Онлайн чтение книги Живые консоли
11

Захваты ослабли, Домовой отправил Тиминым мышцам последний расслабляющий импульс и вытянул полимерные молекулы из черепа хозяина. Они осыпались на пол невидимой микроскопической пылью. Часть, понятно, осела на голове и плечах.

Тима медленно снял с головы безжизненную консоль.

– Ты жив?

– Не вижу причины, по какой мне следует умереть, – откликнулся Домовой.

Изображение внешнего мира, передаваемое на окно комнаты, изменилось – солнце сдвинулось к югу. Сигнал теперь поступал от другой вертикали камер, закрепленных вдоль стены дома от поверхности земли до самого последнего этажа. Когда-то давно Тима передал управление камерам сотого этажа, и с тех пор ни разу не менял настройку. Встроенный в систему обзора автоматический фильтр не позволял увидеть другие дома города.

Мальчик прошел к оконной панели и потрогал пластик пальцем. Слой пыли в несколько микрон толщиной переместился на кожу, тонкая полоска экрана слегка осветлилась.

Ближе к полудню глубокое синее небо стало немного ярче, а где-то далеко под ним лежали прямые улицы мегаполиса, но разглядеть их с такой высоты было невозможно.

– Я точно не могу войти в Сеть?

– Определенно, – подтвердил компьютер. – Канал связи заблокирован на 240 часов.

– И сколько у меня осталось?

– 239 часов 57 минут.

– А в процентах? С точностью до трех знаков.

– Примерно 99 целых и 979 тысячных процента.

Тима застонал и упал лицом на кровать, раздираемый чудовищной тоской и одиночеством. Целых десять суток он отрезан от всего остального мира, отрезан от людей – и друзей, и случайных знакомых, и даже совсем чужих, никогда не встречавшихся ему образов! Сейчас он уже был бы рад даже встрече с каким-нибудь пожилым бионом.

Пустой куб комнаты с серыми стенами, проемом двери в уборную и узкой кроватью с черной коробкой генератора альфа-ритмов давил на него так, словно был не его обиталищем в течение всей его тринадцатилетней жизни, а тесной клеткой виртуальной тюрьмы.

– Девяностый, – сказал он и перевернулся на спину. Но телевизионная панель-окно осталась прежней. На ней по-прежнему красовался блеклый вид на поверхность земли с двухсотметровой высоты. Никакого удовольствия, словом.

– Все каналы связи с муниципальным сервером перекрыты.

О чем он думал целую секунду? Неужели действительно пытался нащупать хоть один выход из непроницаемой клетки реальности? Тимины глаза защипало, и он потрогал участок кожи над левой щекой: там обнаружилась капелька влаги. Мальчик попробовал ее на язык – она была соленой.

Несколько раз он видел, как персонажи постановок обливаются такой вот влагой. Но ему почему-то казалось, что такое выделение жидкости – какой-то артистический трюк, придуманный для демонстрации сильного душевного волнения человека. Оказывается, некоторые моменты в представлениях можно считать правдивыми.

– Голод? – спросил Домовой, задействовав участливо-озабоченную тональность голоса. – Холод? Страх? Боль?

– Само течет, – недовольно ответил Тима.

Питаться ему совсем не хотелось. Он был слишком зол на бестолкового биона и бездушную судебную систему, которая хладнокровно оставила его без Сети. Его душевная боль странным образом передалась телу – встать и отойти от кровати вдруг показалось ему настолько сложной задачей, что он на минуту замер на месте. Затем пересилил себя и поднялся. По ногам расползлась неприятная слабость, незнакомая ему по долгим, порой очень быстрым перемещениям в пространстве Сети.

– Сколько осталось?

Домовой проанализировал лог-файл беседы с хозяином и выдал ответ, с наибольшей вероятностью согласованный с вопросом:

– 239 часов 51 минута.

Тиме чудовищно захотелось завыть и что-нибудь разбить. Однако напрягать голосовые связки было явно бесполезно (кто его мог услышать?), а бьющихся предметов у него в комнате не было. Мальчик затуманенными глазами обвел свое светлое, но такое пустое и скучное жилище, мечтая наткнуться им хотя бы на одну, пусть самую незначительную и бесполезную, но способную заинтересовать его вещь. В левом углу, недалеко от прятавшейся в стене панели стола, он увидел несколько более темный, чем весь остальной пластик, прямоугольник с маленьким зеленоватым сенсором. Судя по всему, это была еще одна дверь (хотя Тима никогда не проверял это).

Обратиться с вопросом к Домовому мальчик не решился – вдруг ему запрещено даже покидать свою комнату? А так оставалось еще несколько секунд надежды.