Онлайн чтение книги Жизнеописание Сайфа сына царя Зу Язана
Глава двадцать седьмая

А царь Сайф ибн Зу Язан и думать забыл о войне. Но самым странным и удивительным было то, что никто не вспомнил о царице Камарии и не задумался о ее судьбе. А царица Камария, мать царя Сайфа, очнулась от бреда и видений, когда колдуны рассеяли мрак, который окутывал ее дворец. Она растерялась и не знала, как ей поступать, а всякий раз, как она приказывала что-нибудь Айруду, он отказывался выполнить ее повеление, говоря:

– Пока волшебник Бурнух находится рядом с Сайфом, ты ничего не сможешь сделать с ним и не утолишь свою жажду мести. Тебе удастся отомстить сыну, только если он останется один.

Камария решила потерпеть и вышла тайком из замка, чтобы разведать все новости. И она узнала, что власть ее сына упрочилась и что у него не осталось ни одного врага. И вот однажды, когда, сидя в своих покоях, она потерла пластинку, Айруд явился и сказал:

– Я слушаю тебя, о госпожа!

Камария приказала:

– О Айруд, тотчас же отправляйся к моему сыну, схвати его за горло и не разжимай рук до тех пор, пока не оторвешь ему голову и не отделишь ее от тела. Я хочу, чтобы он умер самой страшной смертью! А если ты не можешь сделать этого, то принеси его ко мне и я убью его своими руками и повергну во прах у тебя на глазах. Я терпела его в живых все эти дни, думая, что воины царя Арада дали ему испить чашу смерти. Но я вижу, что все случилось не так, как я полагала, и гибель его миновала. Жители заколдованного города не убили его, а ты не бросил его им на растерзание, как я тебе приказывала.

Айруд ответил:

– О царица, я все сделал так, как ты велела, но когда я бросил Сайфа с высоты, его подхватила Акиса, его сестра, она одна всему виною. А теперь с ним Бурнух и колдунья Акила, цари и военачальники, приверженцы и помощники, он ими всеми повелевает, а они ему повинуются.

– Ты убей его, как я тебе сказала, либо принеси ко мне, как я тебя научила, – воскликнула Камария, и Айруд ответил:

– Я принесу его к тебе, а ты делай с ним, что угодно.

И Айруд покинул Камарию, грустя и сокрушаясь о том, что потеряет Сайфа, и плача так, что слезы бежали у него по щекам. Подойдя к царскому дворцу, Айруд хотел войти к Сайфу, как обычно, но вдруг почуял таинственный аромат, исходящий от заколдованного пояса, который был надет на Сайфе. И Айруд сказал себе: «О радость! Царю Сайфу не страшны теперь никакие козни! Если Аллах хочет уберечь какое-нибудь из своих созданий, он находит способ отвратить от него всех врагов». Потом Айруд повернул назад, зная, что если сделает хоть шаг к Сайфу, то погибнет. Он думал: «Мне остается только вернуться к этой проклятой и рассказать ей обо всем». И когда Айруд вошел к Камарии, она бросилась к нему и закричала:

– Отчего ты так быстро вернулся? Где мой сын Сайф, за которым я тебя послала?

– О царица, знай, когда я приблизился к твоему сыну, я увидел, что на нем надет волшебный пояс из газельей кожи, на котором начертаны таинственные знаки, подобные муравьиным следам на песке, – ответил Айруд. – Этот пояс хранит его от всех джиннов, маридов и шайтанов, потому что если они попробуют приблизиться к нему, то будут сожжены начертанными на нем тайными именами и древними волшебными письменами. Если бы я подошел к царю Сайфу, эти письмена испепелили бы меня.

И Камария сказала в ответ:

– О Айруд, ты увеличил мое горе, добавив новую тяжесть к тому, что лежит у меня на сердце. А откуда у него этот пояс?

– От мудрой волшебницы Акилы, которая хочет женить его на своей дочери, она спасла Сайфа от меня и от всех джиннов. И знай, эта волшебница днем и ночью стережет его и делает все, чтобы охранить его от бед.

Айруд говорил все это нарочно, чтобы Камария еще больше томилась бессильной злобой. А Камария спросила его:

– А откуда эта Акила?

– Она из стран Магриба[69]Магриб (букв, «запад») – название стран Северной Африки: Алжира, Туниса и Марокко. Магриб в арабском фольклоре – страна колдунов и злых волшебников. и служила царю Камаруну, повелителю острова Каймар. Это она помогла Сайфу взять Книгу Нила и с тех пор верно служит ему и приходит к нему на помощь во всяком трудном деле.

Слова Айруда разгневали Камарию, и она крикнула ему:

– Иди своей дорогой! – и Айруд удалился в великой радости.

А царица Камария всю ночь терзалась злобой, а на следующий день она и вовсе не могла сдержать гнева, а была она хитрее и коварнее всех людей на земле. И вот Камария позвала одного из своих рабов и сказала ему:

– Приведи ко мне какого-нибудь ювелира из нашего города.

Раб вышел и через некоторое время привел к ней ювелира, и Камария приказала ему сесть, и всех своих слуг отпустила. И когда они остались вдвоем, Камария вынула золотую пластинку – талисман Айруда и сказала ювелиру:

– Мастер, я хочу, чтобы ты сделал мне точно такую же пластинку. Рассмотри ее хорошенько и изготовь другую пластинку такого же размера и вида, такой же формы и покрытую точно таким же узором, как эта.

– Слушаю и повинуюсь, госпожа, – ответил ювелир, – но мне для этого нужно золото, серебро, драгоценные камни и уголь.

Камария дала ювелиру все, что он просил, и сказала:

– Если у тебя получится точно такая же пластинка, я дам тебе золота весом в семь раз больше того куска, из которого сделана эта пластинка.

Ювелир взялся за дело и работал семь дней, приложив все свое умение и стараясь изо всех сил. А он славился своим мастерством, и пластинка получилась у него точь-в-точь такая же, как талисман Айруда, и он покрыл ее таким же дивным рисунком. И когда мастер закончил свою работу, он отправился к Камарии, поцеловал ей руки и отдал пластинку, которую сделал для нее. Но за все это время ювелир ни разу не притронулся к настоящей пластинке, а если ему нужно было посмотреть на талисман, Камария показывала его ювелиру из своих рук.

Увидев, что работа закончена, Камария взяла у мастера пластинку и, радуясь великой радостью, велела надеть на ювелира драгоценную одежду, а потом приказала принести целую кучу червонного золота и одарила им ювелира, говоря:

– Это тебе, а теперь я хочу угостить тебя, чтобы ты вкусил моего гостеприимства.

С этими словами Камария позвала того слугу, который привел к ней ювелира, и велела ему принести наилучшей еды и поесть вместе с мастером, чтобы развлекать его во время трапезы и тем самым оказать ему больший почет. Ювелир и слуга обрадовались и уселись за еду, польщенные оказанной им милостью. Но не успели они проглотить пищу, как оба распухли, кожа на них полопалась, и мясо отделилось от костей. А Камария подождала до наступления ночи, потом сама привела коня, положила на него трупы мастера и раба и отвезла их в пустыню, а затем возвратилась как неотвратимая беда, будто вовсе и не уезжала никуда.

Сотворив все эти дела, Камария провела ночь в великой радости, а утром она спрятала настоящий талисман, взяла с собой поддельную пластинку и пошла босиком, с непокрытой головой к царю Сайфу, своему сыну, плача и говоря:

– О сын мой, возьми свой талисман и прости меня. Этот талисман не принес мне счастья, потому что шайтан искушал меня, и я творила зло. О сын мой, в эту ночь я заснула и увидала во сне твоего отца, царя Зу Язана, который сказал мне: «О злосчастная Камария, знай, скоро ты придешь ко мне, и я хочу, чтобы ты была моей союзницей и чтобы после смерти мы снова были вместе, как при жизни». А я спросила его: «О господин мой, что же может разлучить нас?» И он ответил мне: «Твое неверие и моя истинная вера!» Я сказала ему: «О господин мой, научи меня, что делать, чтобы после смерти я могла соединиться с тобой». А он ответил мне: «Пойди к нашему сыну Сайфу, отдай ему талисман Айруда, который ты взяла у него, и попроси его научить тебя исламу». А я спросила его: «Как же я пойду к нему после того, как причинила ему столько зла: ведь я отняла у него волшебный талисман и много раз пыталась погубить его?» Он же ответил: «Иди к нему, мой сын великодушен и незлопамятен, и нет для него большей радости, как увидеть тебя мусульманкой». Потом он оставил меня и удалился, а я проснулась и больше не могла уснуть до самого утра. Вот я и пришла к тебе с открытой душой. О сын мой, возьми свой талисман, он мне не нужен.

Потом она протянула Сайфу пластинку, говоря:

– О сын мой, научи меня, что мне сказать, чтобы стать мусульманкой и чтобы с моих глаз и с моего сердца спал покров неверия.

А царь Сайф обрадовался обращению своей матери в истинную веру больше, чем талисману. Он взял пластинку, надел цепочку, на которой она висела, себе на руку и сказал Камарии:

– Скажи, я свидетельствую, что нет бога, кроме Аллаха, и что Ибрахим – его пророк.

И он стал учить Камарию основам ислама, ни о чем другом не помышляя, но его приближенные не поверили хитростям Камарии и говорили ему:

– О царь, отпусти нас или позволь нам убить ее!

Но Сайф отвечал им:

– Это невозможно, ведь она приняла ислам. Я теперь никому не дам ее в обиду!

И с тех пор царь Сайф стал почитать Камарию, и когда она приходила к нему, он вставал ей навстречу, усаживал ее рядом с собой и оказывал ей полное доверие. Он так радовался обращению своей матери, что совсем забыл о талисмане и ни разу его не потер. А проклятая Камария тщательно спрятала настоящий талисман, и все время обдумывала новые козни против своего сына. Дни и ночи шли своим чередом, и Камария ежедневно приходила к сыну, садилась рядом с ним и высказывала свои суждения, как бы участвуя в делах правления. Но на самом деле она лелеяла свои коварные замыслы и выжидала удобного случая, чтобы украсть заколдованный пояс из газельей кожи, который хранил Сайфа от духов, а потом погубить своего сына. А Сайф доверился ей полностью, ничего не опасаясь, и не ожидая от нее никакого зла. Он говорил Камарии:

– О матушка, я знаю, что все это случилось по велению Аллаха.

Цари, приверженцы Сайфа, и мудрые люди, такие как Бурнух и Акила, терпели все это, зная, что на все воля божия. А военачальники Сабик, Даманхур и Маймун попросили у царя Сайфа разрешения временно покинуть его и вернуться на родину, чтобы свидеться с близкими и родными. У предводителя Сабика была дочь, достойная и красивая девушка, и через несколько недель после отъезда Сабик вернулся к царю Сайфу и сказал ему:

– О царь, моя дочь приняла ислам, и я дарю ее тебе. Пусть она будет твоей невольницей. Если ты примешь ее, это будет счастьем для меня, а если отвергнешь – значит такова моя злая судьба, клянусь верой ислама, о великий царь нашего времени!

– А как зовут твою дочь? – спросил Сайф.

– Ее имя – Умм аль-Хая – Стыдливая.

– Я принимаю ее, – решил Сайф.

Потом он дал Сабику десять тысяч динаров как выкуп за невесту, заключил в присутствии ее отца брачный договор и тут же приказал устроить свадебный пир. Умм аль-Хая отвели покои на женской половине дворца и устроили богатую свадьбу, заколов множество верблюдов и овец и приготовив обильное угощение. Певцы пели свадебные песни, вино лилось рекой, и чаши ходили по кругу одна за другой. Царь приставил к новой жене невольниц и слуг, и она стала такой же царицей, как и другие, оставалось только провести с ней брачную ночь. Поздно ночью пир кончился, и все гости разошлись.

А на следующее утро, когда приближенные царя Сайфа уже собрались у него, к нему вошла Тама, дочь мудрой волшебницы Акилы, и сказала:

– О великий царь нашего времени, ты, кажется, отрекся от меня и даже не вспоминаешь обо мне, хотя я ради тебя приняла ислам. Если ты покинешь меня, после того, как обещал на мне жениться, это будет позор на твою голову. Ты нарушил свой обет и не сдержал слова, и я клянусь тем, кто наставил меня на истинный путь, милостивым и милосердным небесным судией, который не забывает ни о чем, что убью всех жен, которых ты взял, не желая жениться на мне, и бог взыщет с тебя за пролитую кровь в день Страшного суда, в день скорби и раскаяния.

И царь Сайф ответил Таме, глядя ей в лицо и ласково улыбаясь, так как любил ее большой любовью и почитал ее ради ее матери, оказавшей ему неисчислимые благодеяния и совершившей ради него многие добрые дела:

– О Тама, клянусь Аллахом, я не забываю тебя, и каждая частица моего тела стремится к тебе и желает тебя. Ты услада моих очей и сердца, бьющегося у меня в груди. Бог даст, мы обязательно поженимся. Но все надо делать в свое время. Ведь ты знаешь, о дочь благородных мужей, что я поклялся великим Аллахом не жениться на тебе, пока ты не отдашь мне шапку-невидимку, которую ты забрала у меня, хоть мне эта шапка и не нужна, потому что я надеюсь не на нее, а на всевышнего судию. Отдай же мне шапку, тогда я сдержу свое слово и стану твоим мужем, а ты – моей женой и подругой.

Но Тама ответила:

– О царь, я тоже поклялась, что пока ты не женишься на мне, я не отдам тебе шапку! Посмотрим, кто из нас одержит верх, а кто потерпит поражение.

С этими словами Тама удалилась в сильном гневе, а слова ее глубоко обеспокоили Сайфа, и он стал тревожиться за жизнь своих жен. Особенно боялся он за царицу Муньят ан-Нуфус, которую любил больше всех, поэтому он приставил к ней стражу и приказал беречь ее как зеницу ока. А царица Шама подружилась с Тамой благодаря Акиле, как мы уже рассказывали.

Царь Сайф не беспокоился за себя и проводил время в веселье и наслаждениях, думая, что носит талисман Айруда на руке. Он был счастлив и доволен – ведь он владел мечом Сима и волшебным поясом. И вот однажды к нему пришел хаджиб и сказал:

– О великий царь нашего времени, к нам прибыл знатный человек, почтенного и достойного вида.

– Приведи его сюда, и я посмотрю, кто это, – велел Сайф.

Человек вошел к царю и, представ перед ним, пожелал ему вечного благоденствия, и славы, и избавления от всех бед и напастей. Поклонившись царю, он поднял голову, и Сайф увидел, что перед ним – мудрый Ихмим. И когда Царь Сайф узнал волшебника, он встал, подошел к нему, заключил его в объятия и поцеловал в лоб. Потом он взял Ихмима за руку и, усадив рядом с собой, сказал:

– О отец мой, ты осветил своим присутствием наш город, не отведаешь ли ты нашего угощения?

Но Ихмим ответил:

– О сын мой, мне не хочется есть, я пришел к тебе для совершения важного дела. Я узнал, что моей дочери суждено стать твоей женой, а тебе – ее мужем. Еще тогда, когда ты, овладев талисманом Айруда и мечом Сима, уехал от меня с миром, по воле всеведущего Аллаха, я обещал своей дочери, что она выйдет за тебя замуж, но сказал ей, что это случится лишь после того, как ты покончишь со всеми своими делами. Но дни шли за днями, а ты все не возвращался к нам. Моя дочь не покидала меня все это время, а когда ей надоело ждать, она стала тревожить и беспокоить меня, грозя, что если ты не женишься на ней, она потребует у тебя обратно талисман Айруда и меч царя Сима. Я старался успокоить ее, но когда ее терпение иссякло, она сказала: «Если ты не отвезешь меня к нему, я убью себя». Тогда я ответил ей: «О дочка, я отвезу тебя к нему, может быть, он выполнит мою просьбу». И вот я привез ее к тебе и прошу тебя, сын мой, взять ее в жены. Вот и все мое дело.

Услыхав слова Ихмима, царь Сайф рассмеялся и ответил:

– Слушаю и повинуюсь, ты просишь меня о том, чего я и сам желаю.

Царь Сайф отвел мудрому Ихмиму и его дочери отдельные покои во дворце и приказал доставить им все необходимое – утварь, ковры, дорогую посуду, изысканные кушанья и напитки, а через три дня велел позвать кади[70]Кади – мусульманский судья., а когда кади пришел, царь Сайф сказал в присутствии своих приближенных и придворных:

– Вы знаете, что Тама, дочь мудрой Акилы поклялась самыми страшными клятвами, что убьет всякую женщину, на которой я женюсь прежде, чем на ней, и поднесет ей чашу смерти. Но я тоже поклялся, что не женюсь на ней до тех пор, пока она не отдаст шапку-невидимку, отобранную у меня. И вот Тама говорит, что поклялась не отдавать мне эту шапку до тех пор, пока я не женюсь на ней, а я не могу жениться на ней из-за своей клятвы. Она хочет, чтобы исполнилась ее клятва, но этого не будет, ведь я никогда не женюсь даже на царских дочерях, отцы которых полагают, что этот брак принесет им выгоду, и что внуки осуществят их затаенные мечты, о которых знает только всесильный и всевышний судия. Будьте же свидетелями между мною и Тамой и знайте, что этот человек – мудрый Ихмим – принес мне спасение и к жизни возвращение, когда я был на волосок от смерти. Он указал мне, как добыть талисман Айруда, сына Красного царя, и меч царя Сима сына Ноя, мир ему, – сокровища, подобными которым не владел еще никто из людей. Я обещал ему жениться на его дочери, и теперь он прибыл, чтобы я исполнил свое обещание. Что вы мне скажете на это, как вернее рассудить, как мне лучше поступить? Я боюсь, что Тама убьет дочь мудрого Ихмима, а если она это сделает, я не смогу ее наказать, прежде всего потому, что я люблю ее, а еще из-за того, что ее мать, мудрая Акила, не раз оказывала мне неоценимые услуги в своей стране – она укрыла меня в своем доме, предала из-за меня подвластных ей волшебников и погубила своих людей. Она спасала меня от врагов и избавляла от тяжких трудов, а потом достала для меня священную Книгу Нила. Ради той, которая сделала для меня так много, я должен простить ее дочери все, что угодно. Вот, я рассказал вам все, как есть, и прошу у вас совета и достойного ответа.

Тогда Ихмим сказал:

– О царь, я принимаю твое извинение. Ведь мудрой Акиле дочь дорога так же, как и мне, и ни один человек не примирится с тем, чтобы убили его дочь.

Но мудрая Акила воскликнула:

– Ничего не бойся и не опасайся моей дочери Тамы! Мудрый Ихмим наш друг, он находится под нашим покровительством и под нашей защитой. Он не из тех бессильных людей, чью дочь можно убить безнаказанно, и не ему бояться моей Тамы. Я удержу свою дочь от опрометчивых поступков и от непослушания – ради царя Сайфа и мудрого Ихмима, который помог царю и сделал для него доброе дело. Если моя дочь Тама посмеет покуситься на жизнь его дочери, это будет гнуснейшее предательство, и я убью ее собственными руками.

Тут вмешалась Тама:

– Для чего царь Сайф говорит это? Не для того ли, чтобы отказаться взять в жены мою названую сестру, дочь мудрого Ихмима, и взвалить вину на меня? Пусть же все присутствующие будут свидетелями в том, что я не трону ни одной из его жен, которых он взял себе до этого времени. Их четверо – первая Шама, потом Мунь-ят ан-Нуфус, затем Умм аль-Хая и Гиза, дочь Ихмима. Клянусь верой ислама, я не трону их и не причиню им никакого зла! Но что вы скажете, если он возьмет еще одну жену до меня?

Все присутствующие воскликнули:

– Да воздаст тебе Аллах добром!

А царь Сайф сказал Таме:

– Ты что же – не отдаешь шапку, чтобы не выходить за меня замуж?

– Я не поступлюсь своей клятвой! – ответила Тама, и Сайф воскликнул:

– И я тоже!

На том и порешили. Кади заключил договор о браке между царем Сайфом, сыном царя Зу Язана, и Гизой, дочерью мудрого Ихмима. Началась свадьба, и вскоре всех оставила печаль и покинуло горе, все радовались и веселились, вином и яствами насладились. Закололи множество верблюдов и овец, приготовили угощение, созвали на пир и знатных, и простолюдинов и пировали семь дней, а джинны и мариды, люди и духи играли и танцами развлекали гостей. Так царь Сайф отпраздновал свадьбу, а потом провел брачную ночь с двумя женами – Гизой, дочерью Ихмима, и Умм аль-Хая, дочерью Сабика, в наслаждениях и радостях не смыкая очей, и этой ночи не сравниться с тысячью ночей! А когда Аллах ниспослал утро и мир засиял в лучах зари, все проснулись и каждый отправился на свое место и занялся своим делом.

А проклятая Камария сторонилась всех, плетя свои козни и замышляя коварные дела. И когда она увидела, что ее сын взял в жены еще двух девушек, она еще пуще преисполнилась злобы и ненависти, но сделала вид, будто радуется женитьбе царя Сайфа. А царь Сайф, выйдя из дворца, направился в свою крепость и сел на престол. Все его приближенные собрались вокруг него и расположились согласно своему сану: кому подобало стоять – встал, а кому подобало сидеть – сел. Собрался весь диван, и вдруг мудрый Ихмим встал и воскликнул:

– О господин великих царей нашего времени, знай, я принес тебе сокровище, которого ни у одного царя не найти, даже если всю землю обойти и вдоль и поперек, и на запад и на восток. И это сокровище предназначено только тебе.

– Что же это за сокровище, о Ихмим? – спросил Сайф.

Тот ответил:

– Это перстень из желтой меди, а не из золота и не из серебра, и не из дорогого камня.

Сайф сказал:

– На что же годится такой перстень?

– Если ты наденешь его, тебя будут бояться цари людей и джиннов всей земли, – отвечал Ихмим. – Я заколдовал его только твоим именем, так что никто другой не может стать его владельцем. Надень же перстень и береги его.

Царь Сайф взял перстень и надел его на правую руку. Потом он усадил Ихмима рядом с собой. Вот что случилось с ними.

А проклятая Камария смотрела на все происходящее и размышляла о том, что бы ей такое сделать. Наконец, потеряв всякую надежду, она оставила царя Сайфа, который сидел в диване, и отправилась к Нахид, дочери царя Китая, которая заставила Сайфа взять ее с собой. Войдя к Нахид, Камария приветствовала ее, а Нахид, обрадовавшись приходу Камарии, встала ей навстречу и любезно встретила ее, улыбаясь и говоря:

– Добро пожаловать, матушка, тебя послал ко мне сам господь, тот, кто избавляет своих рабов от козней их недругов и противников. Я и сама собиралась просить твоей помощи, может быть, тебе удастся облегчить мою участь.

– А что с тобой случилось? – спросила Камария, и Нахид ответила:

– О госпожа моя, твой сын, царь Сайф – мой муж, мы поженились по велению моего отца в его царстве. Царь Сайф исцелил меня от слепоты, а потом хотел оставить во дворце моих родных, но я пригрозила ему проклятием. Тогда он взял меня с собой и привез в эту страну, но с тех пор он ни разу даже не вспомнил обо мне, будто я ему не жена вовсе! Даже если он посещает ночью мои покои, он все равно ко мне не подходит и держится в отдалении. Я всю ночь напролет ожидаю его, а утром он оставляет меня и уходит в диван. Но с тех пор, как он приходил в мои покои последний раз, прошло много времени, и он уже давно совсем не показывался мне на глаза. Скажи ему, о госпожа моя, чтобы он сжалился надо мной и пришел ко мне, как приходит к другим женам.

Камария спросила:

– А ты дочь царя Китая?

– Да, о госпожа, – ответила Нахид.

Тогда Камария воскликнула:

– Так радуйся же счастливой вести, сегодня ночью мой сын будет у тебя! Но у меня тоже есть одно желание, и я прошу тебя исполнить мою просьбу не прекословя.

Нахид спросила:

– А что я должна сделать для тебя, о госпожа?

И Камария ответила ей:

– Когда мой сын придет к тебе и захочет лечь в постель, он сначала снимет платье и положит его себе под голову, а потом уже обратится к тебе. А ты подожди, пока он заснет, а потом протяни руки, достань одежду царя Сайфа из-под его изголовья и передай ее мне.

Но Нахид возразила:

– О госпожа моя, как же я осмелюсь вынуть одежду царя у него из-под головы?

– Зиай, о дочь моя, – стала уговаривать ее Камария, – что у меня по ночам ужасно сильно болит голова и я совсем лишаюсь сил. А если я надену на себя платье моего сына, то головная боль пройдет, силы вернутся ко мне, и я избавлюсь от всех бед и несчастий. Платье царя нужно мне совсем ненадолго, а потом я верпу его тебе, а ты положишь все на место. Может быть, заколдованный пояс царя Сайфа исцелит меня с помощью всемогущего Аллаха, потому что начертанные на нем тайные имена излечивают от всех болезней и предохраняют от мук и страданий.

Выслушав это, Нахид воскликнула:

– Но ведь царь Сайф – твой сын! Попроси у него, и он даст тебе пояс, о котором ты мечтаешь.

На это Камария сказала:

– О дочь моя, разве ты не видишь, что его друзья постоянно нашептывают ему всякие небылицы и беспрестанно клевещут на меня. И если бы мой сын не был столь благороден и великодушен, как подобает законному сыну великого царя из славных правителей Йемена, то он погубил бы меня, подвергнув жестоким мучениям по их коварным наущениям.

– Ты права, госпожа моя, – согласилась Нахид, – он и о женах так заботится, почитая каждую за ее родителей и близких. Муньят ан-Нуфус он любит из-за ее дружбы с его сестрой Акисой, Шаму чтит из признательности к ее отцу царю Афраху, Умм аль-Хая – из-за ее отца Сабика, а Гизу – ради Ихмима.

Камария продолжала:

– О дочь моя, знай, мой сын мне ни в чем не прекословит, и все его жены также повинуются мне. Всякий раз, как у меня болит голова, я прошу у той, с кем он проводит эту ночь, дать мне на время его платье и пояс, и они никогда не отказывают мне в этом, а Сайф благодаря мне часто посещает их. Если ты согласишься исполнить мою просьбу, то я уговорю его проводить все ночи только у тебя.

Тогда Нахид пообещала Камарии сделать все так, как та просила, и сказала:

– Если он придет ко мне в эту ночь, это будет благом для всех, а я попрошу всевышнего Аллаха послать тебе исцеление.

Нахид поверила Камарии и потому согласилась исполнить ее просьбу. Она осталась в своих покоях, а Камария ушла к себе, но от волнения и нетерпения не могла усидеть на месте, поэтому она встала и отправилась в диван к царю Сайфу.

Войдя, Камария приветствовала сына, а он ответил на ее приветствие, вскочил с места и, усадив ее рядом с собой, сказал:

– Добро пожаловать, матушка!

Тогда Камария обратилась к Сайфу:

– Знай, о сын мой, я пришла сюда, чтобы попросить тебя выполнить одно мое желание.

– Что же это за желание, о матушка? – спросил Сайф. – Ты можешь просить у меня, чего хочешь.

Камария сказала:

– Нахид, дочь царя Китая, пожаловалась мне, что ты покинул ее и совсем о ней забыл, а все время проводишь с другими женами. Разлука печалит ее, она хочет насладиться твоей любовью и порадоваться свиданию с тобой. Ведь с тех пор, как она прибыла сюда из своей страны, ты ни разу даже не вспомнил о ней. Это грех, сын мой! С тех пор, как я приняла веру ислама, я стала жалостливой и сердобольной, поэтому прошу тебя, сынок, посети ее сегодня ночью, и исполни мою просьбу, чтобы мое посредничество было счастливым.

И царь Сайф ответил ей:

– Слушаюсь и повинуюсь, сегодня ночью я пойду к Нахид ради тебя, и не стану прекословить твоим приказаниям.

Камария же добавила:

– Сделай ее равной другим твоим женам, как того требует ислам.

И Сайф повторил:

– Слушаю и повинуюсь.

Камария вышла из дивана веселая и довольная, радуясь тому, что ей удалось обмануть сына и что он поддался на ее хитрость. Она пришла к Нахид и сказала ей:

– О Нахид, выслушай радостную весть, сегодня почью царь Сайф будет у тебя. Но смотри, не забудь сделать так, как я тебе сказала, а я всегда буду помнить о твоем благодеянии.

– О госпожа, это я должна помнить о твоем благодеянии! – отвечала Нахид, и Камария пошла к себе, а Нахид принялась наряжаться и примерять всякие украшения, готовясь к приходу царя Сайфа. Она провела весь день за этим занятием, а потом уселась и стала ждать своего мужа.

А царь Сайф распустил диван, о благородные господа, и отправился на женскую половину дворца в покой Нахид, которая к тому времени приукрасилась и ожидала его. Когда царь Сайф подошел к Нахид, она встала и поцеловала ему руки, радуясь его приходу и улыбаясь. Нахид усадила мужа на свое ложе, а сама встала рядом, приветливо и учтиво служа ему. Она принесла царю еду и налила чистого вина, все время развлекая его веселой беседой, и рассказывая занимательные истории. И когда царь Сайф поел, он встал и прочел короткую молитву, а потом принялся играть с женой и ласкать ее. Он снял с себя одежду и заколдованный пояс, который сделала для него мудрая Акила, и, положив все это под изголовье, обратился к Нахид и утолил свое желание. Потом Сайф положил голову на подушку и уснул, хвала всевышнему, который никогда не спит! А царица Нахид, увидев, что ео муж крепко спит, достала из-под его изголовья одежду и заколдованный пояс из кожи газели, не ведая, что судьба готовит ей гибель по воле всевышнего судии, который всем определил долю и назначил жизненный срок.

А Камария сказала Нахид, что будет ждать ее за дверью, поэтому Нахид поспешила выйти из своих покоев, чтобы передать платье Сайфа его матери, как обещала. Но вдруг во мраке ночи блеснул меч, который вспыхнул пад головой Нахид ярче молнии и одним ударом отсек ей голову, так что она упала замертво, сжимая волшебный пояс в руке. Дверь была приотворена, и проклятая Камария увидела, что случилось с Нахид. Она испугалась: что ее постигнет такая же участь, и убежала к себе, исполненная ужаса. А когда Нахид увидала меч, она успела крикнуть и разбудила царя Сайфа. Встревоженный криком, он поднял голову с подушки и, не найдя рядом с собой Нахид, встал с постели и направился к двери. Там царь Сайф увидел Нахид, умирающую в луже крови, и он огорчился и пожалел ее, ведь она была чужестранкой, и в его стране у нее не было никого из близких, не то что у других его жен. Царь Сайф не знал, кто убил Нахид, и в смятении стал стонать и плакать, проливая слезы жалости и говоря себе: «У меня было верное предчувствие и справедливое опасение: Нахид убита Тамой, дочерью Акилы, в этом нет никакого сомнения. Тама так ослеплена любовью и страстью, что забыла клятвы и нарушила свое слово».

И вдруг перед Сайфом предстала Тама и сказала:

– Да будет благословенна эта ночь, о великий царь вашего времени, о единственный, кому нет равных, о повелитель земель Йемена, о губитель злокозненных язычников!

– Ты что, издеваешься надо мною, что ли? – воскликнул Сайф. – Зачем ты величаешь меня царем? Ведь меня постиг величайший позор, невиданный среди царей арабов с давних времен!

На это Тама ответила:

– Да, ты прав, и случилось это потому, что у тебя нет разума, не то что у других царей арабов. Ведь никто на свете, ни богач, ни бедняк, не станет вести себя так, как ты.

Тут царя Сайфа охватил такой гнев, что он хотел ударить Таму, но сдержался, опасаясь смуты и раздора. Он спросил ее:

– О Тама, кто убил Нахид?

И Тама ответила:

– Не знаю, господин мой.

Но Сайф настаивал:

– Заклинаю тебя верой ислама, скажи мне правду!

Тогда Тама воскликнула:

– Клянусь тем, кто создал свет и мрак, клянусь ночью и днем, это я убила ее вот этим острым мечом!

Тогда царем Сайфом снова овладел гнев и он сказал:

– Зачем, о Тама, ты погубила живую душу, ведь Аллах запретил убивать безвинных!

Но Тама возразила ему:

– Упаси меня боже! Этот грех на тебе! Разве ты не помнишь, что я дала обет и поклялась убить всякую девушку, на которой ты женишься до меня, кроме четверых твоих жен: Шамы, Муньят ан-Нуфус, Гизы и Умм аль-Хая. Они все живы, а эта новая – о ней мы не уславливались и не упоминали ее в клятве.

– А разве она заслужила смерти от меча, без вины и без ссоры? – вопросил Сайф, но Тама ответила:

– Ее вина велика, я убила ее по правде и по справедливости, ведь я боюсь Аллаха – творца всего живого. Когда ты спал, она вынула у тебя из-под изголовья заколдованный пояс из газельей кожи и хотела отдать его твоей матери. А если бы твоя мать завладела этим поясом, она приказала бы Айруду тебя на край света отнести, и тогда уж тебе от ее злобы не уйти – ведь она упрямее и лукавее, чем сам сатана, а талисман Айруда у нее в руках.

– Талисман Айруда у меня! – воскликнул Сайф, а Тама спросила:

– Где же он?

– У меня на руке!

– Ты человек с чистым сердцем, поэтому Аллах добр к тебе и спасает тебя от всякой великой беды, ибо он милосердный царь и знает о тебе все, – сказала Тама. – Но я заклинаю тебя верой ислама, которую ты исповедуешь, о царь, скажи мне, тот ли это талисман, раб которого является к тебе по любому твоему зову, правдиво отвечает тебе и не прекословит твоим приказаниям, ибо боится начертанных на талисмане страшных заклятий, тайных имен и волшебных письмен?

Царь Сайф ибн Зу Язан не поверил словам Тамы и, взяв талисман, потер его три раза в великом гневе. Но никто не откликнулся, никто не появился, не видно было ни Айруда, ни другого могучего джинна, ни человека простого. Тогда Сайф убедился, что он обманут и что Тама говорит правду. Он понял, что если бы не Тама, то его мать, коварством подобная мятежному духу, заманила бы его в ловушку и там предательски погубила, низвергнув в пучину смерти. Тогда царь Сайф воскликнул:

– Как же так, Тама? Разве это не талисман Айруда?

– О великий царь нашего времени, талисман Айруда у твоей любящей матери, которая то и дело обманывает тебя, да будет она навеки проклята Аллахом, всевышним судией! А эту пластинку сделал из золота нанятый ею мастер. Он изготовил точное подобие талисмана Айруда, который она припрятала до поры до времени. Но когда она замыслила этот обман тебе на погибель, Аллах обратил ее хитрость и коварство против нее самой, и сейчас она бежала отсюда в пустыню.

Тут царь Сайф вскочил и опрометью бросился во дворец Камарии, чтобы наказать ее и отобрать силою талисман Айруда. Он искал Камарию по всему дворцу, но не нашел и следа ее и ничего о ней не узнал, и тогда Сайфу стало тесно на просторной земле.