Онлайн чтение книги Кобра под подушкой
Мадрид — Эскориал. (Февраль, 1943)

I

«Ждать у ограды парка дель Ретиро, напротив входа в Ботанический сад, ровно в половине третьего ночи придет машина». Так было им сказано в Гибралтаре, где они останавливались по дороге в Мадрид.

Машина подъехала минута в минуту. За рулем сидел пожилой человек в широком берете, с крючковатым носом и отвислыми губами — похожий на старушку.

— Сакс, майор, — отрывисто представился он. — Поглядывайте назад, нет ли слежки. Я немножко покружил, чтобы проверить — нет ли хвоста. Берегите головы, буду делать крутые повороты.

Машина обогнула угол Ботанического сада, проехала мимо Южного вокзала и миновала небольшую площадь.

— Впервые здесь? — спросил Сакс. — Следите за дорогой, буду объяснять, чтобы вы лучше ориентировались. Мы только что проехали плаца де Тирсо де Молина. Сейчас свернем направо и поедем по Калье де Толедо. А сейчас выедем на Пуэрто дель Соль — центр столицы.

Они выехали на овальную, залитую электрическим и неоновым светом площадь.

— Жизнь бьет ключом в такой час… около трех ночи, — удивился Пимброк. — Когда же они спят?

— Здесь принято шляться в это время, — сказал Сакс. — От этой площади начинаются десять улиц.

На площади и большой улице, идущей от площади, — Калье де Алкана фланировали офицеры и штатские. Офицеры поблескивали серебряными касками с хвостами и золотыми эполетами. У ворот одного особняка, похожего на старинный храм, стоял сторож в широкополой черной шляпе, с пикой и огромной связкой ключей. И ярко освещенная площадь, и сверкающие офицеры в касках и треуголках, и средневековый сторож — все напоминало театральный спектакль.

Они поехали налево, мимо здания военного министерства, находившегося на возвышении, в саду. Затем выехали на площадь, посреди которой стоял памятник Колумбу, свернули налево, через несколько кварталов еще раз налево и поехали по Калье де Хорталес. Затем покатили направо по широкой Гран-Виа. Сакс замедлил ход машины. За ними никто не ехал. Можно было начать разговор.

Эймз сообщил, что они устроились хорошо. Эймзу, то есть лорду Харрогету, богатому коллекционеру картин и путешественнику, отвели люкс из четырех комнат в бельэтаже отеля, его личному секретарю — каморку на третьем. Два дня посвятили прогулкам по городу, посещению музеев и магазинов, торгующих картинами. В ресторане отеля к Эймзу подошел испанец и предложил несколько картин Шагала и Делоне.

— Дал визитную карточку? — спросил Сакс.

— Нет, похлопал по карманам и сказал, что нет. Пробормотал фамилию… не разобрал — среднее между Лопе де Вега и Сиерра-Гвадаррама.

— А как выглядит?

— Кругленький, толстенький, глаза навыкате.

— Это Лопес Серрано Аградо. Советую не отгонять его. Это настоящий комми, и его можно использовать.

— Я посоветуюсь с кем-нибудь из местных меценатов. У меня есть рекомендательное письмо к этому, как его… Фицу Джейму… — Эймз кивнул Пимброку: — Ну-ка, секретарь!

— Фиц Джейм Стюарт Фалько Порто Карреро-и-Осорио, герцог Альба, — отбарабанил Пимброк.

Сакс мотнул головой.

— Герцог знаток лошадей, а не картин. Его коллекция состоит наполовину из подделок. А конюшня потрясающая.

Сакс направил машину в сторону западной окраины столицы — к королевскому дворцу, чтобы оттуда проехать на северо-запад — в университетский квартал.

В пути Сакс передал Эймзу и Пимброку директиву. Завтра в отель будет подана машина от имени графа Эредиа-Спинола. На этой машине они должны поехать в Эскориал — примерно час езды. Они остановятся в отеле, где открыта художественная выставка. Их встретит маркиз Перихаа — абсолютно надежный человек. В его номере должна состояться встреча человека, прибывшего из Англии, с человеком, который должен приехать из Германии, — очень важным лицом. Встреча весьма серьезная.

Эймз и Пимброк должны охранять номер во время встречи. В случае необходимости пустить в ход оружие. Может быть, придется быстро уничтожить документы — сделать так, чтобы они не достались никому.

— Что-нибудь угрожает этому человеку из Германии?

— Этот человек из антигитлеровской тайной оппозиции. За ним, может быть, едут агенты нацистской службы безопасности. Они постараются захватить его и ликвидировать. Но могут еще посягнуть и на англичанина. В случае чего, он передаст вам документы, вы их доставите в Мадрид, в посольство.

Они ехали по автостраде мимо загородных вилл. У железнодорожного переезда была открыта ночная закусочная. Англичане вышли из машины. Хозяйка закусочной — старушка, совсем седая, важная, как королева, дала им соленых омаров, поджаренных на углях, и по рюмке белого вина. Пимброк проголодался. Ему подали еще рагу из ракушек, курятины, овощей и риса. Перед закусочной, на камнях, уселись два солдата с девицами. Солдаты стали играть на гитарах.

Сакс покосился на солдат и дернул Эймза за рукав.

— Мне эти музыканты не нравятся. Поехали скорей.

Сакс быстро помчался в сторону города, приказав снова следить за тем, нет ли машин сзади. Он повторил, что завтрашняя встреча очень важная. Он недавно устраивал встречу посла Самуэля Хора с женой принца Гогенлоэ, маркизой де лас Навас. И с японским посланником Сума.

— Я сам отвез их в этой машине в сторону Толедо. Они беседовали около двух часов. Японцы нащупывают почву. Сума намекнул на то, что немцы просят японцев выступить в качестве посредников между русскими и немцами.

— Сзади идет машина, — сказал Пимброк.

Сакс прибавил ходу. Машина сзади не отставала. Гонка продолжалась минут десять.

— Это едут за нами, — сказал Сакс. — Из испанской контрразведки. Все-таки следили за нами. Они думают, что мы везем испанца-агента, и хотят его словить.

Сакс вдруг затормозил машину.

— Отвернитесь.

Машина контрразведчиков ярко осветила англичан и медленно проехала вперед. Сакс повел машину за контрразведчиками. Они прибавили ход и вскоре умчались.

— У вас бывали неприятности? — спросил Эймз. — Попадались?

Сакс пожал плечами.

— Не попадается только тот, кто ничего не делает. Я ведь работаю здесь уже около девяти лет. И во время гражданской войны тоже был. За это время было много всяких дел. Но испанская контрразведка обычно, захватив моих агентов, перевербовывает их, приказывает работать на них. А они признаются мне, потому что я больше плачу. И они становятся слугами двух господ. И с их помощью я надуваю испанцев.

Эймз и Пимброк вышли из машины на плаца де лас Кортес — недалеко от отеля. Как только машина отъехала, Пимброк спросил:

— Этот Сакс немец?

— Да. Он, кажется, в тридцатом году приехал в Англию, позднее натурализовался и стал работать у нас. Его немецкая фамилия Закс. — Эймз усмехнулся. — У меня такое впечатление, что не только его агенты, но и он сам работает на обе разведки.

Пимброк остановился.

— На обе?

— Да. Мы с тобой ведь не профессионалы. Нас мобилизовали. И после войны мы вернемся к своим делам. А Сакс — профессиональный разведчик. А им, профессионалам этого дела, скучно работать в пределах только одной разведки.

II

Отель находился совсем близко от каменной горы, на вершине которой возвышалась темно-серая громада дворца-монастыря Эскориал. Перед отелем стояло много машин. А главный подъезд был украшен красно-черными флагами с фалангистской эмблемой — ярмо и стремя.

В нижнем холле толпились офицеры в черных треуголках и молодые шумные люди в красных беретах и голубых рубашках с траурными повязками. Перед Эймзом появился худощавый седой старик с длинными, торчащими усами и острой бородкой, весь в черном, и отвесил придворный поклон.

— Ваш покорный слуга, маркиз Перихаа, — сказал по-английски старик и, поклонившись еще раз, жестом гофмаршала показал на лестницу.

Он провел лорда Харрогета и его личного секретаря на второй этаж, в номер в конце коридора. Двери номера выходили на площадку запасной лестницы.

Как только они вошли в переднюю номера, маркиз доложил: гость из Англии ожидает в гостиной. Доехал без всяких приключений.

— А другой гость? — спросил Эймз.

— Гость из Германии ожидается с минуты на минуту. Только он едет не из Мадрида, а со стороны Аранхуэса. Поехал кружным путем.

— Угрожает опасность?

— Да. Позавчера появились какие-то подозрительные субъекты. Возможно, агенты Кальтенбруннера.

— Из службы безопасности? — спросил Пимброк.

Маркиз посмотрел на него свысока и не удостоил ответа. Повернувшись к Эймзу, продолжал:

— Если они из службы безопасности, то могут напасть на гостя из Германии — похитить или убить. А может быть, замышляют акцию против гостя из Англии.

— Их могут интересовать и документы, — сказал Эймз.

— Совершенно верно. — Маркиз поклонился. — Надо быть готовыми ко всему. Около гостиницы и внутри расставлены люди. И в холле, в том конце коридора тоже. Там выставка, и все время толпятся посетители.

— Кто выставлен? — поинтересовался Эймз.

— Состав блестящий: Танги, Дали, Мондриан, Эрнст, а из скульпторов Арп, Джакометти и другие, только Мура нет. Здесь теперь по воскресеньям собирается вся мадридская знать. А Бретон приедет…

— А когда гость из Германии должен прибыть? — перебил его Пимброк.

Маркиз снова покосился на Пимброка, пожал плечами и что-то тихо сказал Эймзу. Тот ответил:

— Идите вниз и встречайте гостя, маркиз. А вы, — Эймз повернулся к Пимброку, — как только приедет гость, выйдите в коридор и патрулируйте — от холла до этой площадки. А пока сидите здесь и впредь не лезьте с вопросами, когда вас не просят. Помните о такте.

Эймз проследовал в гостиную, а маркиз, смерив секретаря взглядом, вышел в коридор. Пимброк подошел к окну, выходившему в сторону Эскориала. К каменным статуям библейских царей у главного входа были прикреплены фалангистские знамена. У входа выстроились военные — одни были в желтой форме, в черных треуголках и с черными ремнями через плечо, а другие во всем черном. Очевидно, готовилась какая-то фалангистская церемония.

Пимброк долго смотрел на дворец-монастырь. Спустя некоторое время подъехало несколько машин, из них вышли военные в треуголках и серебряных касках, и их окружили желтые и черные, все прошли через главный вход. Затем туда направились, по двое в ряд, отбивая шаг, голубо-красные молодчики с букетами.

Гость из Германии заставлял ждать. Несколько раз из гостиной выглядывал Эймз. Пимброк разлегся на диванчике, положив ноги на подушку, и курил.

Маркиз не появлялся. Пимброк вышел в коридор, прошел через холл и спустился в вестибюль. За колонной стояло кресло, он сел. К конторке портье подошла женщина в кожаном пальто с большой сумкой. Взяв ключ, она пошла к лестнице. Пимброк спрятал голову за колонной. Это была Лилиан.

— Простите, мисс Уэстмор, — крикнул ей портье. — Мистер Поуэл сейчас в баре.

Она поблагодарила портье и пошла наверх. Значит, она прибыла сюда. А где же Мухин? Может быть, он теперь именуется Поуэлом? Очевидно, так. Очень интересно.

Пимброк подошел к портье и спросил: в каком номере остановился американец? И узнал, что Поуэл прибыл утром с секретаршей из Мадрида и занял три номера в бельэтаже.

Пимброк отошел. Так оно и есть. Она приехала с Мухиным, который выдает себя за чикагского магната. Только бы не попасться им на глаза.

В вестибюле показался маркиз, за ним шел мужчина небольшого роста в темно-серой шляпе, надвинутой на глаза. Пимброк разглядел гостя из Германии. Длинное желтоватое лицо с румянцем, темные брови, большой длинный нос, большой рот с тонкими губами — явный южанин.

Проводив прибывшего до дверей номера, Пимброк переложил браунинг из заднего кармана брюк в боковой и стал медленно прогуливаться по коридору. В холле он увидел трех рослых молодых людей, хорошо одетых, с перешибленными носами и могучими шеями. Они внимательно изучали творения мэтров новейшего искусства.

Беседа продолжалась минут сорок. Дверь приоткрылась, выглянул маркиз, Пимброк кивнул ему. Гость из Германии и маркиз пошли в другой конец коридора и, пройдя холл, стали спускаться по боковой лестнице. Рослые молодые ценители искусства последовали за ними.

Пимброк вошел в номер. Эймз показал ему жестом — следуй за мной. Они из передней прошли по коридору в столовую с огромным буфетом, похожим по форме на Эскориал, и с деревянными стульями готического стиля. У двери на маленьком столике лежали блокнот и несколько карандашей.

— Лилиан здесь, — сообщил Пимброк. — Кажется, вместе с Мухиным.

— Видел их?

— Пока что только видел ее. А он, кажется, остановился здесь под видом американца.

— Это очень интересно. Сорвем с них маску. — Эймз показал на блокнот. Ознакомься.

Он вышел в другую дверь и закрыл ее за собой на ключ.

III

В блокноте рукой Эймза было набросано карандашом общее содержание деловой части беседы:

С той стороны двери вставили ключ. Вошел Эймз и, взяв блокнот у Пимброка, сказал:

— Передам запись, и сразу же двинемся.

IV

Они пошли вниз по запасной лестнице.

— Нас вызывают в Лондон, — сказал Эймз.

— Вместе с мистером А? — спросил Пимброк.

— Нет, отдельно.

— Кто он? Из министерства иностранных дел?

— Нет. Секретарь премьера Нортон.

— А мистер Би?

— Не знаю. Очевидно, большая шишка. Сановный заговорщик.

Пимброк толкнул локтем Эймза. Навстречу им поднималась Лилиан. Рядом с ней шел грузный, краснолицый мужчина, припадая на одну ногу. Лилиан всплеснула руками и остановилась. Проводив глазами хромого, она сказала:

— Вы оба ужасные невежи. Уехали, не простившись.

— Мы срочно вылетели, — Пимброк прищурил глаз. — Ваш шеф?

— Да, мистер Поуэл.

— А где же мистер Мухин? — осведомился Эймз.

— Он остался в Касабланке, но скоро поедет в Лондон. Вы сейчас уезжаете? А я хотела познакомить вас с мистером Поуэлом. Он купил конструкцию Джакометти из проволоки и стекла. Заплатил уйму денег, у меня чуть не разорвалось сердце. Видели выставку?

— Очень бегло, — ответил Эймз. — Мы еще приедем сюда. А вы долго пробудете здесь?

— Нет, пробудем до вечера, потом в Мадрид. Мы остановились в «Паласе». Завтра поедем в Барселону, а оттуда обратно в Африку и через Америку проедем в Лондон. Надеюсь встретить вас там.

Она улыбнулась и, подняв руку, пошевелила пальцами. Простившись с ней, они спустились вниз и сели в машину графа Эредиа-Спинолы, поджидавшую их у подъезда.

— Теперь уже окончательно ясно, что она агент, — сказал Эймз. — Приехала за нами.

— Только неизвестно, чей агент — немецкий или советский. — Пимброк покрутил головой. — Мне все-таки кажется, что она нацистский агент. По линии Кальтенбруннера. Ее бросили сюда, чтобы она выследила мистера Би. А в Касабланке она была приставлена к Мухину.

— Не будем сейчас ломать голову, — сказал Эймз. — Постараемся расшифровать ее в Лондоне.

— А Мухина?

— Выведем их обоих на чистую воду. — Эймз взмахнул рукой: — В Лондоне последний раунд!