Онлайн чтение книги Житие архиерейского служки
Праведник цветет, как финиковая пальма

Цвел коллежский асессор и святой Анны кавалер Гавриил Иванович Добрынин.

Дела округлялись, он купил себе уже в Могилеве дом.

Дом небольшой, но правильный: на краю города, четыре с половиной сажени на четыре, четыре комнаты внизу, пятая наверху. Во дворе службы.

Внутри мебели такие, какие нужны; у самого Добрынина шуба небесного цвета, с воротником черно-бурых лисиц.

Вокруг дома сад, в саду цветы и яблони, которые цвели, как когда-то в монастыре, и даже розы.

Во дворе из досок настроены разные балюстрады, закрывающие места, неприятные для зрения и обоняния.

Крыша зеленая, изгородь голубая, на воротах надпись:

«Свободен от постоя».

Приятно сидеть в таком доме, думать о том, что Алеевцев опился и умер, и умер Шпынев водяной болезнью, и исчез Горчаков.

А он, Добрынин, сидит и пьет чай новомодный из кубического лапчатого самовара.

А прохожие нюхают розы и спрашивают друг у друга:

– И чей это такой прекрасный дом?

И отвечает дворник:

– Его высокоблагородия, коллежского асессора Гавриила Ивановича Добрынина.

Только говорят иногда прохожие:

– А, этот, из поповичей…

И встает тогда молодой Добрынин, и чувствует в себе кровь Флиоринского, и кричит через забор:

– Сам попович, сука!

Так всегда награждается благонравие.

Болен Полянский, не может встать, водят его под руки, хотя еще он все ведет бракоразводный процесс.

Был у Полянского друг, советник Сурмин, человек тихий, семейный, но не подтянутый, здоровьем не занимающийся, и тот человек тоже заболел.

И раз сидел Добрынин в гостях у Сурмина – сей остроумец был еще полезен.

Слуги сказали:

– Карета господина Полянского.

Хозяин рад гостю и, в халате, вышел в большую залу, опираясь на костыль, и навстречу идет Полянский, старый друг, битый, больной и тоже на костылях, и обоих поддерживают лакеи.

Был Сурмин тих, но умен, читал и вольтерианские и русские книги, любил атеистическое послание Фонвизина к слугам.

Смотрел Полянский, кривил рот, и вдруг оба начали хохотать со всех слабых сил.

Потом сели на софу, слуги обложили их подушками; еще раз друзья посмотрели друг на друга, засмеялись, а потом заплакали.

– Ну что, – спросил Сурмин, – как развод?

– Развод будет скоро, – сказал Полянский, – и фон Бринка уже взяли в Ригу, и там он под судом, а мне его жалко.

И снова засмеялся Полянский.

А Добрынин встал и поклонился с вежливостью и взмахнул своей шляпой так, как делал герой его баккалавр дон Херубин де ля Ронда, и пошел домой пить вечерний чай под сиренью.

Потому что праведник цветет, как финиковая пальма.