Глава восьмая. «КУДА МЫ ПРИЕХАЛИ?»

Онлайн чтение книги Капля воды - крупица золота
Глава восьмая. «КУДА МЫ ПРИЕХАЛИ?»

а всю историю существования железнодорожной станции Рахмет на ней не царило такого оживления, как весной 1955 года.

Когда-то станция была по сути небольшим разъездом, мимо которого большинство поездов мелькало не останавливаясь.

Потом разъезд превратился в солидный- железнодорожный узел, с разветвленными путями; Вместо одного невзрачного путевого домика на юго-востоке от станции появился целый поселок из одноэтажных домов. К ним все время прибавлялись новые, поселок разрастался, на возникающих улицах жители высаживали деревья.

Правда, присматривать за деревьями было некому, к тому же их корням не хватало- воды, деревья чахли, высыхали, иные были сломаны или покорежены…

Никто не следил и за дорогами. Колеса тяжело нагруженных машин оставляли в мягкой почве глубокие колеи, они перекрещивались, наползали одна на другую, люди передвигались тут с трудом, как по свежевспаханному полю.

Обидно было видеть- все это в Рахмете, центре одного из важнейших участков трассы Большого канала;

Станция служила как бы перевалочным пунктом между Рахметом и всей республикой. Во все стороны, даже на юг, к зыбучим пескам, тянулись отсюда провода электропередач.

На станцию то и дело прибывали товарные составы с оборудованием, механизмами, предназначенными для нужд строительства. Это был нескончаемый поток металла, воплощенного в совершенные формы. Разгрузка, однако, производилась тоже беспорядочно. Казалось, что у столь ценного груза нет хозяина. Доставленная техника была разбросана по всей территории Рахмета, у иных машин не хватало колес, одни стояли, уродливо скособочась, а другие и вовсе лежали брюхом на земле, как мертвые черепахи. Неподвижные стрелы выгруженных, но все еще не отправленных на участок экскаваторов походили на руки, в отчаянной мольбе воздетые к небесам. У некоторых успели оборваться тросы, концы их ершисто лохматились, наподобие бахромы ковровых торбочек, в которых держат ложки. Часть механизмов ржавела на воздухе, часть была засыпана песком…

Строительные материалы — небрежно свалены в кучи.

Бабалы хмуро бродил по этой выставке бесхозяйственности. С болью разглядывал он беспризорные машины, механизмы, покусывал губы, ожесточенно тер ладонью то щеку, то подбородок.

Настроение его отражалось и на Нуры, который следовал за ним как тень. Он переживал за своего «начальника» и пытался разговорить его, но и шутки, и вопросы шофера шли мимо ушей Бабалы, как пули, пущенные «за молоком».

Невеселые мысли одолевали новоиспеченного начальника участка Рахмет. Он за голову готов был схватиться: «Куда я попал?! Ведь должны же здесь быть люди с участка? Кто-то же отвечает за выгрузку строительной техники? Кто-то обязан следить за ней, отправлять, куда надо, расставлять по местам? Безобразие, форменное безобразие!»

Людей на выгрузке, переправке, расстановке техники трудилось немало. Но, как и везде на стройке, публика тут собралась разношерстная. Мухаммед верно говорил: одни за длинным рублем погнались, других направили сюда, чтобы только самим от них избавиться, по принципу: прими, боже, что нам негоже. Были тут и записные летуны, и дебоширы, и любители легкой, вольготной жизни, полагавшие, что стройка — это не завод с его жесткой дисциплиной, тут все сойдет с рук…

Опытный взгляд Бабалы отмечал среди общей пестрой массы истинных тружеников, делавших свое дело увлеченно и добросовестно. Видно было, что приехали одни сюда, задавшись святой целью: напоить водой землю Туркмении!.. Это были подлинные романтики, но выглядели они буднично, одежду их покрывала пыль, грязь, они ничем не отличались от других строителей. Впрочем, как раз те, кто работал спустя рукава, выделялись на общем фоне: и ухарской своей безалаберностью, и шумом, который они поднимали. Они бесцеремонно сбрасывали с грузовиков на землю не только бревна и доски, но и ящики со стеклом, и судя по раздававшемуся грохоту и звону, вряд ли оно оставалось целым. Шалопаев, оказавшихся здесь явно по недоразумению, это мало смущало. Слышались смех, гогот, грязная площадная брань.

«Ладно, с этим я потом разберусь, — думал Бабалы. — Настоящих-то людей на участке наверняка больше, многие только не сумели еще включиться в нормальный производственный процесс. С лоботрясами придется повозиться, что ж, хороших строителей доводилось лепить и не из такого материала!.. А отпетых проходимцев — выгоню. Если уж, конечно, никакой надежды не останется и их вывести на верный путь. Людьми заботливый хозяин не бросается…»

Но ведь на участке, кроме рабочих, было и руководство, люди с широким кругом и полномочий, и обязанностей. Как же они могли допустить такую бесхозяйственность?.. Куда они-то смотрят? Их халатное бездействие больше всего и возмущало Бабалы В жизни ему не раз доводилось сталкиваться со всякими неполадками на стройках, но такого вопиющего беспорядка он еще не видел.

На минуту у него даже мелькнула мысль: а не махнуть ли на все рукой, не податься ли обратно в Ашхабад и наотрез отказаться там от возложенной на него должности?.. С таким непорядком и опытному-то руководителю нелегко справиться, а он в этом качестве выступает впервые.

Но тут же он резко укорил себя за минутную слабость. Он мог и имел полное право сопротивляться назначению на пост начальника участка. Однако идти на попятную теперь, когда он принял должность, — это уж последнее дело. Это значило бы, что он дезертировал с поля боя. На такое Бабалы Артык не был способен. Он сам посчитал бы себя недостойным высокого звания коммуниста, если бы сбежал от трудностей. А еще он словно чувствовал на себе требовательный взор отца: «Помни, чей ты сын, не позорь мою честь!»

Нет, он и шагу назад не сделает, грудью встретит любые трудности; и девизом его будет: бороться и побеждать!..

Прежде всего надо поправить положение с выгрузкой и хранением бесценной техники. Он никому не позволит наплевательски относиться к народному добру!.. Никогда не мирился он с бесхозяйственностью, она для него — как нож острый, и не поздоровится от него тем, кто устроил на участке свалку из механизмов и строительных материалов! Ведь это государственное достояние, и тот, по чьей вине оно приходит в негодность, — вор!..

Придется ткнуть носом в это безобразие местных горе-руководителей… Гм… А что толку? Что они, сами не видят, что здесь творится?.. Может, начальник участка, которого он должен сменить, новичок в своем деле, как и он, Бабалы? Да нет, Бабалы говорили, что работает он тут давно. Значит, он или сознательно закрывает глаза на весь этот беспорядок, и тогда это преступная халатность, или просто свыкся с ним. Говорят же, что попавший в соляной раствор сам превращается в соль. А, глупая поговорка. Если у человека есть совесть, он не может свыкнуться с тем, что наносит ущерб его народу!

Бабалы резко повернулся к Нуры:

— Нуры-хан!.. Куда мы приехали?

— Как это куда? Не видишь: в Рахмет.

— Я вижу только, что здесь черт те что делается! И это наш участок?

— Слава богу, еще не наш. И знаешь, начальник, что я посоветовал бы? Пока ветер не замел наши следы, надо уносить отсюда ноги…

— Спасибо за мудрый совет.

— Ну вот, сердишься. Не зря, видно, молвит пословица: слова бедняка — и земля не принимает.

— Да, если эти слова годны лишь на то, чтобы развеять их по ветру!

Нуры кивнул понимающе:

— Так. Значит, остаемся. Тогда надо поискать приют и разгрузить машину. Видишь — наш «газик» томится, словно в ожидании приговора.

— Ты полагаешь, если не выгрузить из него вещи, так они испортятся?

— Да нет, вещи-то выдержат и машина тоже — она железная, А вот ее шофер — живой человек, И от голода и усталости еле на ногах стоит…

— Потерпи еще немного.

— Сколько можно терпеть! У меня уж в глазах темнеет…

— Тогда ступай в машину. За ней, кстати, нелишне приглядеть, не то и ее по частям растащат.

— А может, лучше все-таки узнать, где нам положено обосноваться?

— У кого ты узнаешь в этом столпотворении?

— У начальства — у кого же еще.

— Начальство еще найти надо.

Бабалы окликнул рабочего, проходящего мимо:

— Братец, ты не скажешь, как найти начальника участка?

Тот щелкнул пальцами по козырьку грязной кепки, лихо надвинутой на затылок:

— Аллах его знает, где он может быть.

Бабалы остановил другого рабочего, шествовавшего нетвердой походкой:

— Где начальство?

Из кармана «работяги» торчало горлышко бутылки, он еле смог выговорить:

— У… у… экска… ватора…

И двинулся дальше, спотыкаясь, как верблюжонок с еще не окрепшими ногами.

Нуры покачал головой:

— Теперь, начальник, я у тебя хочу спросить: куда мы приехали?

— В Рахмет, дорогой. На участок, где нам предстоит работать,

— Без еды и без отдыха?

— Нуры, ты мне надоел со своими разговорами.

— Что же делать, если в животе у меня кишка кишке кукиш показывает.

— Ты думаешь, я не голоден? И не хочу отдохнуть?

— Бабалы-ага, ты сделан из гранита. Как ни худо тебе — и вида не подашь. А я, видит аллах, слаб духом и телом…

— Ну, расхныкался!.. Иди-ка и правда к машине. А я попробую разыскать ответственных товарищей. Скорее — безответственных…

Нуры, ворча что-то себе под нос, двинулся к «газику», а Бабалы зашагал по направлению к экскаватору с оборванным тросом. Когда он приблизился к нему, от людей, окружавших экскаватор, отделился худощавый мужчина и побрел навстречу Бабалы, уныло глядя себе под ноги и ничего не замечая вокруг.

Мужчина, видно, не слишком-то следил за своим внешним видом. Из одежды, казалось, он натянул на себя первое, что попалось под руку. Несмотря на то что стояла теплая погода, он кутался в длинный ветхий ватник, заляпанный грязью. На голову нахлобучена поношенная кепка. Старые сапоги выглядели не по фигуре большими.

Вид у него был утомленный, он шел, медленно, тяжело переставляя ноги, словно пробирался через болото.

По этой, чуть покачивающейся походке, по неряшливой одежде Бабалы узнал в мужчине своего бывшего «шефа», Ивана Петровича- Зотова. Они работали вместе на строительстве канала Хан-Яп, Иван Петрович занимал пост главного инженера, а Бабалы проходил у него практику. Давно это было, Иван Петрович вряд ли запомнил своего практиканта…

А Бабалы его не забыл.

Иван Петрович и тогда отличался неряшливостью, рассеянностью. Он, например, мог надеть носок только на одну ногу. Или в палящую жару оставить дома соломенную шляпу — такую, правда, обтрепанную, дырявую, что она никак не могла спасти от солнца.

Бабалы, впрочем, считал, что не одежда красит человека. Хуже было, что Иван Петрович не обладал и внутренней подтянутостью, судьба наделила его характером мягким, слишком уступчивым. Он не умел спорить, отстаивать собственную точку зрения, и если дела по чьей-то вине застопоривались, то только вздыхал и с досадой хлопал себя ладонями по бедрам: дескать, ай-яй, как нехорошо получилось!..

Наверно, и сейчас его раздосадовала какая-либо неполадка, которую он не смог исправить — из-за неумения настоять на своем.

Бабалы даже почувствовал к нему жалость, как к обиженному ребенку. Когда мужчина оказался рядом с ним, Бабалы окликнул его:

— Здравствуйте, Иван Петрович!

Тот остановился, близоруко щуря бледно-голубоватые, словно выцветшие, глаза с редкими, белыми от пыли ресницами. Он явно старался припомнить, где мог видеть человека, который приветливо протягивал ему руку, и явно его не узнавал, тем более что и мысли его заняты были совсем другим…

На всякий случай он вежливо пробормотал:

— Здравствуйте.

И тут же отвернулся, подзывая рукой сутулого мужчину с крючковатым носом, торопливо шедшего от экскаватора:

— Муррук! Погоди-ка.

Мурруку, судя по его воровато бегающим глазам, очень хотелось проскользнуть мимо незамеченным, но поскольку это не удалось, он подошел к Ивану Петровичу, спросил с некоторым раздражением:

— Что еще у вас?

— Муррук, — в голосе Ивана Петровича слышались просительные нотки. — Может, ты все-таки найдешь трос? Ведь еще один экскаватор теряем.

— Я ведь вам уже говорил: тросов у нас нет.

— А ты возьми с того экскаватора, который все равно простаивает.

— Уже взяли. Отовсюду взяли, где можно. И передали на экскаваторы с лопнувшими тросами.

— Боже мой, ну что за напасть: в запасе ни одного троса!

Иван Петрович в отчаянии хлопнул себя ладонью по бедру.

Бабалы невольно засмеялся, и тут только Муррук обратил на него внимание. Глаза его широко раскрылись, все лицо засияло, замаслилось:

— Кого я вижу! Бабалы!.. Ты уже приехал?

— Как видишь.

Улыбку с лица Бабалы как ветром сдуло. Он умышленно помалкивал, прислушиваясь к спору Ивана Петровича и Муррука, — хотел уяснить для себя их взаимоотношения. Впрочем, как только он узрел Муррука, на душе у него заскребли кошки. Ему припомнились последние слова Муррука в Ленинском сквере: может, доведется еще работать вместе!.. Этот прохвост как в воду глядел. А может, уже знал, что его посылают на участок, которым будет руководить Бабалы. Да, подложили ему в министерстве свинью… И главное, даже не предупредили, что хозяйственными делами на участке будет заниматься Муррук. Ничего хорошего от этого ждать не приходится… Вот и еще один камень под ногами!..

Ничего не поделаешь — надо принимать участок со всем его балластом.

Он поздоровался с Мурруком — тот пожал его ладонь обеими руками. Окинул усмешливым взглядом прибывшую технику:

— Ну, как идут дела на участке — вроде ясно.

— Что тебе ясно, Бабалы? — засуетился Муррук. — Ведь ты только что приехал. Вай, хорошо, что приехал, ты даже не представляешь, как я тебе рад. И поверь, я готов выполнить любое твое поручение!..

— Оно и видно, какой ты старательный… История с тросом достаточно красноречива.

— А, Бабалы, еще ни одно большое строительство не проходило без сучка, без задоринки. Имеются и у нас кое-какие неурядицы. Устраним, устраним.

Иван Петрович не слушал их разговор, думал о чем-то своем. Судя по всему, его даже не занимало, почему это Муррук так заискивающе держится с заезжим мужчиной, остановившим его недавно. Почесав грязными ногтями небритую щеку, он вдруг вскинул голову.

— Муррук! — Глаза его сердито блестели. — Ищи, где хочешь, но чтобы трос был!

— Да где же я его найду!

— Хоть из-под земли выкопай!

Муррук, видно, вывел его из терпения — Иван Петрович даже ногой притопнул.

— Извини, Бабалы, — кисло улыбнулся Муррук. — Дела!..

И поспешил убраться от греха подальше.

Тут же к Ивану Петровичу подошел высокий мужчина в очках:

— Чем это вы так озабочены, Иван Петрович?.. Вид у вас прямо-таки грозный!

Бабалы и сам не узнавал своего бывшего наставника. Пока он молча следил за ним…

Иван Петрович устало махнул рукой:

— А, как тут не сердиться. Разруха — а не стройка!.. Наши хозяйственники троса достать не могут! Вон сколько экскаваторов без тросов простаивают.

— Гм… А тросов этих — навалом.

— Где? — встрепенулся Иван Петрович.

— Да там, на станции. — Мужчина кивнул в сторону железной дороги. — Я только что оттуда. Сам видел, как тросы из вагона выгружают…

— Прибыли, значит. Почему же я об этом не знаю?

— А никто не знал. Я, к сожалению, тоже.

— Но ведь кто-то должен же был быть в курсе!

Бабалы решил наконец привлечь к себе внимание совсем замороченного Ивана Петровича и вмешался в разговор:

— Я — в курсе.

Иван Петрович, нахмурясь, уставился на него:

— А вы, собственно, кто такой? — И, изумленно заморгав белыми ресницами, хлопнул себя ладонью по бедру. — Ба!.. Неужто Бабалы?..

— Так точно, Иван Петрович, — засмеялся Бабалы. — Бабалы Артыков, собственной персоной.

— Бабалы… — растерянно повторил Иван Петрович. — А я тебя сразу и не признал.

— Не мудрено: я гляжу, у вас голова кругом идет… Да и сколько лет минуло…

Иван Петрович повернулся к мужчине в очках, представил ему Бабалы:

— Мой бывший ученик, Бабалы Артыков. Назначен ко мне на участок.

Бабалы не стал уточнять — кем он назначен, а Зотов, спохватившись, опять ударил себя по бедру:

— Что ж это я!.. Даже поздороваться с вами забыл! — Он протянул Бабалы руку: — Рад вас видеть, Бабалы Артыкович. Добро пожаловать!..

— А мы ведь уже здоровались, Иван Петрович.

— А, тух действительно легко голову потерять!.. Когда вы приехали? Мы вас уже несколько дней ждем.

— Приехал сегодня, а в опоздании не виноват. Перейти с одной работы на другую — это вам не из аула в аул перебраться.

— Формализма у нас везде хватает. Вы уже устроились?

— Пока нет. Вас искал, Иван Петрович.

— Да, да, конечно… Вы уж извините, у нас не город, апартаментов нет. Живем в тесноте. Но скромную квартирку мы вам подобрали.

— Какие апартаменты, Иван Петрович!.. Было бы где переночевать. Боюсь, что спать тут не придется…

— Что верно, то верно. Но сейчас советую вам отдохнуть. Вы с дороги, устали. Подкрепитесь малость, вздремните. А дела отложим на завтра.

— Предложение принято — я и правда устал как собака. И с мыслями надо собраться.

— Сейчас, сейчас, Бабалы Артыкович, не беспокойтесь, все будет в порядке. — Иван Петрович огляделся вокруг, громко крикнул — Саша!.. Коля! Проклятье, как кто нужен — не дозовешься. — В глазах у него мелькнула растерянность. — Куда все запропастились?

Бабалы молчал. Мысли Ивана Петровича приняли, видимо, иное направление, он заскреб ногтями по щеке:

— Черт, кто же у нас заведующий столовой?

И вопросительно посмотрел на Бабалы, словно ждал, что тот и на этот раз окажется «в курсе». Бабалы пожал плечами:

— Чего не знаю, того не знаю, Иван Петрович.

— Действительно, откуда ж вам знать… Ба, вспомнил!.. Гриша!

— Что — Гриша?

— Заведующий столовой — Гриша. Где бы он мог сейчас быть?

Иван Петрович опять поднял на Бабалы ожидающий взгляд.

Тот начал уже злиться:

— Вам лучше знать, Иван Петрович. Я тут человек новый.

— Извините…

Тут они увидели «работягу» с бутылкой в кармане, бредущего мимо прежней, заплетающейся походкой.

Иван Петрович, казалось и не заметивший, что тот сильно навеселе, обратился к нему:

— Братец, ты Гришу не видел?

— Гр-ришу? — «Работяга», пьяно ухмыльнувшись, похлопал по бутылке: — Вот он, у меня в кармане.

Иван Петрович, расстроенно вздохнув, пожаловался Бабалы:

— Ну, как можно работать с такими, Бабалы Артыкович?.. Сами видите, что здесь за народ. Мда… В общем, так. Заведующий столовой у нас — Гриша. Как устроитесь, велите его вызвать и закажите ему все, что душа пожелает. Авось найдется у него что-нибудь из еды… Желаю хорошо отдохнуть.

Он уже хотел было попрощаться с Бабалы, но опять, спохватившись, хлопнул себя ладонью по бедру:

— Ах, черт. Вам же надо показать ваше жилье. Кого бы дать вам в провожатые?

— Не знаю, не знаю, Иван Петрович.

Иван Петрович растерянно оглянулся. Заметив кого-то среди снующих строителей, крикнул, обрадовавшись, как ребенок:

— Коля!.. Николай!.. Поди-ка сюда. Знакомься: это инженер Бабалы Артыкович. Проводи-ка его к дому, где ему отведена комната. Где ваша машина, Бабалы Артыкович?

Бабалы кивком показал на видневшийся вдали «газик».

— Поедешь с ним, Николай. Уж устрой гостя, как положено. До завтра, Бабалы Артыкович!

Иван Петрович удалился, тяжело передвигая ноги в огромных, не по размеру, сапогах.

Бабалы проводил его хмурым и одновременно жалеющим взглядом.


Читать далее

Берды Кербабаев. КАПЛЯ ВОДЫ — КРУПИЦА ЗОЛОТА. (роман)
Глава первая. Старый знакомый 09.04.13
Глава вторая. В ЛЕНИНСКОМ СКВЕРЕ 09.04.13
Глава третья. КОГДА ЖЕ ЗАЗВЕНЯТ ПИАЛЫ? 09.04.13
Глава четвертая. В ПУТЬ! 09.04.13
Глава пятая. БЕСПОКОЙНЫЙ ХАРАКТЕР 09.04.13
Глава шестая. ЗОЛОТАЯ ЗЕМЛЯ 09.04.13
Глава седьмая. ВСТРЕТИЛИСЬ ДРУЗЬЯ 09.04.13
Глава восьмая. «КУДА МЫ ПРИЕХАЛИ?» 09.04.13
Глава девятая. ЧЕЛОВЕК — НЕ КУРИЦА 09.04.13
Глава десятая. ЦЕНА ВОДЫ 09.04.13
Глава одиннадцатая. С КЕМ РАБОТАТЬ? 09.04.13
Глава двенадцатая. ПИСЬМО ПРОЧЕСТЬ НЕКОГДА… 09.04.13
Глава тринадцатая. ЗОТОВ СПЕШИТ 09.04.13
Глава четырнадцатая. АННАМУ НЕ ВЕЗЁТ 09.04.13
Глава пятнадцатая. ЗАБАВЫ КАРАКУМОВ 09.04.13
Глава шестнадцатая. ЧУДЕСА В ПУСТЫНЕ 09.04.13
Глава семнадцатая. ГДЕ АННАМ? 09.04.13
Глава восемнадцатая. НОВЫЕ ВСТРЕЧИ 09.04.13
Глава девятнадцатая. РАБОЧИЙ ДЕНЬ БАБАЛЫ 09.04.13
Глава двадцатая. БОСТАН В РАЗДУМЬЕ 09.04.13
Глава двадцать первая. ВИНОВНИК НАЙДЕН 09.04.13
Глава двадцать вторая. РАДОСТИ И ЗАБОТЫ 09.04.13
Глава двадцать третья. АДЖАП В КАРАМЕТ-НИЯЗЕ 09.04.13
Глава двадцать четвертая. АРТЫК В АШХАБАДЕ 09.04.13
Глава двадцать пятая. АННАМ И МАРИНА 09.04.13
Глава двадцать шестая. СПОР 09.04.13
Глава двадцать седьмая. СНОВА В РАХМЕТЕ 09.04.13
Глава двадцать восьмая. МУХА В ПИАЛЕ С ЧАЕМ 09.04.13
Глава двадцать девятая. ДВА ДРУГА 09.04.13
Глава тридцатая. МАТЬ И СЫН 09.04.13
Глава тридцать первая. ВЕРТОЛЕТ ВЯЖЕТ КРУЖЕВА 09.04.13
Глава тридцать вторая. ВЗАИМНЫЕ ОБВИНЕНИЯ 09.04.13
Глава тридцать третья. КАК СНЕГ НА ГОЛОВУ 09.04.13
Глава тридцать четвертая. НЕЖДАННАЯ ГОСТЬЯ 09.04.13
Глава тридцать пятая. МАРКС ПРАВ 09.04.13
Глава тридцать шестая. ЕЩЁ ОДНА НЕВЕСТА 09.04.13
Глава тридцать седьмая. ДЕНЬ СВАДЬБЫ ВСЁ БЛИЖЕ 09.04.13
Глава тридцать восьмая. НОВЧЕНКО БУШУЕТ 09.04.13
Глава тридцать девятая. МЕЖДУ ДВУХ СВАТИЙ 09.04.13
Глава сороковая. СЕГОДНЯ НЕ ЗНАЕШЬ, ЧТО БУДЕТ ЗАВТРА 09.04.13
Глава сорок первая. КТО МУТИТ ВОДУ? 09.04.13
Глава сорок вторая. КРУГИ ПО ВОДЕ 09.04.13
Глава сорок третья. СЫН И ОТЕЦ 09.04.13
Глава сорок четвертая. СВИДЕТЕЛЬ ИЗВОРАЧИВАЕТСЯ 09.04.13
Глава сорок пятая. ЖИЗНЬ — СЛОЖНАЯ ШТУКА 09.04.13
Глава сорок шестая. ПОСЛЕ РАБОТЫ 09.04.13
Глава сорок седьмая. ОПЯТЬ МЕЛЛЕК ВЕЛЛЕК 09.04.13
Глава сорок восьмая. СБЫЛАСЬ МЕЧТА АЙНЫ 09.04.13
Эпилог 09.04.13
ПРИМЕЧАНИЯ ПЕРЕВОДЧИКА 09.04.13
Глава восьмая. «КУДА МЫ ПРИЕХАЛИ?»

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть