Онлайн чтение книги Кайтусь-чародей Kaytek the Wizard
Глава 4

Дракон, русалка, сирена. Тайное знание. Кайтусь хочет быть чародеем. Тринадцать волшебств в школе

Кайтусь читает.

Читает про войны.

Про путешествия.

Про разные страны и народы. Про животных и про звёзды. Про то, как живут другие люди.

Ну и…

Вроде бы всё хорошо.

Вроде бы узнаёт он всё больше и больше. И лучше знает. И чуть ли не всё понимает. Но не так, как хочет. Не всё до самого конца. Вечно остаётся какая-то тайна.

И наконец он дождался.

Заболел учитель.

Его заменяла воспитательница. Она была в хорошем настроении. Охотно отвечала. Можно было спрашивать.

Кайтусь давно уже ждал такого урока.

А началось всё с Кракуса — дракона, который на Вавеле{1}По старинной легенде, на Вавельском холме, на котором основан польский город Краков, древняя столица польских королей, когда-то жил дракон Кракус. По его имени и назван город Краков..

— Были на свете драконы или нет? Сколько голов у них было? Правда ли, что они были огнедышащие? Были ли русалки и сирены?

Учительница объясняет;

— Были крылатые ящеры. Доисторические птицы. Были слоны-мамонты. Их кости выкапывают из земли.

— А король? А паж, а королевский оруженосец? Князь и рыцари? Правда ли, что шут должен быть горбатым? А для чего астролог и алхимик? Для чего египетский сонник?

Учительница рассказывает о предсказаниях и предсказателях:

— Астролог по звёздам читал будущее. Алхимик делал золото и лекарства — от старости и всяких болезней.

Кайтусь слышит:

— Философский камень. Перпетуум мобиле. Тайное знание.

Давно Кайтусь ждал такого урока.

— А фокусник? А гипнотизёр? А духи? А цыганки, правда, крадут детей и продают их в цирк?

— Погоди, погоди. Не всё сразу.

Кто-то засмеялся, мол, детские вопросы. Но учительница пожурила его и стала объяснять, что одно было, другое есть, а третье может быть. Что-то мы знаем, а чего-то не знаем. А смеяться не надо.

И уже она как бы с одним Кайтусем ведёт разговор. И так всё понятно объясняет.

Были ли на свете силачи — Самсон и Геркулес?{2}С а м с о н — по библейской легенде, древнееврейский богатырь, источник необыкновенной силы которого был в волосах. Далила, принадлежавшая к враждебному племени филистимлян, ночью остригла Самсону полосы, и он лишился своей силы. Г е р к у л е с — герой древнегреческих мифов, отличавшийся огромной силой. А пан Твардовский?{3}П а н  Т в а р д о в с к и й — герой средневекового польского предания, продавший душу дьяволу. В конце концов ему удалось обмануть дьявола и улететь на Луну. А Борута?{4}Б о р у т а — имя одного из чертей в польских сказках. Борута принимает человеческий облик, строит людям всякие козни, но очень часто попадает впросак. Какая разница между чародеем и чернокнижником?

И вдруг…

Ну зачем этот звонок? Все с мест вскочили. Звонок резкий, противный. Шум в классе.

— Не хотим перемены! — кричит Кайтусь. — Рассказывайте дальше.

— А почему это тебя так интересует? — улыбается учительница.

— Потому, что он Кайтусь и курит, как дед! — смеются ребята. — Потому, что он хочет быть чародеем!

Кайтусь выскочил из-за парты.

Ну, сейчас будет драка…

Нет!

Учительница нахмурила брови. Как-то странно посмотрела на Кайтуся и только сказала:

— Антось, останься, пожалуйста. Остальные выйдите из класса.

Кайтусь стоит красный, зубы стиснул. Ждёт.

— Спасибо тебе, Антось, — говорит учительница.

— Чего они меня дразнят? Чего мешают?

— Ну, подумай сам. Ты же умный человек.

Кайтусь удивился: «Человек».

А учительница продолжает:

— Ты хотел слушать после звонка, а они нет. Они имеют право не хотеть. А ты разве никогда никому не мешаешь? Нельзя быть таким вспыльчивым.

Дедушка тоже был вспыльчивым.

Но учительница ещё сказала:

— Нет, не вспыльчивым — злым.

И вышла.

Кайтусь один остался в классе.

Всё!

Он знает.

Теперь уже знает.

Тот мальчишка правду сказал!

Теперь Кайтусь уже точно знает.

Он хочет быть чародеем!

Не королевским пажом, не рыцарем, не акробатом в цирке и не ковбоем, нe фокусником. Не Али Бабой и не сыщиком.

Только чародеем!

Теперь он это знает совершенно точно. А предчувствовал давно.

Уже когда был маленьким, когда мама читала ему сказки, когда папа рассказывал про давние дела, а бабушка — о диком винограде, крысах и старых часах.

Нет, даже не силачом, как Геркулес, и не кинозвездой. Не боксёром и пе лётчиком.

Он хочет и должен знать все заклятья.

Хочет быть всесильным.

Тот мальчишка правду сказал…

Учительница говорит, что ни волшебства, ни заклятий не бывает.

Неправда. Должны быть. Есть. Она просто не знает. Одно дело — школьные учебники, а совсем другое — тайное знание.

Сам Мицкевич{5}Мицкевич, Адам (1798–1855) — великий польский поэт-романтик. писал о пане Твардовском. И короли верили в волшебство. Значит, это правда.

Астролог, наверно, читает по звёздам, как Кайтусь читает в книжке. Да! И должен был эликсир от всех болезней. Только обычные доктора его не знают.

Кайтусь ошибался, когда думал, что всё узнает в школе, вычитает в книгах.

Нет. Он должен сам дойти до всего.

Будет трудно. Но это пустяки.

Надо только начать. А уж если он начнёт, то сумеет.

Он хочет иметь шапку-невидимку и семимильные сапоги. И ковёр-самолет, и скатерть-самобранку, и волшебную лампу, и курицу, которая несёт золотые яйца. Не обыкновенные, а золотые. Он сможет заколдовать любого, кто не подчинится ему. Будет самым могущественным властелином. Всем придётся слушаться его.

Надо будет тренировать взгляд. Как-нибудь он найдёт первое заклятие — магическую формулу, индийскую или древнегреческую.

Всё. Решено.

Он начал и добьётся.

С той норы Кайтусь живёт двойной жизнью.

Одна обычная: дома, в школе, на улице.

Другая жизнь особенная: непохожая, тайная, внутренняя.

А с виду ничего не заметно.

Кайтусь играет, бегает, спорит, выигрывает и проигрывает споры, дразнится, обзывается, паясничает.

Но на самом деле думает о волшебстве и пробует. По-всякому пробует и — ждёт.

Упражняет взгляд и мысль. Взглядом и мысленно отдаёт приказы.

Изо всей силы смотрит на мальчика, который сидит впереди. Смотрит и приказывает: «Приказываю тебе обернуться. Обернись».

Взглядом и силой мысли. Не голосом.

Или смотрит на учителя: «Хочу к доске. Приказываю вызнать меня к доске. Хочу отвечать!»

Или на отца: «Хочу пятьдесят грошей. На кино. Желаю. Велю. Хочу сходить в кино!»

Иногда удаётся, но по большей части ничего не выходит.

А что тут удивительного? Волшебство — вещь трудная. Особенно когда только начинаешь.

Кайтусь терпеливо ждёт.

И наконец дождался.

Первое волшебство было такое.

Учитель хотел поставить плохую отметку. Не Кайтусю и даже не какому-нибудь его хорошему приятелю, а так, одному из учеников.

Кайтусь напрягся и подумал: «Пусть исчезнет ручка».

И учитель тут же спрашивает:

— Где ручка? Только что здесь лежала.

Ищут её и ребята, и учитель.

— Куда делась? Кто взял?

— Не я… И не я…

А тут и звонок, Учитель выходит, а ручка спокойненько лежит себе на столе.

Второе волшебство.

Учитель пишет на доске. А Кайтусь приказывает: «Пусть мел превратится в мыло».

Учитель не может писать. Осматривает мел. Что-то сердито бурчит под нос.

— Что случилось? — удивляется класс. — Что такое?

Но учитель покрепче сжал мел и снова стал писать. Только поморщился.

И на географии так же было.

Стоит географ у карты и объясняет. Скучища дикая…

А Кайтусь всего на миг подумал: «Пусть карта перевернётся вверх ногами».

Географ заморгал. Нахмурил брови. Протёр глаза. Ребята даже и не заметили, потому что через секунду карта опять правильно висела.

Когда Кайтусь потом подсчитывал, сколько волшебств ему удалось, то даже не знал, считать эти волшебства или нет.

Могло ведь показаться…

Может, он на минутку заснул и ему приснилось. Очень часто сон трудно отличить от яви.

Исчезнувшая ручка? Так же сколько угодно бывает.

Исчезло что-то. Ищешь, ищешь — нету и всё. Потом смотришь — вот оно лежит. Просто удивительно. Даже злость берёт.

Кайтусь хотел быть уверенным, что это не случайность, не сон, не ошибка, а настоящее волшебство.

Поэтому он считал только то, что ничем иным, кроме как волшебством, объяснить нельзя.

Один мальчик у них в классе такой рохля, неуклюжий. Все над ним смеются, дразнят.

Хуже всего у него с физкультурой, особенно с прыжками в высоту.

— Ну чего ты трусишь? — говорят ему. — Да прыгай не убьёшься. Если заденешь верёвочку, она упадёт.

Кайтусю стало жаль его. Ну чего к нему пристали? Добрый, тихий парень.

Отдал он чародейское повеление.

Удалось.

Перепрыгнул недотёпа. Да ещё как легко перелетел над верёвочкой. Высоту метр двадцать, наверно, взял.

— Ну, молодчина!

Ребята даже рты разинули. А тот стоит, сжался от испуга.

Ему кричат:

— Давай ещё! Ещё раз!

А он в рёв. Не хочет, не будет второй раз прыгать! Он и сам не понимает, какая сила его подбросила.

Кайтусь улыбается. «Вот глупые», — думает.

Приятно знать то, чего никто не знает, понимать то, чего никто не понимает, мочь совершить то, что никто не может.

Да. Это было волшебство.

Ладно, пускай даже это удалось и не по велению Кайтуся.

У него есть неопровержимые доказательства.

Как-то раз задали на дом сделать упражнение. А Кайтусю лень было, он и не написал. Думал на переменке списать у кого-нибудь.

Да только не любит он просить.

Может, не станет учительница проверять?

Она вызвала одного, другого, а потом велела Кайтусю показать тетрадку.

Скверно. Он ведь решил, что будет выполнять все задания учительницы, потому что любит её и она его любит.

«Ну, что будет, то будет. Хочу — желаю — велю. Пусть в тетрадке будет упражнение».

Кайтусь решительно идёт к столу. Тетрадку он даже не раскрыл. Просто чувствует: должно удаться.

Тетрадка сначала стала горячей-горячей, потом холодной, а потом обыкновенной. Кайтусь подаёт её учительнице.

Она открыла тетрадку, читает.

— Садись. Очень хорошо.

Кайтусь возвращается. Садится. Смотрит: есть упражнение!

Буквы чёрные, но вдруг побледнели уже почти не видно и исчезли.

Кайтусь вздохнул. В теле — усталость. Голова — кружится.

Волшебство с велосипедами.

Перемена.

Ребята бегают, кричат, сбиваются в кучки, толкаются. Неразбериха. А Кайтусю скучно.

И неожиданно он подумал: «Пусть все будут на велосипедах».

А когда увидел, перепугался.

«Хватит!»

Если бы продлилось это чуть дольше, все бы перекалечились, руки ноги переломали бы. Во-первых, ездить ребята не умеют, а кроме того как они тут все поместятся?

Тишина наступила.

Жуткая тишина.

Кайтусь бледный, в пот его кинуло.

«Пусть забудут», — приказал.

Кончилось всё хорошо.

Только один мальчик лежит на полу, за голову держится. Не знает, то ли кто-то его толкнул, то ли сам он споткнулся.

На самом деле он единственный упал с велосипеда и набил шишку.

Все забыли, лишь сторож беспокойно озирается. Может быть, потому что старый? Видно, что-то заподозрил.

А Кайтусь потом сидел на скамейке и думал, что стало бы, если бы он сразу не сказал: «Хватит». Чем бы всё это кончилось?

Похоже, труднее всего волшебство, которое долго длится.

Но почему одно получается сразу, а другое никак не получается?

Может быть, и настоящие чародеи иногда что-то хотят, но не могут? Может, и у них иногда выходит не то, что они хотели? В сказках ведь рассказывается и о неудавшемся волшебстве.

Кайтусь пока что ну как бы ученик. Он проверяет, учится, пробует.

Было и такое.

Контрольная по арифметике.

Учитель продиктовал задачу.

— Трудная! — кричат ребята. — Не знаем! Не можем!

А Кайтусь велит: «Пусть чернила превратятся в воду».

И сразу же голоса:

— Чернила не пишут… Это вода!

Учитель позвал сторожа.

— Да я же вчера наливал, — говорит сторож. — Такие же чернила, как в других классах. Наверно, что-нибудь насыпали в чернильницы.

Дежурный утверждает, что никто ничего не сыпал. Перед уроком чернила были. Чернильниц никто не трогал. Он бы увидел.

Учитель сунул палец в чернильницу, лизнул раз, другой, сплюнул, пожал плечами.

Делает вид, будто ему всё ясно.

— Погодите, — говорит. — Всё доложу директору. Весь класс будет отвечать. А хитрость ваша не пройдёт. Будете писать карандашами.

Но карандашей ни у кого не оказалось. И контрольной не было.

А девятое волшебство Кайтуся вызвало ещё большее замешательство.

Был урок ручного труда.

Конечно, ручной труд может быть интересным, если учитель старается, а ученики слушаются. А если нет, то он ещё хуже обычных уроков.

Видит Кайтусь, что до конца урока ещё далеко.

А уже целую неделю ни одно волшебство ему не удалось. Вот он и решил попробовать.

«Желаю. Велю. Пусть будет звонок».

И тут же зазвенел звонок. Но не такой, как всегда. Раздался он словно бы сверху, словно порхал в воздухе и звенел.

Все высыпали из классов в коридор — удивляются, почему так быстро, радуются.

Гневный директор выскочил из кабинета:

— Что происходит? Почему? Кто?

— Я не звонил, — оправдывается сторож.

— А кто?

— Не знаю.

Стоит старик, а в глазах у него слёзы.

— Пан директор, хотите верьте, хотите нет. Я в школе работаю не первый год. Знаю все фокусы учеников. И говорю вам: у нас в школе какие-то духи орудуют.

— Ладно, ладно. Духи! Зайдите в кабинет. А все — по классам!

Кайтусь потянулся, уныло зевнул.

Ну, никак не удаётся сделать что нибудь по-настоящему интересное. Обязательно всё кончается по-дурацки.

Вроде бы и чародей — а что толку?

Жаль Кайтусю сторожа. Чем он виноват? Директор вон увёл его в кабинет и, наверное, ругает.

А Кайтусь никому не хотел неприятностей.

И еще два серьёзных волшебства удались Кайтусю — одно за другим.

Был у них в классе богач.

На завтрак он всегда приносил разные вкусные вещи. Обжора и жадина ни разу никого не угостил. Съест пирожное с кремом да ещё бумажку языком вылижет.

А в то утро Кайтусь увидел, как этот обжора вытаскивает свой завтрак, глубоко вздохнул и:

«Пусть вместо завтрака у него будет лягушка».

И тут же крик раздался:

— Лягушки в классе!

Обжора глаза выпучил, рот разинул и стоит, а ребята хохочут:

— Лягушку на завтрак принёс!

— Заграничную, наверно!

— С кремом!

— Раз принёс, пусть съест!

Вошла в класс воспитательница. Долгий был разговор.

— Глупая шутка. Но хуже всего, что кто-то взял две булочки с ветчиной, пирожное и апельсин.

Видит Кайтусь, что учительница расстроена, и решил её утешить.

«Пусть на столе лежит роза».

Сказал и тут же пожалел: что-то кольнуло его в сердце, больно царапнуло внутри. Словно искра электрическая или как будто зуб вырвали. Показалось, эту розу у него из груди вы рвали.

А роза лежит на столе.

— Кто положил розу? — спрашивает учительница. — Уберите. Вы чересчур много себе позволяете.

Ребята просят:

— Ну хотя бы понюхайте. Возьмите. Мы купим ему завтрак.

Одни по-настоящему просят, другие просто шумят, потому что любят, когда что-нибудь приключается.

После урока сделали складчину. Двенадцать булочек — целую дюжину — купили несчастному обжоре.

— На, ешь. Закуси после лягушки.

А Кайтусь загордился. Надменный стал, вспыльчивый.

Чуть что, сразу:

— В зубы захотел? Дурак! Смотрите на него: осёл, а делает умный вид.

Никто его не любит. Потому что он сразу лезет в драку. Уже даже и со старшими задирается.

Однажды задрался он с шестиклассником. Ну, видно: Кайтусь на драку нарывается.

Окружили их ребята. Удивляются. Ждут, когда драться станут.

— Может, ты и меня назовёшь ослом? — интересуется шестиклассник.

— И назову. И ослиные уши тебе приделаю.

У Кайтуся в кармане было зеркальце, которым он пускал солнечные зайчики — даже в классе, во время уроков. Подаёт он его шестикласснику и говорит:

— На, посмотри.

А сам напряг мысль, напряг чародейскую волю. Пожелал.

Повелел.

Смотрит шестиклассник, а у него вытянулись, выросли уши. И тут же всё исчезло.

— Что? Как? Взаправду или только померещилось?

— Откуда у тебя такое зеркальце? Продай. Научи, как делается.

Ребята даже про драку забыли. Думают, какой-то фокус.

— Отдай! — медленно, с усилием говорит Кайтусь.

Перепугались ребята. Видят: стоит он бледный-бледный, даже губы посинели. Опёрся о стену.

Разбежались. Кайтусь один остался.

«Трудное, должно быть, волшебство — превращать людей в животных, раз одни уши у меня столько силы отняли».

Одиноким чувствует он себя и слабым.

По-другому всё это Кайтусь представлял, когда хотел стать чародеем.

А вот тринадцатое, и последнее, волшебство в том месяце — с мухами. Учитель объясняет. Кайтусь не слушает. О чём-то думает. Забыл даже, где он и что вокруг происходит.

«Интересно, а роза, которую я дал учительнице, тоже исчезла? Или, наоборот, она никогда не увянет, не засохнет, потому что волшебная, чародейская?»

Смотрит Кайтусь на печь, на потолок, на стены.

А на печке муха.

Муха бежит вверх быстро-быстро, словно спешит, боится опоздать. Потом останавливается, как будто что-то вспомнила, и обратно. И так три раза вверх-вниз, вверх-вниз по печке. А после вспорхнула и улетела.

Интересно, что она искала на печи? Чего испугалась?

Смотрит Кайтусь, а муха на стене сидит. И точно так же: три раза вверх, три раза вниз. Та же самая, что ли?

А на потолке четыре мухи: две большие, две маленькие. И так смешно прогуливаются парами. Прилетела пятая.

Повернулся учитель и смотрит на класс.

— Усвоили?

Испугался Кайтусь, что учитель велит ему повторить.

И вдруг подумал: «Пусть муха сядет учителю на нос».

Муха тут как тут: сидит на носу и ждёт дальнейших приказаний.

«Пусть три мухи… Нет, пять!»

Пожалуйста, на носу учителя сидят пять мух.

Он согнал их, но они тут же возвратились.

Мухи ведь ужасно назойливые.

Всё было бы хорошо, если бы на этом кончилось.

Но уже не Кайтусь. а словно кто-то другой внутри него приказывает: «Пусть тысяча, нет, десять тысяч мух сядут на нос учителя!»

И мгновенно в открытые окна влетают тучи, полчища мух.

Кайтусь полез под парту, будто у него ручка упала.

Учитель не то что-то сказал, не то крикнул. Тишина, и только — ж-ж-ж-ж! — жужжание.

Выскочил учитель из класса, дверью грохнул.

И сразу смех. Топот. Ребята радуются, колотят по партам.

Кайтусь вылезает из-под парты, а мухи стаями вылетают в окна.

Входит директор и сразу начинает следствие:

— Почему такой шум?

— Мы не виноваты. — говорят ребята. — Мухи в окна влетели.

— Может, они роятся?

— Так ведь мухи не пчёлы.

— Мне показалось, что это саранча.

— А вдруг они взбесились?

До конца урока в классе была воспитательница. А потом всех отпустили домой, потому что было совещание.

Школу на два дня закрыли и произвели генеральную уборку. Даже стены хотели покрасить. А на воротах висело объявление: «Ремонт. Занятий до четверга не будет».