивленно вскрикнула и указала рукой на тучу крошечных сероватых крылатых существ, летевших к окну.

Одно из них, больше и заметнее других, остановилось около Мэри, и та ощутила на щеке прикосновение точно шелковистого газа.

— Мой милый Кокото, ты прилетел поздравить нас? — радостно воскликнула она. — Боже, как я счастлива, что и мои прежние слуги теперь стоят на светлом пути совершенствования, и, подобно мне, вырвались из мрачной бездны Царства Тьмы…

Примечания

1 — Описываемое доказывается на примере одержимых, которые не могут подойти к причастию или священным предметам без болезненных криков, из-за того, что духи зла пронизывают их при этом своими отравленными флюидами