27. ОС ЭРИГУ. ОТВЕРГНУТОЕ ВЕЛИКОДУШИЕ

Онлайн чтение книги Колодец Единорога
27. ОС ЭРИГУ. ОТВЕРГНУТОЕ ВЕЛИКОДУШИЕ

Эйрар увидел Аргиру лишь на другой день. Он издали заметил двоих принцесс, прогуливавшихся по крепостной стене, обращенной к морю. Принцесса Аурия тоже заметила Эйрара. Повернувшись, она взяла сестру за руку и что-то ей со смехом сказала. Когда они поравнялись, он склонился в глубоком поклоне, на что золотая наследница Империи ответила весьма прохладным кивком. Принцесса Аргира произнесла какое-то приветствие, но от волнения он не разобрал слов.

…Валькинги трудились всю ночь напролет при свете факелов, шипевших и брызгавших искрами под тихим дождем. Все новые и новые повозки, громыхая колесами, подъезжали и разгружались. Они были еще далеко, но Плейандер посоветовал герцогу заранее провести в замке кое-какие работы. Микалегон собрал каменщиков и велел им возвести во дворе дополнительную стену в форме полумесяца — от южного угла крепости, куда подходил мост, к главной башне и оттуда до гавани. Каменщики взялись за дело; впрочем, по мнению Эйрара, трудились они медленно и не слишком усердно: все время болтали, смеялись и без конца посылали за вином. Никакого сравнения с лихорадочной работой, что шла по ту сторону стен.

Герцог Микалегон сам взошел на обращенные к берегу укрепления и велел выстрелить из одной катапульты каменным шаром. Камень упал, изрядно не долетев до врага. Герцог невнятно прорычал что-то и отвернулся. В тот же день, только попозже, к Эйрару, смотревшему со стены, подошел Рогей. Мариоланец успел уже облачиться в грубую робу рудокопов Короша. Он так и сиял, радуясь предстоящему делу: нынче ночью он отправлялся в путь.

— Неплохо идут дела у барона, покуда ему никто не мешает, — кивнул он на строительство. — Посмотрим, как запоет Катинэ, когда его люди притомятся и оголодают — а уж об этом мы позаботимся!

Эйрар как раз думал, для чего бы могли быть предназначены груды бревен на строящемся мосту. Для осадных орудий их было, по его понятию, многовато.

— Счастливо тебе, — сказал он мариоланцу.

Потом он спустился во внутренний двор, надеясь застать там если не Аргиру, так Мелибоэ, которого он тоже не видел с той ночи, когда над Кубком Войны звучали обеты. Но вместо них он натолкнулся на Аурария, гулявшего в обществе одного из своих борцов — кажется, Балиньяна. Похоже, и принц, и его спутник пребывали в дурном расположении духа: вслед за хозяином Балиньян едва кивнул головой, отвечая на приветствие Эйрара, и отвернулся. Юноша хотел удалиться, не ввязываясь в разговор. Принц вроде собирался поступить так же, потом все-таки обернулся и медовым голосом произнес:

— Эльварсон, тебе незачем стыдиться клятвы, которую ты дал. Для императорского Дома нет ничего оскорбительного в подобных знаках любви… хотя ты в ту ночь, конечно, несколько заболтался. Говорят, будто ты дворянин, имеющий герб — и все-таки негоже трепать попусту ничьи имена, кроме вражеских. Людям благородных кровей надлежит причинять боль лишь тем, кого они ненавидят.

— Умоляю, примите мои извинения, — ответил Эйрар. — Ибо, мне кажется, ваша сестра стала меня избегать…

— Ты забыл добавить: «ваше высочество», — сказал принц. — А извинений не требуется. Наша сестрица полностью на твоей стороне и, верно, сама тебе об этом поведает… хотя она и привержена цветам суровым и тусклым, словно какая-нибудь крестьянка с холмов Скроби. Да, она предпочитает привлекать внимание иными путями. Она уже говорила тебе о своем намерении скорее умереть, нежели выйти замуж за Стенофона? Ага, вижу, что говорила. Что ж, берегись, ты произнес весьма опасный обет. Поистине, мы страшимся за тебя!..

И он засмеялся — тонко, визгливо. Эйрар молчал, не зная, как отвечать.

— Впрочем, не отчаивайся, — продолжал принц. — Нашу сестрицу при дворе никто не принимает всерьез — в том числе даже и она сама… Скажи, тебя устроили подобающим образом? Нам, к примеру, предоставлены совсем не плохие апартаменты и услужение, соответствующие нашему рангу. Там нашлось бы местечко и для наших друзей… Мы не позабудем гостеприимства герцога и однажды замолвим за него слово: когда его станут вешать, мы распорядимся, чтобы палачу подали шелковую веревку…

— Спасибо, ваше высочество, я хорошо устроен и ни в чем не нуждаюсь, — ответствовал Эйрар, и на этом разговор прекратился.

Дни потянулись за днями. Однажды с юга пришло маленькое судно и доставило новости с островов Джентебби. Бордвин Дикий Клык сам прибыл на Вагей, отметил хартию, перебил непокорных и занялся возведением замка…

Валькинги за стенами продолжали упорно трудиться. Им еще предстояло строить и строить, но груженые повозки знай подъезжали, и люди в крепости, вынужденные молча наблюдать это, сделались раздражительны.

— Вся штука в том, — сказал как-то Альсандер, — чтобы выучиться терпеливо ждать подходящего случая. На этом зиждется все воинское искусство, о победе я уж не говорю…

Дело было вечером; умница Плейандер тотчас отставил кружку эля и высказал осенившую его мысль:

— Надо выстроить большую метательную машину, чтобы била дальше валькинговских катапульт. Пусть-ка попляшут!

Герцог Микалегон немедля распорядился послать несколько человек на лесистый северный берег за подходящими бревнами. Однако Эйрар услышал, как Звездный Воевода наклонился к Эвадне и сказал ей вполголоса:

— Не то чтобы я особенно верил в эту штуковину… пока мы с ней будем возиться, дело успеет дойти до рукопашной. Однако пусть ребята попотеют: это хотя бы займет их, ведь при осаде самое скверное — сидеть и ждать сложа руки…

Эйрара очень заинтересовали подобные соображения, он бы с радостью послушал еще, но тут Эвадне заметила его любопытство и немедля спросила:

— Ну и как продвигается твой роман с императорской киской? Имел уже счастье погладить ее по шерстке? Да, таких бестолковых любовников, как ты, девушкам остается только насиловать: иначе вы нипочем не догадаетесь, как с ними следует поступать…

Она звонко расхохоталась, когда он залился мучительной краской смущения. Поспешно отведя глаза, он увидел, что Мелибоэ манил его пальцем, желая, должно быть, перемолвиться словечком наедине.

В тот вечер старый волшебник рано поднялся из-за стола. Эйрар последовал за ним из продымленного зала советов на мощеный двор с его рядами домиков у подножия стен. Мелибоэ неторопливо прохаживался, заложив за спину руки, под усеянным звездным небом.

— Юный мой господин, — сказал он Эйрару. — Покамест мне от тебя никакой выгоды, одни сплошные заботы, и я предвижу, что так будет и впредь. И все-таки я продолжаю возиться с тобой, хоть и сам не знаю, зачем.

— Это я уже слышал, — сказал Эйрар, может быть, резковато, но в этот момент он чувствовал себя настолько одиноким и всеми покинутым, что готов был лягнуть лучшего друга. — Я думал, ты мне новенькое что-нибудь скажешь.

— Ах, молодость, нетерпеливая молодость, — вздохнул чернокнижник. — А между тем, юноша, терпение — это та паутина, в которой порой застревают проворные осы. Немалые труды предпринял я ради тебя… — Он сделал несколько шагов. — Не знаю уж, выдержит ли твоя удачливость те испытания, которым ты постоянно ее подвергаешь. Но коли ты взялся сам прокладывать путь, мое дело — позаботиться о коне. Я в самом деле кое-что предпринял ради тебя и не возьмусь утверждать, что это было легко… Одним словом, потрудись постучаться в дверь, и тебя примет сама принцесса Аурия.

— Чего ради? Его светлость герцог Салмонессы тоже меня принимал…

— Сбавь-ка тон, юноша. Ты видел, что собой представляет принц Аурарий? Добавим к этому, что старый император уже далеко не тот, каким был когда-то, — и получается, что истинная глава Дома — именно она, принцесса Аурия.

— Ну и что?

— А вот что: если хочешь все-таки получить свою девочку, не вздумай пренебречь сегодняшним свиданием.

На сей раз Эйрар спросил только:

— Когда?

— Наживка проглочена, — негромко засмеялся волшебник. — Скажем, еще через один оборот песочных часов. Дождись, пока герцог Микалегон напьется до бесчувствия и его унесут почивать, а остальные займутся с танцовщицами. Куда идти, знаешь?

— Дом под зеленой крышей возле главной башни, внизу. Вон там… там, где горит огонек.

— Вижу по твоему лицу, что ты можешь назвать и число ступенек, ведущих к двери. Итак, юноша, постучись и входи смело; я тоже там буду.

Эйрар весь извелся, дожидаясь заветного часа, а потом никак не мог решить, пора или не пора. Люди понемногу покидали зал, слышались громкие возгласы пьяных, которых вели спать, факелы бросали ручейки дрожащего света…

— Кто там? — тотчас раздалось из-за двери, когда он наконец отважился постучать. Это был Ее голос!

— Эйрар из Трангстеда… — отозвался он, и дверь распахнулась, и за нею в самом деле стояла Она, и Она протягивала ему руку в дружеском приветствии… слишком уж, с его точки зрения, дружеском, чуть-чуть не таком, какое ему грезилось… Она оглянулась внутрь дома:

— Все в порядке, Аурия, это он! — И повела его сквозь темную прихожую, а из комнаты донеслось звяканье кресала о камень — это старшая сестра-принцесса встала зажечь лампу. Войдя, он застал ее уже сидящей в кресле и согнулся в неуклюжем поклоне.

— Добро пожаловать, господин Эйрар, — проговорила она милостиво и подала ему руку, и он успел взмокнуть, соображая, что делать с этой рукой

— то ли пожать, то ли поцеловать.

— Какой уж я господин… — пробормотал он и поцеловал тонкие душистые пальцы. И сделал ошибку: он понял это по легкому движению безупречно очерченных губ.

— Сядь, — велела Аурия. — Разговор будет достаточно долгий.

Золотая головка чуть наклонилась — и, точно повинуясь безмолвной команде, Аргира выскользнула за дверь. Аурия проводила ее взглядом, потом неожиданно наклонилась вперед и обхватила руками колени, и к изумлению Эйрара ее лицо обрело совсем человеческое выражение:

— Старый волшебник много говорил о тебе… я и не подозревала, что в Дейларне бытует о тебе столь лестное мнение. Твой совет мог бы быть нам полезен…

— Я… я благодарю вас, любезная госпожа, — воспользовался Эйрар выражением, подхваченным у Рогея.

Алые губы вновь дрогнули недовольно («Господи, — подумалось ему, — ну как еще прикажешь тебе отвечать?»), и принцесса спросила:

— Что ты думаешь о нашем гостеприимном хозяине?

— О герцоге Микалегоне? Он кажется мне человеком, заслуживающим доверия…

— …когда ему ничего иного не остается. Да его собственное Вольное Братство скинуло бы его в один миг, вздумай он отказать вам в убежище — ведь у вас столько воинов и вдобавок карренские Воеводы: совсем не лишняя подмога в войне. Но я о другом. Ты хоть знаешь, что он водит твоего парня, Висто, в Черную башню?

Эйрар ощутил, как жарко вспыхнули щеки:

— На Ос Эригу всякий свободен… и Висто в том числе…

— Ах, господин Эйрар, но ведь за всякую вольность кто-то другой расплачивается потерей, не так ли? Однажды наш герцог испустит дух, либо в сражении, либо просто в постели, и что тогда будет с Ос Эригу и его прославленной вольностью? Во всем, что совершает наш герцог, есть некий изъян — неужели ты не обратил на это внимания? Это касается и продления династии: у него нет наследника, а замок, увы, не принадлежит Империи, чтобы можно было решить дело без насилия, судом. Вот я и боюсь: прежде, чем кто-то другой наденет его корону и возглавит Вольное Братство, очень многие лишатся не только вольности, но и жизни. Слишком многие захотят пользоваться большими свободами, нежели все остальные…

— Но стоит ли сейчас об этом задумываться, любезная госпожа?

— Стоит. К тому же… — Она вдруг запнулась на полуслове. Эйрар ждал продолжения, гадая про себя, была ли эта запинка нечаянной или нарочитой.

— Нет, незачем о том говорить, — сказала принцесса. — Конечно, все слышавшие приняли это за сиюминутный порыв… и ничего подобного ты не имел в виду, как я полагаю.

— Чего я не имел в виду, госпожа?..

— Того, в чем ты клялся над Кубком Войны, вступая в Вольное Братство Ос Эригу, а именно, прибрать мою сестрицу к рукам хоть лаской, хоть таской. Я не вижу, кстати, что вообще тебя сдерживает? Действуй, ты ведь вроде бы ходишь здесь в предводителях. А мы — беспомощные пленницы, с которыми всякий может сделать, что хочет!

Эйрара бросило в жар, потом в холод, но он постарался ответить спокойно:

— Кое-что вам передали верно, но кое-что нет. Я ничего не говорил насчет ласки и таски и не записывался в здешнее Братство. Я вправду поклялся следовать за вашей сестрой по всему свету — но следовать с почтением и любовью. И не за тем, чтобы прибрать ее к рукам… я хотел бы взять ее в жены — по доброму согласию и любви!

Аурия подперла кулачком подбородок:

— С ума сойти, до чего высокие чувства! Да, с твоими крыльями можно взлететь из маленького имения в Трангстеде к порогу императорского Дома… Неужели все дейлкарлы — вроде тебя? Я припоминаю одного из твоей страны, бывавшего при дворе: Ладомира Ладомирсона, рыцаря. Вот у кого шея, по-моему, вовсе не гнется… И тем не менее, — она вздохнула, — внучке рыцаря Бреммери грех так рассуждать, да и старый колдун утверждает, что ты

— достойнейший человек. Но ты еще поклялся — так мне передавали, — освободить Дейларну от графа Валька, нашего законного наместника. И если это правда, значит, ты провозгласил себя моим врагом — на будущее, когда я стану его женой. А значит, киска-сестрица тоже обратится против меня — если только ты ее завоюешь!

— Но вы еще ему не жена, — сказал Эйрар, впрочем, без особого жара.

— Да, своей клятвой ты провозгласил себя врагом и мне и сестре, — повторила принцесса. — А кроме того, она дитя Колодца и Империи, а ты ими отвергнут и проклят!

— Я думал… — начал было Эйрар, но она перебила:

— Насколько я понимаю, ты вообще ни о чем не думал. Ну, на худой конец, разве только о том, как бы возглавить это Братство Ос Эригу, отрезанное от всего мира. Ты безнадежный романтик, господин Эйрар. А ведь тому, кто присмотрел себе невесту, рожденную для политики, следует и самому становиться политиком!

Отчаяние придало Эйрару решимости:

— Не хотите ли вы таким образом сообщить мне, любезная госпожа, что моя надежда на взаимность тщетна, пока я не откажусь от мысли однажды увидеть свободной и счастливой землю, которую я люблю?

— Да никоим образом, глупый. Я желаю тебе добра не меньше, чем старый кудесник… — Она даже тронула его за руку, но тут в дверь стукнули дважды, и мимо них неслышно скользнула Аргира; Эйрар проводил ее горестным взглядом. Из прихожей долетели негромкие голоса, и в комнате появился волшебник Мелибоэ: в неярком свете лампы казалось, будто он шел с закрытыми глазами. Он ничего не сказал. Принцесса Аурия мельком глянула на него и вновь обратилась к Эйрару:

— По части политики особых препятствий нет. Я открою тебе тайну — смотри, ни звука о ней кому бы то ни было… — она пристально посмотрела в глаза, — …так вот, наша Канцелярия далеко не в восторге от того, что вытворяет валькинговская держава. Одно дело — разгром Салмонессы, погрязшей в пороке; даже епископы приветствовали ее падение. Можно примириться и с осадой этого замка, ведь, в конце концов, Микалегон — не вассал империи и вдобавок держит нас пленниками. Но невозможно стерпеть то, что они устроили в Мариаполе и Белоречье — да хоть бы даже и здесь: что за манера решать дело вооруженной рукой, без переговоров!

— Но ведь все это — деяние графа Валька, разве не так? Я слышал, они…

— Не графа, а Бордвина Дикого Клыка, этого полу-предателя и отъявленного негодяя, который плетет интриги, добиваясь графской короны. Вот видишь, мы с тобой оказались-таки союзниками: у нас один враг.

Эйрар хотел говорить, но так и не нашел слов.

— Так почему бы, — продолжала Аурия, — нам не заключить союз по всей форме, как полагается? Моей сестре как дочери императора приличествует соответствующее приданое… скажем, та самая столица Мариолы, где Бордвин… вел себя столь некрасиво. И к ней любой, какой надо, сюзеренитет в Вастманстеде. Тем самым песенка Бордвина будет спета, а моему будущему супругу останется честь завоевания Салмонессы — он ничего не потеряет. Мы с тобой станем родственниками — неплохо для начала, а?

Эйрар спросил:

— А… насчет герцога Микалегона?

— Как граф Мариолы, ты станешь равен ему. Можешь сразу начинать с ним переговоры — я помогу вам прийти к согласию. Да не забудь, что он-то воюет из-за корысти…

— А Хестинга, Белоречье, с ними что будет?

— Эк ты замахнулся, господин Эйрар! Я полагаю, они останутся у Валька и отойдут к Ласии.

На какой-то миг его умственному взору предстала блистательная картина: Эйрар, бездомный юнец, изгнанный за долги с крохотного хутора — Эйрар, предводитель полусотни — Эйрар, граф Мариолы, получивший все, чего только можно желать… муж принцессы Аргиры… даже рот сам собой приоткрылся от изумления и восторга. Но потом перед глазами друг за другом мелькнули Рогей, отец, Леонсо Фабриций (это было как ожог), и наконец, старый Рудр, вольный рыбак. И он не то что закрыл рот — даже закусил губы. Он сказал:

— Нет.

— Как нет, — начала было она, и тут вмешался Мелибоэ, сидевший с закрытыми глазами возле стены:

— Только философы способны понять, почему следует столь осмотрительно внушать детям идею патриотизма, хотя бы его и почитали за добродетель. На самом деле это вовсе не природное свойство, но лишь замещение той общей любви к людям, о которой нам твердят епископы. Эта разновидность любви признает лишь часть людей таковыми, смотря по тому, светлые ли у них волосы или же они говорят на диалекте Ласии…

— Нет, — повторил Эйрар. — Хоть вы герцогом меня сделайте, не соглашусь.

К его удивлению, на лице принцессы Аурии отобразился не столько гнев, сколько разочарование.

— Хорошо еще, — улыбнулась она, — что мы сделали вид, будто не поняли намека господина Эйрара насчет какого-нибудь города побольше, нежели Мариаполь. Так вы говорите — патриотизм, господин чародей? На мой взгляд, оно не стоит таких высоких названий, это мелкое и узколобое чувство, способное поставить интересы маленького кусочка Дейларны превыше интересов громадной и великой Империи…

— Любезная госпожа, — сказал Эйрар упрямо, — как может целое быть великим, если его части унижены?

Мелибоэ промолвил все тем же голосом, ровным и безучастным:

— Я же говорил вам, что он не согласится.

— Что? Ты действительно не согласен? — Аурия поднялась на ноги, одежды зашуршали: — Дозволяем удалиться… как, должно быть, опечалится наша сестра!

Эйрар прошел мимо Мелибоэ, застывшего у стены, точно пустоглазая статуя. Отчаяние и надежда сменяли друг друга, захлестывая сознание. «Наша сестра опечалится!» — не ослышался ли он, было ли это правдой? Она не вышла в прихожую, чтобы выпустить его наружу. Лишь выйдя за дверь, в темноту, расслышал он шорох шагов и скрип задвигаемого засова. Где-то с северной, глядевшей на море стороны двора послышались голоса и девичий смех: девушка взвизгнула и умолкла. Луна давно закатилась, цитадель неясной тенью вырисовывалась на фоне звездного неба. Какое-то время Эйрар стоял неподвижно, глядя в небо… Потом кто-то коснулся его руки и легонько стиснул ее, и он стремительно обернулся, хватая кинжал. И с головы до пят покрылся мурашками, осознав, что это была Она.

— Что вы… — начал было он, но мановение маленькой белой ладони заставило его замолчать.

— Господин Эйрар, — выговорила она торопливо. — Во имя справедливости я должна сказать тебе: это был замысел моей сестры, но не мой. Я уверяю тебя…

Настал его черед перебивать.

— Послушай, да никакой я не господин, — сказал он почти свирепо. — Я всего лишь простой крестьянин с нагорий Дейларны. И все-таки я люблю тебя

— как крот может любить звезду, которую ему не дано даже увидеть…

— Ты… руку мне сейчас оторвешь. Да, я знаю… они пользовались этим словом, чтобы расположить тебя к себе. Я больше не стану звать тебя господином… — Она повернулась и вновь протянула ладонь, и ладонь трепетала, и он разглядел в свете звезд, как она опустила голову, готовая немедля исчезнуть. — И я… я принимаю, Эйрар, твою верную службу.

Он никак не мог выпустить ее руку:

— Я обойду для тебя всю Землю, только скажи. Я остановлю Сатурн, стащу рог у Козерога и призову в союзники Меркурий, заклиная души умерших…

— Нет, нет, так ты, чего доброго, меня разубедишь. Если ты честен, к чему поэтические красоты? Язык поэзии — лживый язык!

— Но ведь… любовь, это же и есть поэзия, и…

Из-за цитадели донесся громовой удар, потом невнятные крики. Они испуганно оглянулись. Вновь раздался грохот; вдали, на стене, кто-то размахивал факелом. Боевая труба хрипло прокричала во тьме.

Вот теперь осада воистину началась.


Читать далее

Флетчер Прэтт. Колодец Единорога
ПРЕЖДЕ, ЧЕМ НАЧНЕТСЯ ЭТА ИСТОРИЯ… 13.04.13
1. ИЗГНАН ИЗ ДОМУ 13.04.13
2. В ХИЖИНЕ. «ЗАПОМНИ-КА ПЕСЕНКУ…» 13.04.13
3. НААРОС. «СТАРЫЙ МЕЧ» И НОВЫЙ ДРУГ 13.04.13
4. НААРОС. НОЧНОЕ СОБРАНИЕ 13.04.13
5. В ДОРОГЕ. ЛИЦО И ЛИЧИНА 13.04.13
6. НА ЙОЛЕ. ПЕРВЫЙ СКАЗ О КОЛОДЦЕ 13.04.13
7. СНОВА НА ЙОЛЕ. ПОДАРКИ И ОТДАРКИ 13.04.13
8. НА ОСТРОВАХ. «ЭТО НЕСПРАВЕДЛИВО!» 13.04.13
9. КОРАБЛИ ИДУТ В САЛМОНЕССУ 13.04.13
10. САЛМОНЕССА. КЛЯТВА ВЕРНОСТИ 13.04.13
11. САЛМОНЕССА. ГЕРЦОГ СТРОИТ ПЛАНЫ 13.04.13
12. НОЧЬ В САЛМОНЕССЕ 13.04.13
13. ДАМБА. СРАЖЕНИЕ 13.04.13
14. НОЧЬ В МАРИОЛЕ 13.04.13
15. ХЕСТИНГА. НАСТАЕТ НОВЫЙ ДЕНЬ 13.04.13
16. ПРАВОСУДИЕ В ХЕСТИНГЕ 13.04.13
17. ГРАФСКАЯ ПОДУШКА. ВТОРОЙ СКАЗ О КОЛОДЦЕ 13.04.13
18. КОНЕЦ ТРОПЫ. ПРЕДВОДИТЕЛИ СОВЕЩАЮТСЯ 13.04.13
19. БЕЛОРЕЧЬЕ. ЩИТ И КОПЬЕ 13.04.13
20. БЕЛОРЕЧЬЕ. СПОР С ДЕЗЕРИОНОМ 13.04.13
21. СКВОЗЬ ВЫСОКИЕ ХОЛМЫ ФРОЯ 13.04.13
22. ШЕЛЛАНД. ЗЛО, ПОДСТЕРЕГАЮЩЕЕ В ГОСТИНИЦЕ 13.04.13
23. ШЕЛЛАНД. СПОР С ЧАРОДЕЕМ 13.04.13
24. СЕВЕРНОЕ МОРЕ. ЧТО-ТО КОНЧИЛОСЬ 13.04.13
25. СЕВЕРНОЕ МОРЕ. ТРЕТИЙ СКАЗ О КОЛОДЦЕ 13.04.13
26. ОС ЭРИГУ. КУБОК ВОЙНЫ 13.04.13
27. ОС ЭРИГУ. ОТВЕРГНУТОЕ ВЕЛИКОДУШИЕ 13.04.13
28. ОС ЭРИГУ. КОШКА ПОКАЗЫВАЕТ КОГТИ 13.04.13
29. ОС ЭРИГУ. ИЗМЕНА 13.04.13
30. МЕДВЕЖИЙ ФИОРД. ПЛАМЯ В НОЧИ 13.04.13
31. ПРОЩАЙ, ОС ЭРИГУ! 13.04.13
32. УСТЬЕ ХРАКРЫ. ВАЖНЫЕ ВЕСТИ 13.04.13
33. ПОБЕРЕЖЬЕ СКОГАЛАНГА. ЧЕТВЕРТЫЙ СКАЗ О КОЛОДЦЕ 13.04.13
34. ВОЗВРАЩЕНИЕ С МОРЯ 13.04.13
35. НААРОС. «Я СВОБОДЕН!» 13.04.13
36. НААРОС. ДОЛГ 13.04.13
57. НААРОС. ДЕНЬ СВАДЬБЫ 13.04.13
38. БЕЛОРЕЧЬЕ. БРАЧНАЯ НОЧЬ 13.04.13
39. БЕЛОРЕЧЬЕ. ИСТОРИЯ НЕ КОНЧАЕТСЯ 13.04.13
27. ОС ЭРИГУ. ОТВЕРГНУТОЕ ВЕЛИКОДУШИЕ

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть