Глава 4. Фавориты луны

Онлайн чтение книги Канал имени Москвы. Лабиринт
Глава 4. Фавориты луны

1

– Ну, как ты, братец?

В вопросе Хомы беспокойство. Он раздвигает веслом камышовые заросли, видит лодку, в которой укрыл прихворавшего Брута. Третью неделю сам не свой. Бедолага. Да, попали они в передрягу. Влипли так влипли. Видимо, мерзкая хворь, что передалась с отравленной книгой, не прошла ещё окончательно. Яд, конечно, изготовил мастер гибельных зелий. Задержись они, как собирались, хоть на полчаса, смертельная эссенция уже б улетучилась, и никто ничего бы не понял. Всё шито-крыто. Да только им это знание ни к чему! Хорошо ещё, братец Брут держал в руках книгу совсем недолго, а то, неровен час, отправился бы вслед за монахом.

Хома во всём винил себя. Свою жадность. Это ему на Пироговских причалах попался благодетель, охочий до редких книг. Да ещё в трактир пригласил. Как маслено блестел его взгляд. За «Деяния Озёрных Святых» был готов уплатить любую сумму, коллекционером сказался. Только обещанием дело не ограничилось. Хома помнит, как с трудом сдержал жаркую дрожь, не подал виду. Часть сказочного гонорара коллекционер выдал авансом, лишь только сговорились. И аванс этот превышал всё, что они с Брутом заработали за год. Кто ж тут устоит?

– Братец…

Так как ответа не последовало, Хома решил, что его напарник спит. Что ж, сон сейчас ему – благодетельный лекарь. Некоторое время назад Хома спрятал вторую лодку из их великолепного катамарана в густых зарослях камыша, а сам направился на другой берег. В крохотном сельце напротив обитал знакомый травник, что умел держать язык за зубами, да и новостями пора было разжиться. А они становились всё более удручающими. Влипли братцы, влипли.

Брут противился всей затее с самого начала. Не хотел обирать блаженных людей, книжники – они ж как малые дети.

– Да послушай, никто не пострадает, – настаивал Хома. – Дело плёвое, невинная шалость. Подходим ночью, монахи спят в своих кельях, забираем книгу, где указали, и только нас и видели.

– А если не спит? – насупился Брут.

– Кто?

– Я про этого брата Фёкла только хорошее слышал. Мы ж не грабители какие.

Хома рассудительно почесал подбородок.

– Да, тут ты прав, – согласился он. – Мы Озёрные братцы, фавориты луны, – и подмигнул своим правым глазом, тем, в котором всегда жар стыл. – О нас только говорят, но никто не видел в лицо.

Брут кисло посмотрел на него. Хотя бы это было правдой. Братцы Хома и Брут полагали, что умение до неузнаваемости изменять внешность у них наследственное. Так ведь и заказчик-коллекционер лица Хомы не видел. А Брут на переговорах вообще предстал согбенным старикашкой. Под конец Хома даже забеспокоился, не переборщили ли они с образом, так и клиента спугнуть можно. А такой поиздержавшимся братцам до зарезу был нужен. Брут собрался было что-то сказать, Хома перебил его:

– Кроме грабежа и насилия, – так когда-то очень давно, став напарниками, они пообещали друг другу. – Всё помню, принципов наших не нарушим. Но слушай сюда, братик… Человек… заказчик упомянул, что наш монах до сидра жаден…

– Кто? Брат Фёкл?!

– Ну а кто ж?! А если чего покрепче перепадёт, тоже не побрезгует. Короче, засыпает, мол, прямо над книгами. Мертвецким сном. А то, бывает, прямо на полу.

– Не знаю…

– Нам только книгу из-под него потянуть, и готово. Не обидим блаженного. Хотя у нас с Возлюбленными старые счёты.

Брут хмуро кивнул. И это было правдой. Настрадались они в своё время от монахов.

– Ладно, – нехотя сдался Брут.

– Вот и хорошо, – просто сказал Хома.

Так всегда бывало. Рано или поздно они договаривались. Только Хома знал кое-что про младшего кровного брата: Брут не был слабее, скорее, покладистей. Внутри доброжелательного улыбчивого Брута, что так нравился девкам на ярмарках и не воспринимался всерьёз деловыми людьми, скрывался кремень, сталь. Эта обманка, двойное дно, стальной стержень не раз выручали братцев, не говоря о том, что жило внутри Брута тайно. Но с этой книгой всё вышло… тут уж разборками с лихими людишками не ограничится. Хома впервые пожалел, что не послушался младшего брата.

«Выкинуть её к чёртовой матери, – порой думал он, – да и податься куда от греха подальше».

Лодка уткнулась носом в илистый берег.

– Бру-ут.

Его брат и напарник не спал. Хома захлопал глазами, и у него сжалось сердце. Похоже, мерзкая хворь всё же доконала младшего. Вокруг были разбросаны какие-то листки, что прихватили с собой из Озёрной обители. Брут склонился над книгой и что-то писал, тут же зачёркивая. Лицо его пылало жаром, он ничего не видел и не слышал вокруг себя. Мерзкая ядовитая книга сделала своё дело: похоже, братец Брут свихнулся.

2

Фёдор ждал. Его глаза были прикрыты, а указательный палец покоился на спусковом крючке оружия, упрятанного в складках плаща. Он был готов к любому развитию событий и старался не думать, почему неизвестный ночной гость ведёт себя настолько странно. Позже. Он подпустит его как можно ближе, застанет врасплох и получит ответы на все вопросы.

Плеска воды за кормой почти не послышалось, когда тот по-кошачьи мягко перепрыгнул в его лодку. Сразу же застыл, в руках фал, чтобы не упустить своё судёнышко. Затаился, не нападает. Осторожно кладёт смотанную верёвку. Пристально глядит на лежащего Фёдора, словно не зная, как поступать дальше. «Либо делай то, зачем пришёл, либо не стоило начинать», – мелькает холодная мысль. Но следом приходит другая: «Я думаю неправильно: он не испугался ночного канала, а сейчас проявил нерешительность? Здесь что-то не так».

И снова на миг всплывает мутный неявный образ: распавшееся русло канала и заградительные ворота, из-за которых прибыл странный визитёр, как древние грозные башни, стерегущие неведомые границы. Что происходит?! Фёдор с неприятным удивлением обнаружил, что понадобилось некоторое усилие, чтобы вернуть прежний контроль.

«Как-то ты и впрямь мелковат для головореза из лихих людишек, что потрошат купцов. Хотя внешность обманчива, и тут не стоит обольщаться».

Ещё Фёдор успел подумать, что и тот видит перед собой совсем зелёного беззащитного юнца. Обманчиво первое впечатление, и никому не стоит обольщаться. Неизвестно, какой монстр может скрываться в милом, внешне беззащитном существе.

Наконец, тот, крадучись, двинулся вперёд. Стараясь быть бесшумным, подобрался к Фёдору. Дыхание прерывисто. Склонился над ним. И опять замешкался. Не уловил медленного движения, когда ствол «ТТ» чуть раздвинул полы плаща. И всё же Фёдор пока ждал. Но вот рука с ножом двинулась к его горлу, через мгновение будет на месте. Ствол ещё сместился, нацеленный ровно в голову противника. Теперь жизнь ночного визитёра висела на волоске, чтоб перерезать его, оставалось лишь спустить курок. Но… лезвие не ушло в сторону с замахом, не резать, а лишь наметить угрозу. Он не убийца, и это только что спасло ему жизнь. Фёдор открыл глаза.

– Не поранься, – спокойно сказал он.

– Что?! – последовал вскрик. Рука дёрнулась обратно как ошпаренная, затем с опозданием попыталась вернуться, лезвие заплясало в воздухе.

Только сегодня монстры остались без поживы. Фёдор сморгнул, изумление даже не успело овладеть им.

– Я буду быстрее, – словно на автомате пояснил он и показал ствол. – Ты уже труп. Поэтому перестань махать своей бирюлькой.

Фёдор резко поднялся, уселся поудобней и, не глядя на своего противника, мягко спустил курок из боевого положения, поставив оружие на предохранитель. Помолчал. Затем всё же коротко вздохнул:

– Ну, и что всё это значит?

Наконец посмотрел на своего визави. Тот убрал нож, отпрянул и не произносил ни звука. Фёдору показалось, что он уловил смущение, но, возможно, лишь показалось. Так и не удостоившись ответа, он покивал:

– Хорошо, я скажу. Эм пятьдесят семь. Знаешь, что это?

Тот как в рот воды набрал. Фёдор покачал пистолет в руке:

– Эм пятьдесят семь значит, что это оружие модернизировано. Видишь рычажок? – сухо поинтересовался он. – Флажковый предохранитель. Блокирует ударно-спусковой механизм. – У Фёдора слегка дёрнулась щека. Стоит признать, неожиданный визитёр изрядно обескураживал. – В оригинальной конструкции «ТТ» этого нет. Не вдаваясь в подробности, в числе прочего сводит к минимуму вероятность самопроизвольного выстрела. Оружие старое, иногда такое случается, шептало могло быть изношенным… – Он осуждающе покачал головой и заговорил с нажимом. – Ты понимаешь, о чём я? К чему всё это рассказал?! К тому, что тебе очень сильно повезло.

Фёдор спокойно встал и сделал шаг вперёд. Лезвие ножа опять заплясало в воздухе, потом опустилось.

– Уже лучше, – похвалил Фёдор. – А теперь скажи мне, что юная дама, пусть и переодетая в мужское платье, делает ночью на канале…

Щёки вспыхнули. Смятение, но молчит…

– …где технически неисправное оружие – самая малая из твоих проблем? Что, язык проглотила?!

Нет ответа. Прерывистое дыхание. Взгляд затравленный и яростный одновременно. Взгляд волчонка.

– Я ведь задал вопрос. Или мне пристрелить тебя как воришку?

Она плотно сжала челюсти. Взгляд стал наливаться свирепостью. Но тут же глаза ушли в пол. Даже не девушка – девчонка. Вырастет красоткой, если не перестанет себя так вести.

– Я не воришка, – сумел разобрать Фёдор в нечленораздельном бормотании, сдобренном хрипами. Он посмотрел на неё и довольно жёстко произнёс:

– Не мямли.

Она вдруг гневно фыркнула, дерзко, даже надменно, подняла голову:

– Не воришка! Понял?!

Фёдор усмехнулся. Покивал.

– Хорошо, давай попробуем сначала, – предложил он. – Зачем пожаловала? Да ещё с ножом в зубах. Пиратских книжек начиталась?

Она потупила взор, как-то странно озираясь.

– Как звать-то? – смягчаясь, спросил Фёдор.

– Никак! – Теперь еле уловимый всхлип, который, однако, тут же подавили.

«Этого ещё не хватало, – подумал Фёдор. – Ну да, у неё такой возраст, постоянная перемена настроения».

– Что ж, – он пожал плечами, – интересное имя… Ну и ответь, Никак, чем обязан? Что ты делаешь в моей лодке?

– Всё равно не поймёшь.

– А ты попробуй.

– За тобой приплыла!

Фёдор сморгнул:

– Никак… У меня нет времени ни на грубость, ни на глупости.

– Это правда. Но ты не поймёшь. Пока не поймёшь.

– Ну, хорошо, допустим… И зачем ты за мной приплыла?!

– Потому что мне больше некуда идти!

Снова всхлип. Теперь громче. Быстро отвернулась. Ненадолго.

– Потому что видела кое-кого. Но потом поняла, что это не она, а ты.

Он посмотрел на неё с сомнением:

– А по-русски можно?

– Говорю же, пока не поймёшь. Ты ведь не местный и не знаешь, как всё там, за воротами…

Фёдор попытался обдумать услышанное и понял, что у него не выходит.

– И поэтому ты заявилась с ножом?

Она кивнула. А потом как-то странно посмотрела на Фёдора – может быть, мелькнувшие детское благоговение и страх ему лишь привиделись.

– Ну, не поэтому… А потому, что ты умеешь делать лабиринты.

3

– Что я умею делать? – спросил Фёдор.

– Я знаю, ты не поверишь, но это так.

– Прости, ты сказала «лабиринты»?

Она кивнула.

– О чём ты?

Фёдор всё более пристально разглядывал странную гостью. Он знал лишь нескольких мужчин, которые осмелятся выйти на канал после заката, а тут девчушка, совсем ребёнок. Если отбросить предположение, что она не в себе, что пока давалось всё сложнее, то у неё должны быть очень веские основания оказаться здесь. Фёдор вдруг вспомнил симметрично склонённые друг к другу сигнальные дымы на бакенах и с неприятным удивлением почувствовал, что спину и затылок стянула гусиная кожа.

«Ты ведь не местный и не знаешь, как там, за воротами».

Он нахмурился, а потом, словно отгоняя дурное наваждение, спросил:

– Это что – какая-то игра?

– Да, я тоже боялась поверить. Это так невероятно! Я знаю только одного человека, создавшего лабиринт, но он… Он сейчас…

Она замолчала, опять как-то странно озираясь, на миг её лицо сковала печаль, затем затараторила:

– Так хорошо, что я тебя нашла! Хоть ты оказался совсем не таким. Совсем не похож…

«Она сумасшедшая, – мелькнуло в голове. – Просто сумасшедшая девчонка».

И тут же откуда-то из-за ворот будто накатила волна одобрения, словно что-то большое и бесформенное, таящееся во тьме, обрадовалось подобному строю мыслей, – конечно, сумасшедшая! – обрадовалось и теперь сулило лёгкий выход: «Сумасшедшая – этим всё и объясняется. И теперь только забрать у неё нож, и…»

На лбу внезапно выступила испарина. Девочка внимательно смотрела на него:

– Ты ведь меня не обидишь? – неожиданно попросила она.

Фёдор протёр лоб: а ведь там, за воротами что-то очень… Он посмотрел на девочку, попробовал ей улыбнуться: «Я опять думал неправильно: сумасшедшему не выжить на ночном канале и нескольких минут. А она здесь. Возможно, немного не от мира сего, необычная, возможно, очень необычная, но именно поэтому ей есть, что мне сообщить. И ещё кое-что, кое-что очень важное…»

(сигнальные дымы, склонённые друг к другу, были невозможны)

Он тихо усмехнулся и бросил пристальный потяжелевший взгляд в густую тьму за воротами: «Кем бы и чем бы ты ни было, ты только что выдало себя. Я не знаю, что ты такое, но грязный почерк всегда одинаковый, – Фёдор поморщился и снова усмехнулся, подумав о девочке. – И похоже, мы с ней на одной стороне. Вот что по-настоящему важно».

Он обернулся к своей гостье. Девчонка всё ещё была как сжатая пружина.

– Рассказывай, – кивнул ей Фёдор.

4

– Лабиринт капитана Льва и его сон, объявленный священным, – как в горячке пояснил Брут.

– И что? – нетерпеливо отмахнулся Хома.

– Об этом здесь. – Брут потряс листками. – Монах начал догадываться…

– Братик, ты о чём?

– Монах, брат Фёкл. Он ведь был такой, как я.

– Я понял про монаха. Но я не про него. Брут, что с тобой ? Мы ж вольные братишки, нас всё это не касается.

– Девочка… Он успел передать мне. И теперь я должен. Больше некому.

– Не ка-са-ет-ся. Забыл?!

Брут насупился.

– Братик, давай избавимся от чёртовой книги и заживём по-старому. Одно зло от неё.

– Она бесценное сокровище! Ты что, не понимаешь…

– Это ты не понимаешь! Слушай сюда: нас уже ищут. Хорошо, хоть не знают кого. Её не продать. – Хома развёл руками. – Не продать нам чёртову книгу. Пока ты тут прохлаждаешься, изображая из себя учёного-книжника, я сгонял на тот берег. К людям. Разведал, о чём шепчут. Новости ужасные. Нас подставили, Брут. Не коллекционер он был вовсе.

Брут посмотрел на брата без удивления, но и без укора, и Хоме пришлось вспомнить, что вообще-то из-за него всё случилось. Он тяжело вздохнул:

– Благо хоть, у меня свой человек в обители, ну тот, помнишь, что подсобил тогда…

– Хромой?

– Я думаю, он такой же хромой, как и мы. Но шрам через всё лицо настоящий, уж тут-то меня не проведёшь. – Хома всё-таки позволил себе довольную улыбку. – Меня не распознает, как есть, никогда не видел, хоть и давно с ним дела веду.

– Тут я в тебе не сомневаюсь, – искренне заверил Брут.

«А что, значит, в другом сомневаешься?» – с досадой подумал Хома. Но сразу же решил, что из-за чёртовой книги стал несправедливо придирчив к брату.

– В общем, дело дрянь, братик, вляпались мы. Хромой, пусть так, давно уж говорил мне, что не всё там гладко у них в обители, как с виду. Неспокойно. Кое-кто из Возлюбленных, те, что помоложе да погорячей требуют от ихнего Дамиана доступа к Священной Книге, к подлиннику. Не первый день споры ведутся. Да и сам Дамиан у многих… Нет, авторитет, конечно, и всё такое, но слишком много всего к рукам прибрал, пока капитан Лев… – Хома понимающе щёлкнул языком и подытожил: – Неспокойно.

– Нам-то что дел до монахов?

– Нам?! – Хома невесело усмехнулся. – Скажу, братик, всё скажу. Знаешь, слух пустили, что кто-то проник в Озёрную обитель и убил благочестивого брата Фёкла, добрейшего и беспомощного старика. А про хищение Священной Книги Возлюбленные не объявили. Пока не объявили. Смекаешь почему?

Брут молча ждал продолжения, и Хома кивнул. И опять усмехнулся, совсем уж горько:

– Хорошо, что Хромой… Я ведь сначала разведал, что к чему, потянул за разные верёвочки и сплёл общую картину, так и понял. И у меня похолодело всё. В такую гадость мы вляпались. Подлинника всего два. Один у нас. И знаешь, почему монахи молчат о пропаже главной книги Пироговского братства? Чтоб не спугнуть. Догадываешься кого? Нас. Нас не спугнуть, братишка! Мы ж сами должны за деньгами с Книгой явиться. К коллекционеру. – Хома не смог удержаться от язвительности. – Кто ж такой суммой швыряться-то станет. Вот они и ждут. – Хома замолчал. Потом тяжело вздохнул: – Моя вина. Я облажался с этим коллекционером. Не просчитал его. Теперь понимаю, что неспроста он в том трактире оказался, сам на нас вышел. Но все мы умны задним числом.

– Хома, не кори себя. – Брут, наконец, хоть улыбнулся. Ободряюще. Всегда так. Эх, не достоин Хома младшего брата, не уберёг его с чёртовой книгой! Ладно б тело, тут Брут справился, но она голову, душу ему отравила.

– В опасную гадость вляпались, – тяжело повторил Хома. – Политика… Помню, один умный человек предостерегал: не связывайся никогда, самое поганое, грязное и самое кровавое дело. Проедет катком по костям и не заметит.

– Катком?

– Поговорка такая.

– А-а, – Брут покивал. И, видимо, автоматически, снова потянулся за книгой. Хома брезгливо поморщился.

– Уверен, что больше не опасна?

– Уверен. Убила брата Фёкла, и яд вышел. Меня хвостом зацепило. Только нам не надо её продавать. Он понял перед самой смертью, брат Фёкл…

Брут как-то странно посмотрел на своего старшего:

– Думаешь, заговор в обители?

Тот кивнул и прищёлкнул языком.

– А мы-то зачем?

– Так они в нас, двоих дурачках, свой заговор и прячут. Говорю ж, за разные ниточки пришлось… чтоб цельную картину получить. – Хома кисло поводил взглядом по сторонам. – Ну да, заговор. Только не против брата Дамиана, а наоборот, чтоб ещё больше ему руки развязать. Они ведь с нами сразу двух зайцев убивают: чтоб молодые и горячие больше не тянулись к запретной Книге, да и вообще не задавались лишними вопросами – вон, мол, что происходит, если не затянуть потуже… И убийство брата Фёкла, опасного конкурента, – его, говорят, и впрямь сильно уважали, – на нас вешают. Два дурачка просто пошли на грабёж за Книгой и не погнушались мокрого дела. И всё шито-крыто.

– Они его сами убили.

– Верно. Но кто это сказал? Ты? А ты кто такой?! Воришка, фаворит луны. И повязали тебя с уликой на руках, когда пытался сбагрить товар. Вор и убийца. – Хома снова прищёлкнул языком. – Что наше слово против слова Возлюбленных?

– Немного.

– Ничего. Ноль! Так что нам теперь один путь – избавиться от чёртовой книги и сматываться отсюда, – подвел итог Хома. – Выбросить её поскорее в канал, где-нибудь в гиблом месте, чтоб не всплыла, да сниматься с якоря.

– Она бесценна, – чуть слышно обронил Брут. – Сокровище.

– Бесценна? Ну-ну… А не из-за неё ли твоего брата Фёкла…

– Она не хотела никого убивать. Люди злые. А она…

Хома увидел, как мечтательно заблестели глаза младшего брата, и у него сжалось сердце. Дрянь она, а не сокровище. Одного убила уже, и не ясно, сколько ещё бед наделает. И сдался ему этот монах. Хотя, если они с младшим были одинаковы, то как Хоме тут судить? Он берёг его, как мог, заботился всю жизнь, остерегая от людей сокровенную тайну, но… Хома задумчиво почесал подбородок. Однако не эта ли тайна их в очередной раз выручила?

Ведь кое-что монахи всё-таки не смогли просчитать. Не на тех нарвались, Возлюбленные! Кого-то проще стоило искать. Брут им оказался не по зубам. Не учитывался в подлом уравнении. Если б не он… если б монах ему про книгу… именно то, что они оказались одинаковые… короче, если б про отраву не узнали, не ясно ещё, как бы оно вышло. Вот отчего, кстати, «коллекционер» на склонность брата Фёкла к выпивке указал: спит, мол, бывает мертвецки пьяным сном прямо над книгами. Хитро задумано – в келье полумрак, время поджимает… Явись они в урочный час, как сговорились, всё уже должно было закончиться. И концы в воду. А двоих дурачков на плаху.

– Не был брат Фёкл никому конкурентом, – вывел его из задумчивости голос Брута. – Не потому его погубили. Он догадываться начал. Я знаю, что он делал. Зачем слова вычёркивал.

Хома посмотрел на брата: снова глаза горят.

– Брут, брось ты всё это. Мы хорошо выкрутились, и ладно.

– Ещё не совсем разобрался, но уже близко.

– Брут…

– Он сумел мне передать. И попросил. Я должен. Некому больше.

– Братец, пожалуйста, перестань. Не расстраивай меня ещё больше.

– Ты не понимаешь! Эта Книга – она совсем другое… Я теперь знаю истину.

Хома сглотнул. Брут повертел книгой в руках.

– Что ты знаешь? – хрипло спросил Хома.

– Истину.

Хома захлопал глазами. Потом выдавил из себя:

– Ты болен, Брут.

И замолчал.

– Да нет же… – Брут посмотрел на него удивлённо и вдруг расхохотался. Взгляд его был совершенно ясным. – Не в этом смысле. Не с большой буквы. Не псих я, не бойся. Ты бы видел себя! Просто понял, как и что. Он сумел.

– Брут, порой ты меня убиваешь.

– Я видел его глазами. И это всё ещё происходит. Иногда… И теперь я просто обязан, пойми. А тебе нечего за меня переживать. Ну, что за унылый вид?

Хома помялся. Наконец спросил:

– Скажи, это всё из-за этой принцессы, да? Ты её пожалел?

– При чём тут?..

– Ты говорил про неё. Не раз.

– Аква – никакая не принцесса. Просто она совсем ребёнок. И…

Хома грустно усмехнулся:

– Она дочь капитана Льва. Наследница. Когда-то это называлось «принцессой». Он показал тебе её, да?

– Да, – просто согласился Брут. – Она напугана. И ей не к кому идти. Брат Фёкл опасается… Прости, просто он всё ещё у меня в голове, – опасался, что ей могут причинить вред. Даже убить. Но показал он мне не только это.

Хома всё больше темнел лицом. То сокровенное, что тайно жило в Бруте, конечно, выручило их. Как случалось уже не раз. Но сейчас Хома отдал бы всё на свете, чтобы младший братишка родился нормальным. Чтобы не встречался им на пути добрейший и прозорливый монах брат Фёкл. А главное, чтобы никогда не было этой проклятой книги.

– Какие твои предложения? – вяло поинтересовался Хома. – Если мы от неё не избавляемся и нас поймают, то…

– Нас не поймают. Нам теперь в другую сторону. Люди там не ходят.

– Что ты хочешь сказать? – неожиданно голос Хомы сделался сиплым, словно подсел.

– Я почти расшифровал Книгу, но… Нам туда, – Брут неопределённо махнул рукой. Однако и у него щёки побледнели, когда, отворачиваясь, чтобы не смотреть брату в глаза, он быстро добавил: – В Рождественно.

– В Ро-жж. же… – Челюсти Хомы клацнули.

Он хотел было что-то сказать, но слова застряли в горле. Да и к чему тут разговоры. Брут не хуже Хомы знал, кто там теперь поселился. В третий раз за сегодняшнее утро Хома решил, что проклятая книга всё-таки сделала своё дело. И его единственный братец Брут неизлечимо болен.

5

– С того момента, как я села в эту самую лодку, ни на минуту не останавливалась, – повторила девочка.

– И за воротами не ждала?

– Некогда мне было прохлаждаться.

– Но ведь я видел… Впервые обнаружил твою лодку ещё засветло и не дольше, чем в часе-полутора ходу отсюда.

– Говорю же, Лабиринт. Ты не знаешь, что видел.

– Тебя! И плыла ты в мою сторону…

Фёдор недоверчиво смотрел на неё. Только что она рассказала ему какую-то ненормальную жуткую сказку, наподобие тех страшилок, что ходили по каналу, пока он ещё жил в Дубне. Проблема в том, что в основе всех тех баек и легенд всегда присутствовали отблески правды. Искажённой, прикрытой домыслами спасительного, хоть и жутковатого волшебства. Чего же ему ждать? Что ещё мог рассказать ребёнок? То знание о непонятном и страшном мире, которое воспринял в форме сказки. В своё время он и сам приложил к этому руку – орден гидов умел хранить некоторые неудобные тайны.

– Ты действительно видел, как я плыла по Лабиринту, – согласилась девочка, – но расстояние оценил неверно. Намного больше было. Да и не твоя вина… Скорее всего, ты заметил самое начало моего пути, а потом уснул. Сам же сказал, светло было.

– А приплыла ты из Пирогова, – уточнил Фёдор.

– Всё верно.

Он обдумал услышанное:

– Хм, сейчас ночь. Но когда рассветёт, на той стороне будут густые древние леса, укрытые туманом.

– Знаю. – Она как-то безрадостно улыбнулась, и Фёдор снова подумал, что ей пришлось повзрослеть до срока. – Даже знаю, что живёт в тех лесах.

– Озёра поворачивают, канал несколько раз меняет своё направление. Но даже если его распрямить, найти бесстрашных дровосеков и вырубить лес, – Фёдор пытался говорить шутливо, только давалось это всё сложнее, – и даже если уйдёт туман, понадобится зрение орла, чтобы увидеть отсюда Пирогово.

– Конечно, если смотреть по-привычному… – пробурчала она. – Тебе просто сложно поверить. Но как поверишь, сразу поймёшь.

– Что?

– Лабиринт. Иногда можно увидеть очень далёкое, как сквозь прозрачные стены. И часто скрыто то, что у тебя прямо под носом. Пока не наткнёшься на него. И тогда может быть поздно. И этим пользуются наши.

– Поздно?

Она кивнула.

– Говорю же, без лоцманов чужакам не пройти Лабиринта, – девочка говорила тихо. Начался рассвет, и стало видно, насколько она на самом деле измотана. – Здесь всегда так было. Это как в книжках… Ну, знаешь, когда делают лабиринты из живых кустов? Или которые строили в Древнем мире. Только этот наоборот – он на самом деле. И, – развела руками, – он здесь везде, вокруг.

Фёдор молча смотрел на неё. Он всё ещё не мог побороть скепсиса.

– И только лоцманы знают дорогу, – сказал Фёдор. – Они что-то особенное?

– Нет. Самые обычные, – пожала плечами. – Местные. Просто все наши, местные, в отличие от чужаков, знают и видят единственный путь по Лабиринту. За это и требуют платить ясак. А так заблудишься. Те, кто решают на свой страх и риск, никогда больше не возвращаются. Заблудился – пропал. Лодки теряются. Лабиринт забрал их всех и ещё никого не отпустил.

«Не совсем так», – подумал Фёдор.

– И поэтому ты приплыла за мной? – улыбнулся он. – Решила, что я тоже умею делать лабиринты?

– Не «тоже». Ты невнимательно слушал. Это под силу только особенным.

– Как эти ваши девять капитанов? Или Девять Озёрных Святых, я немного запутался…

– Капитаны были героями, но даже они не смогли создать Лабиринт в одиночку. Я ведь говорила! Просто… Просто иногда помогают мёртвые, – голос дрогнул, – те, кого любишь… Любил, – взгляд сделался вымученным. – Каждый из них заплатил очень высокую цену.

Он смотрел на неё с сомнением: «Ты мне только что прочитала курс мифологии Пироговского братства, хотя из рассказанных историй можно выудить полезную информацию, но… Дело ведь не в этом? У тебя что-то случилось, да? Тяжёлое? Какая-то потеря? Прежде всего поэтому ты приплыла за мной».

Девочка истолковала его взгляд по-своему:

– Предупреждала же, что сразу не поймёшь. Не сразу. Да и не ждала я… Ну, хорошо, – она терпеливо вздохнула. – А попробуй вспомнить, не видел ли ты ещё чего-нибудь необычного?

– Более необычного, чем девочка Никак, которая не боится ночного канала?

Она захлопала глазами, но щёки зарделись, и ей не сразу удалось скрыть польщённую улыбку:

– Я серьёзно.

«А интересно, чем это может быть? – вдруг подумал Фёдор. – Если допустить, что она в определённых вещах права, что это он, этот Лабиринт? Какая-то запутанная тёмная метафора, внушённая верованиями безумных монахов? Природная аномалия? Последствия техногенной катастрофы? Или нечто… – Фёдор усмехнулся собственному предположению, но еле уловимый холодок в затылке тут же дал о себе знать. – Или какое-то древнее неведомое существо?»

– Ну, если исключить, что там Пустые земли, – начал он, – а на другом берегу туман…

– Я не об этом, не дурочка. Это все знают. А с тобой… ничего странного?

Он посмотрел на неё внимательно. Девочка ответила выжидающим взглядом. Фёдор сказал:

– Никак, я не понимаю, о чём ты. Вероятно…

– Значит, всё-таки видел? Вспомни, это важно.

Фёдор помолчал. В её настырности было что-то…

– Я не знаю, – произнёс он, будто через силу.

– Не зови меня так больше, – попросила она.

– Что? А… как же мне тебя величать?

– Мы не раскрываем своих имён чужакам.

– Тогда буду звать, как захочу.

– Не из вредности. Просто у нас считается, что имя… Ладно, лучше вспомни, что видел.

Фёдор усмехнулся. Бросил взгляд в утренний сумрак, за ворота. Ему и не надо было вспоминать. Конечно же, он видел. Только не знал что.

– На меня напали осы, – негромко сказал он. – Там… В общем, лекарство пришлось выпить. А оно вызывает галлюцинации.

– Галлюцинации? Я знаю, что это. Мне брат Фёкл говорил, – тут же осеклась, и опять этот странный взгляд: испуг, недоверие и надежда; быстро с этим справилась. – Это похоже. Похоже на галлюцинации, если не… хмм… Что видел?

– Вероятно, лекарство… – Фёдор нахмурился, как будто тень болезни на миг вернулась, наклонил голову, и его лицо застыло, словно он прислушивался к чему-то безмолвному, но явно существующему за воротами. Затем растерянно посмотрел на девочку.

– Галлюцинация, – подсказала она.

– Я видел, как русло канала распалось на два, – быстро проговорил он.

– Ага, я так и знала, – живо кивнула девочка. – А теперь постарайся вспомнить: тебе не показалось, что они очень похожи? Но как бы одно зеркально повторяет другое?

Фёдор нехотя кивнул. Сигнальные дымы на бакенах… Он снова почувствовал в затылке этот неприятный холодок.

– А меня ведь ты видел только в одном из них, верно? Как бы в неправильном?

– Ну, разумеется, ведь…

«У меня не двоилос ь в глазах», – хотел было сказать и вдруг стал понимать, о чём она.

– В неправильном , так? – проговорила девочка с нажимом.

(склонённые друг к другу сигнальные дымы были невозможны)

– Откуда тебе это известно? – внезапная хрипотца прокралась в голос Фёдора. – Ну, да, там… Там ветер дул в другую сторону.

– Оно не неправильное. Это и был твой вход в Лабиринт.

6

– А теперь нам надо торопиться, – тут же добавила она. – Возможно, ещё не поздно.

Фёдор растерянно молчал, а девочка как-то странно посмотрела на него, под глазами залегли огромные тени.

– Ты и вправду можешь мне помочь. – Что-то изменилось в её тоне. – Или не сможет никто. Но… если ты хочешь спасти её, для тебя это единственный выход.

Она поднялась на ноги, пошатнулась:

– Давай! Я помогу забрать якорь. Если монахи узнают, что я была здесь…

– Тебе надо отдохнуть, – сказал Фёдор и удивился, насколько чужим показался ему собственный голос. – Спасти кого?

– Ну как же, та девушка в лодке с гидами. Я ведь говорила. Думаю, пока они в Пирогове, всё не совсем плохо, да только…

Фёдор попытался улыбнуться. Не особо успешно. «Больно складная история, чтобы ребёнок мог её просто сочинить», – мелькнуло в голове. Мысль не показалась приятной.

– Я знаю, о ком ты, – признался Фёдор. – Знаю. Они мои друзья. И девушка… – Эта хрипотца снова захотела вернуться. – Но при всём уважении к вашим капитанам и даже монахам… Поверь мне, в лодке с этими гидами ей ничего не угрожает.

– При чём тут капитаны? – Она фыркнула. – И монахи?! Ты хоть что-нибудь слушал? Лабиринт не выпустит их. Твой Лабиринт. Но не только… Она… Я ведь говорила, никому не под силу в одиночку. Без неё ты бы не смог…

Девочка замолчала, вглядываясь в его лицо. Горько усмехнулась:

– Понял, наконец? Она… Прости, мне очень жаль. Лабиринт попытается её забрать. Такой будет цена.


Читать далее

Фрагмент для ознакомления предоставлен магазином LitRes.ru Купить полную версию
1 - 1 09.12.16
2 - 1 09.12.16
3 - 1 09.12.16
Глава 1. Озёрная обитель
1 09.12.16
2 09.12.16
3 09.12.16
4 09.12.16
5 09.12.16
Глава 2. Ворота на водоразделе
1 09.12.16
2 09.12.16
3 09.12.16
4 09.12.16
5 09.12.16
6 09.12.16
7 09.12.16
8 09.12.16
Глава 3. Фальстарт 09.12.16
Глава 4. Фавориты луны 09.12.16
Глава 5. Раз-Два-Сникерс в Икше 09.12.16
Глава 4. Фавориты луны

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть