Онлайн чтение книги Избранные стихотворения. Г. Р. Державин
На взятие Измаила

Везувий пламя изрыгает,

Столп огненный во тьме стоит,

Багрово зарево зияет,

Дым черный клубом вверх летит;

Краснеет понт, ревет гром ярый,

Ударам вслед звучат удары;

Дрожит земля, дождь искр течет;

Клокочут реки рдяной лавы, —

О росс! Таков твой образ славы,

Что зрел под Измаилом свет!

О росс! о род великодушный!

О твердокаменная грудь!

О исполин, царю послушный!

Когда и где ты досягнуть

Не мог тебя достойной славы?

Твои труды — тебе забавы;

Твои венцы — вкруг блеск громов;

В полях ли брань — ты тмишь свод звездный,

В морях ли бой — ты пенишь бездны, —

Везде ты страх твоих врагов.

На подвиг твой вождя веленьем [60] …вождя веленьем…  — Имеется в виду Г. А. Потемкин.

Ты и́дешь, как жених на брак.

Марс видит часто с изумленьем,

Что и в беда́х твой весел зрак.

Где вкруг драконы медны [61] Драконы медны — пушки. ржали,

Из трех сот жерл огнем дышали, [62] Из трех сот жерл огнем дышали…  — «Тремястами пушками измаильская крепость была обороняема» (Об. Д., стр. 609).

Ты там прославился днесь вновь.

Вождь рек: «Се стены Измаила!

Да сокрушит твоя их сила!..»

И воскипела бранна кровь.

Как воды, с гор весной в долину

Низвержась, пенятся, ревут,

Волнами, льдом трясут плотину,

К твердыням россы так текут.

Ничто им путь не воспящает;

Смертей ли бледных полк встречает

Иль ад скрежещет зевом к ним, —

Идут, как в тучах скрыты громы,

Как двигнуты безмолвны холмы;

Под ними стон, за ними — дым.

Идут в молчании глубоком,

Во мрачной, страшной тишине,

Собой пренебрегают, роком;

Зарница только в вышине

По их оружию играет;

И только их душа сияет,

Когда на бой, на смерть идет.

Уж блещут молнии крылами,

Уж осыпаются громами —

Они молчат, — идут вперед.

Не бард ли древний, исступленный,

Волшебным их ведет жезло́м?

Нет! свыше пастырь вдохновенный

Пред ними и́дет со крестом;

Венцы нетленны обещает

И кровь пролить благословляет

За честь, за веру, за царя;

За ним вождей ряд пред полками,

Как бурных дней пред облаками

Идет огнистая заря.

Идут. — Искусство зрит заслугу

И, сколь их дух был тут велик,

Вещает слух земному кругу,

Но мне их раздается крик;

По лестницам на град, на стогны,

Как шумны волны через волны,

Они возносятся челом;

Как угль — их взоры раскаленны,

Как львы на тигров устремленны,

Бегут, стеснясь, на огнь, на гром.

О! что за зрелище предстало!

О пагубный, о страшный час!

Злодейство что ни вымышляло,

Поверглось, россы, все на вас!

Зрю камни, ядра, вар и бревны, —

Но чем герои устрашенны?

Чем может отражен быть росс?

Тот лезет по бревну на стену;

А тот летит с стены в геенну, —

Всяк Курций, Деций, Буароз! [63] Всяк Курций, Деций, Буароз!  — «Первый — всадник римский, бросившийся в разверстую бездну, чтоб утишить в Риме моровое поветрие, второй — полководец римский, бросившийся в первые ряды, чтоб одержать победу над неприятелем; третий — капитан французский, взлес во время бури на скалу вышиною в 80 сажен по веревочной лестнице и взял крепость» (Об. Д., стр. 610).

Всяк помнит должность, честь и веру,

Всяк душу и живот кладет.

О россы! нет вам, нет примеру,

И смерть сама вам лавр дает.

Там в грудь, в сердца лежат пронзенны,

Без сил, без чувств, полмертвы, бледны,

Но мнят еще стерть вражий рог:

Иной движеньем ободряет,

А тот с победой восклицает:

«Екатерина! — с нами бог!»

Какая в войсках храбрость рьяна!

Какой великий дух в вождях!

В одних душа рассудком льдяна,

У тех пылает огнь в сердцах.

В зиме рожденны под снегами,

Под молниями, под громами,

Которых с самых юных дней

Питала слава, верность, вера, —

Где можно вам сыскать примера?

Не посреди ль стихийных прей?

Представь: по светлости лазуря,

По наклонению небес

Взошла черно-багрова буря

И грозно возлегла на лес;

Как страшна нощь, надулась чревом,

Дохнула с свистом, воем, ревом,

Помчала воздух, прах и лист;

Под тяжкими ее крылами

Упали кедры вверх корнями

И затрещал Ливан кремнист.

Представь последний день природы,

Что пролилася звезд река;

На огнь пошли стеною воды,

Бугры взвились за облака;

Что вихри тучи к тучам гнали,

Что мрак лишь молньи освещали,

Что гром потряс всемирну ось,

Что солнце, мглою покровенно,

Ядро казалось раскаленно:

Се вид, как вшел в Изма́ил росс!

Вошел! «Не бойся», — рек, — и всюды

Простер свой троегранный штык:

Поверглись тел кровавы груды,

Напрасно слышан жалоб крик;

Напрасно, — бранны человеки! —

Вы льете крови вашей реки,

Котору должно бы беречь;

Но с самого веков начала

Война народы пожирала,

Священ стал долг: рубить и жечь!

Тот мыслит овладеть всем миром,

Тот не принять его оков;

Вселенной царь стал врану пиром,

Герои — снедию волков.

Увы! пал крин, и пали терны. —

Почто ж? Судьбы небесны темны, —

Я здесь пою лишь браней честь.

Нас горсть, — но полк лежит пред нами;

Нас полк — но с тысячьми и тьмами

Мы низложили город в персть.

И се уже шумя стремится

Кровавой пены полн Дунай,

Пучина черная багрится,

Спершись от трупов, с краю в край;

Уже бледнеюща Мармора [64] Мармора — Мраморное море; здесь подразумевается Турция, часть владений которой находилась на берегах Мраморного моря.

Дрожит плывуща к ней позора,

Костры тел видя за костром!

Луна полна на башнях крови,

Поникли гордой Мекки брови;

Стамбул склонился вниз челом.

О! ежели издревле миру

Побед славнейших звук гремит,

И если приступ славен к Тиру [65] Тир — финикийский город, взятый в 333 году до н. э. Александром Македонским., —

К Измаилу больше знаменит.

Там был вселенной покоритель,

Машин и башен сам строитель,

Горой он море запрудил, [66] Горой он море запрудил…  — «Александр Великий, отправившийся для покорения Персии, когда не мог взять на пути лежащего города Тира, то чтоб ближе подвесть стенобитные машины или тараны, запрудил он Тирский залив и взял город приступом» (Об. Д., стр. 610).

А здесь вождя одно веленье

Свершило храбрых россов рвенье;

Великий дух был вместо крыл.

Услышь, услышь, о ты, вселенна!

Победу смертных выше сил;

Внимай, Европа удивленна,

Каков сей россов подвиг был.

Языки, знайте, вразумляйтесь,

В надменных мыслях содрогайтесь;

Уверьтесь сим, что с нами бог;

Уверьтесь, что его рукою

Один попрет вас росс войною,

Коль встать из бездны зол возмог!

Я вижу страшную годину:

Его три века держит сон, [67] …три века держит сон…  — Имеется в виду трехсотлетнее татарское иго.

Простертую под ним долину

Покрыл везде колючий терн;

Лице туман подернул бледный,

Ослабли мышцы удрученны,

Скатилась в мрак глава его;

Разбойники вокруг суровы

Взложили тяжкие оковы,

Змия на сердце у него.

Он спит — и несекомы гады

Румяный потемняют зрак,

Войны опустошают грады,

Раздоры пожирают злак;

Чуть зрится блеск его короны,

Страдает вера и законы,

И ты, к отечеству любовь!

Как зверь, его Батый рвет гладный,

Как змей, сосет лжецарь [68] Лжецарь — Лжедмитрий I (ум. в 1606 г.). коварный,

Повсюду пролилася кровь!

Лежал он во своей печали,

Как темная в пустыне ночь;

Враги его рукоплескали,

Друзья не мыслили помочь,

Соседи грабежом алкали;

Князья, бояра в неге спали

И ползали в пыли, как червь, —

Но бог, но дух его великий

Сотряс с него беды толики, —

Расторгнул лев железну вервь!

Восстал! как утром холм высокой

Встает, подъемляся челом

Из мглы широкой и глубокой,

Разлитой вкруг его, и, гром

Поверх главы в ничто вменяя,

Ногами волны попирая,

Пошел — и кто возмог проти́в?

От шлема молнии скользили,

И океаны уступили,

Стопам его пути открыв.

Он сильны о́рды пхнул ногою,

Края азийски потряслись;

Упали царствы под рукою,

Цари, царицы в плен влеклись;

И победителей разитель,

Монархий света разрушитель [69] Монархий света разрушитель…  — «Разрушили Римскую монархию племена татарские и прочие северные обитатели, которые покорены напоследок россиянами» (Об. Д., стр. 610).

Простерся под его пятой;

В Европе грады брал, тряс троны,

Свергал царей, давал короны

Могущею своей рукой.

Где есть народ в краях вселенны,

Кто б столько сил в себе имел:

Без помощи, от всех стесненный,

Ярем с себя низвергнуть смел

И, вырвав бы венцы лавровы,

Возверг на тех самих оковы,

Кто столько свету страшен был?

О росс! твоя лишь добродетель

Таких великих дел содетель;

Лишь твой орел луну затмил.

Лишь ты, простря твои победы,

Умел щедроты расточать:

Поляк, турк, перс, прус, хин и шведы

Тому примеры могут дать.

На тех ты зришь спокойно стены.

Тем паки отдал грады пленны;

Там унял прю, тут бунт смирил;

И сколь ты был их победитель,

Не меньше друг, благотворитель,

Свое лишь только возвратил.

О кровь славян! Сын предков славных!

Несокрушаемый колосс!

Кому в величестве нет равных,

Возросший на полсвете росс!

Твои коль славны древни следы!

Громчай суть нынешни победы:

Зрю вкруг тебя лавровый лес;

Кавказ и Тавр [70] Тавр — горный хребет в Турции. ты преклоняешь,

Вселенной на среду ступаешь [71] Вселенной на среду ступаешь…  — Имеется в виду Константинополь, почитавшийся в древности центром Земли.

И досязаешь до небес.

Уже в Эвксине с полунощи

Меж вод и звезд лежит туман;

Под ним плывут дремучи рощи; [72] Под ним плывут дремучи рощи…  — то есть мачты русских кораблей.

Средь них как гор отломок льдян

Иль мужа нека тень седая

Сидит, очами озирая:

Как полный месяц щит его,

Как сосна рында обожженна [73] Рында обожженна.  — «Рында, дубина или палица, орудие древних княжеских придворных, которые и сами назывались рындами». (Об. Д., стр. 610). (Объяснение Державина ошибочно, так как рындой назывался серебряный топорик.),

Глава до облак вознесенна, —

Орел над шлемом у него.

За ним златая колесница

По розовым летит зарям;

Сидящая на ней царица, [74] Седящая на ней царица — Екатерина II.

Великим равная мужам,

Рукою держит крест одною,

Возженный пламенник другою,

И сыплет блески на Босфор;

Уже от северного света

Лице бледнеет Магомета,

И мрачный отвратил он взор.

Не вновь ли то Олег [75] Олег (ум. в 912 или 922 г.) — древнерусский князь. к Востоку

Под парусами флот ведет

И Ольга [76] Ольга (ум. в 969 г.) — княгиня киевская. к древнему потоку

Занятый ею свет лиет?

Иль россов и́дет дух военный,

Христовой верой провожденный,

Ахеян спасть, агарян стерть [77] Ахеян спасть, агарян стерть…  — «Ахеяне — греки, агаряне — татары» (Об. Д., стр. 610).? —

Я слышу, громы ударяют,

Пророки, камни возглашают [78] Пророки, камни возглашают.  — «В Византии находятся камни с надписями древних восточных народов, которые пророчествуют о взятии северными народами Константинополя; мистики находят о том пророчество и в самом Священном писании» (Об. Д., стр. 610).:

«То будет ныне или впредь!»

О! вы, что в мыслях суетитесь

Столь славный россу путь претить, [79] О вы, что в мыслях суетитесь // Столь славный россу путь претить…  — Во время русско-турецкой войны 1787–1791 годов Англия, Пруссия и Швеция желали поражения России.

Помочь врагу Христову тщитесь

И вере вашей изменить!

Чем столько поступать неправо,

Сперва исследуйте вы здраво

Свой путь, цель росса, суд небес;

Исследуйте и заключите:

Вы с кем и на кого хотите?

И что ваш року перевес?

Ничто; — коль росс рожден судьбою

От варварских хранить вас уз,

Темиров [80] Темиров — Тимуров. попирать ногою,

Блюсть ваших от Омаров муз, [81] Блюсть ваших от Омаров муз…  — Арабский калиф Омар I (ок. 591–644) «зять Магомета, завоевавши Александрию, сжег славную библиотеку» (Об. Д., стр. 611).

Отмстить крестовые походы,

Очистить иордански воды,

Священный гроб освободить,

Афинам возвратить Афину, [82] Афинам возвратить Афину…  — «То есть город Афины возвратить богине его Минерве, под которою разумеется имп. Екатерина» (Об. Д., стр. 611).

Град Константинов Константину [83] Град Константинов Константину…  — «Константинополь подвергнуть державе великого князя Константина Павловича, к чему покойная государыня все мысли свои устремляла» (Об. Д., стр. 611).

И мир Афету водворить. [84] И мир Афету водворить…  — Афет (сын Ноя), по Библии, родоначальник арийского племени. Здесь Афет олицетворяет народы Европы.

Афету мир? — О труд избранный!

Достойнейший его детей,

Великими людьми желанный,

Свершишься ль ты средь наших дней?..

Доколь, Европа просвещенна,

С перуном будешь устремленна

На кровных братиев своих?

Не лучше ль внутрь раздор оставить

И с россом грудь одну составить

На общих супостат твоих?

Дай руку! — и пожди спокойно;

Сие и росс один свершит,

За беспрепятствие достойно

Тебя трофеем наградит.

Дай руку! дай залог любови!

Не лей твоей и нашей крови,

Да месть всем в грудь нам не взойдет;

Пусть только ум Екатерины,

Как Архимед, создаст машины;

А росс вселенной потрясет.

Чего не может род сей славный,

Любя царей своих, свершить?

Умейте лишь, главы венчанны!

Его бесценну кровь щадить.

Умейте дать ему вы льготу,

К делам великим дух, охоту

И правотой сердца пленить.

Вы можете его рукою

Всегда, войной и не войною,

Весь мир себя заставить чтить.

Война, как северно сиянье,

Лишь удивляет чернь одну:

Как светлой радуги блистанье,

Всяк мудрый любит тишину.

Что благовонней аромата?

Что слаще меда, краше злата

И драгоценнее порфир?

Не ты ль, которого всем взгляды

Лиют обилие, прохлады,

Прекрасный и полезный мир?

Приди, о кроткий житель неба,

Эдемской гражданин страны!

Приди! — и, как сопутник Феба,

Дух теплотворный, бог весны,

Дохни везде твоей душою!

Дохни, — да расцветет тобою

Рай сладости в домах, в сердцах!

Под сению Екатерины

Венчанны лавром исполины

Возлягут на своих громах.

Премудрость царствы управляет;

Крепит их вера, правый суд;

Их труд и мир обогащает,

Любовию они цветут.

О пол прекрасный и почтенный,

Кем россы рождены, кем пленны!

И вам днесь предлежат венцы.

Плоды побед суть звуки славы,

Побед основа — тверды нравы,

А добрых нравов вы творцы!

Когда на брани вы предметов

Лишилися любви своей,

И если без войны, наветов

Полна жизнь наша слез, скорбей, —

Утешьтесь! Ветры в ветры дуют,

Стихии меж собой воюют;

Сей свет — училище терпеть.

И брань коль восстает судьбою,

Сын россиянки среди бою

Со славой должен умереть.

А слава тех не умирает,

Кто за отечество умрет;

Она так в вечности сияет,

Как в море ночью лунный свет.

Времен в глубоком отдаленьи

Потомство тех увидит тени,

Которых мужествен был дух.

С гробов их в души огнь польется,

Когда по рощам разнесется

Бессмертной лирой дел их звук.