Онлайн чтение книги Из моей копилки
55. «ЗОЛОТОЙ ЯКОРЬ»

ДОРЕВОЛЮЦИОННАЯ старушка Вологда с обилием церквей, с длинными, мощеными камнями улицами, с бессчетным множеством лавок, ларьков, с шумным базаром-толкучкой произвела на меня, десятилетнего, такое же впечатление, как Париж на шестидесятилетнего, с той разницей, что до Вологды я не видал ни одного города, а перед тем, как побывать в Париже, объехал несколько стран и видел немало городов – больших и малых…

На барке за пароходом по дешевому, за двадцать копеек, билету мы вдвоем с Колькой Митиным совершили первую нашу поездку в Вологду.

В пути случилась со мной небольшая неприятность.

Перед самой Вологдой я крепко заснул на крыше барки и скатился в воду. Хорошо, что мое падение было замечено, пароход остановился, и меня, барахтавшегося в реке, подхватил какой-то спрыгнувший с барки дядя. Он угостил меня увесистым шлепком и по спущенному трапу затолкал на барку. И в таком непросохшем виде я предстал впервые в нашей, навсегда любимой Вологде.

Набегались мы с Колькой до устали.

Нагляделись всего. Пробовали считать каменные дома, но сбились со счета. В тот день так загуляли, что опоздали на пароход, а пешему в наше село летом дороги нет.

Пришлось ночевать. Приютились на открытой паперти церкви святого Афанасия и заснули, как убитые.

Проснулись от стука колес ломовиков.

Но Вологда еще не проснулась. На улицах движение только начиналось. Мы пожевали сушеных кренделей и пошли по длинной улице в сторону, откуда доносились паровозные гудки.

Впервые увидели (весь черный, в мазуте паровоз, подивились его могучей силе и сразу определили, что он во много раз сильнее парохода «Коммерсант», который тянул нашу барку.

Но больше всего поразило нас неожиданное открытие: на рельсах нет ложбинок, как же катится по ним паровоз с вагонами и не сваливается? Пришлось «исследовать» колеса и убедиться в простой премудрости.

Поразил наше детское воображение большой дом с вывеской «Золотой якорь».

– Вот это да! Пять деревень могли бы жить в таком домище. Вот бы где в прятки играть. Сам черт с собакой не нашел бы. Колька, заходи с задворья и считай, сколько позади окон, а я сосчитаю спереди…

Я насчитал сто десять окон по фасаду. Колька не сумел назвать точную цифру, так как «зад» у дома изогнулся крюковатым загибом. И там еще с боков окон тьма-тьмущая. Условно согласились на том, что триста окон есть. Летних и зимних рам, стало быть, надо штук шестьсот!

Потом в уме подсчитали, сколько окошечек в нашей Попихе.

В двенадцати избах набралось, по памяти, только сорок два оконца, каждое размером с восьмушку окна, что у «Золотого якоря».

– Живут же люди!..

– Поди-ка, много родни у хозяина этого дома? И все кормятся в своем трактире и товары берут без денег, чего захотят, – откровенно позавидовал Колька жителям этого дома, не имея представления, как и я, о том, что «Золотой якорь» – доходное предприятие крупного богача Брызгалова: за деньги – живи здесь, кто хочет и сколько хочет…

Война…

Февраль семнадцатого года.

«Золотой якорь» сверкал еще своей золотой вывеской…

Но вот пришел революционный Октябрь.

Владелец этого огромного дома не стал ждать, когда за ним придут. И нашел один выход: с четвертого этажа из сто первого окна – кувырком на булыжную мостовую.

Через малое время, в следующем году, на доме этом – другая вывеска:

«ШТАБ ШЕСТОЙ АРМИИ».

Отсюда большевистские военные начальники Михаил Кедров, Николай Кузьмин, Александр Самойло – бывший царский генерал, перешедший на сторону Советской власти, – и другие руководили войсками Северного фронта.

Кончилась нашей победой война на Севере.

Штаб армии перебазировался на юг.

Другие учреждения заняли бывший «Золотой якорь».

Прежде всего – «Рабсила» поселилась на первый этаж.

Это своего рода Биржа труда.

Сюда приходили демобилизованные и те из гражданских, у которых была сила, но не было работы.

«Рабсила» направляла их в лес, на сплавные реки, в пароходство, на службу в учреждения, на ликвидацию последствий войны и разрухи и даже в закрытые монастыри, где создавались первые коммуны.

Многое видели, многое слышали стены «Золотого якоря», они не могут рассказать, но могут напомнить.

Здесь находилась редакция «Красного Севера». Сюда несли и присылали рабкоры и селькоры свои каракулями написанные заметки. И я в том числе.

Здесь же в годы нэпа бойко существовали две литературные группы: «Борьба» и «Спайка».

Появлялись и в меру своих способностей и дарований вырастали и выходили в люди вологодские литераторы.

Все профсоюзы Вологодчины имели в этом здании свои руководящие штабы.

«Золотой якорь» завершил свой служебный круг.

В наши дни снова этот дом стал гостиницей. И хотя называется «Севером», а вспоминается, как якорь надежды, спасения и завершения благополучного плавания по морю житейскому.