Онлайн чтение книги Изнанка неба The wrong side of the sky
Часть третья

17

На высоте трех тысяч футов кабину залил яркий солнечный свет. Я послал Китсона в салон посмотреть, какой ущерб самолету нанесли искатели сокровищ из каравана.

Похоже, что самолет довольно тщательно обыскивали: снимали даже половые щиты. Но все было проделано очень аккуратно. Кроме "Беретты" они прихватили с собой пару карт и кое-что из мелкого инструмента: ключи, отвертки и прочую мелочь. В шкафчике правда остались три снаряженных магазина от "Беретты", но очевидно из-за того, что завалились в самый угол.

Мою одежду всю переворошили, но все осталось на месте. Не тронули даже кожаную куртку. Конечно это не замша тонкой выделки, а простая кожанка на молнии, как у водителя грузовика. Я переодел форму, облачился в куртку и отправился в туалетную комнату. Там мне удалось буквально выжать из умывальника последние капли воды, чтобы привести лицо в порядок.

Порез был довольно аккуратный и неглубокий. Хозяин каравана хотел сделать на моем лице отметину, и это ему прекрасно удалось. Даже если его зашили, все равно остался бы заметный белый след три с половиной дюйма длиной, с которым мне придется ходить до конца моих дней. Но я сохранил свою жизнь, а хозяин каравана с ней расстался.

Усталый и голодный я вернулся в кабину, на моем лице уже выросла борода, как у пророка, но, пожалуй, немного опрятнее. Пока Китсон вел самолет, мне можно было немного расслабиться. Уже больше десяти лет нам не приходилось летать вместе.

Кен застыл словно в полудреме, только глаза следили за приборами, да руки лениво теребили штурвал. Состояние атмосферы было спокойным: никаких восходящих и нисходящих потоков, воздушных ям и прочих прелестей, которыми часто сопровождался полет над пустыней. За штурвалом сидел Китсон, а это говорило само за себя.

– А что ты скажешь, когда мы доберемся до Триполи? – неожиданно спросил он.

– Об этом особенно беспокоиться не приходится, – отозвался я. – Мне легко удастся их убедить, что груз был доставлен в Эдри, а на обратном пути возникли неполадки с мотором. Вынужденная посадка и ремонт заняли еще одни сутки. Так что у меня все сходится.

– Думаешь, они не будут связываться с Эдри, чтобы убедиться в правдивости твоей версии?

– Вряд ли. По документам мой груз состоял из деталей для бурильных установок. Конечно, меня могут заподозрить в переброске оружия в Алжир, но здесь с сочувствием относятся к алжирским повстанцам. Им вряд ли захочется копаться в этом деле, а то еще того и гляди, Франция снова обвинит их в потворстве контрабанде оружием. В этом никто не заинтересован, и если я буду строго держаться своей легенды, то меня оставят в покое.

– А как насчет истории с хозяином каравана и раненого охранника самолета?

– То же самое. Самое интересное, что они не являются гражданами Ливии: эти караваны, похоже, вообще ни к чему не относятся, это мешает торговле. На официальном уровне никто ничего не узнает, а местный полицейский будет держать язык за зубами. Самое серьезное наше преступление состоит в том, что мы стащили у полицейского оружие, а оно принадлежит государству.

– Забудем об этом, – сухо отрезал Кен.

– Это мои проблемы, старина, – удивленно посмотрел на него я. – С десяток лет мне приходилось летать в этих местах, и я знаю, что движет колесики этой машины.

– Извини.

– А как насчет тебя? – поинтересовался я.

– Я почти чист перед законом. Вот только одна неувязка: у меня есть ливийская виза, но нет отметки в паспорте о прибытии. Так что если мы приземлимся одновременно с каким-нибудь авиалайнером, то я смогу проскочить с потоком пассажиров.

Ну, с этим у него проблем не было. Даже после трех дней, проведенных в пустыне его одежда говорила о состоятельности своего владельца. Никто не станет задавать ему лишних вопросов.

– Нет проблем, – заверил я. – А как насчет "Вальтера".

– Я к нему привык и не собираюсь с ним расставаться. Как-нибудь проскочу.

Я вынул револьвер из-за пояса и взвесил его в руке. На раме нижнего барабана был грубо выбит номер, явно не имевший отношения к заводу производителю.

– Я стал довольно безалаберно относиться к оружию, но этот номер слишком явно говорит о его принадлежности, – с этими словами я выбросил револьвер из окна, стараясь не попасть в пропеллер. – Это уже третий, которого я лишился за последние три дня. Буду надеяться, что не последний.

Глаза Кена с любопытством смотрели на меня из-под нахмуренных бровей. Потом он рассеянно кивнул, наклонился вперед и начал свои манипуляции с радиокомпасом. Пусть возится, я сменю его несколько позже.

Нам оставалось два часа полета, а запас топлива в баках позволял нам продержаться в воздухе вдвое дольше. Но пока мне удалось перехватить радиообмен сообщениями между Идрисом и авиалайнером компании "Алиталия" от этого изобилия почти ничего не осталось. Я приурочил наше прибытие в аэропорт сразу после него, связался с контрольной башней и около восьми часов утра зашел на посадку.

Китсон спрыгнул на землю сразу же после того, как я заглушил двигатели моей машины и быстро зашагал прочь, а мне оставалось дожидаться дальнейшего развития событий. Моим гостем оказался еще один полицейский с великолепным белым ремнем и пустой кобурой. Я стал испытывать угрызения совести из-за того, что не сохранил для него тот револьвер.

– Могу я войти и увидеть сеньора такого-то? Сеньор такой-то (эта фраза должна была помочь мне принять правильное решение) пришел из полиции.

Я был удостоен чести оказать им визит, и мы пошли.

Полицейский, который меня дожидался в участке, оказался невысоким, темнокожим мужчиной в белой рубашке и серых фланелевых брюках. Он так и остался сидеть, облокотившись на руки, и стал рассматривать мой живот.

– Предъявите ваш паспорт, пожалуйста, – наконец заговорил он.

Я удовлетворил его любопытство, и страж порядка смог убедиться в абсолютной законности моего пребывания здесь. Затем он полистал его, чтобы выяснить, где мне удалось побывать до этого. Поскольку список был очень обширный, это занятие ему вскоре наскучило, и он отложил его в сторону.

– Вы были в Эдри?

– Да.

– Вы доставили свой груз в сохранности?

– Да.

– Могу я взглянуть на документы?

В ответ я вытащил пачку бумаг и передал их ему одну. Она была подписана мистером Паттерсоном. Добрый, старый Паттерсон. За последние десять лет его имя неизменно появлялось на нужных мне документах.

Сеньор внимательно изучал ее и удовлетворенно кивнул.

– Груз был тот же, что указан в документах?

– Понятия не имею. Я не сверял.

Впервые за все это время он внимательно посмотрел в мои глаза. Мне показалось, что по его лицу промелькнула слабая усмешка. События развивались в точном соответствии с правилами игры. Рекомендованные вопросы, требуемые ответы. Никаких копаний и обвинений, все как из учебника.

– Вот только один вопрос капитан Клей...

– Я внимательно слушаю.

– Когда два дня назад вы здесь были в первый раз, неожиданно с вашего самолета сошли два человека. Возможно вы сможете...

– Конечно. Одним из них был молодой ливиец. Раньше ему лететь не приходилось, и он был очень напуган. В последний момент парнишка не захотел взлететь совсем и выпрыгнул из самолета. Второй пилот спрыгнул за ним, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Парню было не по себе, и я предложил ему присмотреть за ним. Для такого короткого полета второй пилот просто не нужен.

– Конечно, конечно. Я все понимаю, – тут он снова улыбнулся.

– Вы не знаете, что с ним случилось? – поинтересовался я.

– С вашим вторым пилотом Роджерсом? Думаю, он остановился в отеле.

– Нет, с ливийским парнишкой?

– Боюсь, что ничем не могу вам помочь, капитан. Эта молодежь совсем отбилась от рук. Знаете, как это бывает.

Он снова посмотрел на меня, но на этот раз его лицо было непроницаемо. Затем полицейский чиновник вернул мне паспорт и сделал несколько быстрых пометок в блокноте.

Расследование принесло удовлетворительные результаты. Объяснения вполне аргументированы. Дальнейших шагов не предпринимать. Игра окончена. Ни погонь, ни злоумышленников, ни результатов. Оказалось, что мы оба играем в одной команде. Полицейский поднялся со стула.

– Спасибо за то, что смогли уделить мне немного времени. Мне жаль, что вы задержались и очень устали. Но здесь есть еще одна проблема: я полагаю, что джентльмен из афинской полиции хочет переброситься парой слов. Он уже должен был сюда подойти.

Такого поворота в правилах игры не было.

Он подошел к двери, открыл ее и кого-то позвал. Потом отошел в сторону и пропустил в комнату джентльмена из Афин.

– Капитан Клей познакомьтесь, сеньор Анархос, – с этими словами он вышел и закрыл за собой дверь.

Анархос был пониже меня ростом, но пошире в плечах и уже успел приобрести небольшой животик. Ему можно было бы дать на вид лет сорок пять: будь он моложе, то вряд ли мог рассчитывать на такое деликатное поручение за границей. У него было плоское, квадратное лицо и гладко зачесанные назад темные волосы.

Он носил мятый полотняный костюм кофейного цвета, кремовую рубашку и полосатый как неаполитанское мороженое галстук с квадратным концом. Очки без оправы довершали эту картину.

Мы пожали друг другу руки, при этом он немного улыбнулся и затем указал на стул, а сам присел и стал ждать развития событий.

Сеньор Анархос первым делом немного развернул свой стул так, чтобы тот занял вполне определенное положение. Потом извлек из своих карманов блокнот, ручку, пачку "Честерфилда" и большую хромированную зажигалку и начал раскладывать их на столе, как шахматист расставляет фигуры на шахматной доске. Затем он окинул взглядом комнату и прибавил к своей коллекции пепельницу.

Все вещи были аккуратно разложены, и несколькими движениями он создал вокруг себя привычное окружение и дал понять, что я являюсь здесь посетителем.

– Капитан, могу я взглянуть на ваш паспорт? – спросил он мягким, спокойным голосом, слегка утрируя шипящие звуки.

Я снова достал паспорт. Полицейский просмотрел последние страницы и отложил его в сторону.

– Вы знаете мистера Миклоса?

– Нашего агента? Да, конечно. Ведь он же давал мне груз, который я доставил сюда.

– Каков был характер этого груза?

– Запасные части для бурильных установок.

– Вы лично проверили его?

– Нет. Ящики были закрыты и на них уже были таможенные пломбы... греческой таможни.

Похоже, это его не смутило. Но тут он словно о чем-то вспомнил и схватил со стола пачку сигарет "Честерфилд".

– Извините меня, капитан. Мои манеры далеко не идеальны. Вы курите?

Я отрицательно покачал головой. Мне очень хотелось курить, но я не хотел казаться человеком, который жить не может без сигареты.

– Слишком сухо во рту, – заметил я. – Так чем я обязан такому вниманию? Что-нибудь не в порядке с грузом?

Он аккуратно положил пачку обратно на стол.

– Вполне возможно.

– Если Миклос подсунул мне контрабанду, я вернусь в Афины и вышибу ему зубы.

На его лице появилась печальная улыбка.

– Боюсь, что это уже невозможно. Мистера Миклоса убили.

Я застыл от удивления. Когда, по моему мнению, я пробыл в этом состоянии достаточное время, то решил поинтересоваться:

– Когда это случилось?

– В тот же день, когда вы улетели из Афин, а возможно незадолго до этого.

Я уставился на масляное пятно на моем колене и постарался изобразить на своей физиономии напряженную работу мысли.

– Мы вылетели около одиннадцати часов утра. Перед этим я заходил к Миклосу в контору. Что-то около десяти часов. Его на месте не оказалось.

Скорее всего сеньору Анархосу прекрасно известно, что я там был. Так что добровольное признание этого факта не только не причинит мне вреда, но и может оказать добрую услугу.

– Вы заходили в его контору?

– Только в приемную. Я постучал в дверь и не получил никакого ответа. Мне показалось, что его нет на месте.

– Вы никого там не видели?

– Нет. Ни секретаря, ни кого-нибудь еще.

– Но, может быть, кто-нибудь входил в дом или выходил на улицу?

– Никого.

Он сделал несколько пометок в своем блокноте.

– А что, существует какая-нибудь связь между этим грузом и убийством? – неторопливо заметил я.

Он снова улыбнулся и развел руками.

– Поскольку нам точно не известно, что это за груз (если, конечно, это не были запасные части для бурильных установок), то мы не можем проследить никакой связи.

Сеньор Анархос сделал паузу, но вскоре понял, что помощи от меня не дождется.

– Откуда прибыл груз? – наконец спросил он.

– Миклос утверждал, что он долго провалялся на складе с тех пор, как его привезли из Ирака.

– А его не могли привести с островов, например с Циклад?

Теперь мне уже отчаянно хотелось курить.

– Об этом мне ничего не известно. Да и как я мог бы узнать об этом?

– Ну, ведь Миклос вел активную торговлю с Цикладами, разве не так?

– Понятия не имею – чистосердечно признался я.

– А ведь днем раньше вы приземлялись на Саксосе?

– Да, но Миклос не имеет к этому никакого отношения. Для этой поездки меня нанял совсем другой человек.

– А мистер Китсон был знаком с Миклосом?

– Точно сказать не могу, но это маловероятно.

Он снова что-то отметил в своем блокноте. Затем его заинтересовала причина моего визита к Миклосу перед вылетом из Афин. Как мог, я объяснил, что агент собирался дать мне новую таможенную декларацию, вместо той, что он мне передал парой дней раньше. Но поскольку я его не нашел, то пришлось воспользоваться старой.

После этого мой собеседник стал интересоваться порезом на моей левой щеке. Я повернулся так, чтобы ему было легче его рассмотреть и убедиться в его недавнем появлении, а затем рассказал, как во время ремонта двигателя в пустыне я поскользнулся и налетел на острый заусенец крышки капота.

Он проглотил все это не моргнув глазом и скорее всего не поверив ни единому слову, но пунктуально занес мои ответы в свой блокнот. Это был хороший полицейский, а может быть даже очень хороший, но здесь он был за границей и мог не верить чему угодно, но при первой же попытке выяснить чем занимался в Ливии капитан Клей, он просто упрется лбом в глухую стену. Большое спасибо, но мы все это уже выяснили и у нас нет никаких оснований не верить словам капитана Клея. Трик ис-слама и не хлопайте за собой дверью.

Меня еще раз поблагодарили за мое потерянное время, по поводу пореза посоветовали обратиться к врачу и проводили до двери.

– Мне кажется, что из Рима я летел одним рейсом кое с кем из ваших друзей. Набоб Тангабхадры, если не ошибаюсь и пара его очаровательных секретарей, – сказал он на прощание.

По отношению к Хертеру слово "очаровательный" имело слабое отношение.

– Так что теперь я буду себя чувствовать в Триполи как дома, – сказал я и пожелал про себя, чтобы этого не случилось.

18

Во всей Северной Африке нет города аккуратнее, чем Триполи, и конечно же, скучнее его тоже не найти. Просторные главные улицы застроены высокими и внушительными общественными зданиями, какие можно встретить во многих городах Италии. За ними теперь построили большие, прямоугольные, многоквартирные дома для американских семей, работающих на авиабазе. Западная часть города является арабской, которую еще называют Мединой, с ее узкими улочками, темными дверными проемами и шишковатыми стариками, поднимавшими невообразимый шум своими медными инструментами. Но они оставляют странное впечатление, словно кто-то нанял их сидеть там только потому, что видел нечто подобное в Марокко, а затем решил, что это зрелище несколько оживит для туристов местный колорит.

По городу можно разъезжать в легкой коляске, запряженной лошадью. А из аэропорта сюда можно добраться на крайслере последней модели.

Во время поездки на этом такси неплохо поразмышлять о здравом уме политиков из Вашингтона и Уайт-холла, ежегодно раскошеливающихся на восемь миллионов фунтов стерлингов для поддержания платежеспособности Ливии и позволяющих выбрасывать эти деньги на крайслеры.

Я зарегистрировался в прибрежном отеле, бросил в коридоре свою сумку и узнал адрес врача-европейца. Им оказался суетливый маленький француз с чувствительными пальцами и подозрительным взглядом. Он не поверил ни единому слову из моей истории с заусенцем на капоте, в этой стране ему приходилось иметь дело с ножевыми ранениями, но сразу же наложил на нее восемь стежков, заклеил пластырем и дал мне коньяку, чтобы привести в чувство.

После этой операции развеялись все мои надежды на сытный завтрак, так что я вернулся в отель и поднялся в свой номер. В таких отелях сотни комнат, но все они как две капли воды похожи друг на друга. Там есть место, чтобы переодеться, прилечь и не больше. Ну, а если ты достаточно богат, и этот скудный набор гостиничного комфорта тебя не устраивает, то лучше остановиться в "Уаддане" вверх по дороге. Но в тот момент все мои потребности ограничивались желанием выспаться и к черту всякие переодевания.

Окна в комнате выходили на солнечную сторону и от этой духоты меня во сне мучили кошмары. В два часа дня я проснулся, чуть не разорвав на куски подушку. Мне снова приснилось, как нож раскромсал мою щеку. Я дополз до крошечной ванной комнаты, которой мне можно было пользоваться наряду с обитателем соседнего номера, смыл пот с лица, осторожно побрился и спустился в бар. Две большие порции виски, и оставшуюся часть дня я проспал без сновидений.

Китсон разбудил меня в пять часов. Чтобы открыть ему дверь, мне пришлось встать с постели, но я закурил сигарету и плюхнулся обратно.

Кен окинул взглядом комнату и поморщился.

– Для международного вора, специализирующегося по драгоценным камням, ты слишком много времени валяешься в постели, – заметил он.

По его виду можно было догадаться, что он уже успел пройтись по магазинам, и теперь на нем были легкие, серые, фланелевые брюки, бело-голубая, полосатая итальянская рубашка и серебристый шелковый галстук. Конечно, это совсем не то, что можно было купить у Бриони в Риме, но несомненно самые лучшее из того, чем располагал Триполи. Кен присел в ногах кровати и закурил.

– Его Превосходительство тоже находится в городе, – процедил он.

– Я знаю.

– И по какой-то причине здесь появился греческий полисмен.

– Мне об этом тоже известно. Убили нашего агента в Афинах.

– Серьезно? Ну, для человека, который большую часть времени проводит лежа на спине, ты довольно неплохо информирован. Не ты ли убил этого типа из Афин?

– Дай мне заглянуть в свой дневник, и тогда я смогу удовлетворить твое любопытство. Ах, да, это не я.

– Но у греческой полиции другое мнение? Это очень усложнит дело?

– Нет, убийцей они меня не считают. По-крайней мере, у них нет для этого оснований.

– Я очень надеюсь, что ты прав. Между нами говоря, когда ты вернулся в город с трехдневной щетиной, то я бы арестовал тебя за любое, еще не раскрытое преступление. Но это только мое мнение.

– Черт побери, – огрызнулся я. – Для человека, который официально числится погибшим, но несмотря на это расхаживает по городу с "Вальтером" за поясом, ты умеешь говорить довольно неплохо.

Китсон похлопал себя по животу.

– При мне нет никакого оружия, а завтра я смогу пойти на пляж, заявить, что просто приплыл из Греции, и буду чист перед законом.

– В самом деле? – я сбросил свои ноги на пол. – Кстати, а как Его Превосходительство относится к тому, что ты болтаешься вокруг с таким опасным оружием, или же ему ничего неизвестно об этом?

– Набоб любит окружать себя вооруженными людьми, пока они находятся у него на содержании. Сам он к оружию не прикасается, но чувствует себя безопаснее, если его подчиненные вооружены.

Я кивнул ему и отправился в ванную комнату. Оживленная беседа способствовала некоторому прояснению моих мыслей, а тепловатая вода из-под крана окончательно привела меня в чувство. На пороге появился Китсон и облокотился о дверной косяк.

– Тебе не повстречался мой напарник? – полюбопытствовал я.

– А вот это уже настоящий вопрос, который говорит о том, что ты знаешь далеко не все. Твой смышленый паренек, Роджерс, если мне не изменяет память, сегодня утром улетел с нашим другом Хертером в Эдри. Им не терпится узнать, чем ты там занимался?

– Черт их дери, – пробормотал я и отбросил в сторону полотенце.

– Когда они поймут, что там тебя никогда не было, то смогут сильно подмочить твою репутацию в отношениях с властями, не так ли?

Я закурил еще одну сигарету.

– Мне так не кажется. Полицейских эта история вполне устраивает, и они будут придерживаться моих показаний ровно столько, сколько мне нужно.

– Его Превосходительство обладает большим влиянием.

– Только не в этом городе. Бейрут, Афины – вот его сфера влияния, а здесь ему потребуется еще много времени, чтобы купить источники информации и получить возможность реально влиять на события. Но сам по себе Триполи ему безразличен, так что здесь он только как частное лицо.

– Он мусульманин, – недоверчиво возразил Кен.

– С арабами этот номер не пройдет. Он действительно мусульманин, но не того сорта. Местные ненавидят их еще сильнее, чем христиан и иудеев.

– Хотелось бы верить, что ты прав, – отозвался Китсон. – Ну, так куда мы направляемся?

– Пора подумать о еде. За последние сутки мне было просто не до нее.

– Еще слишком рано, – он посмотрел на наручные часы. – Точнее говоря, в это время неплохо пропустить стаканчик в баре. Заканчивай одеваться, а я вызову какой-нибудь транспорт.

– Первым делом мне надо поесть, – твердо заявил я.

– Ты меня расстраиваешь, – укорил меня Китсон. – Ладно, загляну после обеда. Не тяни резину: тебе еще надо повозиться с топливным баком.

Я просто кивнул ему головой.

Накрывать к обеду здесь начнут не раньше, чем через полчаса, идти в другое место у меня никакого желания не было, так что мой поход закончился в баре. Места здесь было побольше чем в номере, но принцип оставался все тот же. В одной комнате можно было купить выпивку и заняться ей в соседней комнате, где и сгрудились все посетители.

За одним из столиков молодой Роджерс размышлял о чем-то над бокалом пива. Я взял два двойных виски и подошел к нему. Он тут же вскочил и едва не перевернул стол.

– Мой Бог, – пробормотал второй пилот. – Я думал, что ты пропал.

– А ты здесь организуешь мои розыски, – я присел рядом и протянул ему бокал с виски.

– Что у тебя с лицом? – удивился он.

Мне снова пришлось повторить историю с капотом, но это был первый случай, когда ее правдивость не вызывала никаких сомнений. Его терзали совсем другие мысли. Роджерс вытащил несколько телеграфных бланков и бросил на стол.

– У нас неприятности, Джек, – он ткнул пальцем в пачку бланков; их было пять, все они были от Хаузера, и их текст был словно написан под копирку. Его очень интересовало где мы находимся, чем занимаемся и какую это может принести прибыль?

– Я не решался ему ответить, – расстроено сказал второй пилот. – Даже не знал, что и сказать. А тут еще из-за того, что убили Миклоса, тобой интересовался греческий полицейский.

– Мне об этом уже известно. Лучше займись ответом нашему приятелю Хаузеру.

– И что я напишу?

– Задержались в пустыне из-за неисправности генератора. В настоящее время вернулись в Триполи, занимаемся ремонтом. С наилучшими пожеланиями, подпись.

– Именно так и обстоит дело?

– Более-менее.

Он в задумчивости продолжал внимательно изучать верхнюю крышку столика.

– Мне это не нравится, Джек. Не хотелось бы затрагивать эту тему, но мне чертовски хочется понять, что происходит?

– Послушай Тони, – начал я после того, как приложился к бокалу, – почему ты не остался в Афинах? Боли в животе и все такое дали бы тебе возможность спокойно отдохнуть несколько дней. Я проведу здесь еще пару дней, без "Дакоты" мне не обойтись. Так что тебе лучше было бы внезапно заболеть и не забивать голову этими проблемами.

– Я просто не мог сделать этого, – не отрывая глаз от стола, сдавленно прошептал Роджерс. – В конце концов мы оба работаем на Хаузера и не можем... – тут он расстроено махнул рукой и виновато заглянул мне в глаза.

Он был прав, а я нет.

Но дело слишком далеко зашло, чтобы мне можно было признаться в этом прямо сейчас. Я покончил со своим виски и просемафорил бармену.

– О'кей, сегодня уже слишком поздно, чтобы думать о вылете. Тем более мне нужно основательно проверить двигатели, а ты в этом разбираешься слабо, так что расслабься и отдыхай. Закажи себе еще один скотч.

– Я лучше отправлю телеграмму, – возразил мой напарник. С этими словами он направился к выходу и даже не вернулся к обеду.

К этому времени все мое воображение было так занято стейком, что я совсем забыл, где нахожусь. В Триполи едят только телятину или вообще ничего, но им повезло, и у них появился очень непривередливый клиент. Он мог бы съесть самого шеф-повара с официантом на закуску.

Я заказал суп, эскалоп по-милански, сыр, мороженое и кофе. Затем официант предложил принести коньяк, но я уже успел ознакомиться с продукцией ливийского коньячного производства и отказался. В это время дверь открылась и в зале появился Хертер.

– Принесите кьянти, – сказал я официанту и приятно улыбнулся личному секретарю Его Превосходительства.

– Где ты был? – рявкнул он так, что вряд ли можно было найти в округе человека, который его не услышал.

– Не стоит так громко обсуждать дела своего работодателя, – остановил его я. – Присядь за столик, выпей со мной и расскажи мне, что ты делаешь в Триполи.

Он сел рядом, наклонился ко мне и тихо буркнул: – Мы тебя искали.

– Это очень замечательно с твоей стороны. Но зачем?

– Потому, что к тебе попала часть собственности Его Превосходительства. Что ты с ней сделал?

– У тебя есть доказательства? – с невинной физиономией сказал я.

Официант принес мою выпивку, а мой сосед стал закипать от злости.

– Нам известно, что эти вещи попали к тебе в руки, – начал Хертер сразу после ухода официанта, – а теперь скажи мне...

– Если ко мне попало хоть что-нибудь из собственности набоба, – прервал я его, – то несомненно верну все обратно. Только мне нужно будет убедиться в том, что это действительно принадлежит ему.

Мой собеседник был не готов к такому повороту событий. Он подозрительно посмотрел на меня и, наконец, обрел дар речи.

– Я передам твои слова Его Превосходительству. Оставайся в отеле, и я обязательно свяжусь с тобой, – с этими словами Хертер встал и промаршировал к выходу. Официант отвесил ему несколько насмешливый поклон, а затем попытался поймать дверь, но она уже с шумом захлопнулась.

Я допил свой бокал, расплатился по счету и не спеша отправился в бар. Визит Хертера мог означать только то, что меня скоро снова захватит круговорот событий, а я надеялся провести еще одну спокойную ночь и хорошенько все обдумать. Вот тогда игра пойдет по моим правилам.

Драгоценности в стосемидесятигаллонном топливном баке были в абсолютной безопасности. Две пригоршни ювелирных украшений занимали не слишком много места, и была нужна абсолютная уверенность, что они именно там и есть, чтобы заняться выуживанием этого богатства при помощи куска изогнутой проволоки. Да и вряд ли кто-нибудь мог осмелиться возиться у моего самолета на глазах у работников аэродрома.

Ни Роджерса, ни Китсона в баре не оказалось. Первый из них меня не волновал: он мог спокойно продолжать испытывать угрызения совести и сожалеть по поводу отсутствия лицензии на ремонтные работы, но до разговора с набобом мне нужно было переговорить с Китсоном.

В этом отеле он не останавливался, так что я попросил дежурного найти мне такси. Довольно быстро они разыскали еще один "крайслер". Одним из немногих излишеств, которые мог себе позволить был небольшой сад перед входом: тридцать ярдов пальм вперемежку с кустами и полукруглая дорожка, подходившая к центральному входу. Но ее построили гораздо раньше, чем у них появились двадцатифутовые лимузины, так что если ты брал "крайслер", то сначала тебе предстояла небольшая прогулка.

Первым делом мы съездили в "Уаддан", где разместился Его Превосходительство со своей свитой, затем в "Гранд", потом еще в пару мест и наконец нашли пристанище Китсона. Но его в номере не оказалось, и мы перенесли наши поиски в бары. Это предприятие было не столь безнадежно, как могло показаться на первый взгляд: в Триполи не так уж много мест, где подают приличную выпивку. Вероятнее всего он будет держаться подальше от самых шикарных, чтобы не столкнуться с набобом, но вряд ли Китсон отправится из-за этого в какую-нибудь паршивую забегаловку.

Мы побывали в четырех барах из тех, что мне были известны, и еще в трех, но по предложению водителя, но все было напрасно. Оставался только бар аэропорта, да английский и американский офицерские клубы. Чтобы получить туда приглашение, может уйти несколько дней, так что выбора у меня не оставалось. Но туда можно было позвонить по телефону. Уже темнело, время близилось к девяти и мы вернулись к отелю.

По поводу размеров оплаты за проезд в столь роскошном лимузине представления у моего водителя были весьма туманными, и мы еще долго пререкались, стоя на дорожке. Наконец, мне удалось сбить цену до двойной по сравнению с тем, во что обошлась бы такая поездка в Париже. Я расслабился и направился к входу отеля.

В кустах раздался треск, и что-то просвистело над моей головой. Мне пришлось упасть на дорожку и отползти под прикрытие куста. Прозвучало еще два выстрела и торопливые, убегающие шаги. Я не торопился с места и очень сожалел, что ничего не сохранил из того оружия, которое постоянно попадало мне в руки за последние три дня.

Этот шум не привлек ничье внимание. Стрельба из малокалиберного пистолета на открытом воздухе вряд ли может собрать толпу зевак. Но мой противник явно торопился. Если бы он выждал еще секунд десять, пока я не пройду самый темный участок дорожки, и не стал целиться в голову, а просто стрелял по силуэту, то он несомненно уложил бы меня на месте.

Я встал на четвереньки и по кустам добрался почти до самых ступенек, потом проскользнул в коридор и сразу отправился в бар за бокалом шотландского виски. Меня не так-то уж просто вывести из равновесия, но и стреляют в мою персону тоже не очень часто.

Виски поставил меня на ноги и привел в номер. Я осмотрел ссадину на левой ладони, порез на правом колене, который перепачкал мой новый летний костюм, и синяк от ключей на бедре, потом помылся, переоделся в летную форму и вернулся в коридор, чтобы позвонить по телефону.

Мне удалось выяснить, что и в аэропорту Китсона не было, но там мне оставили приглашение посетить в десять часов Его Превосходительство.

У меня в запасе оставался почти целый час, который можно было скоротать за рюмкой виски, но вспомнил недавнее происшествие и ограничился кока-колой. После этого я озадачил дежурного просьбой найти мне такси, которое могло бы подъехать прямо к подъезду. Он недоверчиво посмотрел в мою сторону, но уже через десять минут у ступенек лестницы остановился "рено". Мы рванули с места с такой скоростью, что на этот раз мой противник не попал бы даже в машину.

19

Набоб занимал на втором этаже апартаменты из трех комнат. Лакей в униформе объявил по телефону о моем появлении, провел меня до дверей, И Хертер впустил меня в зал.

Это было довольно большое помещение с высокими потолками и обилием гипсовой лепнины, окна занавешивали тяжелые красные портьеры, а в каждом удобном месте стояла настольная лампа или торшер. Хертер удивительно удачно вписывался в этот интерьер, оставалось только нацепить ему на пояс саблю и в окне покажутся огни Европы четырнадцатого года.

Сабли у него не было, но правый карман его пиджака очень сильно оттопыривался. Проходя мимо я как бы случайно задел его рукой. Хертер отшатнулся в сторону и смерил меня взглядом. В своей форменной рубашке и брюках я был как на ладони, и с первого взгляда можно было понять, что у меня под руками оружия не было.

Его Превосходительство и мисс Браун в комнате еще не появлялись, но на одном из небольших столиков стоял поднос с бутылками. Я не стал дожидаться приглашения и сделал себе виски с содовой, а Хертер молча следил за моими манипуляциями.

– Ну, – нарушил я молчание, – Его Превосходительство появится здесь или ты его заменишь?

– Его Превосходительство придет сюда, как только будет готов. А ты пока можешь присесть.

Я отхлебнул из своего бокала, но остался стоять.

– Ты больше не будешь предпринимать попыток отправить меня на тот свет? – полюбопытствовал я. – Мне даже казалось, что тебе стоило позаботиться, чтобы со мной ничего не случилось... или же я ошибаюсь?

– Да ты никак напуган? – озадаченно пробормотал Хертер.

– В некотором роде. Каждый человек может чего-нибудь испугаться, – тут меня осенило. – Ведь тебе же не нужно заставить поверить меня в то, что ты добиваешься моей смерти, даже если ты просто хотел бы меня напугать?

Выражение недоумения на его лице достигло своих крайних пределов.

– Не обращай внимания, – успокоил я, – это не для средних умов.

Пожалуй для Хертера понять все это будет слишком непосильной задачей. Я снова приложился к бокалу и закурил сигарету, а через некоторое время в комнату вошел набоб. На нем была неизменная рубашка с короткими рукавами, серые фланелевые брюки и открытые марокканские шлепанцы. Он бросил в мою сторону резкий взгляд и потом посмотрел на напитки. Хертера словно ветром сдуло, и в следующую секунду он уже смешивал для него бренди с содовой. Набоб взял бокал из его рук, поблагодарил и повернулся ко мне.

– Очень любезно было с твоей стороны откликнуться на мое приглашение, капитан. Садись пожалуйста и чувствуй себя свободно.

Мы сели в кресла с шелковой обивкой, а немец сделал круг и встал у его правой руки.

– Мне кажется, в твои руки, капитан, попали драгоценности, которые мы разыскиваем. Я расцениваю твой визит, как свидетельство твоего намерения вернуть все вещи их законному владельцу.

– Давай посмотрим на это следующим образом: возможно мне кое-что о них и известно. Но мне нужны какие-то гарантии, что это именно то, что вы ищете. Кроме того, найти их оказалось нелегким делом и потребовало некоторых расходов.

– В том, что все эти драгоценности принадлежат Его Превосходительству, не может быть никаких сомнений, – тут же заявил Хертер.

– Ну, тогда вам не составит труда дать их примерное описание, – улыбнулся я, – и тогда все встанет на свои места.

Эта проблема их явно озадачила. Им не хотелось делиться со мной информацией. Тем более, что для подтверждения своей правоты нужно было дать описание более пятидесяти украшений, ведь по словам Китсона они занимали два ящика из-под патронов.

– Я уверен, что смогу удовлетворить твое любопытство и доказать их принадлежность, капитан. Сколько их там было? – нарушил наконец молчание набоб.

– Около десяти или что-то вроде того, – не долго думая выпалил я.

Он серьезно кивнул.

– Мне кажется, ты упоминал о расходах и некоторых трудностях по их поиску. Как ты это оцениваешь?

– Трудно сказать. Дорожные расходы были невелики, но трудностей хватило с избытком: мне чудом удалось избежать смерти, а это с трудом поддается оценке. Но тогда, в Афинах, речь шла о небольшом проценте в качестве вознаграждения. Как вы его оцениваете?

– Это будет зависеть от ценности твоей находки, – ответил Его Превосходительство.

– Возможно мне удается помочь вам в этом вопросе, – предложил я свои услуги. – По самым умеренным ценам они будут стоить не меньше двухсот тысяч фунтов.

В комнате воцарилось напряженное молчание, которое спустя некоторое время нарушило саркастическое замечание набоба.

– Так наш капитан еще и является экспертом по ювелирным изделиям?

– Не претендую на это, но некоторый опыт у меня есть. Кроме того, я говорил о их рыночной стоимости, и это легко проверить. Стоит мне только где-нибудь продать эти украшения, а вам выкупить их обратно. Тогда не останется никаких сомнений в их истинной стоимости.

Снова наступила утомительная пауза. Хертер подался немного вперед, наморщил лоб и только зрачки бегали за стеклами его очков.

Его Превосходительство посмотрел на него, покачал головой и протянул ему пустой бокал. Его секретарь сразу склонился над подносом с бутылками.

– Так какое вознаграждение ты счел бы для себя достаточным? – спросил набоб.

– Небольшой процент? Я считаю, что пять процентов – это достаточно скромно, а это составит десять тысяч фунтов.

Хертер наполнил бокал и протянул Его Превосходительству. Они обменялись взглядами и набоб посмотрел на меня.

– Возможно пора уже пригласить войти нашего гостя?

От этих слов немец буквально просиял, быстро вышел в коридор и закрыл за собой дверь.

– Как ты находишь Триполи, капитан? – любезно поинтересовался набоб и приложился к бокалу.

– С моего последнего приезда сюда здесь ничего не изменилось.

– Ах, да, по роду своей работы тебе часто приходится бывать в этих местах.

– Да, вы правы. А как поживает мисс Браун?

– Очень хорошо, – сказал он и нахмурился, глядя на свой бокал с бренди.

Дверь распахнулась, и на пороге появилась улыбающаяся физиономия Юсуфа. На нем был все тот же джинсовый костюм, вот только с момента нашей первой встречи он успел поистрепаться, чего нельзя было сказать о его нахальной ухмылке.

Не знаю, насколько мне это удалось, но я постарался придать своему лицу самое бесстрастное выражение.

Хертер притворил за собой дверь и снова застыл у руки своего хозяина.

– Мне кажется, вы уже раньше встречались? – приятным голосом произнес набоб. Вся троица буквально светилась от счастья. Только один человек не разделял всеобщего веселья, и этим человеком был я.

– Встречались. Ну и что из того? – спокойно бросил я.

– Мы нашли мистера – э... – Юсуфа в Эдри сегодня днем. Он смог нам кое-что сообщить о твоих приключениях в Мегари, и нам это показалось интересным. Кроме того, ему удалось сообщить про твой визит, который ты нанес перед отлетом из Афин. А в свете того, что этот греческий джентльмен из греческой полиции рассказал нам во время полета из Рима, это может показаться просто очень интересным.

Его Превосходительство умолк, а атмосфера всеобщего ликования достигла своего апогея. Они приготовили мне большой Рождественский сюрприз, и процесс распаковки доставлял им массу удовольствия.

– Похоже, – снова начал набоб, – что человек, который занимался этими драгоценностями в Афинах, был убит еще до твоего отлета. Точнее как раз перед твоим отлетом. А Юсуф рассказал нам, что ты как раз в это время заходил к нему в контору. А в Мегари Юсуф узнал в твоем оружии пистолет этого человека.

Вот это и был сюрприз: этим убийцей оказался я сам.

Они внимательно смотрели на меня и ждали, когда, побледнев от ужаса, я упаду на колени, начну взывать о пощаде и сваливать все на случайный выстрел во время борьбы (естественно, это больше никогда не повторится), а в доказательство искренности моих слов мне останется вернуть все драгоценности.

Я осушил свой бокал и поднялся на ноги. Юсуф быстро засунул правую руку под куртку и застыл в этой позе.

– У меня совсем пересохло в глотке, – хрипло пробормотал я и пошел к подносу с бутылками. Так мне удалось подойти на расстояние вытянутой руки к улыбающемуся Юсуфу.

Я плеснул в бокал немного виски с содовой, но, когда ставил обратно сифон с водой, то опрокинул бутылку виски. Юсуф посмотрел на нее и в ту же секунду оказался у меня в руках. К тому времени, как я заломил этому арабу за спину правую руку, немец уже вытащил свой громадный черный "Парабеллум".

– Оставь это, – быстро сказал я. – Я не собираюсь никого убивать.

Обстановка накалилась. Они уже почти считали меня убийцей, а Хертер был уже готов продырявить меня из своей пушки, даже не смотря на то, что между нами оказалась фигура Юсуфа. Из такого оружия он мог бы легко свалить нас одной пулей при первых же признаках угрозы для жизни его хозяина.

Я залез парню под куртку и вытащил из-за пояса небольшой пистолет калибра 0, 22, украшенного золотой инкрустацией и отделанной слоновой костью рукояткой. Потом понюхал ствол, бросил его на кресло рядом с немцем и отпустил Юсуфа.

– В меня сегодня вечером стреляли. Это случилось буквально в нескольких шагах от моего отеля часа через два после нашей встречи, – объявил я. – Три выстрела из малокалиберного пистолета. Понюхай ствол вот у этого.

Хертер осторожно нагнулся, взял в руки небольшой пистолет и зло посмотрел на араба.

– Юсуф уже грозился меня убить и при первой же возможности попытается снова. Но не стоит забывать, что только одному человеку известно местонахождение этих драгоценностей. Если я умру, то они будут потеряны для вас навсегда. Получше присматривайте за своим парнем или я не буду иметь с вами никакого дела.

Немец спрятал свой "Парабеллум" в карман, разрядил маленький пистолет и вынул из обоймы два оставшихся в ней малокалиберных патрона.

– Из этого пистолета сделали три выстрела, – рявкнул он на Юсуфа. – Ты пытался убить капитана Клея.

– Юсуф слишком опасный питомец, чтобы держать его в доме, – заметил я. – Держу пари, что парень далеко не все рассказал о своих приключениях в Мегари. Он убил там своего хозяина, а час назад и меня смог спровадить на тот свет, если бы не стал целить в голову в такой кромешной темноте.

– В следующий раз у меня получится лучше! – лицо Юсуфа пылало злобой. – Уж тогда я все сделаю наверняка!

Тут я нанес ему удар в челюсть и вложил в него все восемьдесят килограммов своего веса помноженное на искреннее желание врезать ему по физиономии. Его голова дернулась из стороны в сторону, тело сложилось пополам и араб осел на пол. После этого на ковре появилось еще одно затейливое украшение.

Хертер снова потянулся за своей пушкой.

– Успокойся. Просто подошла моя очередь врезать кому-нибудь. Он уже не в первый раз напрашивается. Так о чем это мы? Ах, да, я собирался налить себе выпивку.

Почти вся бутылка шотландского виски уже вылилась на ковер. Я взял новый бокал, смешал немного бренди с содовой и вернулся в свое кресло. Все затихло, и дух рождественского сюрприза стал быстро выветриваться.

– Ну, – нарушил я молчание. – Мне кажется, мы обсуждали детали нашей сделки. С вашей стороны было высказано предположение о том, что Миклоса убил я. Не буду разуверять вас в этом заблуждении, так что давайте посмотрим, сможете ли вы сделать на этой основе деловое предложение.

Набоб взял себя в руки и перевел дыхание.

– Я не отдавал Юсуфу приказа убить тебя, – сказал он, – и искренне сожалею о случившемся.

– Ну, пока еще ничего серьезного не произошло, и я также присмотрю, чтобы до завершения нашей сделки ничего не случилось.

– Да, да, конечно, – он глубоко вздохнул. – Тем не менее, капитан, все-таки мне кажется, у тебя нет особого желания увидеть тот пистолет в руках греческого детектива. В конце концов, эта улика может свидетельствовать против тебя. Но поскольку мы говорим здесь о сделке, то я предлагаю отдать тебе пистолет в обмен на драгоценности.

– Конечно, – подтвердил я, глядя на Хертера. – Теперь вы находите эту идею вполне разумной?

Они оба словно окаменели. Конечно, личный секретарь всего-навсего лишь наемный работник, и не ему судить о справедливости сделки, которую заключает его работодатель.

– Это к делу не относится, – заметил набоб.

– Но ты не будешь возражать против этого? – поинтересовался я у Хертера.

– Конечно нет.

– Хорошо. Просто мне хочется, чтобы сделка устраивала все стороны. Ну, тогда остается уладить вопрос с затратами времени и некоторыми трудностями, которые выпали на мою долю. Фактически, если бы я действительно убил Миклоса, то это только доставило мне неприятностей. Но если у вас другое мнение по этому поводу, я возражать не буду. Так что вознаграждение за все трудности, выпавшие на мою долю, оценим в пять тысяч фунтов плюс пистолет.

– Мне кажется, что ты недооцениваешь серьезность наших намерений, капитан, – нахмурился Его Превосходительство. – Если мы передадим это оружие в руки этого греческого полицейского...

– Мне понятен ход ваших мыслей, и я абсолютно серьезно отношусь к этому вопросу. Но как бы то ни было, мы находимся в Ливии, и все чего может здесь греческий полицейский – это начать добиваться моей выдачи, но пока у меня с местной полицией сложились нормальные отношения. Так что остановимся на пяти тысячах. Фактически я предлагаю вам пять тысяч за пистолет и не думаю, что кто-нибудь еще может вам сделать более выгодное предложение. Остановимся на этом.

– Я должен обдумать это еще раз, – раздраженно нахмурился набоб.

– Хорошо, – милостиво согласился я и улыбнулся. – Вам больше не доводилось узнать что-нибудь новое о Кене Китсоне?

Они снова застыли с каменными лицами. Упоминание о Китсоне в этой компании стало неуместным.

– Насколько нам известно, новых обломков на этом месте больше не обнаружили, – наконец просветил меня Его Превосходительство.

– Да, дела, – грустно сказал я. – Он был моим старым другом. Мне очень неприятно, что все так случилось: этот полет без разрешения, несчастный случай. Почти как у преступника. Я хотел бы, чтобы его имя осталось незапятнанным.

Набоб поморщился, и Хертер взял инициативу в свои руки.

– Его Превосходительство не желает говорить о мистере Китсоне.

– Это его право, – возразил я. – Мне просто хочется полностью обсудить условия этой сделки. Мне нужно два письма, датированных за день до вылета Китсона из Афин. Одно освобождает его с момента окончания следующего дня от обязанностей выполнения контракта, при этом обе стороны не имеют к друг другу никаких претензий. А второе разрешало ему произвести последний полет. Скажем так, что Вы отправили его в Триполи, произвести необходимую подготовку для вашего визита. Оба письма за вашей подписью.

Набоб с хмурым выражением лица стал рассматривать свои ноги.

– Конечно все это глупые сантименты, – пояснил я, – но тем не менее представляет большое значение для друзей, родственников и всех тех, кому небезразлично его честное имя. Так что пусть они станут завершающим штрихом нашего соглашения, хорошо?

– Ты совсем забыл, – рявкнул Хертер, – что мы можем отдать пистолет греческому детективу.

– А ты забыл, что мы находимся в Триполи, а не в Афинах.

– Рано или поздно тебе придется побывать в Афинах, капитан, – заметил набоб. – Это часть твоей работы.

– Совершенно верно, это очень проницательно с вашей стороны. Но эти письма для вас совсем ничего не будут стоить. Мне все еще кажется, что мы заключим соглашение на предложенных условиях, – я поставил свой бокал на стол и кивнул им обоим. – Спокойной ночи, Ваше Превосходительство. Спасибо за угощение.

Я перешагнул через Юсуфа, который начал подавать признаки жизни, подошел к двери и вышел.

20

Я зашагал по направлению к своему отелю. Вряд ли кто-нибудь еще мог сегодня покушаться на мою жизнь. Трудно было поверить, что Хертер сможет контролировать Юсуфа, ведь тот был у себя дома, но в этот вечер стрельба для него закончилась.

Когда я поинтересовался у дежурного почтой на свое имя, он отрицательно покачал головой и с завистью посмотрел в мою сторону. Я ничего не понял, пожелал ему спокойной ночи и поднялся к себе в номер.

Стоило мне только взяться за ручку двери, как я заметил под ней полоску света. Я инстинктивно прижался к стене и затаил дыхание. Покушения заставляют очень осторожно относиться к возможным сюрпризам.

Такие мысли ни к чему хорошему привести не могут, кроме того, противник мог просто затаиться в темноте коридора, и теперь я был у него как на ладони. Так что я все-таки решил, что это может быть Роджерс, и вошел в номер.

Моего напарника там не оказалось, но на моей постели свернулась калачиком мисс Браун и читала журнал. Она подняла голову и улыбнулась.

– Привет. А я тут тебя заждалась.

– Да, – медленно процедил я, – все так и есть.

– Входи и закрой дверь. Хочешь выпить?

– Да, я хотел бы выпить, – ответил я и подумал, что старина Джек Клей удивительно яркий собеседник, потом закрыл дверь и увидел, как она привстала с постели, чтобы налить мне виски в стаканчик для зубной щетки. На ней был белый мохеровый джемпер, надетый поверх блузки изумрудного цвета, и узкая зеленая юбка.

– Теперь мне понятно, почему дежурный наградил меня таким завистливым взглядом, – заметил я, принимая стакан из ее рук. Мисс Браун снова улыбнулась и тут же заметила мою заклеенную лейкопластырем щеку.

– Что случилось?

– Так, споткнулся во время ремонта... – начал было я, но передумал. – Один человек сделал ножом отметину на память.

Она встала на ноги и стала ощупывать мое лицо своими длинными, холодными пальцами.

– Похоже, ты изрядно успел выпачкаться, – мягко заметила девушка. – Подожди минутку.

Она взяла с туалетного столика большую, прямоугольную сумочку белого цвета и отправилась в ванную комнату, а я смог наконец отхлебнуть виски. Потом мисс Браун вернулась с мокрым носовым платком в руке и начала протирать кожу рядом с порезом.

Было немного больно, но мою голову занимали совсем другие мысли.

– Когда ты так сворачиваешься в постели, – сказал я, – твои ноги смотрятся просто потрясающе.

Она оторвалась от своего занятия и посмотрела мне в глаза. У нее было удивительное красивое лицо, и даже с такого расстояния было трудно найти хоть какой-нибудь недостаток. Большие темно-карие глаза, смуглая кожа теплого, медового оттенка и улыбка, застывшая в уголках рта. Девушка промолчала в ответ и снова принялась хлопотать над порезом на моей щеке. Она знала свое дело и вскоре закончила обработку ранки, помазала каким-то бальзамом, приятно холодившем мою кожу, наложила перевязочный материал и заклеила полосками пластыря (все это было извлечено из недр ее сумки) и сделала шаг назад, чтобы осмотреть результаты своих трудов.

– Ну, вот теперь гораздо чище.

– Просто великолепно.

Она быстро вернулась в ванную, а я присел на край кровати и снова отхлебнул виски. Мисс Браун появилась на пороге ванной комнаты, закрыла за собой дверь и посмотрела мне в глаза.

– Было очень приятно увидеть тебя здесь, – нарушил я молчание. – Но я не совсем понял почему. Обычно мне редко приходится найти что-нибудь в своем номере кроме гостиничных счетов.

Она быстро подошла, опустилась на пол и положила голову мне на колени, подперев ее рукой.

– Я просто хотела с кем-нибудь поговорить.

– Мне больше не нужно называть тебя мисс Браун? – спросил я и погладил ее длинные черные волосы.

– Зови меня просто Дагира. Ты встречался сегодня с Али?

– Да.

– Ты собираешься вернуть ему драгоценности?

– Я могу заключить с ним сделку.

Она подняла свое лицо, в ее широко открытых глазах отразилась неподдельная боль.

– Он обманет тебя.

– Он может попытаться, – возразил я, – но вряд ли ему удастся преуспеть в этом.

Девушка медленно покачала головой.

– Ошибаешься, он вместе со своим гестаповским головорезом проведет тебя вокруг пальца.

Наше мнение по поводу личного секретаря Его Превосходительства оказалось просто единодушным, и я улыбнулся.

– Ты мне кажешься единственным человеком, который может противостоять этой парочке. Но все равно они тебя обманут. Тебе их не одолеть, Джек. Забирай драгоценности и уходи.

– Как ты можешь предлагать это мне?

Дагира прижалась щекой к моей ладони.

– Ах, Джек, ты еще не понял, кто он для меня? – сказала она мягким, грудным голосом и сама же ответила. – Работа, вот и все. Мне нужен он, нужна работа. Я – евразийка, полукровка, если тебе нравится. Меня раньше так часто называли, но с тех пор как стала девушкой набоба – никогда. А ты знаешь Джек, что это значит быть евразийской девушкой? Мой отец был майор-англичанин в индийской армии, а мать – мусульманкой. Как бы меня приняли там, в Англии? Могу себе представить. Как и то, что обо мне подумают в приличных мусульманских семьях.

Она говорила все это без злобы, каким-то бесцветным голосом, но когда Дагира прижалась щекой к моей ладони, меня словно обожгло огнем. Я запустил свободную руку в ее волосы и слушал, затаив дыхание.

– Я девушка богатого человека, – безыскусно признала она. – Или я с ним, или – ничто. Меня окружает роскошь. А что станет с этой роскошью, когда придет старость и морщины? Я потянулся к ней, а она прильнула ко мне и обвила руками голову. Я дышал ею, целовал ее широко открытые губы, чувствовал ее мягкие, податливые груди. Меня охватило желание, оно было светлым и чистым как родниковая вода.

– Забери меня с собой, Джек, – раздался ее горячий шепот. – Куда угодно, только забери меня с собой.

Если бы мой самолет стоял прямо за дверью, то мы немедленно отправились в это самое куда угодно. Это место толком не отмечено ни на одной карте и находится далеко за горизонтом. Это маленькая долина на острове Кира.

Очарование этой минуты стало понемногу рассеиваться, и она это почувствовала. Дагира положила голову мне на грудь, а я стал разглаживать ее роскошные волосы. Это было самое очаровательное создание из всех, что мне доводилось видеть, но я уже почувствовал себя усталым пилотом "Дакоты" во второразрядном отеле Триполи, которому завтра утром предстояло покончить с одним довольно неприятным делом.

– Джек, – тихо сказала она, не поднимая головы, – что ты хочешь от жизни?

– Это прозвучит несколько приземленно. Я летчик и собираюсь им оставаться и впредь. Вот только мне хотелось бы работать в более приличной авиакомпании, чем сейчас.

– И никаких дальних уголков с непривычными для нашего уха названиями городов? Ни перепелиных яиц, ни шампанского?

– Шампанское очень сильно отдает в нос, а в отдаленных уголках полно людей с огромными ножами.

Дагира подняла голову и посмотрела в лицо.

– А что случилось с человеком, который поранил тебе щеку?

– Его убил кто-то еще.

– Раньше тебя?

– В то время я был в бегах.

– Налей мне виски, – она присела в кровати. – Мне нужно что-нибудь выплеснуть тебе в физиономию.

– Старайся попасть в рот.

Я долил в стакан виски и протянул ей. Она сделала пару глотков и задумчиво стала вертеть его в руке.

Мы молча закурили по сигарете. От прежнего настроения не осталось и следа. Девушка снова посмотрела мне в глаза, и мы улыбнулись своим невысказанным мыслям.

– Ты очень сложный человек, Джек, – нарушила она наконец молчание.

– Я просто запутался. Слишком много людей и новых мест.

– А как же насчет дальних стран?

– Разве такие еще существуют?

– Не стоит убеждать меня, что самолеты сделали мир доступнее. На этой земле должны оставаться укромные уголки.

– Для кого-нибудь, но не для всех. Кроме того, очень многое зависит от того, как ты туда попадешь.

Она одним грациозным движением выпрямилась, встала на ноги и бросила сигарету в пепельницу.

– Если тебе удастся найти самолет, который отвезет тебя в те края...

– Конечно, – сказал я и тоже поднялся.

Девушка улыбнулась, быстро провела губами по моей щеке и скрылась за дверью, оставив мне запах косметики и отзвук своего голоса, призывавшего взять ее собой на край света. Пожалуй этот голос еще долго будет звучать в моей памяти и надолго переживет аромат ее духов.

21

К девяти утра я уже появился в аэропорту, быстро переоделся в комбинезон и устроил своей старушке тщательную проверку. Несколько механиков было ринулись на помощь, но мне удалось быстро спровадить их восвояси.

Уже через полтора часа я обрел уверенность в том, что моя машина была в отличной форме и на этом моя миссия как механика подошла к концу. Потом мне удалось раздобыть кусок толстой проволоки, загнуть на одном конце крюк и начать рыбачить в топливном баке по левому борту.

Пришлось довольно много повозиться с этим делом. От паров бензина стала кружиться голова, палящие лучи солнца могли просто довести до бешенства, но мой улов постоянно рос и к половине двенадцатого на куске старого, замусоленного коврика, расстеленного на крыле, подсыхали все крупные украшения и пара колец. Купание в бензине не только не повредило драгоценностям, но даже пошло на пользу жемчугу, и он стал выглядеть намного свежей и ярче.

Я переоделся в летную форму, распихал драгоценности по карманам и потащился в бар при аэропорте. Не успел я расправиться со вторым бокалом пива, как кто-то за моей спиной попросил разрешения присесть за мой столик. Этим человеком оказался греческий полицейский Анархос.

– Садитесь, – пригласил я. – Что будете пить?

– Если только пива, – приятно улыбнулся он, а я почувствовал, как предательски оттопыриваются мои карманы. Мне пришлось еще раз успокоить себя тем, что он работает вдалеке от дома и без соответствующего разрешения. Тем временем мне удалось привлечь внимание бармена.

Когда я обернулся, то Анархос уже успел расставить свои шахматные фигуры: пачку сигарет "Честерфилд", зажигалку, ручку и блокнот.

– Надеюсь, ночной сон помог восстановить ваши силы, капитан.

– Спасибо, я чувствую себя прекрасно. Возвращаетесь в Афины?

– Еще рано, – уклонился он от ответа и не стал объяснять причины своего появления в аэропорте.

– Как продвигается расследование?

Детектив открыл свой блокнот.

– Одно-два уточнения, капитан. Вы не будете возражать?

– Ни коим образом. Валяйте.

Он подождал, пока бармен поставил на столик бокалы с пивом и принял у меня деньги.

– Три дня назад вы прилетели из Афин в Триполи, а затем отправились в Мегари, не так ли?

– В Эдри, – упрямо поправил я.

– Эдри? Ах, да, – заметил детектив и сделал пометку в своем блокноте. – Вы передали груз и получили квитанцию.

– Я ее вам показывал.

– Да, да, спасибо. А кому предназначалось оружие?

На летном поле авиалайнер "Виконт" компании "Алиталия" начал выруливать на взлетную полосу, его серебристо-голубой силуэт чем-то напоминал мне модницу из приличного общества.

– Я не вожу оружия, – грубо отрезал я.

– Ну, что вы, капитан, – Анархос улыбнулся про себя. – Чего тут стыдиться? Транспортировку оружия к числу серьезных преступлений отнести трудно. А иначе многих моих соотечественников можно было бы считать государственными преступниками. Нам известно, что оружие из Греции распространяется по всему миру. Оружие – это международная валюта, я полагаю, более надежная, чем доллар. Ну вы отвезли несколько винтовок – ну и что из того? Мистера Миклоса не могли убить из-за нескольких винтовок.

Ну, здесь все было ясно: признаешься в том, что перевозил оружие, и маршрут моего полета становился всем понятен. Признаешься в контрабанде винтовок – и с тебя будут сняты подозрения в убийстве.

Только ничего у тебя не выйдет. Ему нужен рычаг, зацепка, чтобы развалить всю мою историю. Стоит только начать, и он не успокоится, пока не докопается до самого дна. Передо мной сидел отличный полицейский, и пока что у него не было оснований считать, что мне приходилось иметь дело с оружием.

– Я не занимаюсь транспортировкой оружия, – повторил я.

Анархос некоторое время озадаченно смотрел перед собой, но тут же оживился и как ни в чем ни бывало продолжил свои вопросы.

– Вот что мне абсолютно непонятно, так это ваша работа в захудалой транспортной компании.

Я резко поднял голову. Мне часто приходилось ругать свою контору, но в моем присутствии этого делать не позволялось, но Анархос извиняющим жестом был готов прервать мои излияния.

– Я повидал немало авиакомпаний, капитан, и могу точно оценить ту, о которой шла речь. Не стоит чувствовать себя оскорбленным, вся загадка состоит в том, что действительно работаете на них. Мне удалось по этому поводу навести некоторые справки в афинском аэропорту. Эти люди много повидали на своем веку пилотов. Аварийные посадки, плохие метеоусловия и все такое. Много лет они видят вашу работу и все в один голос твердят одно и то же: вы являетесь одним из самых надежных и опытных специалистов, с которыми им приходится иметь дело.

– Бывают и получше.

– Возможно. Но даже если и так, все они работают на крупные авиакомпании – "Эр Франс", "Алиталия", "Британская трансокеанская". Так почему же вы не предложите им свои услуги?

– У меня очень неустойчивый моральный облик: каждую субботу я напиваюсь до полусмерти.

– Все возможно, капитан, – согласно кивнул Анархос, – но дело здесь не в субботних пьянках. Я уже запросил через Интерпол Лондон. Остается только дождаться ответа.

– Уже столько лет в Лондоне обо мне ничего не слышали.

– Возможно, капитан, – снова кивнул детектив. – Остается только спросить себя почему?

– Ну и какой же ответ вы ожидаете получить? – съехидничал я.

– Сначала надо его дождаться, – улыбнулся мой собеседник.

Двери бара распахнулись, и в комнате появилось с полдюжины пассажиров с вещами. Среди них была Ширли Берт.

Анархос словно невзначай обернулся, вот только к этому моменту я уже давно понял, что греческий детектив ничего не делает просто так, и мне сразу стала понятна причина его появления в аэропорту. Ему наверняка сообщили из Афин, что она купила билет в Триполи.

Девушка покрутила головой, заметила мою персону, и я помахал ей рукой. На ней был прямой полотняный костюм небесно-голубого цвета с белым воротником, через плечо была перекинута кожаная сумка с камерами и в дополнение ко всему она держала в руке синий чемодан.

С усталой улыбкой она тяжело опустилась на стул.

– Пива, очень холодного пива, – выдохнула Ширли.

Анархос наполовину привстал, и мне пришло в голову, что ему несколько неловко встретиться лицом к лицу с девушкой, за которой он наблюдает.

– Ширли, – сказал я, – познакомься с мистером Анархосом. Мистер Анархос, позвольте вам представить Ширли Берт.

Детектив снова привстал и грациозно наклонил голову.

– Мистер Анархос работает в полицейском управлении в Афинах, а сейчас он расследует убийство и надеется получить у меня какую-нибудь информацию по этому поводу.

Полицейский наградил меня продолжительным, холодным взглядом, а Ширли осторожно посмотрела в его сторону.

– Тут на днях полицейские прочесали весь Саксос и побывали на Кире.

– А вы только что с Саксоса? – вежливо поинтересовался Анархос.

Мог бы и не утруждать себя, ему отлично известно, где она была.

– Я возвращалась туда, чтобы сфотографировать тот самолет, что мы обнаружили на Кире, – сказала Ширли, обращаясь ко мне. – Весь остров буквально кишел полицейскими. Так что теперь у меня нет сомнений: это ты убил того парня в Афинах. Ты уже сознался в этом преступлении? Зачем тебе это понадобилось?

– Он слишком увлекся тобой. Мне просто невозможно было оставить этот проступок безнаказанным, – развел я руками.

Анархос почувствовал себя неловко, но я теперь испытывал злорадное удовлетворение. Полицейский собрал со столика все свои вещи и повернулся к Ширли.

– Мне уже пора. Рад был познакомиться.

– А разве его не арестуют? – вошла в роль мисс Берт. – Неужели ты не отконвоируешь его обратно в Афины?

Он печально посмотрел на меня, словно это было его самое сокровенное желание.

– Боюсь, что у меня нет таких полномочий.

– Я вернусь в Афины, – заверил я детектива, – в свое время и по доброй воле.

– По доброй воле, капитан? – полицейский снова окинул меня взглядом и отошел. Сначала он направился к стойке и словно попросил бармена позаботиться и присмотреть за нами. У самой двери детектив обернулся, а я помахал ему рукой. Он кивнул мне и вышел.

– Неужели кого-то и в самом деле убили? – уставилась на меня Ширли.

– Да, одного человека по имени Миклос. Это агент, с которым мне приходилось иметь дело в Афинах.

– Это имеет к тебе хоть какое-то отношение?

– Убийство? Ради всего святого. Он просто подыскивал нам грузы для транспортировки. Причина убийства мне непонятна... – тут я пожал плечами.

У нашего столика оказался бармен, и я заказал еще два пива.

– Этот Миклос был порядочным пройдохой, разве не так? – спросила она после его ухода.

– В этом мире не нужно быть обманщиком, чтобы получить пулю в лоб, а если ты ведешь двойную игру, то это совсем не говорит о том, что тебя уберут таким способом. Несправедливость этой жизни подчас пугает.

Она кивнула и тут заметила на моей щеке пластырь.

– Что у тебя с лицом?

Ну вот опять то же самое.

– Зацепился за заусеницу на капоте. Когда ремонтировался там, в пустыне.

– А что тебе нужно было в этой пустыне?

Эта песня сведет меня с ума.

– Перевозил запасные части от буровых установок для одной американской нефтяной компании. В Афинах не слышно чего-нибудь новенького по поводу того, как разбился Кен?

Это было жестоко, но тем не менее к теме моих приключений в пустыне мы больше не возвращались. Она тут же помрачнела и отрицательно покачала головой.

– Ничего нового. Когда я была на Кире, там стоял греческий военный корабль, но им так и не удалось ничего обнаружить.

Принесли наше пиво, и мы на некоторое время прервали беседу.

– Тебе удалось сделать на Кире хорошие снимки?

Она удовлетворенно кивнула.

– Эта старая "Дакота" в окружении деревьев, я все сделала в цвете. Пришлось чертовски долго держать экспозицию, но теперь из нее может получиться двухстраничный разворот в "Лайфе".

– А ты еще видела этого немца, Николаса?

– Да, он оказался очень приятным человеком. Водил меня по всему острову. Вообще-то этот случай многое говорит о характере островитян. Принять в свою семью человека, с которым они еще пятнадцать лет назад воевали, не так-то легко.

– Это просто великолепно. Отличная история, не так ли?

– С этими фотографиями я сделаю отличный репортаж, даже если набоб не найдет свои сокровища. А ты не знаешь, где он остановился?

Я ощупал рукой драгоценности в своих карманах.

– В "Уаддане". Шикарное место по дороге к гавани. Любой таксист отвезет тебя туда.

– Спасибо, – Ширли покончила со своим пивом, отказалась от продолжения и спросила. – А ты не знаешь, почему он здесь оказался?

– Обычное место, – пожал плечами я. – Может быть из-за того, что кое-какие вещи здесь переправляют через Ливию в Танжер.

Ширли Берт рассеянно кивнула и взяла свою сумку.

– Поеду устраиваться.

– Ты постараешься держаться поближе к Его Превосходительству?

– Конечно. Может быть удастся снять номер в "Уаддане".

– Постараюсь заглянуть к тебе, если смогу, – чем ближе к набобу она будет держаться, тем меньше шансов неожиданной встречи с Китсоном.

– Буду ждать, – она встала, и мне захотелось немного проводить ее. В аэропорту меня больше ничего не удерживало, я взял ее чемодан и открыл для нее дверь. Немилосердно палило солнце, и мы направились к стоянке такси.

Навстречу нам из-за угла шел Китсон.

Я набрал полные легкие воздуха и приготовился к развитию событий. Ширли замерла на месте, а Китсон медленно подошел к нам, откинул волосы со лба и обратился к ней.

– Привет! Что тебя привело в эти края?

– Так ты живой, – тихо прошептала девушка.

Он снова поправил пятерней свои волосы.

– Да... со мной все в порядке, спасибо, – Кен выглядел немного расстроенным.

– Ты разбился?

– Нет, конечно. Все дело в том, что я хотел разорвать свой контракт с набобом. Такой способ мне показался самым удобным.

– Почему ты не предупредил меня?

– Послушай, крошка, – криво усмехнулся Кен, – это касалось только меня и моего хозяина... Да и с какой стати мне нужно было говорить тебе об этом?

Ее тело напряглось, потом она с каменным лицом повернулась, вырвала у меня из рук свой чемодан и вскоре скрылась за углом.

Китсон посмотрел на меня и беспомощно развел руками.

– Мне нужно выпить, – признался он.

– Мне тоже.

Мы вернулись в бар и выстроились у стойки. Кен постучал перед собой пачкой банкнот, и в мгновение ока перед нами выросла фигура бармена.

Китсон заказал два двойных скотча, и они тут же появились перед нами.

– О, да вы только что были здесь, не так ли? С молодой леди? – заметил смышленый бармен, окидывая меня взглядом.

– Да. А теперь я снова вернулся с джентльменом, если его можно так назвать.

Бармен не нашелся, что ответить, а Кен подмигнул мне и обратился к нему.

– Тогда выпиши моему другу, если его можно так назвать, отдельный счет.

Бармен окончательно запутался, а я еще подлил масла в огонь.

– Здесь принимают в уплату рубины и бриллианты?

– А также продажность и козни дьявола, – добавил Китсон и бросил перед собой однофунтовую ливийскую банкноту.

Бармен облегченно улыбнулся, и она исчезла в его руке. Мой приятель успел заказать еще по одной и решил осмотреться.

– Так, так. Ну и что бы ты предпринял?

– Я? Да тоже самое. А теперь мне нравится смотреть, как ты мучаешься.

Извини. Я думал ты меня осуждаешь.

– Ты меня с кем-то путаешь.

Он неожиданно ухмыльнулся и серьезно посмотрел мне в лицо.

– Я просто не знаю, что мне нужно было делать, Джек.

– Ничего. Оставь это. Куда ты теперь собираешься?

– Я тут пристроился в один самолет, – Китсон кивнул головой в сторону двери. – Они вылетают на нефтяные разработки, как раз туда, где я оставил "Пьяджио". Обратно я прилечу на нем еще до наступления вечера.

– Буду ждать тебя здесь, – буркнул я. Мне захотелось рассказать ему о вчерашних переговорах с набобом, но потом оставил эту затею. Вчера были только слова, а что за ними последует, предположить было трудно.

Кен допил свой виски и бросил взгляд на свои часы.

– Ну, увидимся позже.

– Кен, у набоба есть список похищенных драгоценностей?

– Думаю, что да.

– А тебе не приходилось его видеть?

– Нет. Такие документы просто так не валяются. Я был просто наемным работником, и ко мне обращались, только если им была нужна моя помощь.

– Так что ты понятия не имеешь, что это были за украшения? Золото? Камни? Обычные кольца и ожерелья?

– Понятия не имею, – он развел руками. – Но могу сказать, что это не обычные украшения. Их стоимость оценивается в полтора миллиона фунтов, к тому же ты часть из них видел и можешь судить об остальных.

– Согласен, – кивнул я. – Можно себе представить. Ладно, увидимся вечером.

– Джек, – сказал он, направляясь к двери, – если ты еще увидишь Ширли, отнесись к ней помягче. Угости ее за мой счет, вот только лучше не говорить ей об этом.

– Идет.

– В конце концов, – тут он посмотрел на свои ботинки, – живой ублюдок лучше мертвого героя.

– Примите мои сожаления, теперь тебе придется оставаться ублюдком.

Он ухмыльнулся в ответ и быстро вышел. Пока я допивал свой виски, появился бармен со сдачей, и мне осталось только посоветовать ему оставить ее у себя.

После этого у него появилось желание сказать пару слов, чтобы отметить это событие.

– Этот джентльмен – ваш приятель?

– Именно так. Это один из самых выдающихся людей в своей профессии. Не случись с ним однажды небольшая неприятность, его здесь узнавали бы на каждом углу.

А ты знаешь, что бывает с мелкими неприятностями, когда они липнут к большим людям?

Я посмотрел на него ледяным взглядом, и он участливо покачал головой.

– Тогда мелкие неприятности становятся крупными. Вот так, тут я сделал разворот на сто восемьдесят градусов, слегка покачнулся, но не более чем это соответствовало моему состоянию, и стал прокладывать свой курс к двери, сожалея что в этот день на мою долю выпало полное отсутствие завтрака, долгая солнечная ванна, четыре пива и два виски.

Улица была залита солнечным светом. Я долго щурился пока наконец не заметил в двух сотнях ярдов от себя, как "Рапид" запускал двигатели. На его борт поднялся Кен, дверь захлопнулась и самолет начал рулежку. Я повернулся и едва не столкнулся с Анархосом.

– Это был ваш приятель?

Последние остатки хмеля мгновенно выветрились у меня из головы.

– Просто случайный приятель.

– Мне его лицо тоже кажется знакомым, – полицейский задумчиво кивнул. – Так как, говорите его имя?

– Кажется Килрой. Торгует запасными частями для двигателей.

– Да, пожалуй припоминаю, – просиял этот отъявленный лжец. – Возможно, я смогу подбросить Вас до Триполи. Дело в том, что мисс Берт забрала со стоянки последнее такси.

– Это очень мило с вашей стороны.

Мы втиснулись в небольшой, взятый напрокат рено, который после долгого стояния на солнце очень напоминал духовку, опустили боковые стекла и покатили по бетонной дорожке.

Детектив отказался от предложенной сигареты, а я закурил и стал смотреть в окно.

– Я полагаю, капитан, – начал Анархос, когда машина выехала на шоссе до Триполи, – что за время ваших странствий вам не раз приходилось сталкиваться с полицией.

– Для людей моей профессии это просто неизбежно.

– Я не это хотел сказать, капитан. Человек, который привык иметь дело с полицейскими, легко скрыть от них то, что ему известно. Он только не может скрыть сам факт того, что ему есть что скрывать.

– Каждому есть что скрывать. Именно поэтому нам приходится носить одежду.

Детектив беззаботно рассмеялся.

– А что вам сейчас приходится скрывать, капитан? По вашим словам вы к убийству Миклоса никакого отношения не имеете. Но, возможно, у вас есть какие-нибудь догадки, что послужило причиной его убийства.

– Я знаю его репутацию как агента. Мне известно его отношение к женщинам. В окрестностях Афин можно найти не одного мужа, который с удовольствием проткнул бы его ножом или всадил ему пулю в лоб. Интересно, а как его убили?

– Жаль, конечно, – пожал плечами Анархос, – но мне об этом ничего не сообщали.

– Мне в разных местах приходилось встречаться с полицейскими, – ухмыльнулся я. – Не могу сказать, чтобы они были похожи друг на друга. В Британии их не спутаешь со швейцарскими, те в свою очередь совсем не похожи на греческих или ливийских. Но у всех хороших полицейских есть одна общая черта: они всегда что-то скрывают.

– Всегда, – довольно согласился детектив, – как вы уже говорили, нам всем есть что скрывать, но рано или поздно наступает день, когда приходиться все рассказывать.

– Пожалуйста, не будем говорить со мной про день Страшного Суда.

– Прошу меня извинить. Это все мой английский. Я хотел сказать, когда вы вернетесь в Афины. Вы же летчик и бываете в разных странах. Так что однажды вам придется вернуться в Афины. Вот тогда то мы расскажем друг другу все.

Я выкинул сигарету через боковое стекло.

– Это шантаж. Для вас это довольно грубое оружие.

– Хороший полицейский, – улыбнулся Анархос, – никогда не пользуется любым оружием. Он старается выбрать самое подходящее для этого момента. Если было бы нужно, я смог говорить с вами о Боге или вашей матери. Но здесь более уместен шантаж... Так где мне будет лучше вас высадить?

– Рядом с моим отелем. Я думаю вам прекрасно известно, где это находится.

Он согласно кивнул и оставшуюся часть дороги мы проехали молча.

Дежурный мне сказал, что была телеграмма от Хаузера, но ее уже забрал Роджерс. Самого второго пилота в гостинице не оказалось. Кроме того меня дожидалось послание Хертера, в котором он к двум часам предлагал мне явиться в апартаменты набоба.

Был один час дня, и я сразу попытался связаться с ним по телефону. После недолгих поисков в трубке раздался голос личного секретаря Его Превосходительства, который сразу же поинтересовался, получил ли я его послание.

– Да, но я не собираюсь делать это в чьем-нибудь номере. Встретимся в баре около двух часов.

– Но мы не можем обсуждать этот вопрос на людях, – проинформировал меня герр Хертер.

– А я не собираюсь обсуждать его с глазу на глаз. Если у тебя есть желание заключить эту сделку на мостовой, то с моей стороны возражений не будет, хотя мне кажется, что ты все-таки выберешь бар.

Он поскрипел зубами, но все-таки принял решение.

– Я встречусь с тобой в баре в два часа, но не могу сказать, сможем ли мы обсудить наше дело.

– Согласен. Оставляю это на твое усмотрение. Но если я замечу поблизости Юсуфа или какую-нибудь подозрительную личность, встреча не состоится.

Он повесил трубку. Встречи один на один всегда чреваты неприятностями, если тебе есть чего терять. В баре трудно ожидать от них нападения, не говоря уже о применении оружия. С этими мыслями я поднялся в свою комнату, умылся и стал на прощание раскладывать свои сокровища на постели.

После этой трогательной церемонии я спустился пообедать. Конечно мне подали телятину.

22

Я взял такси и добрался до "Уаддана". В этих краях такие расходы непозволительны и чрезмерны, но уж если мне предстояло стать мишенью, то, по крайней мере, мне хотелось быть движущейся.

Центральный вход в "Уаддан" представляет собой ничем не примечательную дверь на практически глухой стене. Устроить засаду в таком месте просто невозможно. Я быстро расплатился и уже без пяти два переступил порог бара.

Это была тихая, продолговатая комната, отделявшая обеденный зал от коридора. Сам бар находился на небольшом возвышении рядом с основным проходом. Там стояли несколько небольших столиков со стульями и длинными, обтянутыми темной кожей скамейками вдоль стен. Окон не было, и здесь царила спокойная, клубная атмосфера, которая заставила притихнуть даже подгулявшего американца с нефтяных разработок, сидевшего в одном из уголков в своей клетчатой рубашке. В другом углу расположился набоб, Хертер и мисс Браун.

Я был привязан к ней, но у меня еще оставались силы трезво взвесить ситуацию. При моем появлении она подняла взгляд, и все окружающие перестали для меня существовать. Передо мной была Дагира, высокая и очаровательная девушка с густой гривой длинных, черных волос, оттенявших золотистый оттенок ее кожи, и в то же время это была самая крупная ошибка в моей жизни.

Когда она опустила глаза, передо мной снова появилась мисс Браун. Эта высокая, красивая девушка была не для меня.

Я пересек помост и присел на скамейку спиной к стене. Хертер смерил меня взглядом, сверился со своими часами и повернулся к набобу.

– Не желаете ли Ваше Превосходительство подняться в номер?

Набоб утвердительно кивнул.

– Тогда я сразу же попрощаюсь со всеми, – отрезал я.

Хертер бросил на меня резкий взгляд, а мисс Браун медленно повернула голову, и по выражению глаз можно было понять, что эта ситуация ее позабавила. На ней было простое белое платье прямого покроя. Я отвернулся.

Бармен старался крутиться поблизости, надеясь привлечь чье-нибудь внимание. Я помахал ему и заказал виски.

– Но мы же не можем закончить наше дело здесь, – у всех на виду, – зашипел Хертер, когда бармен ушел.

– Мы все будем делать именно здесь. У меня есть драгоценности, и это первая и последняя для вас возможность заполучить их обратно. Я уже слишком стар, чтобы делать ставки за закрытыми дверями.

Хертер свирепо сверкнул глазами, набоб что-то зашипел ему на ухо. Я обернулся и невдалеке заметил Анархоса.

Он улыбнулся и присел вместе с нами, прежде чем кто-нибудь успел возразить.

– Как приятно встретить всех вас вместе. Триполи в эти дни просто кишит неотесанными и грубыми нефтяниками. Давайте выпьем за встречу.

Появился бармен с моим заказом.

– Что будете пить? – поинтересовался я у детектива.

– Капитан, после столь радушного приема сегодня утром теперь наступила моя очередь, – сказал он и заказал пиво.

Никто не проронил ни слова. Набоб принялся разглядывать свой бренди, мисс Браун просто обозревала обстановку в баре, Хертер мусолил в руках свой бокал и, похоже, с трудом сдерживался, чтобы не взорваться, а детектив просто сиял от удовольствия.

Принесли пиво, он взял бокал и сделал маленький глоток.

– Я полагаю, Ваше Превосходительство, что еще одна ваша старая знакомая прилетела сегодня в Триполи. Капитан Клей был так добр сегодня утром, что познакомил меня с ней. Это мисс Берт, очаровательная, юная леди.

Выражение лица набоба даже не изменилось.

– Она опять притащила с собой фотокамеры? – поинтересовалась мисс Браун.

– Думаю, что да, – ответил полицейский, достал пачку неизменного "Честерфилда" и взял себе сигарету. Потом вспомнил о хороших манерах и стал угощать окружающих, но только мисс Браун откликнулась на его предложение.

– Мисс Берт должна благодарить судьбу за то, что ей выпало сделать фоторепортаж о такой известной личности, – продолжил свой рассказ Анархос. – Мне кажется она сделала несколько отличных фотографий, потерпевшего аварию самолета на острове Кира.

Хертер злобно посмотрел в его сторону, а сам детектив без особого успеха пытался высечь пламя из своей большой, сверкающей хромом зажигалки, потом с виноватым видом протянул ее мисс Браун и стал рыскать по карманам.

Она взяла зажигалку, прикурила сигарету с первой же попытки и презрительно бросила ее на столик. Анархос показался мне немного смущенным своей неудачей: не обращая внимания на зажигалку, он все-таки нашел спички и закурил.

– Ваше Превосходительство давно знает капитана Клея? – неожиданно обратился он к набобу.

– Не очень, – несколько испуганно протянул тот.

– Ах, так, – печально покачал головой детектив, – тогда вам не так уж много о нем известно. Странно, мне показалось, что он входит в круг ваших доверенных лиц. Загадочный человек, – снова покачал головой детектив. Набоб стал проявлять признаки беспокойства.

– Возможно вам будет интересно узнать, что Его Превосходительство недавно потерял в авиакатастрофе своего личного пилота вместе с самолетом. Вполне естественно, что ему хочется нанять персональный транспорт для продолжения своего путешествия. Мисс Браун улыбнулась, а набоб вздохнул с облегчением. Анархос обернулся, чтобы посмотреть на меня.

– Ну, да, конечно, – заметил он. – Я уверен, что Вы сделали вполне приличный выбор. Однако, – тут детектив снова повернулся к Его Превосходительству, – у капитана становится все меньше мест, где его принимают. Я полагаю Ваше Превосходительство не захочет больше вернуться в Афины?

Набоб не удостоил его ответом, а мне так и осталось непонятным к чему он клонит. Возможно ему просто хотелось внести разлад в наши нестройные ряды, а уж этого добра и без него было в избытке.

– Его Превосходительство не разглашает маршруты своих путешествий, – жестко отрезал Хертер.

– Конечно, конечно, – развел руками Анархос, – Его Превосходительство полностью свободен в своем выборе. Я только считаю своим долгом проинформировать о кое-каких фактах из жизни капитана Клея, – закончил он с кривой ухмылкой.

– Вы должны извинить меня, – наконец сказал детектив, поднимаясь со своего места. – Все было прекрасно, – он поднял со стола свою зажигалку, улыбнулся мисс Браун и направился к выходу в коридор.

В наступившей тишине стало слышно возмущенное сопение Хертера. Я отхлебнул виски, закурил сигарету и стал ждать когда окружающие вспомнят зачем мы здесь собрались.

Тогда мисс Браун встала и затушила свою сигарету.

– Али, я пойду и ненадолго прилягу.

Мы с Хертером сделали попытку изобразить свою вежливость в полупоклоне, а набоб даже не тронулся с места. Я посмотрел в ее удаляющуюся спину. В баре по-прежнему царили тишина и спокойствие, а когда она проходила мимо, бармен затаил дыхание и перестал вытирать салфеткой бокалы, а нефтяник в углу замер со своим виски в руке. Наконец она удалилась, и все вернулись к своим занятиям.

Я допил свой бокал и откинулся на стуле. Хертер переводил свой взгляд то на меня, то на своего хозяина. Его Превосходительство предложил мне кивком сделать свой ход. Я извлек из кармана одно из колец и пустил вскользь через весь стол. Хертер накрыл его своей лапой, словно пытался поймать убегающего жука, оглянулся по сторонам и осторожно приподнял край ладони.

– Вот мои верительные грамоты. Я готов заключить сделку.

Немец смахнул кольцо на стул рядом с собой. Все это было проделано с изысканной небрежностью человека, запихивающего в карман десятитонный грузовик. Набоб перегнулся через угол стола и взглянул на него.

– А где остальные? – поинтересовался Хертер.

– Все здесь, – успокоил его я, – но мне все еще нужны доказательства, что все это собственность набоба.

– Я считаю, что у тебя нет никаких сомнений в их принадлежности, – возразил личный секретарь.

– Он лишился их десять лет назад в Тагабхадре, – тут я недоверчиво пожал плечами. – Эти же были обнаружены в средиземноморском порту только на этой неделе. По какой причине мне нужно связывать два эти события?

– Тебе прекрасно известно, что Миклос послал тебя сюда с ними только потому, что мы отправились за ними в Афины! – в его голосе появились интонации командующего парадом, и набоб сделал ему знак помолчать.

Хертер медленно развел руки и вцепился в край стола. В какой-то момент мне показалось, что он собирается опрокинуть его мне прямо в лицо. Но, по-видимому, ему просто нужно было за что-то держаться.

– Я уверен, мы легко сможем убедить тебя в том, что эти украшения принадлежат мне, капитан, – тут он посмотрел на своего секретаря. – Может быть ты покажешь капитану весь список?

Немец, не спуская с меня глаз, потянулся во внутренний карман пиджака и вытащил отпечатанный на машинке, сложенные пополам листы бумаги. Набоб взял их из его рук и двинул по столу в мою сторону.

– Возможно ты сможешь найти их в этом списке, капитан.

С первого взгляда можно было определить, что здесь содержалось описание около шестидесяти предметов, по три строчки на каждый. Я начал с первой страницы и внимательно прочитал до самого конца.

Это было увлекательное чтение. Большую часть его занимали изделия, украшенные драгоценными камнями: баночки для мазей, рукоятки кинжалов, ножны, украшения для тюрбанов. Дюжина золотых, узорчатых сосудов, украшенных рубинами была явно бирманского происхождения, а замыкали список ювелирные украшения: кольца, перстни, сережки и ожерелья. Три вещицы (пара колец и серьги) были отмечены галочками, а все остальные лежали у меня в карманах.

Я поинтересовался происхождением этих пометок.

– Мы уже вернули себе эти вещи, – пояснил набоб.

Так значит эти украшения, купленные на бейрутском базаре, и положили начало этой охоте. Я положил список на стол. Хертер тяжело дышал и следил за каждым моим движением, словно ревновал меня к посвящению в тайну этих списков. Правда к этой минуте у него и так было достаточно причин для ненависти, но больше всего его мучила сама идея того, что у меня было из-за чего торговаться.

– Кроме этого кольца, – неторопливо процедил я, – у меня есть еще одно кольцо и девять других украшений. Я готов передать их вам на условиях, о которых мы уже говорили вчера вечером.

Мои противники переглянулись.

– Сначала оружие, – потребовал я.

Набоб почти незаметно кивнул, Хертер достал из кармана "Беретту" и положил рядом со мной на скамейку. Я взял пистолет и под прикрытием стола бегло осмотрел. Он как две капли воды был похож на тот, что я видел у Миклоса, номера я не запомнил, а все остальные признаки говорили о том, что это именно его у меня стащили из кабины самолета.

Я проверил магазин и передернул затвор. Пистолет был разряжен. Этого и следовало ожидать, так что в кармане моей рубашки лежали три уцелевшие, полностью снаряженные обоймы. Одна из них тут же отправилась в магазин пистолета, потом я передернул затвор и убрал оружие в брючный карман.

Я выложил на скамейку пригоршню украшений и сдвинул их в сторону Хертера. Немец быстро их осмотрел и повернулся к хозяину.

– Он передал нам только часть украшений.

– Я еще не получил деньги и письма, освобождавшие Китсона от всех обязательств.

Набоб снова кивнул, и его секретарь снова полез в карман и передал мне письма. Пока я читал их, он еще раз осмотрел драгоценности.

С письмами все было нормально, и теперь Его Превосходительству будет трудно предъявить Китсону аргументированные обвинения.

Я сдвинул к нему остаток украшений.

Хертер дернул головой и тут же стал высказывать свое мнение.

– Мне кажется здесь чего-то не хватает!

– Они десять лет скитались по свету, – пожал я плечами, – а я заполучил их только несколько дней назад. Так зачем винить именно меня?

Ну, причина была самой тривиальной: ему просто нравилось это делать. Но теперь он еще раз злобно сверкнул глазами и стал распихивать драгоценности по своим карманам.

Он никогда раньше этих украшений и в глаза не видел, да и сам набоб вряд ли мог помнить все до мелочей. У них было только краткое описание этих украшений, а для того, чтобы досконально описать драгоценное индийское ожерелье потребуется не меньше страницы машинописного текста. Кто угодно мог аккуратно откусить каждый третий камень, и оставить у личного секретаря Его Превосходительства смутное ощущение того, что здесь уже вовсю порезвились мыши. Хотя надо сказать, что эта операция мало отразилась на первоначальном замысле ювелира.

– А теперь наличные. Все как договорились.

На лице Хертера появилась издевательская ухмылка.

– Мы пересмотрели условия сделки. Цена кажется нам слишком высокой. Возможно у нас будет возможность возместить дорожные расходы, затраты на горючее, но не больше.

Он меня просто достал. Драгоценности были уже у него в кармане, и все это богатство досталось ему за пару писем и подержанную "Беретту". Удивительная деловая хватка, но ничего другого мне ожидать и не приходилось.

– О'кей, – сказал я, вставая из-за столика. – Тогда все остальные драгоценности мне придется продать где-нибудь в другом месте.

Они тут же обменялись испуганными взглядами, и немец сделал мне знак рукой. Я остановился.

– Разве у тебя еще остались драгоценности?

В ответ я наградил его жизнерадостной улыбкой.

– Конечно. Это была только первая партия. А поскольку у вас, ребята, очень смутные представления о чувстве долга, то мне остается попытать свои силы в другом месте.

Набоб хотел что-то возразить и даже открыл рот, но затем передумал и занялся созерцанием своего бренди.

– Не забывай, что Юсуф... – мрачно предостерег Хертер.

Я усмехнулся ему в лицо.

– Пришли его ко мне, – тут я похлопал себя по карману с пистолетом, – и ты получишь его обратно в корзине. И всем окружающим станет очень интересно, как такое могло случиться с замечательным ливийским пареньком, после того как он имел несчастье связаться с набобом.

Его Превосходительство поморщился и нетерпеливо махнул рукой.

– Присядь на минутку. Мы можем обсудить и эту проблему.

– Сначала деньги.

– Мы заплатим тебе сполна.

Я изобразил на своем лице покорное ожидание, а набоб уже в который раз кивнул Хертеру. Тот снова порылся в кармане и у него в руках оказалась толстая пачка денег. Он отсчитал несколько банкнот, что совсем не отразилось на толщине этой пачки, убрал ее на место и передал мне деньги.

Я сел за столик и пересчитал. В моих руках оказалось девять тысяч долларов и двадцать две тысячи швейцарских франков, что почти равнялось пяти тысячам фунтов стерлингов. Под их подозрительными взглядами деньги перекочевали в мой нагрудной карман, а я откинулся на стуле и нащупал рукой рукоять пистолета.

– Послушайте, парни, вы всегда ведете дела таким образом? – ответом на мой вопрос было единодушное молчание и я продолжил. – Мне хотелось бы дать вам неплохой совет.

Его Превосходительство в твоих советах не нуждается, – отрезал Хертер.

– Но у меня есть кое-какой опыт, о котором вы и не подозреваете, – парировал я. – Мне только что удалось надуть вас на пять тысяч фунтов. Если у вас есть какие-нибудь мысли по поводу того, как вернуть их назад... У личного секретаря Его Превосходительства такие идеи определенно имелись, и он, словно джин из бутылки, вылез из-за столика. – Только помни, что ты только что продал мне пистолет. Моя рука уже давно лежит на его рукоятке.

И это вполне соответствовало действительности.

– Твой пистолет не заряжен... – тут немец осекся и вспомнил, что это уже не так. Тогда он грузно опустился на стул и смерил меня ненавидящим взглядом.

– Большое спасибо. А вот и мой совет. Иметь дело с краденными драгоценностями, а именно такими эти украшения и являются, занятие для профессионалов. Вы только что доказали свой любительский статус. Неужели вам не приходило в голову, что окажись вы на расстоянии плевка от обладателя остальной части сокровищ, он скорее всего вышибет ваши мозги, еще до того как поздоровается с вами? А если у вас возникнет желание выкинуть такую же шутку с кем-нибудь в окрестностях Триполи, он тут же проткнет вас кинжалом. А эта идиотская торговля по поводу этого пистолета? Неужели вам непонятно, что если бы это оружие было вещественной уликой, то я ни за что не выкупил его обратно, чтобы не подвергать себя риску быть схваченным с решающей уликой в руках.

– Ты все равно купил его, – упрямо настаивал набоб.

– Мне нужен пистолет, а у меня нет никакого желания бродить в окрестностях Медины в поисках оружия. Вы зря считаете, что я тут же выброшу его подальше. Это всего-навсего обычный пистолет и больше ничего.

Миклос вряд ли побеспокоился, чтобы его "Беретта" могла навести на след его убийцы. Он не был настолько сообразительным и не настолько профессионально относился к оружию, чтобы зарегистрировать его на свое имя.

– У вас, парни, есть только одно преимущество. Несмотря на то, что у вас нет опыта, связей и даже знания закона, но у вас есть деньги. Так что, если кто-нибудь предложит продать вам остальную часть драгоценностей, просто купите их. Не стоит спорить или пытаться кого-нибудь перехитрить и хвататься за пистолет. Просто купите и все. Вы можете себе это позволить. Хотя трудно сказать, что это вам даст. Если уж вы были столь беспечны, что доверили их первому встречному, значит это только небольшая часть вашего состояния. Так стоит ли рисковать жизнью в этой охоте? Набоб неожиданно улыбнулся и снова в его лице была сама любезность.

– Просто мне хочется вернуть назад мою собственность, капитан. К тому же это... несколько оживляет рутину моего существования.

– Ну, уж это ваше личное дело. Для этого можно найти другой способ.

– А всего неделю назад ты просто был пилотом грузового самолета, – мягко заметил Его Превосходительство.

Я просто кивнул и направился к выходу, оставив Хертера наедине с его кровожадными мыслями.

23

В половине четвертого я уже вернулся к себе в отель. Ничего интересного пока не ожидалось, я перебрал свою "Беретту", пересчитал деньги и потом занялся брюками от моего летного костюма. После того как мне удалось установить, что ткань в районе коленок, на которых я ползал, уворачиваясь от выстрелов Юсуфа, осталось цела и только сильно запачкались, я аккуратно ее почистил, а потом разложил на подоконнике для просушки.

Мне осталось только решить, что делать с деньгами и оружием. Вряд ли их можно было спрятать в топливном баке: тогда от них было бы мало прока. Так и не найдя оптимального решения этой задачи, я распихал все это добро по карманам и спустился в бар.

Роджерс уже давно коротал там свое время, стараясь предугадать свое будущее в бокале пива, но ему явно не нравилась его перспективы. Я взял себе пива и присел за его столик. Он воспринял мое появление без энтузиазма.

– Мне приходится носится по делам фирмы как сумасшедшему, – возмутился я, – а ты смотришь на меня, словно я заложил пропеллеры от своего самолета.

– А разве не так? – кисло поинтересовался мой напарник. – Такой молодой, а столько желчи! Но ничего страшного, когда-нибудь ты одолеешь эту науку. Коммерческие полеты это не просто мотание из конца в конец по воздуху; это еще и переговоры, сделки, предварительные условия – одним словом бизнес. Тебе не о чем беспокоиться, у Джека Клея все под контролем.

– Нас скоро уволят.

– Чепуха, нас ждет повышение в звании. Хаузер купит нам новый галун на фуражки.

– Он только еще сильнее сгорбился над своим бокалом.

– Как там наша "Дакота"?

– Лучше и быть не может. Сделал ей сегодня детальный осмотр. Допей свое пиво и закажи еще.

– Ты уже истратил те деньги, что мы получили от набоба за полет на Саксос?

– Если бы мне и пришлось это сделать, то я вернул их в десятикратном размере, – тут у меня руки зачесались от желания бросить перед ним мои последние приобретения, но потом решил, что бар для этого не самое подходящее место.

Второй пилот наградил меня долгим, печальным взглядом, отбросил назад свой стул и заковылял к выходу. За последние несколько дней моя репутация в его глазах упала до нулевой отметки и продолжала катиться вниз.

Я бы с удовольствием объяснил ему причину своего поведения, но это вряд ли улучшало его мнения обо мне по сравнению с существующим положением.

Я сидел, потягивая из бокала пиво, и постарался представить, чем сейчас занят набоб. Уж он-то со своим секретарем определенно что-нибудь против меня замышляют: ведь, по их мнению, я обманным путем заставил эту парочку сдержать свое слово. Такое вероломство взывало к мщению.

Они могут натравить на меня Юсуфа, если только Хертер не возьмется за это дело лично. Вряд ли у них появится желание отправиться с моей добычей в полицию и пожаловаться на то, что я скрываю от них остальную часть их собственности. Такие действия могут наделать много шума, и тогда хозяин оставшейся части драгоценностей запрячет их подальше еще лет на десять.

Если бы мне пришлось иметь дело с обычными проходимцами, то я себя чувствовал гораздо спокойнее. Удачливый обманщик это прежде всего бизнесмен. Он может выбить из тебя дух, но только в том случае, если это пойдет на пользу его делу. Его действия всегда хорошо мотивированы, а это всегда может помочь не давать ему повода свернуть тебе шею. С любителями эта проблема значительно усложняется.

Я допил пиво, нашел такси и отправился в аэропорт.

Незадолго до пяти мне удалось поменять часть своих долларов и оформить дозаправку моей "Дакоты". Потом я пошатался у ангаров и прикупил кое-что из инструментов, пропавших у меня в Мегари, проверил как заправили мою старушку, а потом провел пробный запуск двигателей. Тут в поле моего зрения появился "Пьяджио".

Он снижался к земле словно белая чайка, плавно коснулся колесами взлетной полосы и скрылся за ангарами. Я заглушил двигатели и отправился через все поле.

Когда мне удалось до него добраться, Китсон уже договаривался с работником аэродрома о заправке своей серебристой птицы. Мы кивнули друг другу, но я не стал вмешиваться в его переговоры и отправился осмотреть его машину.

Этот самолет был немного меньше "Дакоты", а высокое расположение крыльев и шасси под брюхом создавали впечатление, что он еще меньше, чем на самом деле. Вот только фюзеляж своими очертаниями больше походил на хорошо упитанного кота.

У него были толкающие винты, поэтому они находились позади крыльев, и не дай бог позабыть об этой особенности этой машины в темноте, когда она выруливает на старт. Я обошел самолет слева и открыл дверцу, находившуюся прямо перед крылом.

Мои мысли по поводу размеров состояния набоба получили свое подтверждение. В этом салоне легко могло разместиться человек восемь, но он был оборудован только на четверых. Об этом говорили две пары больших, удобных кресел, расположенных навстречу друг другу. Они были обтянуты кожей кремового цвета, а к подлокотникам были прилажены небольшие серебряные пепельницы и держатели для бокалов. Потолок, стены до самых окон были затянуты вышитой шелковой тканью светлых тонов. Остальная часть салона была обшита полированными, деревянными панелями. Сами окна были занавешены небольшими бархатными шторками зеленого цвета с золотистыми шнурами.

Я ступил в салон своей нечестивой ногой и по щиколотку утонул в мягком, отливающим старым золотом ковре. Справа от меня в хвостовую часть вела небольшая дверца, находившаяся между двумя креслами. За ней расположилась крошечная кухонька, буфет, стойка и дверь туалета. Все было обшито чуть более темными фанерованными панелями.

В передней части кабина пилота была отделена от салона только бархатной шторой, которая препятствовала попаданию в нее яркого света из салона самолета. Кресла пилотов имели более деловой вид, были стройнее своих собратьев в салоне, но обивкой служила все та же кремовая кожа. Приборная доска была обтянута темной кожей с мягким валиком в верхней части. Именно в него нужно было ткнуться лбом в случае экстренного торможения и других непредвиденных ситуациях.

Каждая шпала прибора имела автономную подсветку и небольшой серебряный козырек. Все ручки управления были сделаны из слоновой кости.

Эффект простора и роскошной отделки создавал у меня странное ощущение чего-то нереального. Так принято отделывать роллс-ройсы богатых бездельников, а не современные самолеты. Здесь все казалось мне чужим и незнакомым: в тех самолетах, что мне доводилось пилотировать, конструкторы сначала создавали салон для пассажиров, потом находили место для приборов, рычагов управления и только затем вспоминали, что надо найти место для летчика.

Я протянул руку потрогать штурвальную колонку, когда дверца рядом с креслом второго пилота открылась, и в кабине появился Китсон.

– Не стоит попусту дергать за ручки управления, сынок, раздался его голос. – Мы, пилоты, очень суеверны на этот счет.

– Здесь нет цветного телевизора, – парировал я его атаку. – Ни за что бы не взялся водить самолет без цветного телевизора.

– Но у нас есть холодильник, – ухмыльнулся он. – Могу сделать тебе виски со льдом.

– Это можно расценить как попытку подкупа, – сказал я, пропуская Китсона в салон, из которого он прямиком отправился на кухню, а сам уселся спиной к кабине в кресло и стал наблюдать за его действиями. Он не шутил и под стойкой действительно оказалась дверца небольшого холодильника, которую мне не удалось заметить во время своего осмотра.

– Неужели этот королевский будуар действительно может летать? – подзадорил я.

Китсон вышел из кухни с двумя увесистыми бокалами в руках.

– Ты же видел его в полете, неужели у тебя еще остаются сомнения?

Он передал мне бокал и уселся в кресло наискось от меня.

– Не надо себя обманывать, эта кремовая кожа, шелковая драпировка и деревянные панели весят не больше, чем обычная ткань, кожа и пластик. А все остальное здесь вполне соответствует назначению, – тут он указал пальцем в окно у своего плеча. – Два этих движка при взлете развивают мощность по триста сорок лошадей каждый. Ты сможешь мне назвать другой самолет, способный принять на борт шестерых человек и потратить на разбег не больше двух сотен ярдов.

– Да еще бутылку виски и лед, – поддержал я.

Китсон довольно ухмыльнулся, и мы углубились в изучение содержимого наших бокалов, тем более что набоб вполне справедливо полагал, что отличный виски весит в полете не больше дрянного.

– Вполне с тобой согласен. Может быть, я слишком долго прожил в бедности.

– Можешь эту мысль отнести к нам обоим.

Мы выпили за это. Самолет еще не так уж долго простоял под палящим солнцем, и в салоне жары не ощущалось. Заправочная команда начала свои манипуляции. Кен достал сигареты, выглянул в окно и затем убрал их обратно.

– Как себя чувствует Ширли?

– Не видел ее с тех пор.

– Мне все еще хотелось бы... – тут его лицо посерьезнело. – Даже не знаю, что и сказать.

– Я тебя понял. Оставь это.

Я сделал большой глоток виски и повернулся к нему.

– Пока тебя не было мне удалось заключить одну сделку.

– Надеюсь, – нахмурился Китсон, – ты не натворил слишком много глупостей, пока дядя Кен был занят своими делами?

– Как посмотреть.

– Валяй, выкладывай, – задумчиво кивнул он.

– Я вернул набобу его драгоценности.

Китсон буквально оцепенел от удивления.

– С одной стороны я получил за эту услугу пару писем, – оба конверта тут же перекочевали из моего кармана к нему в руки. – Так что ты теперь совершенно свободен в своих действиях и они не смогут привлечь тебя к ответственности через суд. Можешь организовать свое воскрешение.

– Они вполне могут линчевать меня в самом Пакистане, – процедил Кен, пробежав глазами послания набоба.

– Это они смогут сделать в любом случае.

Мой приятель спрятал письма в кармане.

– Надеюсь, это еще не все?

Эти письма могут оказаться гораздо важнее, чем ты думаешь. Лично мне кажется, что лучше всего тебе оставаться на легальном положении. Особенно в нашем деле.

– На легальном положении? С каких это пор?

– Ну, скажем, с определенного момента. Это будет зависеть от обстоятельств. И, кроме того, я получил кое-что еще. Около пяти тысяч фунтов в долларах и швейцарских франках плюс пистолет.

– Пять тысяч? – уставился он на меня. – Всего пять? О, Боже!

Набоб давал пять процентов, но я взял меньше в обмен на оружие и кое-что еще.

– Это должно быть чертовски хорошее оружие, – горько процедил он, неподвижно глядя в одну точку перед собой.

– Мне было нужно именно это. Отсюда и цена. Кроме того, я видел описание всех украденных драгоценностей. Им не очень-то хотелось его показывать, но у них не было выбора.

– Ну, теперь ты удовлетворен?

– Вполне. Мне теперь понятно, где находится остальная часть драгоценностей.

В кабине на мгновение воцарилась мертвая тишина: бензозаправщик уехал и рабочие уже закончили свою работу. Китсон снова достал сигареты и протянул мне одну.

– Откуда тебе это известно? Ты в этом абсолютно уверен?

– Почти. Вот посмотри, в этом описании все мои драгоценности и те, что обнаружили в Бейруте практически исчерпывают список ювелирных украшений. Все остальное – золотая утварь, резные камни и прочие изделия ремесленников.

– Ну и что?

– Просто прикинь, если у тебя в руках оказалась вся партия, что бы ты попробовал продать в первую очередь?

Он выдохнул в потолок струйку дыма и на секунду задумался.

– Мне кажется, я понимаю ход твоих мыслей, конечно это будут украшения. Их можно разрознить, разобрать на части, а камни переогранить. Утварь, резные изделия из камня продать сложнее, их легче узнать.

– Прямо в точку. Более половины стоимости таких изделий составляет работа художника или ремесленника, поэтому они легко узнаваемы. Так что ты будешь ждать до тех пор, пока не будешь абсолютно уверен в каналах сбыта, а до этого будешь по частям продавать украшения. Именно эти вещи всплыли в Бейруте Потом они отправляют туда все оставшиеся кольца и ожерелья. Мы вступили в игру в середине второго действия.

– Так что все остальное по-прежнему спрятано в окрестностях Афин. У тебя есть какие-нибудь мысли по этому поводу?

– В Афинах ничего больше нет. У Миклоса и так было слишком много трудностей с отправкой, чтобы оставлять там что-либо еще. Весь ребус отправки драгоценностей в Бейрут через Триполи и караванную тропу был просто продиктован паникой. Миклосу казалось, что набоб держит под контролем все прямые связи с Бейрутом. Если бы у него были еще и золотые изделия, он отправил их, не задумываясь. Нет, они находятся там же где и были: на острове с разбитым самолетом.

Кен выдвинул из подлокотника кресла пепельницу и медленно затушил в ней сигарету. Когда он, наконец, посмотрел на меня, глаза его весело заблестели и уголки рта тронула улыбка.

– Когда мы вылетаем?

– Завтра в девять тебя устроит? Возьмем мою "Дакоту". Мы можем опять сесть на Саксосе, а потом за полчаса добраться на лодке до Кира.

– Тогда у тебя будет новый второй пилот, – кивнул он.