Онлайн чтение книги Казачка
VI

Когда кони под Федором и его спутником подернулись мылом и начали спотыкаться — степь была горяча, а кони скакали все больше наметом, — всадники перевели их на шаг, давая им передохнуть, и разговорились.

Федор, который все еще был под впечатлением неожиданной встречи со Сталиным, заговорил о том, над чем ломал голову: почему Сталин из Москвы, из центра, ехал в Царицын, далекий, уездный, не очень большой на Волге город, и, судя по его словам, намеревался пробыть там какое-то время? Какая тут может быть необходимость? Додуматься до этого Федор никак не мог. А люди-то ведь непременно будут спрашивать, и надо будет им как-то отвечать.

Красногвардеец-агитатор достал из полевой сумки газету, что читал на станции, и ознакомил Федора с опубликованным в этой газете документом — мандатом, подписанным Лениным:

«Член Совета Народных Комиссаров, Народный комиссар Иосиф Виссарионович Сталин, назначается Советом Народных Комиссаров общим руководителем продовольственного дела на юге России, облеченным чрезвычайными правами.

Местные и областные совнаркомы, совдепы, ревкомы, штабы и начальники отрядов, железнодорожные организации и начальники станций, организации торгового флота, речного и морского, почтово-телеграфные и продовольственные организации, все комиссары обязываются исполнять распоряжения товарища Сталина».

— Так, — сказал Федор, помогая агитатору вложить газету в сумку. — Немножко в мозгах прояснилось, понятней стало. Значит, общим руководителем… на юге России… А почему Сталин именно в Царицын едет, а не в другое какое-нибудь место на юге?

Агитатор пожал плечами:

— Право, не могу точно сказать. Думаю, что… Ведь Царицын — он, помимо всего прочего, на границе с Донской областью. Большой железнодорожный узел…

Кое-что из его объяснений было похоже на правду, было близко к правде, но объяснить по-настоящему он не мог. Он и сам еще не знал о том, что Царицын к этому времени в ходе борьбы Советской республики с многочисленными врагами, внутренними и внешними, приобрел свое, особое значение — и экономическое, и военно-стратегическое, и политическое.

Железнодорожная магистраль Царицын — Москва была в это время единственной магистралью, которая связывала голодающую страну с производящими районами Нижнего Поволжья и Северного Кавказа. Все другие хлебные районы — Украина, Сибирь, Поволжье — были отрезаны от страны в результате немецкого вторжения и чехословацкого мятежа. Хлеб, скот, бакинская нефть, рыба с Каспия и все другие продовольственные и промысловые грузы могли попасть на север только через Царицын — водой или по железной дороге.

Экономическое значение Царицына в этот крайне тяжелый для революции период нагляднее всего вырисовывается из разговора по прямому проводу. Позже этот разговор стал общеизвестен.

Ленин — Сталину, находившемуся в Царицыне:

«… о продовольствии должен сказать, что сегодня вовсе не выдают ни в Питере, ни в Москве. Положение совсем плохое. Сообщите, можете ли принять экстренные меры, ибо кроме как от Вас добыть неоткуда».

Велика была роль Царицына и в военно-стратегическом отношении. Он был, фигурально говоря, клином между уральско-астраханской контрреволюцией и — донской. Вожаки белоказачьего движения — и Дутов, оренбургский атаман, и Краснов, донской атаман, вслед за своим предшественником Калединым — все силы прилагали к тому, чтобы захватить Царицын, «сорганизоваться» в нем, по выражению Каледина, и, создав единый фронт от Дона до Урала, от Деникина до Колчака, повести объединенными силами наступление на Москву.

Политическое же значение Царицына было таково: глубоко вдаваясь в территорию «казачьей Вандеи», он мешал собиранию сил контрреволюции на юге России; с другой стороны, к нему тянулись за помощью те слои казачества, трудового, что шли за советской властью, восставали против атаманов и генералов. Сюда, в этот город на Волге, через донские степи, охваченные огнем гражданской войны, Ворошилов вел с боями огромную украинскую армию, в которую вливались по пути революционные отряды казачества. Сюда же из Сальских степей пробился со своим отрядом Буденный, будущий командарм знаменитой Первой Конной.

Словом, в Царицыне, на юге, в это время, и в особенности несколько месяцев спустя, решались не только продовольственные вопросы, но и существенные вопросы обороны Советской России.

— А почему… Вам Нестеров, наверно, говорил?.. Почему товарищ Сталин только приказал нам не подпускать кадетов к линии, а не приказал…

Но тут над степью, изнывавшей в духоте, дурманившей голову густыми томлеными запахами трав в цвету, пронесся орудийный гул. Он пронесся перекатами, наплывал сзади: гууу… гу-гууу…

Всадники, оборвав разговор, подобрались в седлах, подняли плети, и кони прямо с шага снова запрыгали, перешли в намет.