Онлайн чтение книги Жизнеописание Сайфа сына царя Зу Язана
Глава тридцатая

В это время люди продолжали пировать, празднуя свадьбу Сайфа и Тамы и рождение царевича Мисра, а всадники выезжали на праздничные состязания. Торжества и праздничные ристалища длились семь дней. Всадники собирались на площади и бились копьями без наконечников, вокруг них раздавались радостные крики, а потом, окончив свои воинские игры, воины спешивались и шли во дворец, где угощались и пили чистое вино. А жены царя Сайфа ибн Зу Язана собирались во дворце царицы Муньят ан-Нуфус, радуясь рождению счастливого младенца. Они пировали и веселились, и к ним приходили жены других царей и военачальников, так что празднику и веселью не было конца. И так продолжалось до тех пор, пока Муньят ан-Нуфус не оправилась после родов.

И вот однажды, когда Муньят ан-Нуфус пришла на пир, Тама сказала ей:

– О сестра, я видела твою волшебную одежду из птичьих перьев, которая хранится у царя Сайфа. Он сказал, что взял ее у тебя после женитьбы.

А Муньят ан-Нуфус ответила:

– О сестра, эта одежда мне теперь ни к чему. Во-первых, я надевала ее только для того, чтобы лететь из моей страны в заколдованный сад и волшебную долину, а теперь она мне не нужна, потому что я стала супругой великого царя. А во-вторых, у меня уже есть сын, и я все время смотрю на него и не расстаюсь с ним. К тому же меня окружают сады, деревья и дивные плоды, зачем же мне надевать одежду из птичьих перьев и своевольничать?

А Тама сказала:

– Помнится мне, ты обещала сплясать нам другой танец, еще лучше того, который ты танцевала без волшебного наряда. К тому же, нам хочется посмотреть, как ты полетишь в этой одежде, ведь мы никогда не видали ничего подобного. Я видела только, как моя мать летает в медном кувшине, но она передвигается благодаря волшебным чарам.

Царица Муньят ан-Нуфус ответила:

– Это платье тоже сделано с помощью волшебства п колдовства, а его творцы – колдуны, изготовить же подобную одежду могут только несколько великих жрецов с помощью тайных слов. И хотя я телом не худа, но в этой одежде становлюсь легче ветерка. Когда царь Сайф отнял у меня это платье, я послала своих подруг за другим таким же, но все случилось по велению судьбы, и я стала одной из жен этого великого царя. Наверно, мои подруги принесли новое платье и хотели отдать его мне, но, не найдя меня в саду, возвратились домой.

Все это Муньят ан-Нуфус говорила только для того, чтобы легче обмануть Таму, в то время как сердце ее горело желанием получить платье, и Тама поддалась на ее хитрость. Потом Муньят ан-Нуфус встала и начала дивный танец, то сгибаясь, то распрямляясь, так что все женщины дивились ее искусству. Так они провели весь день и всю ночь в радости и веселье. Вот что было с ними.

А тем временем царь Сайф ибн Зу Язан захотел отправиться на охоту и ловлю, чтобы повеселиться и потешиться. Он выехал в степь вместе с царями и предводителями, оставив волшебника Бурнуха и мудрую Акилу охранять город. И когда царица Тама узнала, что диван опустел, потому что царь Сайф со своими приближенными уехал на охоту и ловлю, она позвала в свои покои царицу Муньят ан-Нуфус, и женщины стали петь, плясать, наслаждаться и веселиться. Так они провели всю ночь, с вечера и до утра, а потом вторую ночь и третью, и не переставали пировать еще несколько ночей. И вот однажды ночью Тама обратилась к Муньят ан-Нуфус и сказала ей:

– О сестра, мне хочется посмотреть на тебя в наряде из перьев, этого зрелища я никогда не забуду и всю жизнь вспоминать буду.

Муньят ан-Нуфус ответила:

– О госпожа моя, если тебе так хочется, принеси мне волшебную одежду, и я исполню твое желание.

– Но я боюсь, о сестра, – сказала Тама, – что ты наденешь волшебное платье и улетишь в свою страну, оставив меня в горе отпивать по глоткам из чаши мучениц из-за того, что ты покинула нас навеки.

Муньят ан-Нуфус воскликнула:

– Если твое сердце чует беду – не надо, не доставай это платье и не давай его мне!

– Я хочу только, чтобы ты дала мне верную клятву, что наденешь волшебную одежду ненадолго, а потом снимешь ее и вернешь мне, – попросила Тама, и Муньят ан-Нуфус ответила:

– О сестра, клянусь жизнью твоих очей, клянусь твоей головой и головой твоей матери, мудрой Акилы, я возьму у тебя это платье, надену его и спляшу в нем, чтобы вы убедились, что я говорила правду, а потом сниму его и отдам тебе.

Тогда Тама, разум которой точно помутился, поверила, что Муньят ан-Нуфус говорит правду и что клятва ее искренняя, встала, чтобы принести волшебное платье из птичьих перьев. Она отправилась в сокровищницу, открыла сундук, вынула заколдованное платье и, вернувшись, отдала его царице Муньят ан-Нуфус, дочери грозного царя Аббуса. А Муньят ан-Нуфус в это время сидела, держа своего младенца на коленях. Увидев волшебное платье, она несказанно обрадовалась, положила царевича Мисра перед собой, сняла с себя тяжелые одежды и стала легкой как перышко. А потом она надела волшебную рубашку из птичьих перьев, застегнула все пуговицы и расправила крылья, которые подняли ее к самой крыше.

Муньят ан-Нуфус облетела весь дворец изнутри, поднимаясь все выше и выше, подобно легкому ветерку, затем опустилась и стала плясать всем своим подругам на удивление. Окончив танец, Муньят ан-Нуфус присела, говоря:

– Я хочу покормить своего сына.

Она взяла Мисра, накормила его грудью и сказала:

– А теперь посмотрим, смогу ли я летать с сыном на руках?

С этими словами Муньят ан-Нуфус взяла большой шелковый платок, обвязала его вокруг груди, положила туда ребенка так, что он был закрыт со всех сторон, поднялась в воздух и трижды облетела дворец, а потом вылетела на открытую галерею, уселась на ее краю и воскликнула:

– Я боюсь, как бы мой сын не упал!

Она еще раз проверила, крепко ли привязан платок и не выпадет ли из него младенец, и посмотрела вниз на своих подруг, как бы прощаясь с ними взглядом, а те молча глядели на нее, не зная, что сказать. Наконец Тама крикнула:

– О Муньят ан-Нуфус, сестра моя, спускайся к нам, и пусть ничто не нарушает нашего счастья и веселья!

Но Муньят ан-Нуфус ответила:

– О сестра, не торопи меня, ведь я так давно не надевала этого платья! И вот, наконец, я получила его без всякого труда и без особых стараний!

При этих словах Муньят ан-Нуфус громко рассмеялась, так что у Тамы едва не разлилась желчь, и она стала осыпать себя упреками, ибо поняла, что ее перехитрили.

А в это время вошла мудрая волшебница Акила. Она посмотрела на Муньят ан-Нуфус, сидевшую на галерее, в платье, которое переливалось, как павлиньи перья, а потом перевела взгляд на свою дочь и спросила ее, нахмурившись:

– Это ты дала ей волшебное платье из перьев? Ну, теперь конец, теперь дело сделано!

А Тама ответила:

– Да, матушка, я не могла поступить иначе, ведь она поклялась мне твоей головой, что только покажет нам, как она умеет летать.

Тогда Акила подняла голову к царице Муньят ан-Нуфус и крикнула:

– О свет очей моих, спускайся к нам, я хочу приветствовать тебя! Ведь меня привело сюда только страстное желание тебя увидеть. Спускайся же, и мы с тобой побеседуем.

Но Муньят ан-Нуфус отвечала ей:

– О Акила, я не желаю беседовать ни с кем, теперь я вспомнила своих родных и близких, свою землю и свое царство и хочу только одного – отправиться туда, их увидеть и тоску свою утолить. Вы меня не браните, добрым словом помяните.

Услыхав эти слова, мудрая Акила стала сокрушаться и горевать, зная, что теперь никакое волшебство ей не поможет, потому что на Муньят ан-Нуфус было надето заколдованное платье, которое хранило ее от всех чар. И она стала увещевать Муньят ан-Нуфус ласковыми словами и льстивыми речами, говоря:

– О дочка, спустись к нам, о услада очей, не прекословь мне!

Но та, смеясь над Акилой, говорила:

– О волшебница, если бы ты могла, ты бы заколдовала меня и отдала мужу твоей дочери, но этому не бывать! Теперь никто из вас не сможет мной завладеть, теперь я полечу над степями и холмами, и вам меня не поймать и в неволе не удержать!

Потом Муньят ан-Нуфус обратилась к подругам:

– О подруги, я больше не спущусь к вам, а когда вернется царь Сайф ибн Зу Язан и спросит вас обо мне, скажите ему: «Она улетела в родную страну, чтобы успокоить свое сердце, и унесла с собой сына». Скажите ему, что теперь уж ему не поймать Муньят ан-Нуфус, дочь царя Аббуса, как не видать ее и другим царям. Царских дочерей не похищают, их сватают и к мужу провожают с почетом. Скажите царю Сайфу: «Муньят ан-Нуфус велела передать тебе такие слова: „Ты похитил меня, ты лишил меня подруг, истомил меня ревностью, беря в жены одну девушку за другой, ты то и дело забывал обо мне. Но что было, то было, а если ты и вправду смел и стоек, то приходи в мою землю, где находится Остров девушек. Если ты действительно хочешь увидеть свою жену и своего сына, то вот тебе знак – они будут неподалеку от островов Вак аль-Вак“.»

Сказав это, Муньят ан-Нуфус еще крепче привязала своего сына к груди, расправила крылья и полетела. Она поднималась все выше и выше, а Тама, Акила и другие женщины смотрели на нее, пока она не скрылась в небе. Тут волшебница Акила чуть не лишилась рассудка, но сделать ничего не могла. Тогда она напустилась с бранью на свою дочь Таму, говоря ей:

– Когда царь Сайф вернется с охоты и спросит о ней, кто избавит тебя от его гнева? Он убьет тебя, сказав: «Ты с самого начала хотела погубить Муньят ан-Нуфус из ревности, а когда тебе это не удалось, ты хитростью выманила у меня волшебное платье, дала Муньят ан-Нуфус надеть его и отослала ее домой». Все это из-за твоей ревности, о безумная, о безрассудная, о своевольная!

Услышав слова матери, Тама заплакала от горя и сердечной боли и спросила ее:

– Что же теперь делать, о матушка?

– По-моему, нам надо эту беду скрыть и никому о ней не говорить, а я попробую уладить дело, – ответила Акила.

Сказав это, мудрая Акила приказала привести к ней мастера и велела ему сделать из дерева фигуру, похожую на царицу Муньят ан-Нуфус. Когда мастер закончил свою работу, Акила раскрасила эту фигуру, так что казалось, будто она вот-вот оживет, а потом отнесла деревянную куклу во дворец Муньят ан-Нуфус и положила ее на ложе царицы. Потом Акила стала кричать и вопить и, когда сбежались служанки и невольницы царицы, они увидели, что госпожа их лежит на ложе мертвая. Они заплакали и заголосили, и весть о смерти царицы Муньят ан-Нуфус разнеслась по всему городу, и все говорили, что ее сын умер вместе с ней. Царицу похоронили во дворе ее дворца, и об этом узнали приближенные царя и придворные. Стали говорить, что царица Муньят ан-Нуфус выпила слишком много вина и от этого умерла. А все эти разговоры шли от волшебницы Акилы. Тогда приближенные царя Сайфа пришли к Акиле и спросили ее:

– Что нам делать, о матушка, мудрейшая из мудрых?

И Акила отвечала им:

– Царь Сайф на охоте и ловле. Если мы пошлем к нему гонца, он либо приедет сам, либо скажет нам: «Схороните их». А я уже похоронила и царицу, и ее сына, и когда царь Сайф вернется и спросит о них, вы скажете ему: «Они умерли». А если он спросит вас: «Почему вы не известили меня?» – я скажу ему: «Вот их могила, делай с ними, что хочешь».

На это придворные и приближенные ответили:

– Вот правильное решение и истинное суждение!

Вот что было с ними.

А царь Сайф ибн Зу Язан через несколько дней вернулся вместе со своими людьми веселый и радостный. Войдя в Красный город, царь Сайф отправился во дворец, сел на престол, окруженный своими приближенными, и пробыл в диване до самого вечера. А распустив диван, царь направился на женскую половину и хотел посетить царицу Муньят ан-Нуфус, но увидел, что ее покои заперты, а на дверях уже свил свою паутину паук. Тут сердце его почуяло беду, и он крикнул громовым голосом, от которого содрогнулись камни:

– Что случилось? Где моя жена Муньят ан-Нуфус?

– О царь, обещай нам, что пощадишь нас, и мы расскажем тебе, что случилось, – сказали слуги.

Сайф ответил:

– Я обещаю вам пощаду, только говорите всю правду, ничего от меня не таите.

Слуги стали рассказывать:

– Когда ты уехал, твоя супруга Тама, дочь мудрой Акилы, пригласила к себе царицу Муньят ан-Нуфус, и они вместе пили, ели, наслаждались и веселились и вскоре совсем опьянели. Тогда царице Муньят ан-Нуфус что-то попало в горло, она задохнулась и умерла, а потом умер и царевич, ее сын. Тогда мы приготовили им могилу и похоронили их тут, во дворце. Она лежит вот здесь. То, что мы сказали тебе, о царь, – чистая правда, и в этом нет ни капли лжи.

Когда царь Сайф услышал эти слова, свет померк в его глазах. Он плакал и стонал, сокрушался и рыдал, слезы катились у него по щекам, как бурный поток по гладким камням, и ему казалось, что отныне величие его умалится, а слава сокрушится. Он плакал и слагал горестные стихи, скорбя об утрате Муньят ан-Нуфус и Мисра. Потом царь Сайф встал и, сверкая пылающими очами, направился к Таме. Увидев царя, Тама встала ему навстречу, приветствовала его и поздравила со счастливым возвращением. Но Сайф спросил ее:

– О Тама, где моя жена Муньят ан-Нуфус?

На это Тама ответила ему так же, как до нее говорили слуги. Услыхав ее слова, Сайф вскрикнул изо всех сил, упал без сознания и пролежал недвижимый до полуночи. Слуги брызгали ему в лицо розовой водой, но он не приходил в себя. А когда сознание, наконец, вернулось к нему и он очнулся, то сразу же вспомнил о Муньят ан-Нуфус и стал бить себя по лицу и раздирать на себе одежду, так что совсем обезумел и не ведал, что творится вокруг Него. Потом Сайф подошел к могиле царицы, сел около нее на землю и принялся плакать и стонать, не умолкая ни на минуту. Царь мучился и терзался, не зная сна, не принимая ни пищи, ни питья, и так он провел двадцать дней ни жив, ни мертв, потому что и днем и ночью плакал и горевал.

А в это время Акила без устали бранила и попрекала свою дочь Таму, говоря ей:

– О Тама, ты поступила как презренная дочь греха, ты погубила величайшего из царей ислама!

Таме нечего было на это ответить, поэтому она молчала, а оставшись одна, непрестанно плакала и горевала. Наконец, мудрая Акила пошла к Сайфу и, увидев, как он изменился и пожелтел, поняла, что близкая смерть – его удел. Она взмолилась:

– О великий царь нашего времени, не губи себя, ведь царица Муньят ан-Нуфус не умерла, она жива, и это так же верно, как и то, что ты жив! Я скажу тебе всю правду и открою тебе то, что скрыто от всех.

Услыхав эти слова, царь Сайф воскликнул:

– Как это может быть, о матушка? Успокой же мое горе, пока оно не свело меня в могилу!

Тогда Акила рассказала ему, как было дело, от начала и до конца и прибавила:

– Если бы царица Муньят ан-Нуфус любила тебя, она не улетела бы отсюда, ведь она сказала: «Царь Сайф не может обойтись без меня ни единого мгновения, если он узнает, что я улетела, то отправится странствовать но свету, искать Остров девушек, будет терпеть муки и тяжко страдать».

А эти слова Акила прибавила от себя, чтобы удержать царя Сайфа от поисков жены, а еще и для того, чтобы он не заподозрил Таму и не попрекал ее за то, что она сделала. Но стоило Сайфу услыхать речь Акилы, как его лицо прояснилось, взор посветлел, и он сказал с улыбкой:

– О матушка, отчего же ты не сказала мне раньше, не избавила меня от горя и страданий, и от невыносимых терзаний, которые мучат меня столько дней?

На это Акила ответила:

– Я опасалась за тебя из-за дурных предзнаменований, и сейчас только всеведущий небесный царь дал мне силу говорить.

Обрадованный этой вестью, царь Сайф ибн Зу Язан перестал горевать, освободился от превратностей времени, сбросил одежду скорби и облачился в покровы спокойствия и веселья. Он отправился в баню, а потом провел ночь у Тамы, радуясь и наслаждаясь. А Тама сказала ему:

– О царь, я поступила неправильно, когда взяла волшебное платье Муньят ан-Нуфус – она хитростью выманила его у меня, чтобы надеть и вместе с сыном улететь в свою страну.

Но царь Сайф рассмеялся и ответил ей:

– О Тама, прихоти Муньят ан-Нуфус я готов терпеть, ведь тот, кто хочет владеть драгоценностью, должен заплатить за нее дорогую цену! И раз она жива, то я не теряю надежды снова встретиться с ней, хотя бы мне пришлось отдать за это жизнь.

Услыхав эти слова Сайфа, Тама разгневалась, но затаила свои чувства. А вторую ночь Сайф провел у Шамы, беседуя с ней и лаская ее. И Шама сказала ему:

– О царь, смотри, как поступила Тама – она отдала Муньят ан-Нуфус ее волшебное платье, и та улетела в свою страну!

Сайф ответил:

– Тама сделала это по неведению, она не знала, что из этого получится, ведь Муньят ан-Нуфус дала ей клятву, и Тама поверила, потому что она доверчива и простосердечна. Я не гневаюсь на Таму, потому что у нее есть сильный заступник – это ее мать, мудрая Акила, которая выполняет все мои желания и повеления. Ты, о Шама, – мой правый глаз, а Тама – мой левый глаз, Гиза – мое сердце, а Муньят ан-Нуфус – мой разум. Я прошу Аллаха не разлучать меня ни с одной из вас и соединить меня как можно скорее с Муньят ан-Нуфус, ведь Аллах все слышит и исполняет наши мольбы.

А третью ночь царь Сайф провел у Гизы, и, прощаясь с ней и ее сыном Насром, он сказал:

– О Гиза, не давай никому смотреть на твоего сына, пока я не привезу назад его брата Мисра, которого Муньят ан-Нуфус унесла в свою страну.

– О господин мой, Аллах скоро даст тебе свидеться с ней! – ответила Гиза, и царь Сайф поблагодарил ее за доброе слово и отправился в диван.

Он сел на престол, окруженный своими приближенными, как вдруг в небе загрохотало нечто подобное грому, так что всякий смертный ощутил смертельный страх, и перед царем Сайфом предстала его сестра Акиса. Она приветствовала царя, а он ответил на ее приветствие, а потом спросил:

– О Акиса, ты, наверное, увидала мое горе и печаль и явилась ко мне, вспомнив, как убила мою мать?

Акиса ответила:

– Клянусь Аллахом, ты счастливо отделался от нее и от ее злодеяиий! Как я могла не убить ее, когда она то и дело замышляла твою погибель и забрасывала тебя в чужие края, обрекая на смерть? Она была неверной язычницей, и если ты еще раз ее помянешь, я больше не вернусь к тебе никогда.

– Ладно Акиса, оставим ее, сейчас я хочу расспросить тебя об Острове девушек, которым правит царь Аббус, отец Муньят ан-Нуфус, – сказал Сайф, и Акиса воскликнула:

– О царь, сдается мне, что царица Муньят ан-Нуфус завладела своим волшебным платьем из Птичьих перьев, надела его и улетела в свою страну!

А Сайф повторил:

– Я хочу расспросить тебя об этой стране. Сколько дней займет путь, если я поведу туда свое войско и мы будем скакать по долинам и холмам без отдыха и без остановки?

– До ее страны сто лет пути! – ответила Акиса, а Сайф спросил:

– О Акиса а как же девушки пролетают это расстояние за три дня?

– Весь секрет, брат мой, в их волшебных платьях, с помощью которых девушки могут в одну минуту пролететь такой путь, на который другим людям потребуется целый месяц, – объяснила Акиса. – Все это – тайпы великих колдунов.

Сайф воскликнул:

– Не говори так, Акиса, ведь нас с тобой связывает скренняя любовь и дружба! Сейчас меня постигла беда, и помочь мне на этот раз можешь только ты, ведь ты мне естра и должна сделать то, о чем я тебя прошу!

– Как бы там ни было, я исполню твое желание, говори, что тебе нужно, и ты получишь все, что захочешь, хотя бы это стоило мне жизни, – ответила Акиса.

Тогда Сайф попросил:

– О Акиса, сестрица, отнеси меня на Остров девушек!

Услыхав слова Сайфа, Акиса разгневалась и громко крикнула:

– А зачем тебе этот остров? Разве твоя жена Муньят ан-Нуфус не с тобой?

– Если бы она была со мной, – отвечал Сайф, – зачем бы мне понадобилась ее страна?

Потом Сайф рассказал Акисе обо всем, что случилось, от начала и до конца, и добавил:

– Мне нужен только мой сын!

Акиса сказала в ответ:

– О брат мой, пусть его хранит Аллах, как драгоценное сокровище, а ты не рвись навстречу гибели и знай, что даже если ты доберешься до того острова, все равно ты погибнешь, потому что на ту землю еще никогда не ступала нога чужестранца. А если даже ты найдешь их город, ты все равно не сможешь войти в него, потому что там на воротах стоит страж-хранитель, у которого в услужении триста шестьдесят шесть помощников. Как только он увидит, что в город проник мужчина, он тотчас закричит, а вместе с ним закричат все его помощники: «К вам в город проник мужчина, имя его такое-то и скрывается он в таком-то месте!» И едва жительницы города услышат это, они набросятся на пришельца и изрубят его стальными мечами без лишних слов. А населен этот город несчетным числом девушек, и все они умелые всадницы и доблестные воительницы, не боятся ходить по ночам, скачут на конях, и никогда им неведом страх. И среди них нет ни единого мужчины, кроме царя Аббуса, ибо они изгнали всех мужчин прочь из города. А причина этому – колдовство и ссора между царем Аббусом и его братом.

Но Сайф сказал:

– О Акиса, все эти речи ни к чему, я должен попасть туда, вот и все!

– Послушайся меня, о царь, я не хочу потерять тебя, – уговаривала его Акиса. – Клянусь печатью на перстне Сулаймана, я не могу отнести тебя на этот остров, я боюсь колдовства и духов – хранителей города.

Сайф воскликнул:

– О сестра моя, ты только отнеси меня туда и оставь, а мне окажет покровительство тот, кто создал день и ночь, кто ниспослал мне эту судьбу и кто один всесилен мне помочь!

Акиса спросила:

– Тебе обязательно надо лететь туда?

– Да, клянусь тем, кто рассекает ночь мечом рассвета!

– Тогда прощайся со всей семьей и назначь другого царя над своими владениями, а я тоже отправлюсь к Лунным горам и источникам Нила и прощусь со своими родными, а через три дня вернусь к тебе.

С этими словами Акиса оставила Сайфа и полетела в свою страну.