Онлайн чтение книги Клиника в роще
10

Утро выдалось солнечным. Проснувшись, Алексей минут пять лежал в постели, тупо глядя в потолок. На душе было неспокойно. Тенишев помнил, что ему вроде бы приснился кошмарный сон, но что именно приснилось… Нет, этого он вспомнить не мог.

Помучившись еще немного, Алексей решил махнуть на кошмар рукой и не забивать себе голову всякой чепухой. Встав с кровати, позвонил Вере, но она не взяла трубку. Алексей повторил набор, но вновь безрезультатно.

Тогда, поставив на проигрыватель пластинку Луи Армстронга, а на конфорку плиты – кофеварку, он забрался в душ и с наслаждением постоял под струями горячей воды. Потом выкурил пару сигарет, выпил кофе, быстро оделся, прихватил холст и мольберт и вышел на улицу.

Обычно он не работал на пленэре. Да что там – обычно он не писал с натуры! Все, что Алексей Тенишев запечатлевал на холсте, было порождением его собственного буйного воображения. Но сейчас что-то так и потянуло Алексея из дома. То ли свет был очень хорош, то ли ему захотелось вдохнуть свежего воздуха. А может быть, он просто не хотел пересекаться на кухне с Ольгой, которая, по своему обыкновению, спала до полудня. Черт его знает, почему, но сидеть в четырех стенах в этот день Тенишев не мог.

На улице было прохладно и солнечно. Закинув мольберт на плечо, он закурил и с сигаретой во рту зашагал по неширокой тропинке, держа путь в дубовую рощу. Ощущения у Алексея были странные. Он как будто что-то забыл, а теперь пытался вспомнить и почти вспоминал, но в самый последний момент воспоминание ускользало от него, как вода, которая по пути к лицу просочилась из пригоршни сквозь неплотно сжатые пальцы. Алексей не мог определить, хорошее это было воспоминание или плохое. Оно было тревожным, и от него остался неприятный осадок в душе.

Тенишев был рассеян, даже сигарета никак не помогала ему сосредоточиться. Внезапно Алексей обнаружил, что размышления завели его гораздо дальше, чем он рассчитывал. Причем в буквальном смысле – он вдруг понял, что дошел до самого болота.

Алексей остановился и огляделся. Славное местечко. Вокруг полно деревьев, впереди густой кустарник. Сразу за ним – болото. Пожалуй, здесь стоит установить мольберт.

Тенишев вдохнул прохладный, пропахший грибами воздух, улыбнулся и снял с плеча мольберт.

Итак, с чего начать? Он так давно не писал с натуры, что забыл, как это делается. Вон там, возле кустарника, растет зеленая ель. Как она сюда попала? Непонятно. Но выглядит живописно. Вот ее и нарисуем…

И Тенишев приступил к работе. Писать на пленэре было чертовски приятно. Свежий воздух бодрил не меньше крепкого кофе. Естественные формы и ровный цвет радовали глаз. Увлекаясь все больше и больше, Алексей поймал себя на том, что испытывает непонятное волнение.

Он работал быстро, как будто боялся, что вдохновение покинет его и набросок останется незавершенным. Глаза фиксировали композиционные особенности и цвета, рука переносила их на холст, а в душе поднималось ликование. Ликование особого рода – с тонким, едва различимым привкусом тоски. Оно было похоже на ностальгию по чему-то прекрасному, но невозвратно минувшему. По тому, что уже никогда не повторится.

Тенишев на минуту остановился, чуть отошел от мольберта и взглянул на холст оценивающе.

– Шишкин и Саврасов отдыхают, – сказал с усмешкой. – Еще немного, и мне понравится работать в реалистичной манере.

Он поднял кисть и продолжил работу.

Блаженство не проходило, но тоска – с каждой минутой, от мазка к мазку – становилась все острее. Тенишев вдруг стал нервничать. Он понял, что в композиции чего-то недостает. Какой-то фигуры, светлого пятна, которое могло бы освежить ровную, сдержанную палитру картины, вдохнуть в нее жизнь.

Он уже стал отчаиваться, когда вдруг, взглянув в очередной раз на ель и кустарник, увидел, что возле ели кто-то стоит. Нет, не кто-то, а молодая женщина в светлом платье, с бледным худым лицом и распущенными волосами.

Сердце Алексея наполнилось восторгом. Вот то, чего недоставало картине!

– Добрый день! – крикнул он, продолжая работать. – Не могли бы вы постоять немного на месте?

Женщина чуть двинулась, и он поспешно проговорил:

– Нет-нет, там, где стоите! Спасибо!

Спеша запечатлеть незнакомку, Тенишев писал быстро и был до того увлечен работой, что не дал себе труда задуматься: откуда женщина взялась? Здесь, среди болот, в легком платье осенью… Он словно бы воспринял ее появление как должное. Художнику понадобилась центральная фигура композиции – и она тут же возникла. Что это, если не Божье провидение?

Бросая на лицо незнакомки внимательные взгляды и споро работая кистью, Алексей вновь заговорил:

– Я видел вас вчера вечером неподалеку от нашего дома. Любите поздние прогулки?

Женщина не ответила.

– Не хотите говорить об этом? – снова сказал Алексей. – Ладно, не надо.

Работа захватывала его все больше.

– Еще немного… – бормотал он взволнованно. – Не уходите, прошу вас, вы так прекрасно освещены! Еще несколько минут! Отличное освещение… Ваша фигура украсит картину… Вы чья-то жена? Или дочь?

Женщина продолжала молчать. И тогда Тенишев оставил попытки заговорить с ней. Его глаза сверкали, на лбу выступил пот. Он писал как одержимый, и работа близилась к завершению с удивительной быстротой. Однако внезапное происшествие помешало Алексею закончить картину.

– Добрый день! – окликнул его вдруг женский голос.

Услышав приветствие, Алексей заморгал, точно не сразу сумел понять, что за голос его окликает и откуда он доносится. Затем повернул голову и растерянно проговорил:

– Здравствуйте.

Рядом с ним стояла невысокая рыжеволосая женщина с бледным лицом, красоту которого не портили даже довольно густые темные тени вокруг глаз. Женщина была в легком темно-зеленом пальто, на губах у нее застыла вежливая улыбка.

– Вы муж новой сотрудницы? – осведомилась она.

– Угадали.

Женщина протянула руку:

– Меня зовут Наташа. Я жена врача Тимура Астахова.

– А кто он такой? – поинтересовался Алексей, пожимая руку женщине.

– Простите, я думала, вы в курсе. Тимур Астахов – один из врачей клиники.

– А, понятно, – кивнул Алексей, – коллега моей жены. Полагаю, я еще с ним познакомлюсь. А где… – Тенишев завертел головой. – Простите, вы не видели здесь девушку?

– Девушку?

– Да. Она стояла возле вон той ели!

Наталья проследила за его взглядом и отрицательно покачала головой:

– Нет, я никого не видела.

Тенишев опустил кисть и снова растерянно огляделся.

– Странно… – пробормотал он. – Она так быстро ушла…

– А вы художник? – спросила Наталья, с интересом глядя на мольберт.

Он кивнул:

– Да.

– Можно взглянуть?

Женщина хотела обойти мольберт, чтобы посмотреть на его работу, но Алексей заслонил холст.

– Простите, но я никогда не показываю картину публике, пока не закончу ее. Так вы говорите, ваш муж – коллега моей жены?

– Да. Вы с ним познакомитесь. В субботу, на пикнике.

– А в субботу будет пикник?

– Да. Такова добрая традиция нашей клиники – каждую субботу мы устраиваем пикник.

Алексей принялся складывать мольберт.

– Хорошая традиция, – похвалил он.

Наталья вздохнула.

– Здесь довольно скучно. До города ехать полтора часа, а с пробками – в два раза дольше. Вот мы и развлекаемся, как можем. Простите, но вы так и не назвали своего имени.

– Алексей Тенишев.

– У вас с женой разные фамилии?

– Да. – Алексей достал из кармана пачку сигарет и усмехнулся: – Мы очень привязаны к своим фамилиям. Так уж получилось.

Наталья улыбнулась.

– А я была рада взять фамилию мужа. Раньше я была Иванова.

– Сочувствую, – Алексей сунул в рот сигарету. – Но теперь-то все изменилось? Новая фамилия – новая жизнь. Кстати, это не ваши детишки ломают указатель?

Наталья взглянула на двух мальчишек, пытающихся сбить камнями предупреждающую табличку со столба, и кивнула:

– Мои.

– Хорошие ребята.

Наталья посмотрела на Алексея с любопытством.

– Гогену пришлось бросить семью и уехать к черту на кулички, чтобы никто не мешал ему заниматься любимым делом. Вы, я вижу, решили поступить так же?

– Точно! – Алексей улыбнулся и щелкнул зажигалкой.

Наталья, наблюдая, как он прикуривает, продолжила:

– Было бы интересно взглянуть на ваши работы.

– В чем же дело? Пойдемте!

– Что, прямо сейчас?

– А чего ждать?

Наталья улыбнулась:

– В самом деле. Вот только окликну мальчиков. Саша! Паша! Оставьте табличку в покое! Мы идем в гости!

Близнецы нехотя выбросили камни и поплелись за матерью. Потом стали нарезать вокруг Натальи и Алексея круги, пиная друг друга и подбирая с земли палки.

– Активные какие, – заметил по их поводу Тенишев.

– Настоящие хулиганы, – вздохнула Наталья. – Три дня назад поймали кота и хотели его препарировать. Даже скальпель где-то нашли. Хорошо, я вовремя заметила.

– Веселые детки, – покивал Алексей. – Кстати, симпатичное у вас тут болотце. Почему его не осушат?

– В прошлом году собирались, но у местной администрации руки не дошли. Черневицкий хотел осушить его за счет клиники… сразу после гибели Вероники… но ему не разрешили.

– Вероника? Так звали девушку, которая здесь утонула?

– Да.

– Ее тело удалось найти?

– Какое там! Нашли только кроссовку и платок. Тут, на берегу.

Тенишев вздохнул:

– Да… Печальная история. А вы близко ее знали?

– Здесь все знают друг друга близко. Веронику мучили кошмары. Она стала бояться ложиться спать. Бессонницы сильно ее изматывали.

Алексей хмыкнул:

– Психиатр, страдающий от кошмаров? Это что-то новенькое. Я думал, в психиатры идут люди здоровые и уравновешенные.

– Ваша жена такая?

– Конечно. А ваш муж?

Наталья улыбнулась:

– О, он очень спокойный и уверенный в себе мужчина.

– В таком случае, вам с ним повезло.

Наталья тоже хмыкнула, но на ее переносице пролегла тонкая вертикальная морщинка озабоченности. Впрочем, через секунду от морщинки не осталось и следа.

– Так что там с этим болотом? – снова спросил Алексей.

– В каком смысле?

Тенишев пожал плечами:

– Ну, девушка ведь утонула. Зачем она туда полезла? Может, надышалась каких-нибудь ядовитых испарений? Я где-то читал, что у болот бывают ядовитые испарения.

– Я ни о чем таком не слышала. Думаю, Вероника решила прогуляться перед сном по роще, чтобы снять напряжение. Задумалась и случайно угодила в трясину.

Алексей посмотрел в сторону болота.

– Хоть бы его огородили, что ли… – проворчал он с неудовольствием. – Вдруг опять кто-нибудь выйдет ночью подышать воздухом? – Потом внезапно встрепенулся. – Кстати, совсем забыл! Вчера вечером я видел, как возле болот гуляла женщина.

Наталья взглянула на него недоверчиво и удивленно.

– Женщина?

Тенишев кивнул:

– Ну да. Я не рассмотрел ее лица, но мне показалось, что она молодая. Кто бы это, по-вашему, мог быть?

– Даже не знаю, что вам сказать. После гибели Вероники никто из здешних обитателей не приближается к болоту.

– И я их понимаю, – кивнул Алексей. – И все-таки, я ее видел. И даже пошел за ней. Хотел познакомиться и все такое.

– А она не захотела с вами знакомиться?

Алексей покрутил головой.

– Нет. Думаю, я испугал ее. Она дошла вон до тех деревьев, а потом исчезла. Наверное, свернула на какую-нибудь дорогу или тропку и пошла к коттеджам.

Наталья посмотрела на Алексея странным взглядом.

– Там нет никаких дорог и тропок. За деревьями начинается трясина.

Тенишев ухмыльнулся.

– Ну, значит, она тоже утонула. Видимо, у вас тут это в порядке вещей.

Наталья нахмурилась.

– Не думаю, что над этим можно шутить.

– Да ладно вам. Обычный «черный юмор».

Алексей покосился на спутницу, увидел, что на ее бледном лице нет и тени улыбки, и поспешил исправить ситуацию:

– Простите. Иногда меня слегка заносит. Кстати, мы уже пришли.

Наталья повернулась к полянке и крикнула:

– Саша! Паша! Немедленно идите сюда!

Близнецы сделали вид, что не слышат ее.

– Я кому сказала! – крикнула женщина строже.

Близнецы нехотя побрели к дому. Наталья повернулась к Алексею.

– Сладу нет с этими хулиганами. Кстати, как вам коттедж?

– Неплохой. Но что толку – все равно жилище временное.

– Нашей семье клиника подарила коттедж в полную собственность.

– Вот как? – не поверил своим ушам Алексей. – Просто подарила?

– Да, – кивнула Наталья.

– Фантастика!

Женщина засмеялась:

– И тем не менее все именно так. Руководство клиники заботится о своих сотрудниках. За хорошую работу персонал регулярно получает премии и бонусы. Если у кого-то родится ребенок, клиника тут же делает сотруднику щедрый подарок.

– Да у вас тут братство какое-то, – заметил Тенишев.

– Скорее одна большая семья. Вся наша жизнь связана с клиникой, и для нас это важно, ведь коренных жителей среди нас нет. Все мы трансплантаты.

Алексей остановился у двери и взялся за дверную ручку.

– Вы уверены, что все еще хотите взглянуть на мои картины? – осведомился он.

Наталья кивнула:

– Конечно. Я люблю живопись.

– Тогда добро пожаловать.

И Тенишев распахнул перед Натальей дверь.