Онлайн чтение книги Жозеф Бальзамо
63. ПЛАН КАМПАНИИ

Г-н де Сартин вернулся домой в три часа ночи очень уставший, но вместе с тем и очень довольный тем, как ему удалось устроить вечер для короля и г-жи Дюбарри.

Народ, возбужденный приездом дофины, с энтузиазмом приветствовал его величество криками «Да здравствует король!», которые было поутихли со времен знаменитой болезни в Меце, когда вся Франция ринулась в церкви или отправилась в паломничество, чтобы вымолить здоровье для юного Людовика XV, прозывавшегося тогда Людовиком Возлюбленным.

С другой стороны, г-жа Дюбарри, хотя и услышала из публики несколько оскорбительных выкриков на свой счет, все же против своего ожидания была благосклонно встречена множеством зрителей, которые были удачно расставлены рядами на переднем плане, и довольный король даже улыбнулся г-ну де Сартину, что позволило начальнику полиции надеяться на достойную награду.

Он счел возможным подняться на этот раз в полдень, чего с ним давненько не случалось, и решил, что, раз уж у него выдался свободный день, он начнет с того, что примерит дюжину-другую париков, выслушивая одновременно скопившиеся за ночь рапорты; однако на шестом парике, когда ему прочли лишь третью часть положенного, слуга доложил о прибытии виконта Жана Дюбарри.

«Это хорошо, — подумал г-н де Сартин, — вот мое вознаграждение и приехало. Впрочем, кто знает, ведь женщины так своенравны!»

— Проводите господина виконта в гостиную, — добавил он вслух.

Жан, который уже успел устать за утро, опустился в кресло; начальник полиции, войдя в гостиную, понял, что разговор никаких неприятностей не предвещает. Жан и в самом деле сиял. Пожав гостю руку, г-н де Сартин поинтересовался:

— Что вас привело сюда, виконт?

— Прежде всего, — ответил Жан, имевший обыкновение для начала польстить людям, с которыми ему предстояло иметь дело, — мне хочется поздравить вас с удачным устройством вчерашнего праздника.

— Благодарю. Вы говорите это официально?

— Что касается Люсьенны — да.

— Большего мне и не надо. Разве не там встает солнце?

— Не только встает, но даже иногда уходит на покой.

Сказав это, Дюбарри разразился довольно пошлым хохотом, благодаря которому, впрочем, он казался простодушнее, чем был на самом деле; к этому маневру он прибегал весьма часто.

— Однако я пришел не только ради поздравлений; я нуждаюсь в вашей помощи.

— И получите ее, если только это возможно.

— О, это вы решите сейчас сами. Если в Париже что-то потерялось, есть ли надежда, что это можно отыскать?

— Если это «что-то» не стоит ничего или стоит много, то да.

— То, что я ищу, стоит не очень-то дорого, — покачав головой, ответил Жан.

— Что же вы ищете?

— Парнишку лет восемнадцати.

Г-н де Сартин взял бумагу, карандаш и принялся записывать.

— Восемнадцать лет. А как зовут вашего парнишку?

— Жильбер.

— Чем он занимается?

— Полагаю, что практически ничем.

— Откуда он?

— Из Лотарингии.

— Где он там жил?

— Состоял на службе у семейства де Таверне.

— Они привезли его сюда с собой?

— Нет, моя сестра Шон нашла его на дороге, полумертвого от голода. Она посадила его в свою карету и привезла в Люсьенну, а там…

— Что — там?

— Боюсь, что этот плут нарушил законы гостеприимства.

— Украл что-нибудь?

— Этого я не сказал.

— Тогда что же?

— Сбежал, и довольно странным образом.

— И теперь вы хотите его найти?

— Да.

— Есть ли у вас какие-нибудь догадки, где он может быть?

— Я встретил его сегодня у водоразборной колонки на углу улицы Платриер, и у меня есть основания думать, что он живет на этой улице. В крайнем случае я даже могу показать дом.

— Но если вы знаете дом, то нет ничего проще: мы там его и схватим. Что вы хотите, чтобы мы с ним сделали? Отправили в Шарантон или Бисетр?

— Да нет, не совсем так.

— Господи, как будет угодно, не церемоньтесь.

— Дело в том, что парнишка понравился моей сестре и ей хотелось бы, чтобы он находился при ней — он смышлен. Лучше всего, если бы можно было потихоньку отправить его к ней.

— Попробуем. Вы не пытались узнать на улице Платриер, у кого он живет?

— Нет. Вы же понимаете: я не хотел там показываться, чтобы все не испортить. Он ведь, увидев меня, унесся, точно за ним гнался сам дьявол, и, знай он, что мне известно, где он скрывается, он тут же переехал бы куда-нибудь.

— Это верно. Вы говорите, на улице Платриер? А где именно — в начале, середине или в конце?

— Дом стоит примерно на трети длины от начала.

— Не беспокойтесь, я пошлю туда ловкого человека.

— Ах, дорогой господин начальник полиции, даже самый ловкий человек не всегда держит язык за зубами.

— Ну, у нас болтать не принято.

— Но этот парень большой пройдоха.

— А, я вас понял. Извините, что мне не пришло это в голову раньше, вы хотите, чтобы я сам?.. В сущности, вы правы — так будет лучше… Ведь могут возникнуть осложнения, о которых вы и не подозреваете.

Жан, убежденный в том, что сановник набивает себе цену, не стал ему противоречить и даже добавил:

— Именно из-за возможных осложнений мне бы и хотелось, чтобы вы отправились туда сами.

Г-н де Сартин позвонил камердинеру и приказал:

— Прикажите закладывать.

— У меня есть экипаж, — предложил Жан.

— Благодарю, но я предпочитаю свой. На нем нет герба, это нечто среднее между наемным экипажем и каретой. Его каждый месяц перекрашивают, чтобы было труднее узнать. А сейчас, пока запрягают, мне хотелось бы убедиться, что мои новые парики мне к лицу.

— Сделайте одолжение, — согласился Жан.

Г-н де Сартин позвал своего парикмахера; это был настоящий художник, который принес с собою целую коллекцию париков. Там находились парики самых разных форм, цветов и размеров: судейские, адвокатские, докторские, кавалерийские. Занимаясь розыском, г-н де Сартин иногда менял одежду по нескольку раз на дню и очень следил за правдоподобностью своих костюмов.

Когда он примерял двадцать четвертый парик, ему доложили, что лошади запряжены.

— Вы сможете узнать дом? — спросил г-н де Сартин у Жана.

— Да я его вижу даже отсюда, черт возьми!

— А как к нему подойти, вы разузнали?

— Это было первое, что я сделал.

— Ну и как же?

— Туда ведет дорожка.

— Значит, дорожка на трети от начала, говорите?

— Да, и дверь с секретом.

— Дверь с секретом! Черт! Вы знаете, на каком этаже живет ваш беглец?

— В мансарде. Да вы сейчас сами увидите — мы подъезжаем к колонке.

— Кучер, шагом, — приказал г-н де Сартин.

Кучер сдержал лошадей, г-н де Сартин затворил окна в экипаже.

— Вот этот грязный дом, — указал Жан.

— Этого-то я и боялся! — в досаде хлопнув в ладоши, воскликнул г-н де Сартин.

— Как? Вас что-то путает?

— Увы, да.

— Но что же?

— Вам не повезло.

— Но объяснитесь же.

— Дело в том, что в этом грязном доме, где живет ваш беглец, живет и господин Руссо из Женевы.

— Писатель Руссо?

— Да.

— Ну и что?

— Как это ну и что? Сразу видно, что вы не начальник полиции и не имеете дела с философами.

— Полноте! Жильбер у господина Руссо — возможно ли это?

— Разве вы сами не сказали, что ваш молодой человек — философ?

— Сказал.

— Ну вот! Рыбак рыбака видит издалека!

— Ладно, допустим, что он у господина Руссо.

— Да, допустим.

— Что же из этого следует?

— Что вы его не получите, вот что!

— Это почему?

— Потому что господин Руссо — человек весьма опасный.

— Так что ж вы не упрячете его в Бастилию?

— Однажды я предложил это королю, но он не осмелился.

— Что вы говорите? Король не осмелился?

— Вот именно. Он пожелал возложить на меня ответственность за этот арест, а я оказался не отважнее короля.

— Ну и ну!

— Верно говорю вам: нужно сто раз отмерить, прежде чем дать всем этим философским шавкам хватать себя за штаны. Вот дьявольщина! Взять человека от господина Руссо — нет уж, друг мой, увольте!

— Что-то уж очень вы робки, мой дорогой; разве король уже не король, а вы — не начальник полиции?

— Нет, вы, господа обыватели, просто очаровательны! Спросили: «Разве король — уже не король?» — и думаете, что этим все сказано! Так вот, послушайте меня, милый виконт. Я предпочел бы похитить вас от госпожи Дюбарри, чем вашего господина Жильбера от господина Руссо.

— В самом деле? Благодарю за такое предпочтение.

— А что вы думали? По крайней мере крику будет меньше. Вы и представить себе не можете, до чего чувствительна кожа у этих господ литераторов. Чуть царапнешь — и они начинают кричать, словно их колесуют.

— Но быть может, мы все же не будем воевать с призраками, а? Вы уверены, что наш беглец укрылся именно у господина Руссо? Этот пятиэтажный дом принадлежит ему, и он живет там один?

— У господина Руссо в кармане нет ни денье и, следовательно, дома в Париже тоже нет. В этой развалине живет еще человек пятнадцать — двадцать. Однако я советую вам взять себе за правило: если есть хоть какая-то вероятность неудачи — считайте, что вас ждет неудача, в случае же надежды на удачу не рассчитывайте на нее. Всегда есть девяносто девять шансов, что выйдет плохо, и лишь один — что хорошо. Впрочем, погодите: поскольку я сомневался в исходе нашего дела, то взял с собой заметки.

— Какие заметки?

— Мои заметки относительно господина Руссо. Или вы полагаете, что нужно делать шаг, не зная, куда идешь?

— Так, значит, он и в самом деле опасен?

— Нет, но очень неудобен. Безумец вроде него может в любую секунду сломать себе руку или бедро, а потом пойдут разговоры, что это мы его покалечили.

— А по мне, так пускай он хоть шею себе свернет!

— Боже упаси!

— Позвольте вам заметить, что вот этого я не понимаю.

— Народ время от времени швыряет камни в этого честного женевца, но тот никак на это не отзывается; однако если с нашей стороны в него полетит хоть маленький камушек, то нас тотчас же забросают булыжниками.

— Да, я не знал всех этих тонкостей. Извините.

— Давайте поэтому примем все возможные меры предосторожности. Нам осталось проверить одно — а вдруг беглец скрывается не у господина Руссо. Спрячьтесь в глубине экипажа.

Жан повиновался, и г-н де Сартин велел кучеру проехать по улице шагом. Затем, открыв портфель, он достал оттуда несколько листков бумаги.

— Сейчас посмотрим, живет ли ваш молодой человеку господина Руссо. С какого числа он там?

— С шестнадцатого.

— Так, семнадцатое число. В шесть утра господин Руссо собирал растения в Медонском лесу, один.

— Один?

— Посмотрим дальше. В два часа того же дня он все еще собирал растения, но уже с молодым человеком.

— Вот оно как! — воскликнул Жан.

— С молодым человеком, — повторил г-н де Сартин, — понимаете?

— Это то, что нам надо, черт побери!

— И что вы на это скажете?

— Молодой человек беден.

— Вот именно.

— И стремится выбиться в люди.

— Вот именно. Итак, двое собирали растения и складывали их в жестяную коробку.

— Вот дьявольщина!

— Это еще не все. Слушайте внимательно: вечером он забрал молодого человека с собой, и в полночь тот еще оставался в доме.

— Ясно.

— Восемнадцатое: молодой человек не выходил из дома и, похоже, обосновался у господина Руссо.

— И тем не менее какая-то тень надежды у меня еще осталась.

— Ну вы и оптимист! Поделитесь же со мною тенью вашей надежды.

— Быть может, в доме живет кто-нибудь из его родственников.

— Ладно, придется вас удовлетворить или, скорее, окончательно разочаровать. Кучер, останови!

Г-н де Сартин вылез из экипажа. Не прошел он и десяти шагов, как откуда-то появился человек в сером с весьма подозрительным выражением лица. Завидя главу полиции, человек снял и снова надел шляпу, впрочем довольно небрежно, хотя во взоре его сияли почтение и преданность. Г-н де Сартин сделал знак, человек подошел, выслушал отданные ему на ухо распоряжения и скрылся в аллее, ведущей к дому Руссо. Начальник полиции вернулся в экипаж.

Минут через пять человек в сером подошел к дверце.

— Я отвернусь, чтобы он меня не узнал, — проговорил Дюбарри.

Г-н де Сартин улыбнулся и, выслушав доклад своего агента, отпустил его.

— Ну и что? — осведомился Дюбарри.

— А то, что нам не повезло, как я и предполагал. Ваш Жильбер живет у Руссо. Послушайте меня, откажитесь от своей затеи.

— Мне? Отказаться?

— Да. Вы же не хотите из-за пустой фантазии натравить на нас всех парижских философов, не правда ли?

— О боже! Что скажет сестрица Жанна!

— Ей что, и в самом деле так нужен этот Жильбер?

— О да!

— В таком случае вам остается действовать мягко: пустите в ход ласковые словечки, умаслите господина Руссо, и вам не придется похищать Жильбера — философ сам вам его отдаст. Клянусь, легче приручить медведя.

— Это, в сущности, не так трудно, как вам кажется. Давайте не будем отчаиваться; господин Руссо любит хорошенькие мордашки, графиня красива, мадемуазель Шон тоже не уродина. Скажите, графиня способна на жертву ради своей фантазии?

— Хоть на сотню жертв.

— Сочтет ли она возможным прикинуться влюбленной в господина Руссо?

— Если это совершенно необходимо.

— Это может помочь делу. Но чтобы свести наших героев, нужен посредник. Знаете ли вы кого-нибудь, кто знаком с господином Руссо?

— Господин де Конти, например.

— Это плохо, он терпеть не может принцев. Нужен человек попроще — ученый или поэт.

— С такими людьми мы не водимся.

— А не встречал ли я у графини господина де Жюсьё?

— Ботаника?

— Да.

— А ведь верно, черт возьми! Он приезжал в Трианон, и графиня позволила ему разграбить свои клумбы.

— Ну вот и славно. Жюсьё и мои друзья сделают дело.

— Стало быть, все пойдет как по маслу?

— Более или менее.

— И я получу Жильбера?

Г-н де Сартин на секунду задумался.

— Я начинаю верить, что да, причем без насилия и криков. Господин Руссо отдаст его вам связанным по рукам и ногам.

— Вы так полагаете?

— Уверен.

— И что для этого нужно?

— Сущая ерунда. У вас есть пустыри в стороне Медона или Марли?

— Сколько угодно. Я могу насчитать с десяток между Люсьенной и Буживалем.

— Прекрасно. Вам нужно построить там… Как бы это сказать? Мышеловку для философов.

— Как вы сказали? Что построить?

— Мышеловку для философов.

— Господи, да как же ее строят?

— Не беспокойтесь, план я вам дам. А сейчас — расходимся, и побыстрее, на нас уже смотрят. Кучер, домой.