ОЛОЦАГА В ПАРИЖЕ

Онлайн чтение книги Изабелла, или Тайны Мадридского двора
ОЛОЦАГА В ПАРИЖЕ

Несколько недель спустя после разговора между королевой и ее бывшим министром, все еще сохранявшим некоторую власть над ней, дон Олоцага получил от Изабеллы письмо к императрице Евгении. Удостоверение о назначении его послом при французском дворе было выдано ему Кабинетом, во главе которого стали герцог Лухана и О'Доннель.

Накануне его отъезда во дворце Серано собрались четверо друзей, чтобы перед разлукой провести вместе несколько часов в дружеской беседе. Олоцага отправлялся в Париж, Прим — в Кадис, а затем в Марокко, Топете готовился через несколько недель вступить в брак, и из всей компании в Мадриде оставался только Франциско Серано.

— Так разлучает нас судьба, — проговорил он задумчиво, здороваясь с друзьями, — это, в самом деле, грустно. Значит, теперь конец нашим общим приключениям, скоро каждому из нас прошлое будет видеться прекрасным волшебным сном.

— Мне кажется, — возразил дон Олоцага, — что некоторые наши общие дела не окончены, что после короткой разлуки мы должны снова увидеться, чтобы выполнить задачу нашей жизни.

— Да и, кроме того, я не желал бы, чтобы мы разлучались, — проговорил Прим, — если мы теперь и расстанемся, нас все равно будут связывать узы дружбы. Нас не может разъединить расстояние, нас может разлучить только измена или смерть.

— Это так, Жуан, — сказал Топете, — нас нельзя разлучить. Клянусь вам, друзья, что я всегда и везде душой и телом буду стоять за вас и начатое нами дело. Мы были бы недостойны друг друга, если бы думали иначе. Я вступаю в брак и очень хорошо знаю, какие обязательства он на меня налагает, но я сказал своей Долорес, что у меня есть еще другой великий долг. Нет, господа, мы остаемся старыми друзьями, хотя бы нас разделяли тысячи миль. Да и мыслимо ли, чтобы мы могли когда-нибудь забыть прекрасные дни, проведенные вместе, чтобы мы расстались, как супруги, надоевшие друг другу? Нет, господа! Да здравствует наша дружба!

Воодушевленные тостом, друзья чокнулись.

— Пусть никто не скажет, — воскликнул Серано, — что гвардейцы королевы изменили данной клятве!

— И что их похождения теперь кончились, — весело подхватил Прим, — потому что они стали несколькими годами старше.

— Санта Мадре опять заявил о своем существовании, — сказал Олоцага, — смерть Маттео не останется неотомщенной.

— К тому же Эспартеро не сильный противник.

— Поверьте, господа, — отвечал Серано, — если святые отцы станут слишком надоедать ему, он сумеет защититься. Пример тому генералы Леон и Борзо.

— Да и у О'Доннеля такой характер, который не поддается иезуитам.

— Они ломали и не таких людей, — заметил дон Олоцага.

— Ну, господа, если Санта Мадре опять заберет власть в свои руки, если инквизиция захочет овладеть престолом, мы снова вступим в бой, — сказал Серано. — Да здравствует королева! Да здравствует наша дружба!

Странные чувства овладели доном Олоцагой, когда он возвратился в свою гостиницу, чтобы приготовиться к отъезду.

Хотя он уже несколько раз просил Франциско Серано заботиться о молодом Рамиро, когда сам находится в отъезде, Олоцага написал письмо, в котором еще раз напомнил свою просьбу. Окончив писать, он позвал лакея и попросил его служить молодому дону Рамиро так же верно, как служил ему.

Рано утром он сел в свой дорожный экипаж. За ним последовали еще две кареты — одна с вещами, в другой разместились слуги. Дон Олоцага предпочел доехать до границы в собственном экипаже, а дальше по железной дороге.

На четвертый день путешествия он прибыл в Париж. На дебаркадере железной дороги его с большими почестями встретили атташе, секретари и чиновники, служившие прежде в ведомстве его предшественника, и в роскошном экипаже провезли по шумным улицам Парижа на набережную д'Орфевр, в прекрасный отель испанского посольства, где он теперь должен был поселиться на долгое время.

Прежний посол был тоже молодым знатным и холостым человеком. Приехав в Париж, он попал в сети одной из тех красавиц, которые в известное время задают тон в высших кругах общества и ведут жизнь, напоминающую восточные сказки. Шарлотта Оливье была из числа этих очаровательных созданий, окруженных роем блестящих кавалеров, из которых то один, то другой попеременно пользуются их расположением. Но слава таких красавиц кратковременна, подобно жизни бабочки. Шарлотта Оливье, по-видимому, хорошо знала это и потому завлекла в свои сети богатого господина, который ради нее пожертвовал своим положением в свете.

Он возвратился с ней в Испанию, в свое имение, радуясь тому, что эта история стоила ему лишь положения в свете.

Через несколько дней после приезда дона Олоцаги в Париж при дворе был назначен парадный прием дипломатического корпуса, на котором должен был присутствовать и новый испанский посол.

Роскошный экипаж, запряженный четырьмя великолепными андалузскими лошадьми, ждал его у подъезда отеля, на запятках кареты стояли два ливрейных лакея, возле кучера сидел егерь. Дон Олоцага вышел в старинной испанской мантии, остроконечной шляпе и дорогих бриджах — так предписывал этикет. При дальнейшем посещении двора он мог являться в простом черном фраке.

Карета покатилась по площади Согласия и затем в портал дворца Тюильри. Караул отдал честь.

Архитектура этого парижского дворца, находящегося на правом берегу Сены, очень своеобразна. Он состоит из трех длинных частей, так называемых павильонов, к которым примыкают два боковых флигеля. Дворец Тюильри образует как бы одно целое с Лувром — старинной резиденцией французских королей, и представляет действительно величественную картину.

После Людовика XIV украшению дворца много содействовали Наполеон 1 и Луи-Филипп, отец герцога Монпансье, женившегося на инфанте Луизе. Огромная галерея, соединяющая Тюильри с Лувром, большой сад — любимое место отдыха парижан, и карусельная площадь составляли части этого здания.

Роскошный экипаж испанского посла остановился у огромного мраморного подъезда.

На лестнице толпились лакеи и адъютанты, которые объявили егерю дона Олоцаги, что прием испанского посла будет происходить в маршальском зале. Камергеры провели знатного дона в так называемый зал мира, где уже несколько послов и генералов ждали аудиенции. В большой красивый зал с позолоченными стульями и столами в античном стиле стали прибывать гости, и по их числу дон Олоцага понял, что прием будет коротким.

Наконец, настала его очередь. Министр иностранных дел провел его в огромный высокий зал, где сидели Луи-Наполеон и его супруга.

На императоре, кроме ордена Почетного легиона, был надет еще орден Изабеллы, недавно пожалованный ему королевой Испании.

— Дон Олоцага, посол ее величества королевы Испании, — доложил министр иностранных дел.

— Подойдите ближе, дон Олоцага, мы желаем узнать, как здоровье нашей дорогой королевы, — приветствовал его император.

— После недавно происшедшей смены министров, сир, которая не обошлась без забот, я могу сообщить вам о здоровье ее величества только хорошее.

— Это нас радует, тем более, что нас крайне огорчили недавние события. При последних неприятных происшествиях, как мы слышали, отличились четверо, — продолжал Наполеон, — но, если мы не ошибаемся, ни одного из них нет во вновь утвержденном Кабинете. Нам известно и ваше имя, дон Олоцага, но будьте так добры и назовите нам еще раз четверых верных слуг ее величества королевы.

— Маршалы Серано и Прим, контр-адмирал Топете и вновь назначенный посол ее величества, удостоившийся поручения передать ее величеству собственноручное послание моей монархини.

При этих словах дон Олоцага обратился к прекрасной Евгении, которая с милостивой улыбкой приняла из его рук надушенное письмо Изабеллы.

— Вы нас очень обрадовали этим посланием, дон Олоцага, и мы надеемся в скором времени еще более услышать о нашей прекрасной родине. Мы видим дона Олоцагу не в первый раз, — продолжала императрица, обращаясь к своему августейшему супругу, — мы имели удовольствие познакомиться с ним при мадридском дворе.

— Тем дружественнее будут отношения между нами и ее величеством, — заключил император аудиенцию.

Дон Салюстиан поклонился, император сделал свой обычный приветливый жест рукой, Евгения милостиво улыбнулась.

Когда дон Олоцага опять возвратился в зал мира, он был очень взволнован и чувствовал, что дрожит. Атташе посольства, молодой инфант Аронта, встретил его с некоторым изумлением, заметив волнение, которого не в состоянии был скрыть опытный дипломат. Но через несколько минут дон Олоцага овладел собой и как ни в чем не бывало пошел с ним через залы и коридоры, где расхаживали камергеры, очаровательные придворные дамы и адъютанты.

Садясь с инфантом в экипаж, он приказал кучеру ехать сперва мимо бульваров, а потом в Булонский лес — излюбленное место времяпровождений парижской знати и полусвета.

Через несколько дней двор перебрался на осень в Фонтенбло, и дон Олоцага получил приглашение провести следующий вечер во дворце. Этой чести были удостоены немногие послы иностранных держав, и дон Олоцага понял, что обязан приглашению исключительно императрице.

Карета подъехала к крыльцу дворца. Несколько лакеев бросилось отворять дверцы — слухи о щедрости нового испанского посла успели облететь весь город.

Дон Олоцага поднялся по мраморной лестнице, камергеры отворили двери зала, где, расхаживая взад и вперед, беседовало несколько генералов и министров. Они приветливо раскланялись с испанским послом, заговорив о роскоши дворца, сравнивали его с Аранхуесом, — словом, всячески старались поддержать с ним разговор.

Но Олоцага был рассеян, — он понял, что императорская чета еще не появлялась из своих покоев, поэтому, воспользовавшись удобной минутой, вышел из зала с одним из министров и отправился с ним в ротонду Амура — небольшой круглый зал, украшенный различными изображениями этого бога. Вдоль стен стояли мягкие диванчики и кресла, между ними — мраморные столики с цветами, фруктами, шахматными досками и часами с музыкой. Свет в этот зал проходил сквозь маленькое окно в потолке и в зависимости от желания мог быть зеленого, красного или голубого цвета.

Ротонда вела в длинную колоннаду. Зимой, по случаю приезда августейшего семейства, она превращалась в искусственный сад. Красные и белые мраморные колонны образовывали выход на террасу.

Как великолепна была эта часть дворца, мы увидим далее, теперь же последуем за доном Олоцагой и идущим рядом с ним министром в большой зал, где только что появился император с супругой в сопровождении многочисленной свиты.

Луи-Наполеон сегодня казался здоровее, чем тогда, когда его впервые увидел Олоцага. Он и выглядел веселее — по крайней мере, его глаза говорили об этом. Как обычно, он был в простом черном фраке с орденом Почетного легиона, белом галстуке и с черной шляпой в руке, но ни на груди, ни на руках не видно было ни одного бриллианта — Наполеон не любил этих предметов роскоши. За долгое время нужды и лишений он отвык от них и теперь, получив их в огромном количестве, не находил нужным заниматься такими пустяками, хотя с удовольствием принимал блеск и роскошь своей прекрасной супруги.

На Евгении было белое атласное платье с сильно вырезанным лифом, едва прикрывавшим ее прекрасную грудь. Руки и плечи закрывала прозрачная шаль.

Присутствующие низко поклонились, а с галереи раздались звуки музыки.

Император, весело шутя, обратился к маркизу де Бомари, императрица удостоила несколькими ласковыми словами одного из своих министров.

Дон Олоцага не сводил глаз с очаровательной женщины. Вдруг взгляды их встретились. Как искра, мгновенно превращающая жар в яркое пламя, этот взор запал в душу Салюстиана. Холодный дипломат слишком понадеялся на себя, решив, что спокойно встретит удар, который должна была нанести его сердцу эта встреча; он, который с такой стойкостью и невозмутимостью перенес не одно испытание, почувствовал, что все его умение владеть собой исчезло.

Наконец, императрица, направляясь в небольшой круглый зал, стала приближаться к испанскому послу.

Дон Олоцага подумал, не лучше ли уклониться от встречи, он мог еще отойти к стоявшей неподалеку группе генералов, но искушение было слишком велико.

— А, дон Олоцага, — проговорила императрица немного дрожащим голосом, — вы приехали из прекрасной Испании и поэтому должны исполнить наше желание услышать о милом отечестве. Последуйте за нами в ротонду — там прохладнее.

Дон Олоцага поклонился. «Успокойся ты, мое сердце», — прошептал он про себя и пошел рядом с императрицей в один из маленьких боковых залов.

— Я узнала из любезного письма, которое вы мне передали, что ее величество королева Испании здорова, — сказала Евгения, — но я не думала, что вы одни приедете к нам. Вы все еще не женаты?

— Да, ваше величество, — отвечал Салюстиан, — и, вероятно, всю жизнь останусь холостым. Любить я более никогда не буду, любовь — это препятствие на пути ко всему великому и высокому.

— У вас прекрасная память, дон Олоцага.

— Извините, — отвечал Олоцага шепотом, — я только понятливый ученик.

— Мы одни, Салюстиан, — сказала Евгения, окинув взглядом зал, — забудем на минуту несносный этикет и будем говорить как друзья, как старые друзья. Может быть, вы сами этого желаете, потому что нам есть о чем поговорить. О, не отказывайтесь от моей дружбы, Салюстиан, я хороший друг и могу вам когда-нибудь пригодиться.

— Вы изумительно милостивы, ваше величество, предлагая дружбу бедному дону Олоцаге, не испытавшему того счастья, в котором забывается прошлое. Я был бы неблагодарным, если бы не принял ее на коленях.

— Вы хотите быть колким, Салюстиан, и забываете, что не можете меня уязвить, потому что я откровенна с вами. Знайте, что и для меня, достигшей высшей цели, к которой может стремиться честолюбие, воспоминания о прошлом — это сокровище, которое навсегда должно остаться неприкосновенным, более того — священным. Вы смотрите на меня с удивлением, Салюстиан, вы не верите тому, в чем я признаюсь?

— Извините, если я осмеливаюсь сомневаться после тех слов, которые мне однажды довелось слышать от вас.

— Однако клянусь вам, Салюстиан, что воспоминания часто возникают в моей памяти, заставляя то грустить, то улыбаться.

Олоцага взглянул на Евгению, медленно и гордо выступавшую рядом с ним, увидел грустное выражение ее прекрасного лица и понял, что в эту минуту она открыла ему глубочайшую тайну своей души.

— Если все, что вы говорите, правда, тогда наша участь одинакова, — произнес он.

— Возможно, мы никогда не будем иметь случая говорить так, как говорим сегодня, — продолжала императрица, — мы станем видеть Друг друга, улыбаться, но никто из нас не осмелится показать и виду, как близки мы были когда-то. Этому надо учиться, Салюстиан, если хочешь носить корону.

Они вошли в длинный узкий зал, украшенный живыми цветами, который вел на террасу, и незаметно стали спускаться по широким мраморным ступеням в парк.

Была прекрасная летняя ночь. Луна ясно освещала купол стоявшей вдали часовни и озеро, отделенное от парка низкой каменной стеной. Внизу, в аллее, к которой вела терраса, бил фонтан, кроме его плеска, кругом в большом роскошном парке не слышалось ни звука.

— А ваш Рамиро? — спросила Евгения.

— Рамиро прекрасный, милый мальчик, скорее, даже юноша, потому что в будущем году он сделается офицером королевы Испании. Единственная радость моей жизни — это его любовь ко мне.

— Да сохранит его Пресвятая Дева! Доставьте мне случай увидеть его когда-нибудь.

— Обещаю, но это «когда-нибудь» будет очень не скоро. Впрочем, я привезу его сюда.

Вдруг за деревьями, под которыми они стояли, раздался хриплый смех.

Евгения невольно вскрикнула, Олоцага быстро отскочил. Откуда раздался этот дьявольский смех, кто мог спрятаться в парке Фонтенбло?

Олоцага схватил свою шпагу и бросился к тому месту, где прозвучал смех, чтобы убить несчастного, осмелившегося осквернить эту божественную минуту.

Пробираясь сквозь кусты, дон Олоцага заметил, как к аллее, что вела к выходу, проскользнул какой-то монах. Олоцага хотел броситься за ним, но Евгения остановила его:

— Останьтесь! Ради всех святых, останьтесь, — умоляла она.

— Я хочу знать, кто этот дьявол!

— Прошу вас, Салюстиан, отведите меня назад во дворец!

— А, так и здесь водятся волки в монашеских платьях! — проговорил он в сильном волнении.

— Я не знаю, кто это такой, — прошептала императрица, приближаясь к ступеням террасы, — но надо быть снисходительнее к монахам.

Когда они снова вошли в длинный зал дворца, к ним навстречу вышел император, разговаривавший с маркизом де Бомари.

Увидев свою супругу одну, без придворных дам, в сопровождении испанского посла, Луи-Наполеон сказал:

— Вероятно, наш многоуважаемый посол рассказывал императрице про чудеса Испании. В таком случае жаль, что я не слышал ваших рассказов: я сам обожаю эту прекрасную страну.

— И тогда, ваше величество, вы могли бы убедиться, что ваш парк небезопасен.

— Как так? — спросил удивленный император. Олоцага осторожно рассказал ему о происшествии, ловко избегая всего, что могло бы вызвать подозрение.

— Ну, — сказал Луи-Наполеон, — ведь это не Мерино, любопытный монах — человек не опасный.

С этими словами император возвратился с супругой в зал, за ними последовали дон Олоцага и маркиз де Бомари.

А мы вернемся в Мадрид, чтобы узнать, кто был тот монах, подслушивавший разговор императрицы с доном Олоцагой.


Читать далее

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
БРАТЬЯ 02.04.13
ЧЕРНЫЙ ПАВИЛЬОН 02.04.13
ОТЕЦ И СЫН 02.04.13
БЕГСТВО 02.04.13
МОЛОДАЯ КОРОЛЕВА 02.04.13
ТЕНЬ КОРОЛЯ 02.04.13
ЭШАФОТ 02.04.13
АЛХИМИК ЗАНТИЛЬО 02.04.13
ТРАКТИР «РЫСЬ» 02.04.13
НАПАДЕНИЕ 02.04.13
ПОМОЩЬ В БЕДЕ 02.04.13
БЫСТРАЯ ПОГОНЯ ЧЕРЕЗ ИСПАНИЮ 02.04.13
СЕРРАНО В ПЕРВОМ СРАЖЕНИИ 02.04.13
УЕДИНЕННЫЙ ДОМ 02.04.13
КОРОЛЕВА И НЕГР 02.04.13
ПОСТАВЩИЦА АНГЕЛОВ 02.04.13
ЭНРИКА И АЦЦО 02.04.13
КАРНАВАЛ 02.04.13
ДВОРЕЦ САНТА МАДРЕ 02.04.13
ПРЕРВАННОЕ СВИДАНИЕ 02.04.13
ХРУСТАЛЬНАЯ ЗАЛА САНТА МАДРЕ 02.04.13
КОРОЛЬ ЛЕСОВ 02.04.13
СВАДЬБА КОРОЛЕВЫ 02.04.13
КРАСИВЫЙ ГЕНЕРАЛ 02.04.13
БОЙ БЫКОВ В МАДРИДЕ 02.04.13
ЛАБИРИНТ 02.04.13
ПРОРОЧЕСТВО МОНАХИНИ 02.04.13
НОЧЬ УЖАСОВ 02.04.13
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЛЕТУЧАЯ ПЕТЛЯ 02.04.13
ТАЙНЫ РАЗВАЛИН ЗАМКА ТЕБА 02.04.13
ДЕНЬ СВЯТОГО ФРАНЦИСКО 02.04.13
ЗАВЕЩАНИЕ ДОНА МИГУЭЛЯ СЕРРАНО 02.04.13
ПРЕРВАННАЯ ОРГИЯ 02.04.13
МАРКИЗ ДЕ ЛОС КАСТИЛЛЬЕЙОС 02.04.13
СИРЕНЫ ГОСПОЖИ ДЕЛАКУР 02.04.13
ТАЙНЫ МОНАХИНИ 02.04.13
ДИТЯ В ЯМЕ ВАМПИРА 02.04.13
АРЕСТ КОРОЛЯ 02.04.13
ПРЕКРАСНЫЕ ДНИ В АРАНХУЕСЕ 02.04.13
ОТШЕЛЬНИК 02.04.13
ПРИЗНАНИЕ 02.04.13
БУКЕТ ИЗ РОЗ 02.04.13
КИНЖАЛ МОНАХА 02.04.13
ДОН РАМИРО 02.04.13
БЕГСТВО МЕРИНО 02.04.13
БЕЗГЛАСНАЯ ЖЕРТВА ПАЛАЧА 02.04.13
КЛАДБИЩЕ ЦЕРКВИ СВЯТОГО АНТИОХА 02.04.13
ЭНРИКА И ЕЕ РЕБЕНОК 02.04.13
ПОХОРОННЫЙ КОЛОКОЛ 02.04.13
ПРИДВОРНАЯ ОХОТА 02.04.13
ЧЕРНАЯ ТЕНЬ 02.04.13
ОБЛИЧЕННЫЙ 02.04.13
МЕРУЕЦКИЙ БЛЕСТЯЩИЙ ОГОНЕК 02.04.13
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
РЕВОЛЮЦИЯ 1854 ГОДА 08.04.13
ИЗАБЕЛЛА В БУДУАРЕ 08.04.13
ПОЖАР В ЛЕСУ 08.04.13
ОЛОЦАГА В ПАРИЖЕ 08.04.13
ИЕЗУИТ КЛАРЕТ 08.04.13
БАЛ В ОПЕРЕ 08.04.13
ОСВОБОЖДЕНИЕ 08.04.13
КРАСИВЫЙ ЛЕЙБ-ГВАРДЕЕЦ 08.04.13
МАРИАННА ДЕЛЬ КАСТРО 08.04.13
ГРАФ ТЕБА 08.04.13
РОСКОШНЫЙ БАНКЕТ 08.04.13
ДВЕ МАРИИ 08.04.13
ЗАПАДНЯ 08.04.13
ТАЙНА МЕКСИКИ 08.04.13
СЧАСТЛИВАЯ ВСТРЕЧА 08.04.13
СВАДЕБНЫЙ ПОДАРОК 08.04.13
ССЫЛКА 08.04.13
ПОСЛЕДНИЙ ЧАС ЖОЗЕ 08.04.13
ДОРОГА В ПРОПАСТЬ 08.04.13
ТАЙНЫЙ СОЮЗ 08.04.13
ИЗАБЕЛЛА В ИСПОВЕДАЛЬНЕ 08.04.13
РОЗА СВЯТОГО ОТЦА 08.04.13
ДЕНЬ МЕСТИ 08.04.13
СМЕРТЬ НАРВАЕСА 08.04.13
ГОНСАЛЕС БРАВО 08.04.13
ВОЗВРАЩЕНИЕ ССЫЛЬНЫХ 08.04.13
СХВАТКА В ОТКРЫТОМ МОРЕ 08.04.13
ТОПЕТЕ В КАДИСЕ 08.04.13
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ 08.04.13
ОЛОЦАГА В ПАРИЖЕ

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть