Онлайн чтение книги Жребий Флетча
ГЛАВА 27

Почтовое отделение на связи, – пробурчал Флетч в трубку.

Перед тем, как снять ее, Флетч сел на край кровати и убрал звук на магнитофоне.

– Черт, я весь вечер пытаюсь дозвониться до тебя.

– Тебе это удалось. Ты звонишь из Бостона?

Бессчетное число раз слышал Флетч в телефонной трубке этот мужской голос.

– Чтобы коммутатор был наглухо занят! Да легче дозвониться в Белый Дом в час национального кризиса.

– Здесь проходит конгресс, знаешь ли. А бедным телефонисткам приходится обходиться одним экземпляром списка его участников. Ты все еще в «Стар»?

Более года Джек был редактором Флетча, когда тот работал в чикагской газете.

Совсем недавно они виделись в Бостоне, куда Джек переехал из Чикаго, получив место в «Стар». Флетч даже оказал Джеку небольшую услугу, поработав в газете в ночь, когда ловил поджигателя <Подробнее в романе «Сознавайтесь, Флетч».>.

– Естественно. Надо же мне кормить мою ужасную жену.

– Понятно, – улыбнулся Флетч. – Вечный роман Джека и Дафни Сандерс. Как поживает старушка?

– Стала толще и злее, жуткая уродина,

– Жир – скорее достоинство, чем недостаток. Более она не защемляла ресницы дверцей холодильника?

– Нет, но на днях не смогла разминуться с дверью. Ручка залезла ей в пупок. Пришлось вызывать хирурга, – иногда Флетчу казалось, что Джек живет с Дафни лишь для того, чтобы рассказывать о ней всякие гадости. – О твоем участии в конгрессе я узнал из вашингтонской газеты. На кого-то работаешь?

– Только на ЦРУ.

– Ага. Могу себе представить. Но, раз ты на конгрессе, значит, ищешь работу. Почему? Проел весь накопленный мед?

– Нет, но все к этому идет.

– Полагаю, ты можешь что-нибудь рассказать об убийстве Уолтера Марча.

– Неужели «Стар» никого не послала на конгресс?

– Послала двоих. Будь от них хоть какой-то толк, они бы сейчас работали в редакции.

– Ясно, члены знаменитых шестнадцати и семи десятых процентов.

– Что?

– Вспомнил одно высказывание.

– Так как насчет этого?

– Чего?

– Просвети меня.

– С какой стати?

– Хотя бы в память о совместной работе. Этого недостаточно?

– Чтобы мне присудили еще одну премию, а ты, не сказав мне ни слова, скромно принял бы ее, произнеся речь о пользе коллективизма?

Такое как раз и приключилось в Чикаго.

– Кто старое помянет, тому глаз вон, – попытался отшутиться Сандерс.

– Если я дам тебе хорошую статью, ты предложишь мне работу?

– Я возьму тебя и без этой статьи.

– Ответь, пожалуйста, на конкретный вопрос. Если я дам тебе хорошую статью, ты возьмешь меня на работу?

– Будь уверен.

– Идет. Что тебя интересует, факты или слухи?

– И то, и другое.

– Уолтера Марча убили.

– Довольно шуток.

– Ножницами в спину.

– Теперь ты собираешься сказать, что он упал на пол мертвым.

– Ты всегда забегал вперед, Джек.

– Извини.

– Лучше пойдем шаг за шагом.

– Я уже записал: «Уолтера Марча убили».

– Убили на конгрессе, где все его знали и многие ненавидели.

– Его же избрали президентом.

– Тебе известно, что Уолтер Марч имел под рукой целую свору частных детективов?

– Конечно.

– Не просто имел под рукой, но и использовал в своих целях, к неудовольствию многих, и, похоже, у любого из них был мотив для убийства. Если поверить тому, что здесь говорят, старина Марч шантажировал всех живущих по эту сторону Тибета.

– Ты знаешь, кого конкретно он шантажировал и почему?

– Кой-кого знаю. К примеру, его ищейки уже много лет неотступно следовали за Перлманом.

– Оскаром Перлманом? Сатириком?

– Когда-то он работал у Марча. Но продал свою колонку синдикату, и с той поры она публикуется в газетах, конкурирующих с «Марч ньюспейперз».

– Да это же было до нашей эры.

– Тем не менее он до сих пор держал Перлмана под колпаком.

– Так с чего Перлману пырять Марча на этом конгрессе, если он не сделал этого раньше?

– Не знаю. Может, его детективы что-то да раскопали?

– Оскар Перлман, – мечтательно протянул Сандерс. – Интересный будет суд. Соберет большую прессу.

– Лидия Марч видела Оскара Перлмана в коридоре около их номера сразу же после убийства. Уходящим от двери.

– Хорошо. Пометим Перлмана. Чего не сделаешь ради смеха читателей.

– Все это не для печати, Джек.

– Знаю. Я же редактор, не забывай об этом. Дафни и трое моих уродливых детей постоянно просят есть.

– Ролли Уишэм яро ненавидел Уолтера Марча, имея на то веские основания, но его ненависть могла выйти из-под контроля.

– Ролли Уишэм, с любовью?

– Он самый. Говорит, так разволновался, случайно столкнувшись с Марчем в лифте воскресным вечером, что не смог заснуть всю ночь.

– А чем досадил ему Марч?

– Уишэм утверждает, что Марч, опять же с помощью частных детективов, прибрал к рукам газету его отца, который затем покончил с собой.

– Это правда?

– Откуда мне знать? Если да, то произошло это в критическом для Ролли возрасте, пятнадцать или шестнадцать лет. Для подростков чувства любви и ненависти особенно сильны.

– Тут ты не прав. Мог Уишэм убить Марча? Ты говоришь, он приехал в воскресенье.

– Да, и у него нет алиби на утро понедельника. Он говорит, что ездил по Виргинии, в солнцезащитных очках, на взятой напрокат машине. Не останавливался даже на бензоколонке.

– Забавно. Ролли Уишэм, с любовью, и ножницы в спине Уолтера Марча.

– Ты знаешь, Марч планировал национальную кампанию, от Восточного до Западного побережья с целью вышвырнуть Уишэма из эфира.

– О, да. Я читал одну передовицу. В этом я бы его поддержал. Уишэм – идиот. Негоже журналисту изображать страждущего Христа.

– Оставьте свои консервативные высказывания при себе, Сандерс. Просто вы давно не появлялись на улице.

– Двое достойных кандидатов в убийцы. Мы незамедлительно начнем подбирать материал. Кто еще?

– Помнишь Кристал Фаони?

– Кристал? Крошка Кристал? Желанная гостья всех кафе-мороженых? Она работала с нами в Чикаго.

– Она говорит, что Марч выгнал ее с работы за аморальное поведение, когда она забеременела, не пожелав предварительно выйти замуж. И Кристал пришлось делать аборт.

– Мерзавец. Ханжа. И знаешь, что я скажу тебе, Флетч. Кристал хватит ума и воображения убить человека и выйти сухой из воды.

– Полностью с тобой согласен.

– Я не хотел бы иметь такого врага.

– Я тоже.

– От одной мысли об этом меня начинает бить дрожь. Да лучше лечь в одну кровать с удавом. А что ты думаешь о капитане Эндрю Ниле, который ведет расследование?

– Думаю, капитал Нил держится молодцом. Работа у него – не позавидуешь. Вокруг столько журналистов. Не так-то легко добиться ответов на вопросы у тех, чья профессия – задавать те самые вопросы. И он сможет продержать нас здесь еще двадцать четыре часа.

– У кого еще, Флетч, мог быть мотив для убийства?

– Да тут таких десятки. Хотя бы Роберт Макконнелл.

– Макконнелл. Ах, да. Он был чьим-то пресс-секретарем. Хотел вместе с ним взойти в Белый Дом.

– Точно. А папашка Марч всеми своими газетами поддержал другого кандидата, что, возможно, склонило чашу весов в его пользу. Боба взяли на прежнее место и задвинули в угол, где он и пребывает по сию пору.

– Боб мог это сделать.

– Убить?

– Злопамятный тип. Убежденный, что с ним поступают не по справедливости. Всегда готовый ударить в ответ, даже если на него и не замахивались.

– Я это заметил.

– Мы займемся и им. А что это за парень, которого помянул в утренней колонке Стюарт Пойнтон?

– Пойнтон кого-то помянул? Портье?

– Я только что получил телекс. Какой-то Джозеф Молинаро.

– Никогда о нем не слышал. Уж не вымышленное ли это имя?

– Сейчас прочту тебе, что пишет Пойнтон: «Расследуя убийство Уолтера Марч, местная полиция объявила, что хотела бы допросить Джозефа Молинаро, двадцати восьми лет, белого. Не известно, находился ли этот Молинаро на месте преступления в понедельник утром. Эндрю Нил, руководитель расследования, не пояснил, чем руководствуется полиция, разыскивая Молинаро». Тебе это что-то говорит, Флетч?

– Конечно. Пойнтон уговорил какого-то бедолагу заняться частным сыском, а добычу приносить хозяину, то есть ему.

– Флетч, сидя здесь, в башне из слоновой кости, которая зовется «Бостон стар»...

– Если это башня из слоновой кости, то я – леденец на палочке.

– Значит, при случае я смогу тебя полизать.

– Хо-хо.

– Мысли мои все время возвращаются к Младшему.

– Ты полагаешь, убийца – он?

– Уолтер Марч младший.

– Я сомневаюсь.

– Всю жизнь под пятой отца...

– Я говорил с ним.

– Под тяжелой пятой.

– У меня не сложилось впечатления, что Младший жаждет встать у руля. По-моему, он боится.

– Боится, что его поймают?

– Пьет по-черному.

– Он давно уже пьет втихую.

– Я сомневаюсь, чтобы он мог решиться.

– Решиться ткнуть отца в спину ножницами?

Флетчу вспомнились резкий выпад рукой в баре, безумный взгляд Младшего в тот самый миг.

– Возможно, ты прав. Но теперь ты, наверное, хочешь услышать имя убийцы? Джек Савдерс хохотнул.

– Нет, благодарю.

– Не хочешь?

– В ту ночь, когда горел Чарльзтаун, ты пришел к выводу, что поджигатель – молодой парень, работавший на бензоколонке на углу Брид – и Экорн-стрит, который закончил смену в шесть вечера.

– И что? Хорошая версия. Подкрепленная логикой.

– Только поджигателем оказался сорокатрехлетний пекарь, которого подвигнул на подвиги Христос.

– Мы все можем ошибаться.

– Давай пока ограничимся списком подозреваемых.

– Мне, во всяком случае, Христос ничего не говорил.

– Если у тебя появится что-то интересное, ты мне позвонишь?

– Обязательно, Джек, обязательно. «Память о совместной работе», она дорогого стоит.