Онлайн чтение книги Казак в Аду
Глава седьмая

…Здесь на секундочку прервёмся исключительно ради живописания нелицеприятности сложившейся ситуации. И, уж поверьте, «нелицеприятность» – самое подходящее в этом смысле слово. Первым изменилось лицо бармена: брови срослись на переносице, нижняя челюсть выдвинулась вперёд, а неулыбчивый оскал изуродовался длинными звериными клыками.

Словно в классическом фильме ужасов, так же страшно и бесповоротно изменились и остальные завсегдатаи заведения. Семейная пара американских туристов за соседним столиком обернулась уродливыми монстрами; рыжая певица сменила имидж на жуткую упыриху; тапёр за раздолбанным пианино обернулся интеллигентным уродом с вампирской улыбкой; и ещё трое-четверо местных пьянчуг уже и не скрывали выползшие клыки, длинные когти и сбегающие струйки голодной слюны…

Рахиль молча смотрела на мир в прорезь прицела. Иван с тихим матом пытался вытащить сапог из-под стола, который крайне неудобно опрокинула ему на ногу дочь Сиона, а беззаветный эльф дружески улыбался всем во все тридцать два неровных зуба…

– Побеседуем? – хрипло предложил бармен, вытаскивая из-за стойки охотничий дробовик.

– Угу, – по-казачьи коротко ответила еврейка, нажимая на спусковой крючок.

Грохот выстрелов и пороховой дым мгновенно заполнили маленькое помещение, огнестрельное оружие почему-то оказалось почти у каждого. Не меньше десятка стволов ответно огрызнулись свинцом, в то время как наши герои в этом плане были вооружены лишь на тридцать три процента. Шашка, как оружие неогнестрельное, не считается…

– А эти поцмены таки умеют стрелять, – удивлённо и обиженно отреагировала девушка, быстренько прячась под стол. – Ваня, я хочу на них танк!

– Да уж, лупят фашисты, головы не поднять, – сурово подтвердил казак и вдруг хлопнул себя ладонью по лбу. – Хрень под майонезным соусом, у меня ж там эльф брошенный!

Иван сунулся наружу, но револьверная пуля едва не обожгла ему висок, бдительная израильтянка вовремя втянула его за портупею обратно.

– Куда вы всё время храбро лезете, в вас наделают дырок, а я не племенная белошвейка, шоб все их штопать! Нашего дядю убить нельзя, он тот ещё литературный персонаж, где вы слышали, шоб эльфа застрелили из винчестера?! Это ж порушение всех традиций фэнтези! Короче, Господь и Толкиен такого не допустят…

– Таки да! – громко подтвердили с той стороны стола и грустно добавили: – А пива так и не принесли, скупердяи, по две башни им в задницу…

Выстрелы усилились. Возможно, это бармен счёл прозвучавшее предложение обидным. Хотя «Две башни» – всего лишь книга, а не намёк на что-то там интимно-целенаправленное…

– Ша, с меня хватит, – мстительно подобралась Рахиль. – Лично я выбрасываю белый флаг и перехожу к переговорам.

– Ты тронулась, любимая, – не поверил молодой человек. – Они же враги и эти… антисемиты, стопроцентно! Никаких переговоров с террористами, забыла?

– Ваня, вы не дурак, но вы меня пугаете. Я имею примерно три причины желать этого перемирия. Первая, шо они таки достанут вас или меня, это по-любому будет больно, а оно нам надо? Вторая – шо мы договорились изобразить «развод по обоюдному желанию», а такая пальба снова заставляет нас прижиматься друг к другу спинками. Я долго не выдержу и полезу целовать вас сама, а оно надо мне?!

– Третья причина… – подумав, уточнил казак.

Рахиль только посмотрела на него нежно-нежно и, ни слова не говоря, начала расстегивать форму. Иван округлил глаза… потом резко сглотнул и тоже взялся за свой ремень.

– Остыньте весь. Это я не вам. То есть вам, но не про то! Ванечка, я вас умоляю, мне всего лишь надо помахать им чем-то белым. Нет, никуда выходить не надо, достаточно просто отвернуться. Нет, ваша портянка не подойдёт по соображениям эстетики и как факт наличия химического оружия. Или оно ещё и бактериологическое? Всё, я застегнулась, таки можете обернуться…

Мрачная морда разлакомившегося подъесаула изображала кладбище разбитых надежд. Спокойная еврейка лирично навязала на ствол своего «галила» кружевной белый лифчик с косточками. Стрельба по-прежнему не смолкала, но едва «белый флаг» взвился над маленькой баррикадой – всё разом прекратилось. Над рядами нападающих даже пронёсся лёгкий вздох восхищения и уважительный свист…

– Таки у кое-кого ещё есть вкус!

Бравый казак спрятал лицо в ладони от позора, а краса и гордость мотострелковых войск государства Израиль гордо встала во весь маленький рост.

– И шо вы от нас похотели? К чему такой шум, нервы, упрёки, претензии… Мы тоже всё понимаем, и, если вам так остро необходим этот суверенный эльф, берите ещё, нате! Было бы из-за чего поднимать конфликт, тоже мне Елена Троянская…

– О чём она? Зачем нам эльф?! – Недоумённо шушукаясь, вампиры и упыри тоже поднялись из своих укрытий. Никто не стрелял, но оружие все держали на взводе…

– Как говорил блаженный Лю Бяо Лунь, создавший неумолимый стиль «банный тазик с ручкой»: если женщина только тебе друг, то либо она страшнее смерти, либо ты – противный мужчина… К чему я это? А-а, без разницы! Ищущие истину меня поймут…

Нападающие дружно предпочли прикинуться интеллектуалами, поэтому тонко улыбнулись, подмигнули друг другу и даже кое-где поаплодировали так, словно изящество восточной философии для каждого играло новыми красками и смыслом.

Если вы замечали, Зло всегда стремится выглядеть умным, это хоть как-то оправдывает его в глазах окружающих. А вот Добро вечно должно быть с кулаками, ибо, как известно, сила есть – ума не надо. Забавные перекосы сознания, не находите?

Ну и не надо. Вернёмся к Рахили, размахивающей лифчиком, как священной хоругвью, и казаку Кочуеву, скорбно стучащему лбом о ножку стола. Ему не хотелось, чтоб на него отвлекались, поэтому стук был тихий и эпизодический…

– Эльфа мы фнаем, он нам не нуфен, – начал могучий бармен, волнуясь и переходя из-за большущих клыков на несколько шепелявую речь. Действительно, с такими бивнями во рту удобнее рычать, чем по-человечески разговаривать.

– Жаль, жаль, а что не так? Хорошая порода, прикормлен, воспитан и приучен к ящику с песком. Почему сразу нет? Давайте хотя бы поторгуемся…

– Нуфны фы!

– Ванечка, шо таки профыркал этот беременный ёжик?

– Нам нуфны фы! – грозно проревел (справедливо!) оскорбленный бармен, даже не пытаясь хоть чуточку втянуть пузо, это было выше его сил. – Пофледнее слофо – фы станофитесь, как мы, и фифёте с нами на рафных. Станьте фампирами или сдохните!

– Мофем пософетофаться? – без тени иронии поинтересовалась Рахиль, ей кивнули.

Девушка демонстративно вышла из-за стола, подняла за шиворот красного, как наливное яблочко, подъесаула и, развернувшись спиной к противнику, шёпотом призналась:

– А третья причина, по которой я пошла на эту нетрадиционную для армии Израиля акцию, таки то, шо я всё ещё люблю вас, мой смущённый казак! Ой, мама, как же мне оно нравится, говорить вам всё это в лицо и видеть, шо у вас тоже пламенеют уши…

– Рахиль, я… – хрипло начал подъесаул, но еврейка быстро приложила пальчик к его губам. Потом сдвинула брови, подняла левую, показала взглядом на «галил», дёрнула плечиком, пристукнула каблуками. Причём лицо у неё при этом было невероятно спокойное, а глаза буквально вопили: «Если этот рыжеусый шлимазл опять ничего не понял, то я напишу ему это слово гелевой ручкой восемь раз по лампасам!»

Иван Кочуев предпочёл кивнуть, топнуть ножкой, два раза пожать погонами и, вывернув под углом правую бровь, удерживать её, не моргая, с полминуты. Его возлюбленная счастливо выдохнула и вернулась к переговорам.

– Таки мы в принципе на всё согласны. Но есть условие: я не ем свинину, поэтому кровь граждан суверенной Украины не пью принципиально! Вас оно ничем не покоробит? Можете посовещаться…

Бармен на секунду задумался. Вроде бы ничего противоречащего установленным упыриным традициям в речах девушки не было, но… видимо, такой прецедент им попался впервые, и все сгрудились, шумно обсуждая заданную тему. Впрочем, недоумения разрешились быстро…

– Мы фоглафны!

– А я передумала, – широко улыбнулась госпожа Файнзильберминц, одновременно спуская курок. Длиннющая очередь из верной автоматической винтовки не умолкала, пока не опустошила весь магазин.

Взору обалдевшего казака предстала гора расстрелянных в упор кровососов…

– Грустно… Но с террористами действительно ведут переговоры только так!

– Это… низко!

– Ваня, я вас умоляю…

– Это подло! Ты обманула их, ты… и меня обманула!

– Ваня, таки не надо смешивать толстое с вкусным…

– Убивать исподтишка недостойно воина! – продолжал бушевать взбесившийся подъесаул. – Ты заговорила мне зубы словами про любовь, а сама только и думала… А я поверил! И кому, кому?!

– Опять антисемитские наезды… – опустила покаянную голову Рахиль. – И шо я, собственно, не так сделала? Спасла хороших нас, убрала плохих их, призналась в личных чувствах, а в результате сижу голодная, дура дурой, и снова кругом виноватая… Не везёт, как тёте Соне в абортарии – ей сказали, шо на восьмом месяце оно уже как-то поздно…

Иван Кочуев в ярости пнул ни в чём не повинный стол, ещё раз обозрел гору трупов, вытащил шашку (видимо, намереваясь дорубить кого-нибудь из милосердия), не нашёл, бросил её обратно в ножны и мрачно бухнулся на пол рядом с невозмутимым старым эльфом.

– Миллавеллор, друг, ну вот хоть ты объясни, зачем она так делает, а?!

Остроухий скорчил скорбную мину и сострадательно кивнул. Израильтянка так же сурово устроилась по другую сторону…

– А я не понимаю шуму. Таки мы же обо всём договорились на тайном языке мимики спецназа. Этот грозный казак сам утвердил мне всю операцию, а теперь у него больные нервы…

Миллавеллор, столь же охотно, развернулся и к ней, кивая и вздыхая, с ничуть не меньшим пылом…

Молодые люди вспыхнули и одновременно вцепились руками в горло двуличному проходимцу.

– А что вы хотите, дети мои? Нет ничего глупее, чем вставать между влюблёнными сердцами, когда их ярость не даёт им воссоединиться. Знаете, чего не советовал делать преподобный Бо Чжень, стоя на балконе и любуясь на линию высоковольтной передачи?

Иван, как мужчина, фыркнул первым. Первым же и протянул руку смущённой девушке. Всё верно, враг есть враг, убили и забыли – хорошая казачья традиция!

– Одна просьба, Рахиль…

– Я вся внимание!

– Лифчик с дула сними…

Здесь, пожалуй, стоит произвести некое псевдолирическое отступление. Порядочен или непорядочен поступок нашей героини с точки зрения современных законов демократического общества? Или, что ещё важнее, с точки зрения романтически настроенного читателя… Лично я в данном случае поддержу позицию израильтянки – враг должен быть уничтожен, пока он не уничтожил тебя. Впрочем, если есть желание принять мученический венец, бросить автомат и самому подставить лоб под пули – это тоже приемлемый вариант. Но не для меня…

Хладнокровно расстрелять шайку вампиров-людоедов – это якобы не сообразно с традициями казачьей чести! Однако те же казаки-пластуны, выползая по ночам к немецким окопам, втихую вырезали сонными целые взводы германцев и так же тихо исчезали в ночи. Наутро вдоль позиции – одни трупы в подсохших лужах крови! Это честнее и благороднее? Не берусь судить, как и не спешу осуждать…