Онлайн чтение книги Жарким кровавым летом
Глава 09

В первое утро Эрл вывел группу молодых полицейских на спортивное поле, находившееся в центре городка, из недавно опустевших казарм, располагавшихся на обнесенной несколькими милями колючей проволоки территории армейских складов в Ред-Ривере. Нещадно жгло техасское солнце. Все были одеты в шорты и спортивные туфли. Он гнал их нещадно. Гнал непрерывно. Гнал вперед и вперед. Никто не выбыл. Но никто не мог сравняться с ним. Чтобы задать им ритм, он громко напевал бессмысленные песенки, которые были в ходу у морских пехотинцев:

Их было двенадцать, молодых людей, имевших хорошую репутацию и приличную подготовку. Во время своих многолетних странствий в джунглях закона Ди-Эй завел знакомства с множеством полицейских начальников. Так что, получив это назначение, он встретился с некоторыми из них и попросил одолжить ему несколько самых способных молодых полицейских, мечтавших о большой карьере и желавших послужить во временном подразделении, которое будет проводить подготовленные по самому последнему слову тактической науки рейды под руководством живой легенды ФБР. Платить будет штат Арканзас; места откомандированных будут считаться вакантными до тех пор, пока те не вернутся в свои отделы, обогащенные новым опытом, который, в свою очередь, смогут передать коллегам. Таким образом, выиграют все. Благодаря репутации Ди-Эй недостатка в добровольцах не было.

Мальчишкам было от двадцати до двадцати шести лет; несформировавшиеся юнцы с чистыми лицами и волосами, закрывавшими глаза. Кое-кто изрядно напоминал Микки Руни, которого Эрл видел в Хот-Спрингсе, но ни в ком из них не было и тени светского лоска киноактера. Зато куда больше эти серьезные дети походили на многих и многих молодых морских пехотинцев, которых ему довелось видеть живыми и мертвыми.

Когда позади осталось шесть миль, он позволил им остановиться, вытереть пот со лбов, выжать промокшие насквозь от пота майки и отдышаться. Сам он только слегка запыхался.

– Что ж, парни, у вас неплохо получается, – громко сказал он, сделал паузу и добавил: – Для гражданских.

Ответом ему был дружный стон.

Затем наступило время для очередной хитрости. Эрл знал, что он должен истребить в этих мальчишках чувство страха, сомнения, осознание собственной индивидуальности и в самый короткий срок слепить из них некое подобие единой команды. В 1930 году на Пэррис-айленде для этого требовалось двенадцать изматывающих тяжелых недель; правда, за время войны этот период смогли сократить до шести недель. Но Эрл изобрел одну хитрость, которая почти безотказно действовала в каждом взводе, в котором он служил или которым командовал, так что он не сомневался, что и здесь эта штука тоже сработает.

Он даст им новые имена.

– Ты, – сказал он, – как тебя звать?

Помимо всего прочего, Эрл в совершенстве овладел искусством принимать угрожающий вид. При желании его взгляд становился пронизывающим и холодным, а сам он, как казалось подчиненному, каким-то невероятным образом увеличивался в размерах, пока не заслонял собой горизонт. Вот и этот молодой человек попятился от него, от его мощи, его мужественности, его командирства.

– Э-э… Шорт, сэр. Уолтер Эф, – ответил двадцатилетний юноша, не отличавшийся от остальных ничем, кроме темных волос и напряженного выражения лица.

– Шорт, готов держать пари, что тебя всю жизнь звали Шорти[21]Шорти (shorty) – коротышка ( англ .).. Я прав?

– Да, сэр.

– И опять же могу побиться об заклад, что тебе это чертовски не нравилось.

– Да, сэр.

– Хмм… – Эрл демонстративно закатил глаза, как будто глубоко задумался о чем-то. – Ты бывал во Франции, Шорт?

– Нет, сэр.

– Ладно, с этого момента твое имя будет Френчи. Просто потому, что я так решил. Френчи Шорт. Как тебе нравится?

– Ну ладно…

– Вот и прекрасно. Рад, что тебе понравилось. Так, а теперь слушайте все! Сейчас вы все во весь голос крикнете: «Здорово, Френчи!»

– Здорово, Френчи! – загремели успевшие отдохнуть парни.

– Так, Шорт, теперь ты Френчи. Понял?

– Я…

Не дослушав, Эрл перешел к следующему, длинному, неуклюжему с виду мальчишке с всклокоченными белобрысыми волосами и лицом, усыпанным веснушками; его тело почему-то казалось чересчур длинным.

– Ты?

– Хендерсон, сэр. Си-Ди Хендерсон, Талса, Оклахома.

– Ну вот, с тобой уже начинаются проблемы, Хендерсон. Нашего босса, как вы все знаете, зовут Ди-Эй, так что нам нельзя злоупотреблять инициалами, а то мы сразу запутаемся. Что значит «Си»?

– Карл.

– Карл? Что-то мне не очень нравится.

– Мне и самому не нравится, сэр.

– Хмм… Как же тебе помочь? Вот что мы сделаем: прибавим к твоему имени букву «о». А «эс» прибавлять не будем. Так что ты станешь у нас Карло. Не Карлос, а Карло. Карло Хендерсон. Нравится?

– Э-э… Я…

– Парни, поздоровайтесь с Карло.

– Привет, Карло!

Таким образом он переименовал их всех. В группе появился коренастый Тощий, банальный Длинный, который, однако, был чуть ниже среднего роста, Ник, умудрившийся сильно порезаться, пока брил почти отсутствующую щетину, Тэрри, читавший книгу «Тэрри и пираты», щупленький и низкорослый Медведь, крупный Орешек, флегматичный Шустрик. Успев утратить вдохновение, Эрл закончил процедуру, переименовав Джимми в Джеймса и Билли Боба в Боба Билли, и наконец, Джефферсон сделался не Джеффом, а Эффом.

– Итак, тех людей, какими вы были прежде, больше не существует. А что же существует? То, чем вы стали теперь, то, что вам предстоит сделать, и то, чему мистер Ди-Эй Паркер собственной персоной, героический федеральный агент, прикончивший Младенца Нельсона и уложивший в гробы банду Баркер, будет вас учить. Вам очень повезло, что вы будете учиться у такого замечательного человека. Теперь вам не придется слушать легенды, он самый настоящий. Вы встретитесь с ним завтра и получите возможность впитать частицу его мудрости. Вопросы?

Вопросы, вероятно, были, и много, но никто не набрался смелости их задать.

Когда Ди-Эй наконец-то показался своим людям – это случилось на одном из обширных стрельбищ старого военного городка, – он мало походил на живую легенду. Вероятно, молодежь рассчитывала увидеть такого же натренированного, энергичного, резкого, с бычьей шеей, желваками на щеках и громоподобным голосом вояку, как Эрл, но парней ожидало разочарование. Перед ними появился довольно крупный, но уже старый человек в мешковатом костюме, стоптанных ботинках и мягкой фетровой шляпе с обвисшими полями. Он выглядел так, будто только что слез с трактора, на котором вспахивал поле где-нибудь в Оклахоме, постоянно отплевываясь от пыли.

Это произошло после утренней пробежки, когда молодежь успела переодеться в свою обычную повседневную одежду, то есть в костюмы и галстуки, и уже начала проклинать жару.

Старик не стал отдавать никаких приказов вообще, он сразу дал понять, что намерен командовать силой не власти, а мудрости. Начал он с того, что предложил подчиненным сесть. Затем он громко посетовал на жару и посоветовал по такому случаю снять пиджаки. Когда пиджаки были сняты, он прошелся среди своих курсантов и осмотрел их личное оружие, по большей части современные «смиты» и «кольты» системы «спешиал» тридцать восьмого калибра, лежавшие в наплечных кобурах, как это подобает полицейским в штатском. У одного оказался даже старый «бисли» калибра 0,44–40 дюйма.

– Это серьезное оружие, молодой человек.

– Да, сэр. Мой дедушка носил это, когда был шерифом в округе Чикаго перед Первой мировой войной.

– Понимаю, понимаю. Только беда в том, что заряжается оно чересчур медленно для наших целей. Не поймите меня превратно. «Кольт» одинарного действия – прекрасное оружие. Равно как и «смит-вессон» двойного действия. Но сейчас одна тысяча девятьсот сорок шестой год, и времена успели измениться. Значит, нам придется учиться тому, как действовать в условиях нового времени.

– Да, сэр, – отозвался юноша. – Именно поэтому я сюда и прибыл.

– Хороший мальчик. Далее. Я предполагаю, что все вы отличные стрелки. Я даже готов держать пари: каждый из вас стреляет так, что остается только позавидовать. Давайте-ка посмотрим, сколько у вас таких. Поднимите руки.

Двенадцать рук взлетело в воздух, извещая о молодой непоколебимой самоуверенности их хозяев.

– Все. Эрл, вы только посмотрите! Они все мастера.

Эрл, стоявший в стороне со сложенными на груди руками и недовольным выражением, которое редко сходит с лица хорошего сержанта, молча кивнул.

– Да, сэр. Мне и самому доводилось использовать «смит», – сказал Ди-Эй.

Он поднял полу пиджака и явил свету то, что ему не удавалось полностью спрятать: свой собственный «Смит-и-вессон хеви дьюти» калибра 0,38/44 дюйма с белыми роговыми накладками на рукояти, покоившийся в хитроумной мексиканской кобуре, которая висела на особой портупее ниже брючного ремня.

– Да, сэр, прекрасное оружие. А теперь скажите мне, кто сможет сделать вот это?

Он сунул руку в карман и извлек серебряный доллар. Затем отвернулся от курсантов и подбросил монету в воздух. Блестящий кружок взлетел вверх, на мгновение завис и начал падать. А старик молниеносным движением, за которым невозможно было уследить, вскинул руку и выстрелил не целясь, настолько быстро и внезапно, что, казалось, движение вообще не заняло времени. Монетка звякнула и отлетела футов на тридцать в сторону.

– Вы, – Ди-Эй указал на самого младшего из полицейских. – Не могли бы сходить, принести ее старику?

– Конечно, сэр, – отозвался парнишка, которому Эрл накануне дат имя Френчи.

Шорт сбегал и принес упавшую монетку.

– Подержите ее, – сказал Ди-Эй.

Молодой полицейский вытянул руку, в которой держал монету, пробитую пулей тридцать восьмого калибра точно в центре. Сквозь дыру бил луч яркого техасского солнца.

Молодежь возбужденно зашепталась.

– Ну вот, – сказал Ди-Эй, – вы, наверно, думаете, что это высший класс, да? Если честно, это промах. Потому что я попал точно в центр. Обычно, когда я развлекаю детей такими фокусами, я стараюсь попадать поближе к краю, чтобы было удобнее вешать монетку на цепочку и носить на шее. Так она висит гораздо удобнее. Кто из вас может проделать такую же штуку?

На сей раз не поднялась ни одна рука.

– Мистер Эрл, как по-вашему, вы сможете? – спросил старик.

Эрл был очень хорошим стрелком, но знал, что такой трюк ему не по зубам.

– Нет, сэр, – признался он.

– Говоря по правде, – сказал Ди-Эй, – в мире найдется всего четыре-пять человек, которые могут с уверенностью сделать такой выстрел. Пара техасских рейнджеров. Мой старый приятель Эд Макдживерн, цирковой стрелок. Возможно, один pistolero из Айдахо, некий Элмер Кит. Видите ли, тому, что умею я, что умеют те парни, которых я вам назвал, вы научиться не сможете. Для этого нужен особый талант. Способность мозга за доли секунды рассчитать движение мишени и скоординировать с ним движения собственной руки и глаза. Вот и все. Это всего лишь дар природы.

Он повернулся к слушателям.

– Я показываю это вам, потому что хочу, чтобы вы это увидели и забыли. Мне повезло. Мне очень сильно повезло. Вам – нет. Вы обычные люди. Вы не сможете сделать этого. Никто в ФБР не мог сделать это. Поэтому я хочу научить вас, как может уцелеть и победить в перестрелке обычный человек, не такой, как я. Вы видели быструю и довольно зрелищную стрельбу; теперь забудьте об этом. Быстро и зрелищно – не решение проблемы. Проблемы решают уверенность и точность. Теперь отнесите револьверы в ваши шкафы и заприте их там. Вы больше не будете использовать их, не будете стрелять одной рукой и не будете доверять вашим рефлексам. Вот наш рабочий инструмент.

Он снял пиджак и показал всем автоматический пистолет сорок пятого калибра, висевший у него под мышкой слева в сложной кожаной сбруе.

– Мы пользуемся вот такими автоматическими пистолетами калибра сорок пять. Носим их взведенными и поставленными на предохранитель. Вынимаем пистолет одной рукой, подхватываем второй и крепко держим, сосредоточившись на прицеле. Локти фиксируем так, чтобы получился треугольник. У нас получается треугольник, образованный руками между нашим телом и оружием, и треугольник, образованный ногами между нашим телом и землей. Треугольник – единственная жесткая фигура, существующая в природе. Немного приседаем, потому что именно так наше тело хочет сделать, когда нам страшно. Мы не полагаемся на способность нашего сознания производить сложные расчеты в условиях высочайшего напряжения и волнения, и мы не рассчитываем на то, что наши пальцы будут совершать сложные движения, когда единственное, к чему они стремятся, это согнуться. Каждая из всех чертовых вещей, которые мы делаем, делается очень естественно, просто и уверенно. Наши движения просты и естественны. Самое главное: мушка, мушка и еще раз мушка. Здесь все зависит от тренировки. Если вы видите мушку, то победите и выживете, если не видите, то умрете. Я слышал смех? Я слышал, как кто-то захихикал? Конечно, слышал. Вы хотите сказать мне, что мужчина стреляет одной рукой. Вся стрельба по мишеням и все полицейские игры со стрельбой производятся одной рукой. Старые ковбои стреляли с одной руки, и в кино все звезды пользуются одной рукой. Вы не хотите пользоваться двумя руками, потому что это девчачья стрельба. Вы большие сильные мужики. Вы обойдетесь и одной рукой. Так вот, это образ мыслей, который наверняка приведет вас в могилу.

Он вынул из кармана еще один серебряный доллар, повернулся и снова подбросил вверх. Пистолет превратился в расплывчатое пятно, с такой быстротой он занял место в вершине треугольника, образованного руками, и из этого расплывчатого пятна трижды полыхнуло огнем. Монета подскочила в воздухе три раза и отлетела заметно дальше, чем первая. Шорт снова сбегал за ней и поднял на вытянутой руке. Монета не годилась на сувенир. Она была искорежена до полной неузнаваемости.

– Вот видите, парни. Двумя руками такие вещи можно делать так же быстро, как и одной.

В первый день они работали с незаряженными стандартными армейскими пистолетами сорок пятого калибра. Быстро выдернуть из лоуренсовской кожаной кобуры, носимой на поясном ремне над бедром, прицелиться, произвести холостой выстрел. Затем взвести курок, поставить на предохранитель и убрать в кобуру. Такова была система Ди-Эй – носить пистолет взведенным и поставленным на предохранитель, чтобы, когда ты его вынимаешь, большой палец попадал прямо на предохранитель и сдвигал его, пока оружие обращается дулом к цели, а другая рука тем временем обхватывала рукоять и ты сам подавался корпусом вперед, опуская голову и поднимая оружие, пока не увидишь перед собой крошечныи выступ мушки, накладывающийся на пятно черного силуэта.

Раз!

– Вы должны научиться медленно делать верное движение, прежде чем начнете безошибочно выполнять его быстро, – повторял Ди-Эй. – Приготовьтесь и… вынуть… целься… огонь!

Северотехасский ветер унес дюжину щелчков.

– Теперь повторить, – приказал старик. – И думайте о нажиме на спусковой крючок. Контролируйте его. Палец движется точно назад. Нажим на спусковой крючок должен быть ровным, верно направленным и вообще идеальным.

Упражнение повторялось снова и снова, пока кожа на пальцах курсантов не растрескалась до крови. Даже Эрл безостановочно выхватывал и направлял в цель свой пистолет, отлично понимая, что не имеет права ни пожаловаться, ни отказаться выполнять упражнение. Однако во всем этом деле было нечто, серьезно беспокоившее его.

В конце концов вверх поднялась рука.

– Сэр, а вы уверены насчет всего этого? Я могу гораздо быстрее действовать своим «офишиал полис». Мне бы не хотелось отказываться от своего револьвера.

– Есть еще вопросы?

В первый момент воцарилась тишина, но затем поднялась одна рука. Потом другая. И третья.

– Мушка очень маленькая, намного меньше, чем у моего «смит-вессона». Я ее и не вижу толком.

– Я слышал, что автоматические пистолеты отказывают гораздо чаше, чем барабан револьвера. Это меня сильно беспокоит.

– Мне кажется, что я чувствовал бы себя лучше, если бы носил его на полувзводе и взводил бы до конца большим пальцем, когда нужно его вынуть, как я это делал с моим старым однозарядным.

Робким сомнениям не было конца.

И даже у Эрла были сомнения. Ему не нравилось ходить с пистолетом, поставленным на предохранитель. Чтобы выстрелить, нужно было нащупать этот маленький рифленый выступ и нажать на него, причем сделать это в напряженной и даже, возможно, очень напряженной ситуации. Его сильно раздражала мысль о том, что он может навести оружие на кого-то, намереваясь его убить, нажать на спуск – а выстрела не последует.

– Эрл, а как ваше мнение?

– Мистер Ди-Эй, вы здесь босс.

– Вот, молодежь, обратите внимание на поведение Эрла. Он хороший морской пехотинец и поддерживает старика до последнего, независимо от того, насколько сильно тот спятил. Но, Эрл, что вы сказали бы, если бы я не был боссом? Валяйте, Эрл, скажите этим ребятишкам правду.

– Хорошо, сэр, – ответил Эрл, – раз вы так хотите, я скажу. Меня немного тревожит то, что придется носить пушки на предохранителе. Возможно, что возня с ним помешает быстро выстрелить, а я знаю по островам, что очень часто бывают такие случаи, когда приходится очень быстро стрелять, чтобы не умереть. В бою никакое оружие не держат на предохранителе. Может просто не хватить времени, чтобы его снять.

– Очень полезное замечание, Эрл. И все остальные вопросы тоже были очень полезными. Поэтому мы с вами сейчас перейдем к другим занятиям. Вы должны понять, какая разница между тем, что работает по-настоящему хорошо, и тем, что работает хуже. Давайте вернемся в помещение.

Группа толпой двинулась к зданию, предназначенному для демонтажа взрывных устройств, где была устроена классная комната. Там у стены стояла картонная почтовая коробка размером примерно два на два фута, старательно упакованная в плотную бумагу и залепленная ярлыками. Взглянув на ярлык, Эрл увидел, что посылка пришла из какой-то конторы «Гриффин и Хоув», находившейся в Нью-Йорке. Порывшись в памяти, он попытался определить, откуда ему знакомо это название, но так и не вспомнил, хотя ощущение, будто он где-то его встречал, не проходило.

– Так, ребята, кто-нибудь вдвоем поставьте-ка эту штуку на стол, – распорядился Ди-Эй.

Двое молодых полицейских поспешно повиновались. По тому, что они поднимали коробку с заметным напряжением, нетрудно было понять, что в ней содержится изрядное количество стали.

– Эрл, откройте, пожалуйста, коробку.

Эрл вынул перочинный нож и разрезал упаковочную бумагу и картонные стенки с трех сторон. Подняв крышку, он увидел внутри несколько небольших – приблизительно восемь на шесть дюймов – коробок с надписями «„Кольт“, Хартфорд, Коннектикут», эмблемой «Кольта», изображающей жеребенка, приподнявшегося на дыбы, и еще одной надписью: «Модель, утвержденная национальным правительством».

– Я изрядное количество лет проработал на «Кольт», и поэтому мне удалось договориться с ними об этом оружии. Его переправили мне через фирму «Гриффин и Хоув», это известные нью-йоркские торговцы оружием. Эрл, выньте один, пожалуйста, и покажите его всем.

Эрл извлек одну коробку и сорвал с нее крышку. Внутри лежал отливавший глянцевой чернотой «кольт» правительственной модели, но Эрл сразу обратил внимание на то, что боковина картонной коробки в одном месте заметно выпирала, как будто лежавший в ней предмет был больше того, для которого предназначалась коробка. Он достал пистолет.

– Ну, и что там у вас? – спросил Ди-Эй. – Объясните им, Эрл.

– Прицел заметно крупнее, – не задумываясь, сказал Эрл.

Действительно, вместо регулируемой прицельной рамки здесь стоял более крупный фиксированный прицел – широкая полоса с прорезанным точно по центру углублением, а на конце дула вместо маленького, похожего на узелок выступа торчало большое квадратное широкое лезвие.

– Нестандартная задняя часть. Мушка системы «Патридж». Что еще, Эрл?

Эрл взял пистолет за рукоять, ухватился поудобнее, и большой палец самым естественным образом уперся в предохранитель, который тоже оказался заметно больше и представлял собой рычажок, дополнительно увеличенный приваренной пластинкой. Подушечка большого пальца удобно легла на предохранитель, и было ясно, что не попасть на него нельзя даже в самой большой спешке.

– Теперь продемонстрируйте выстрел, – сказал старик. Эрл послушно повернулся в безопасном направлении, взвел курок и отпустил предохранитель. Когда он нажал на него, большой палец ощутил сопротивление никак не больше двух унций, а затем рычажок с четким щелчком сдвинулся. Эрл нажал на спусковой крючок, который сработал под усилием в четыре фунта – ровно и плавно.

– Это боевой пистолет, – пояснил старик. – Лучший из всего, что у них есть. Совершенно безопасный при ношении во взведенном состоянии на предохранителе. Рама так обработана и отполирована, что все движется легко, как язычок котенка, лакающего молоко. Спусковой механизм имеет четко фиксированный ход крючка. Семизарядный, перезарядка занимает две секунды, а то и меньше. Патроны сорок пятого калибра с остроконечными пулями обладают самой большой останавливающей способностью, если, конечно, вы не решите перейти на «магнум» калибра 0,357 дюйма, обращению с которым вам придется учиться года два в лучшем случае. И наконец, самое короткое в мире, безошибочно выверенное движение спускового механизма. Джентльмены, это оружие, которое вы будете носить с собой, оружие, из которого вы будете стрелять, это оружие, с которым вы будете жить. Это оружие, которое вы будете чистить два раза в день. Это оружие, с которым вы выиграете все ваши поединки, если будете хорошо за ним ухаживать. Должен сказать вам, что оно изобретено гением. Не мной, ни в коем разе. Нет, это именно то, что Младенец сделал со своим сорок пятым. Он был убийцей и, как утверждали некоторые, даже сумасшедшим, но он соображал по части оружия лучше любого другого человека на земле, не исключая, пожалуй, и самого старого Джона Браунинга.

Вынуть, целься, огонь.

Вынуть, целься, огонь.

Хват двумя руками, предохранитель сдвигается нажимом большого пааьца в тот самый момент, когда пальцы второй руки охватывают первую руку, сжимающую рукоять, и надвигают мушку на цель.

– Вам совсем не нужно точно совмещать все три точки прицела, – объяснял старик. – Вам нужно одно: мгновенно сориентироваться. Вы должны знать, что оружие направлено в нужную сторону, вы не должны тратить время на совмещение мушки с прорезью прицельной рамки. Вы ориентируетесь по мушке. Видите, что мушка совместилась с целью, и стреляете.

Вынуть, целься, огонь.

Вынуть, целься, огонь.

Эрл немало удивился тому, насколько хорошо все стало получаться, как только он обрел некоторый навык. Немало помогало то, что у него и впрямь были очень сильные и быстрые руки, зато вся его огромная практика яростной боевой стрельбы и спокойной учебной стрельбы по мишеням теперь не значила почти ничего. Впрочем, у него, несомненно, имелась некоторая толика того дарования, которым был так щедро облагодетельствован Ди-Эй: пистолет моментально вылетал из кобуры, дуло устремлялось к цели и – БАНГ! – пуля почти всегда оставляла пробоину в центре мишени.

– Забудьте о голове, забудьте о сердце, – поучал старик. – Цельтесь в самое широкое место и палите до тех пор, пока враг не упадет. Стреляйте в центр. Точно в середину. Если он не хочет валиться и все еще идет на вас, стреляйте в таз, перебейте тазовые кости. Это поставит его на место. Чтобы свалить с ног некоторых из этих громил, требуется чуть не коробка патронов. Именно поэтому вы должны стрелять быстро, метко и много. Обычно тот, кто выпустит больше пуль, уходит с места перестрелки на своих ногах.

Ди-Эй наблюдал за своей командой прищуренными глазами, и его взгляд был настолько пристальным, что не упускал ни одной мелочи. Этот мальчик, тот мальчик, снова этот, и снова он же: небольшие недостатки в технике, слишком резкие движения, недостаток концентрации, палец неудобно лежит на спусковом крючке, так и норовит дернуться или, что хуже всего, заметна неспособность полностью погрузиться в скучную работу бесчисленного повторения движений, которая одна может вбить эти идеи в умы. Но Ди-Эй был терпелив, добр и никогда не раздражался.

– Шорт, должен отметить, что у вас очень хорошо получается и достаточно быстро, – похвалил он молодого парня из Пенсильвании, который действительно очень быстро учился и был лучшим из всех.

Шорт и впрямь двигался быстро. Не так быстро, как Эрл или сам Ди-Эй (через некоторое время старик полностью уверился в том, что никто не может двигаться быстрее, чем Эрл), но быстро. Паренек уловил верное движение с первого раза и с тех пор так и выполнял его правильно.

Хендерсон из Оклахомы был куда более неловким. Высокий и белокурый, со слишком длинными руками и чересчур большими кистями, он словно путался в собственных конечностях и совершал лишние движения. Он не имел тех способностей, которыми обладал Шорт и еще некоторые из курсантов. Но боже, как же он работал! Он вставал раньше всех и практиковался в имитации выстрелов, а после занятий уделял этому упражнению еще немало времени.

– Вы настоящий труженик, сынок, – похвалил его Ди-Эй.

– Да, сэр, – согласился Хендерсон. – Мои старики сумели меня этому научить.

Он сражался против воображаемых преступников до тех пор, пока на его пальцах не появлялись кровавые мозоли.

– А вот это, – сказал Эрл через несколько дней – отличная штука.

Он держал в руках автомат «томпсон» сорок пятого калибра, модель 1928 года, с отлично обработанным деревянным цевьем, компенсатором, вертикальной рукояткой и идеально регулируемым прицелом системы «Лайман».

Еще пять новеньких, лоснящихся от масла экземпляров такого же оружия лежали перед ним на столе.

– Мистер Ди-Эй немало поработал в Мэне, поэтому на всех этих пушках стоит клеймо «Полиция штата Мэн». Это будет нашим главным наступательным оружием, не столько из-за его огневой мощи, сколько ради психологического эффекта, который оказывает его использование. Когда ты очутишься рядом с таким оружием со стороны дула, возникает мысль, что, пожалуй, хватит воевать. Правда, это не слишком-то помогало, когда мы имели дело с японцами, но должно сработать в отношении горцев из Хот-Спрингса.

Курсанты впились взглядами в оружие, которое сержант держал перед собой на вытянутых руках.

– Это полностью автоматическое оружие с полусвободным затвором. Понятие «полусвободный» очень важно, оно означает, что оружие может стрелять только с отведенным назад затвором. Если забыл взвести затвор, считай, что тебе сильно не повезло. Если не приставишь магазина, он не будет стрелять, разве что ты станешь собственными ручками вкладывать патрон в патронник, а потом взводить затвор. Правда, я никогда не слышал, чтобы хоть кто-нибудь это делал, но моя теория говорит, что, если существует хоть какая-то возможность что-то испортить, всегда найдется новичок, который сумеет это сделать, как бы ему ни было трудно. Никогда не досылайте патрон в патронник, потому что любой будет уверен, что он пуст, и именно таким образом случаются несчастные случаи при обучении. У вас будет множество возможностей пролить кровь в Хот-Спрингсе, так что совершенно ни к чему делать это здесь. Сегодня вечером я научу вас разбирать автомат, чистить его и собирать. Вы будете разбирать, чистить и собирать оружие каждый раз, когда будете им пользоваться, и причина для этого та же самая, которую я вам уже называл: хорошо ухаживайте за оружием, и оно отблагодарит вас. Теперь, кто из вас знает, как стрелять из этого оружия?

Поднялось несколько рук, принадлежавших в основном более старшим курсантам, пришедшим в группу из полицейских агентств своих штатов.

Френчи тоже поднял руку.

– Френчи Шорт, ты тоже? Что ж, молодой человек, выйди сюда. Где ты научился стрелять из «томми»?

Френчи встал с места и подошел к сержанту.

– Моя мать была знакома с шефом полиции нашего города. Она устроила так, что мне на пятнадцатый день рождения дали пострелять из всех видов оружия.

– Вот это подарок на день рождения. Будь я проклят, это дорогого стоит. Раз так, Френчи, давай покажи ребятам, как это делается.

Френчи вышел на линию огня, приставил коробчатый магазин, вскинул оружие и подался корпусом вперед.

В двадцати пяти ярдах красовалась силуэтная полицейская мишень в виде мужчины, который стоял в полный рост, положив руку на бедро.

– Приготовились, парни! – скомандовал Эрл.

Френчи переступил с ноги на ногу и нажал на спусковой крючок. Ничего не произошло. Он вспомнил о затворе и потянул за рукоять – послышался глухой щелчок хорошо смазанного металла, – снова встал в позу для стрельбы и нажал на спуск. И опять безрезультатно.

– Дерьмо! – пробормотал он.

– Предохранитель, – напомнил Эрл.

Френчи наугад сдвинул какой-то рычажок.

Снова вскинул автомат к плечу.

Прозвучал одиночный выстрел. Магазин упал на землю.

– Дерьмо!

– Теперь послушайте меня. Френчи решил, что он уже все знает. Он не стал ждать, пока научится. Он был уверен, что знает, и хотел похвастаться. На этой работе нет места хвастовству, потому что хвастовство наверняка погубит вас. Поняли? Здесь командная работа, а не «Эй, посмотрите, какой я молодец!». А также, – Эрл подмигнул Френчи, – когда приставляешь магазин, нужно хорошенько шлепнуть его по дну, чтобы убедиться, что замок защелкнулся. Иногда он не запирается полностью, но пружина держит магазин на месте, а тебе кажется, что, мол, все, полный бибоп[22]Бибоп – стиль джазовой музыки, сложившийся в 1940-х гг.. На самом деле никакого бибопа нет, а есть только боп – один-единственный боп. Френчи не знал, что магазин у него в автомате держится на не очень-то честном слове. Ну, и что он теперь скажет Младенцу Нельсону, который бежит на него с обрезом? Нужно сильно хлопнуть по магазину снизу и услышать, как замок защелкнется.

Эрл вставил магазин в гнездо, сильно хлопнул по нему снизу ладонью, отжал рукоять затвора, выпрямился и приложил приклад к плечу.

– Теперь, ребята, заткните уши, но широко откройте глаза. Я буду стрелять трассирующими, чтобы вы могли проследить полет пуль.

Он нагнул голову, приняв классическую стрелковую стойку, рекомендуемую ФБР, и выпустил сразу полмагазина. Не обращая внимания на застарелую боль в левом запястье, он очень крепко стиснул цевье, не позволяя дулу смещаться, куда ему захочется. В этом была вся штука. Оружие дергалось, затвор скакал взад-вперед, пустые гильзы градом летели вбок, дуло норовило уползти в сторону под действием вспышек огня, выброса пороховых газов и, конечно, огня трассеров. Грохот, с которым пули летели в сторону мишени, сливался в один оглушительный рев. Со среза дула срывалось такое яркое пламя, что отдельных вспышек, конечно же, нельзя было разглядеть, зато огненные струи, бившие из хвостовой части пули, были хорошо видны. Они вспыхивали на невообразимо короткие доли секунды, обозначая траекторию полета каждой пули. Они как бы были и в то же время не существовали, иллюзорные светящиеся полосы, похожие своим бело-голубоватым светом на электрические разряды, более прямые, чем можно было бы нарисовать по самой лучшей линейке, тянувшиеся без единого отклонения от дульного среза к мишени. Пули Эрла моментально проделали в центре силуэта, стоявшего в двадцати пяти ярдах, отверстие с неровными краями.

– Что, впечатляет? А теперь скажу вам, что все это совершенно неправильно. Никогда не стреляйте очередями длиннее, чем по три патрона. В кино все время строчат точно так же, как я сейчас, но дело в том, что у них прямо за камерами сидит толпа всяких помощников с горой таких вот «томми», и они готовы в любой момент прибежать и перезарядить пушку, когда камеры остановятся и звезда усядется выкурить свой «кэмел». Вам придется весь свой боезапас таскать самим, и никому из вас, конечно же, не захочется просадить его впустую. Если только ты не гений, каждый чертов выстрел после третьего пойдет в молоко. Так уж получилось, что я гений. Возможно, Френчи тоже. А вот все остальные, кажется, нет. Теперь смотрите, как мы должны стрелять.

Он снова повернулся к мишени, вскинул оружие к плечу и выпустил три коротких очереди по три патрона. Каждая очередь угодила в голову мишени, каждую сопровождал огненный шлейф. А от головы мишени не осталось почти ничего, только разлохмаченный картон.

На протяжении нескольких дней они с утра упражнялись с пистолетами, а ближе к вечеру – с автоматами. Они упорно трудились, некоторые овладевали оружием быстрее, чем другие, но к концу каждый достиг определенных успехов. Благодаря использованию трассирующих пуль – старому приему, который в ФБР давно уже применяли для обучения своих агентов, – было значительно легче замечать ошибки и вовремя указывать стрелку, что дуло его автомата ушло в сторону и пули ложатся не туда, куда нужно. Но Эрл сразу предупредил, что трассирующие пули можно использовать только при обучении, но никогда в бою, потому что, во-первых, они сразу выдают положение стрелка, а во-вторых, пылающий состав при попадании пули в сухое дерево, скажем в старый дом, или в сено, сухую листву или мусор почти наверняка вызовет пожар. На таких островах, как Иво, подобная проблема не вставала, зато в городе вроде Хот-Спрингса, где большинство казино находилось в старых деревянных зданиях, об этом необходимо было помнить.

На пятый день Эрл показал курсантам автоматическую винтовку «браунинг».

– Это оружие можно смело назвать смертью для японцев. Оно стреляет большими стандартными правительственными пулями тридцатого калибра, несущимися со скоростью около двух тысяч трехсот футов в секунду, и они пробивают все, во что попадают. Если надо достать парня, стоящего за мягким прикрытием, пуля пробьет защиту и попадет в него. Против автомобилей или легких грузовиков не выдумано ничего лучшего. Магазин на двадцать патронов, дальность прицельной стрельбы тысяча ярдов, отвод газов из канала ствола с запиранием, удобно в переноске, но весит весьма изрядно – около шестнадцати фунтов. Они идут в комплекте с сошками, но сошки сразу же выбрасывают. Здесь сошек уже нет. Каждый взвод морской пехоты или простой пехоты имел хотя бы одну такую винтовку, они составляли основу огня, прикрывавшего все маневры отряда, и использовались для подавления стрельбы противника с дальнего расстояния. Мы будем использовать это оружие очень ограниченно. Оно может пробить три стены и убить человека, который в своей квартире идет в ванную. Но вы должны уметь владеть им хотя бы на тот случай, если мы нарвемся на действительно отчаянных парней, сидящих в надежном укрытии и намеренных биться до последнего. Вот тогда-то и нужна БАР. Это оружие не годится для Джона Уэйна. Из него нельзя поливать очередями во все стороны, как в кино. Оно для этого слишком мощно.

Однако для молодежи оказалось гораздо проще стрелять из БАР, чем из «томми», потому что винтовки были заметно тяжелее и лучше гасили отдачу, а также потому, что длинные стандартные патроны тридцатого калибра намного легче заряжать в магазин, чем короткие для «томпсона». Курсанты стреляли с расстояния в сто ярдов и быстро научились кучно всаживать пять пуль подряд в центр силуэтной мишени.

Половина времени была потрачена на оружие, которое следовало знать, хотя и не предполагалось использовать: дробовики «Винчестер-97» и карабины «М-1». А потом наступил выходной, и большинство учащихся отправились в Тексаркану, чтобы посмотреть кино или развлечься еще каким-нибудь образом. А Эрл и Ди-Эй составляли график. Все знали, что должно было последовать потом.

Настоящая потеха.