Онлайн чтение книги Кориолан
АКТ III

СЦЕНА 1

Улица в Риме.

Рожки. Входят Кориолан, Менений, Коминий, Тит Ларций, сенаторы и патриции.

Кориолан

Итак, вновь поднял голову Авфидий?

Ларций

Да, поднял. Потому нам и пришлось

Поторопиться с заключеньем мира.

Кориолан

И, значит, вольскам нужен только случай,

Чтобы опять напасть на нас?

Коминий

Нет, консул.

Они истощены, и не придется

До смерти видеть нам, как их знамена

Колышатся.

Кориолан

(Ларцию)

Авфидия ты видел?

Ларций

Ко мне с охранной грамотой пришел он,

Кляня сограждан, подло сдавших город,

И удалился в Анциум затем.

Кориолан

И говорил он обо мне?

Ларций

Да.

Кориолан

Что дa?

Ларций

Что скрещивали вы мечи не раз,

Что он тебя смертельно ненавидит,

Что в безвозвратный долг отдать готов

Все, чем владеет, лишь бы победить

Тебя в бою.

Кориолан

Он в Анциуме ныне?

Ларций

Да.

Кориолан

Я хотел туда б к нему пробраться,

Чтоб ненависть его опять сломить.

Тебя же с возвращеньем поздравляю.

Входят Сициний и Брут.

А, вот они, трибуны, горло черни!

Я презираю их за чванство властью,

Которое невыносимым стало

Для нас, патрициев.

Сициний

Ни шагу дальше!

Кориолан

Как? Почему?

Брут

Идти вперед опасно.

Кориолан

Что тут еще за новости?

Менений

В чем дело?

Коминий

Ведь он же избран знатью и народом.

Брут

Нет.

Кориолан

Кто ж тогда голосовал? Мальчишки?

Первый сенатор

Прочь! Он идет на рыночную площадь.

Брут

Он прогневил народ.

Сициний

Назад, иль бунта

Теперь не миновать.

Кориолан

Вот ваше стадо!

Вот что бывает, если голос дать

Тем, кто от слов своих готов отречься!

Куда ж трибуны, глотки черни, смотрят?

Зачем не сжали зубы ей? Иль сами

Их навострили?

Менений

Полно, успокойся.

Кориолан

Тут заговор умышленно устроен,

Чтоб волю плебса знати навязать.

Что ж, покоритесь, поживите с теми,

Кто неспособен властвовать, но власти

Не признает.

Брут

Тут заговора нет.

Народ кричит, что ты над ним глумился,

Что порицал раздачу хлеба даром,

Что обзывал защитников народа

Подлизами и недругами знати.

Кориолан

Давно известно это всем.

Брут

Не всем.

Кориолан

Так ты им это разболтал?

Брут

Кто? Я?

Коминий

На это ты способен.

Брут

Я способен

На лучшее, чем лучшие из вас.

Кориолан

Тогда к чему мне консульство? Клянусь

Вон той высокой тучей, мне удобней

Стать вашим сотоварищем-трибуном,

По низости вам равным.

Сициний

Слишком много

В тебе того, что в гнев народ приводит.

Уж если ты достичь желаешь цели,

Так спрашивай учтивей о дороге,

Которой к ней приходят и с которой

Ты сбился, а не то оставь надежды

Быть консулом иль хоть трибуном.

Менений

Полно.

Коминий

Народ обманут. Недостойны Рима

Все эти плутни, и Кориолан

Не заслужил, чтоб заграждала ложь

Ему дорогу славы.

Кориолан

Хлеб он вспомнил!

Да, так я говорил и вновь скажу…

Менений

Но позже, позже.

Первый сенатор

Слишком ты взволнован.

Кориолан

Нет, жизнью в том клянусь, скажу сейчас.

Достойные друзья, меня простите,

Но черни смрадной и непостоянной

Я льстить не в силах. Пусть она увидит

Себя в моих речах. Я повторяю,

Что, потакая ей во зло сенату,

Мы сами сеем сорную траву

Бесчинств и бунтов, для которой почву

Вспахали и удобрили мы сами,

Себя поставив с чернью наравне,

Смешавшись с ней и поступаясь властью

В угоду подлым нищим.

Менений

Перестань.

Первый сенатор

Прошу: ни слова больше.

Кориолан

Что? Ни слова?

В боях, где кровь за родину я пролил,

Врагов я не страшился и теперь

Не устрашусь, пока есть сила в легких,

Клеймить словами этих прокаженных,

Которым мы идем навстречу сами,

Хоть избегать их надо.

Брут

О народе

Ты смеешь отзываться так, как будто

Ты не такой же слабый человек,

А божество карающее.

Сициний

Стоит

Твои слова пересказать народу.

Менений

Не смей! Ему внушил их гнев.

Кориолан

Что? Гнев?

Да будь спокойней я, чем сон полночный,

Клянусь богами, я бы думал так же.

Сициний

Ну, эта дума лишь тебя отравит,

А для других безвредна будет.

Кориолан

«Будет!»

Вы слышите, как властно кинул «Будет!»

Тритон плотвы всем нам?

Коминий

Но это слово

Отнюдь не противозаконно.

Кориолан

«Будет!»

О добрый и почтенный, но безвольный

И непредусмотрительный сенат!

Как мог ты допустишь, чтоб проходимцы,

Став трубным гласом черни, этой гидры,

Поток твоих решений, как запруда,

В болото направляли дерзким «Будет!»

Коль власть у них, тогда, отцы, склонитесь

Пред ними головой недальновидной,

А если нет, то гибельную слабость

Пора отбросить. Если мудры вы,

То не уподобляйтесь недоумкам;

А если глупы, то сажайте их

С собою рядом на подушки ваши.

Вы с плебсом, видно, местом поменялись,

Раз голосом его в совете общем

Ваш голос заглушен. Избрала чернь

Сановников себе, как, скажем, этот,

Бросающий запанибрата «Будет!»

В лицо такому славному собранью,

Какого даже Греция не знала.

Он консулов унизил, видит небо!

И я скорблю душою, ибо знаю,

Что стоит лишь возникнуть двум властям,

Как смута проберется в щель меж ними,

Одной другую подорвав.

Коминий

Довольно!

Идем на площадь!

Кориолан

Кто б ни дал совет

Раздать бесплатно хлеб, как иногда

И греки делали…

Менений

Прошу, довольно!

Кориолан

…(Хоть у народа больше прав там было),

Я повторяю: тот своим советом

Вскормил непослушанье и мятеж

На гибель государству.

Брут

Неужели

Народ подаст свой голос за того,

Кто это говорит?

Кориолан

Я приведу

Вам доводы ценней, чем этот голос.

Плебеям ли не знать, что не в награду

Был роздан хлеб, которого они

Не заслужили? Кто как не народ,

Когда его мы звали на войну

С врагом, грозившим сердцу всей отчизны,

Не пожелал и за ворота выйти?

А на войне чем проявил он храбрость?

Одними бунтами да мятежами.

Едва ль и те пустые обвиненья,

Которые он предъявлял сенату,

На щедрый дар ему давали право.

И что ж? Как понял доброту сената

Желудок черни? Все ее поступки

Нам говорят яснее слов: «Нас много.

Мы захотели хлеба — и со страху

Нам дали хлеб». Унизили мы сами

Свою же власть и побудили чернь

Почесть за трусость наше снисхожденье.

Оно взломает скоро дверь сената,

И вороны туда ворвутся стаей

И заклюют орлов.

Менений

Молчи! Довольно!

Брут

И даже с лишком!

Кориолан

Нет, скажу еще,

Скрепив свои слова любою клятвой

Небесной иль земною. — Двоевластье,

Когда одни правители с презреньем

По праву смотрят на других, а те

Поносят первых вовсе без причины,

Когда важней, чем сан, рожденье, мудрость,

Невежественный голос большинства,

Такое двоевластье неизбежно

К забвению потребностей насущных

И к общему разброду приведет.

Там, где преграждена дорога к цели,

Недостижима цель.

(Сенаторам.)

А потому

Молю я вас, людей не столько робких,

Сколь осторожных; вас, кто больше любит

Порядок, чем боится перемен;

Вас, для кого важней прожить достойно,

Чем долго; вас, кто предпочесть способен

Опасное лекарство верной смерти,

Немедля вырвите язык толпе,

Чтоб не лизала сладостной отравы.

Иначе унижение сената,

Заставив смолкнуть здравый смысл, разрушит

Единство, без которого нет власти.

Коль зло поработит ее, она

Служить добру не сможет.

Брут

Все нам ясно!

Сициний

Он как изменник говорил и будет

За это как изменник отвечать!

Кориолан

Мерзавец! Ты от злости раньше лопнешь!

Затем ли мы трибунов черни дали,

Чтоб эти облысевшие прохвосты

Ее учили неповиновенью?

Она избрала их во время бунта,

Когда не долг законом был, а сила.

Но времена бесчинства миновали.

Воскликнем же: «Пусть торжествует право!»

И власть трибунов превратим во прах.

Брут

Измена налицо!

Сициний

И это — консул?

Ну, нет!

Брут

Сюда, эдилы!

Входит эдил.

Взять его!

Сициний

Зови народ.

Эдил уходит.

А ты задержан мною

От имени народа как изменник,

Как враг его. Зову тебя на суд

И обвиняю.

Кориолан

Прочь, седой козел!

Сенаторы и прочие

Мы за него ручаемся.

Коминий

Старик,

Не смей его касаться!

Кориолан

Прочь, иль кости

Твои гнилые из одежды грязной

Я вытрясу.

Сициний

Сограждане, на помощь!

Входят эдилы с толпой горожан.

Менений

Опомнитесь вы оба!

Сициний

Горожане,

Вот тот, кто хочет власть у вас отнять!

Брут

Хватай его, эдилы!

Горожане

Смерть ему!

Долой его! — Покончить с ним!

Сенаторы и прочие

К оружью!

Все с криком окружают Кориолана.

Патриции!.. Сограждане!.. Трибуны!..

Сициний!.. Брут!.. — Кориолан!.. — Постойте!..

На помощь!.. — Успокойтесь!.. — Тише, тише!..

Менений

Что происходит здесь? Я задыхаюсь.

Беда близка, а говорить нет сил!

Кориолан, трибуны, успокойтесь!

Уйми народ, Сициний добрый!

Сициний

Тише!

Сограждане, послушайте меня!

Горожане

Послушаем трибуна. — Тише, тише!

Сициний

Вам всем грозит беда: задумал Марций,

Которого вы консулом избрали,

Отнять у вас свободы ваши.

Менений

Тьфу!

Не тушишь ты пожар, а разжигаешь!

Первый сенатор

Безумец, ты разрушить город хочешь?

Сициний

А что такое город? Наш народ.

Горожане

Он дело говорит: народ есть город.

Брут

Народ нам поручил единодушно

Быть судьями от имени его.

Горожане

И оставайтесь ими.

Менений

Да, конечно.

Коминий

Да, оставайтесь, чтоб разрушить город,

Сравнять его с землею и порядок

Похоронить под грудами развалин!

Сициний

За речь свою достоин Марций смерти.

Брут

Иль отстоим мы нашу власть сейчас,

Иль потеряем. — Именем народа,

Который нас избрал, постановляем:

Немедля Марций будет предан казни.

Сициний

А потому изменника хватайте,

Тащите на Тарпейскую скалу

И сбросьте в пропасть.

Брут

Взять его, эдилы!

Горожане

Сдавайся, Марций!

Менений

Дайте мне сказать!

Я слова требую, трибуны!

Эдилы

Тише!

Менений

Считается, что вы друзья отчизны.

На деле докажите это. Взвесьте

Без гнева и без спешки то решенье,

Что ярость вам внушила.

Брут

Хладнокровно,

Но медленно оказанная помощь

Опасней, чем отрава для больного,

Когда недуг смертелен. — Взять его

И на скалу стащить!

Кориолан

(обнажая меч)

Нет, здесь умру я!

Кой-кто из вас видал, как я сражаюсь.

Ну что ж, проверьте это на себе.

Менений

Да спрячь ты меч! — Трибуны, отойдите

Хоть на минуту.

Брут

Взять его.

Менений

На помощь!

Кто благороден, будь он стар иль молод,

Все Марцию на помощь!

Горожане

Бей его!

Общая схватка. Трибунов, эдилов и народ прогоняют.

Менений

(Кориолану)

Ступай домой, иначе все погибло!

Второй сенатор

Да-да, иди скорее.

Коминий

Нет, останься:

Друзей у нас не меньше, чем врагов.

Менений

Ужель польется кровь?

Первый сенатор

Да не допустят

Такого боги. — Благородный друг,

Прошу, иди домой и все уладить

Нам предоставь.

Менений

Ведь рану нанесли

Нам всем, и ты один ее не сможешь

Перевязать. Ступай.

Коминий

Мы за тобою.

Кориолан

Зачем они не варвары, которым

Они подобны, хоть родились в Риме,

А римляне, с которыми ничем

Не схожи, хоть зачаты у подножья

Холма Капитолийского?

Менений

Иди.

Заставь молчать свой правый гнев и верь:

Наступит час возмездья.

Кориолан

Я свалил бы

В бою таких с полсотни.

Менений

Да и я бы

Пришиб двух лучших — парочку трибунов.

Коминий

Ио здесь нас чернь своим числом подавит.

Стоять же пред готовым рухнуть зданьем

Не мужество, а просто безрассудство.

Уйди, пока толпа не возвратилась

И все, пред чем обычно отступала,

Не смыла, как разлив, плотину.

Менений

Скройся,

Чтоб попытаться мог мой старый ум

Унять безумных. Если рвется платье

Любой лоскут пригоден для заплаты.

Коминий

Идем.

Кориолан, Коминий и другие уходят.

Первый патриций

Он слишком прям, чтоб в мире с миром жить.

Нептун трезубцем и Юпитер громом

И те его польстить им не принудят.

Мысль у него со словом нераздельна:

Что сердце скажет, то язык повторит.

Позабывает он в минуты гнева,

Что значит слово «смерть».

За сценой шум.

Ну, будет дело.

Второй патриций

Желал бы я их уложить в постели.

Менений

А я бы — в Тибр. Ах, черт! Зачем он не был

Повежливее с ними!

Входят Брут и Сициний с толпой плебеев.

Сициний

Где ехидна,

Где тот, кто Рим задумал обезлюдить,

Чтоб в нем царить?

Менений

Почтенные трибуны…

Сициний

Он будет сброшен со скалы Тарпейской,

Затем что воспротивился закону

И потому законом без суда

Передается в руки строгой власти,

С которой не считался.

Первый горожанин

Пусть узнает,

Что наши благородные трибуны

Уста народа, мы же — руки их.

Горожане

Да-да, пускай!

Менений

Послушайте…

Сициний

Умолкни!

Менений

Зачем кричать: «Трави!» — когда медведя

Взять и без боя можно?

Сициний

Для чего

Ему помог ты скрыться?

Менений

Дай сказать.

Не хуже, чем достоинства, известны

Мне недостатки консула.

Сициний

Какого?

Менений

Кориолана.

Брут

Консул? Он?

Горожане

Нет, нет!

Менений

Могу ль я, люди добрые, сказать

С согласия трибунов два-три слова,

Которые лишь несколько минут

У вас отнимут?

Сициний

Говори, но кратко:

С изменой ядовитою покончить

Нам нужно быстро. Если мы изгоним

Предателя — опасность нам грозит,

А если здесь его оставим — гибель.

Сегодня он умрет.

Менений

Да не потерпят

Бессмертные, чтоб Рим, чью благодарность

К его сынам, себя покрывшим славой,

Заносит сам Юпитер в книгу судеб,

Пожрал своих же собственных детей,

Бесчувственному зверю уподобясь.

Сициний

Он язва. Надо вырезать ее.

Менений

Он член, который язва поразила.

Лечить его легко, отсечь — смертельно.

Чем заслужил он казнь, чем Рим обидел?

Тем, что громил его врагов? Иль тем,

Что за отчизну пролил больше крови,

Чем в жилах у него теперь осталось?

Пролив ее остаток, вы навеки

На всех, кто это допустил иль сделал,

Положите пятно.

Сициний

Слова пустые!

Брут

И вздорные. Народом был он чтим,

Пока любил отчизну.

Менений

Разве ногу,

Служившую нам верно, мы не ценим,

Когда ей омертветь случится?

Брут

Хватит.

К нему домой ступайте и сюда

Его тащите, чтоб заразе этой

Не дать распространиться.

Менений

Стойте, стойте!

Позвольте мне сказать еще хоть слово.

За Марцием вы гонитесь, как тигры.

Когда ж поймете, чем грозит поспешность,

То вам придется к пяткам привязать

Свинцовый груз, но будет слишком поздно.

Пусть суд решит судьбу Кориолана,

Не то начнется смута (он любим!)

И римлянами будет Рим разгромлен.

Брут

Ну, если так…

Сициний

Да что нам тут болтают?

Мы видим, как закону он послушен!

Кто бил эдилов? Кто сопротивленье

Трибунам оказал? — За ним идите…

Менений

Но вспомните, что на войне он рос

С тех пор, как меч поднять рукою может,

Что выбирать слова он не приучен,

А потому их сыплет без разбора,

Как отруби с мукою вперемешку.

Позвольте мне пойти за ним. Ручаюсь,

Что явится он в суд, где по закону

На обвиненье грозное спокойно

Ответит.

Первый сенатор

Благородные трибуны,

Вот это человечное решенье.

Другой же путь кровав, и хоть известно

Его начало, но конец неведом.

Сициний

Тогда, Менений благородный, действуй

От имени народа.

(Народу.)

Эй, на время

Сложить оружье!

Брут

Но не расходиться!

Сициний

Мы подождем на площади тебя,

Но если ты без Марция вернешься,

Он будет силой взят.

Менений

Я с ним вернусь.

(Сенаторам.)

Прошу меня сопровождать. Он должен

Прийти, иль все пропало.

Первый сенатор

Да, идемте!

Уходят.

СЦЕНА 2

Комната в доме Кориолана.

Входят Кориолан и патриции.

Кориолан

Пусть мне они грозят колесованьем

Иль смертью под копытами коней;

Пусть друг на друга десять скал Тарпейских

Нагромоздят, чтоб я не видел дна

Пред тем, как буду сброшен, — все таким же

Останусь с ними я.

Первый патриций

Ты благороден!

Кориолан

Я удивлен

Лишь тем, что мать меня не одобряет,

Хотя она всегда их называла

Скотами грубошерстными, чье дело

Из-за гроша на рынке торговаться

Да с непокрытой головой в собраниях

Зевать, молчать и слушать с изумленьем

Все то, что кто-нибудь из равных мне

По поводу войны иль мира скажет.

Входит Волумния.

Речь о тебе идет. Зачем ты хочешь,

Чтоб я своей природе изменил

И мягче стал? Уж лучше пожелай

Мне быть таким, каков я есть.

Волумния

Мой сын,

Сперва облечься нужно в пурпур власти,

А уж потом изнашивать его.

Кориолан

К чему беречь лохмотья!

Волумния

Ты бы мог

Остаться тем, чем создан, если б меньше

Врагам стремился это показать.

Их ненависть к тебе была б слабее,

Сумей ты скрыть намеренья свои

До дня, когда уже никто не смел бы

Тебе мешать.

Кориолан

На виселицу чернь!

Волумния

И даже на костер.

Входят Менений и сенаторы.

Менений

Сознайся: ты был резок, слишком резок.

Вернись и попытайся все исправить.

Первый сенатор

Иного средства нет. Иди, иль смута

Расколет Рим и город наш погибнет.

Волумния

Прошу тебя, последуй их совету.

Как ты, я сердцем тоже непреклонна,

Но все-таки, когда необходимо,

Рассудок мой умеет гнев смирять.

Менений

Ты хорошо сказала, госпожа!

Не требуй лихорадочное время

Для родины столь горького лекарства,

Я сам надел бы через силу латы,

Чтоб друга уберечь от унижений

Пред этим стадом.

Кориолан

Что я должен сделать?

Менений

Со мной к трибунам выйти.

Кориолан

Что еще?

Менений

Пред ними осудить свои слова.

Кориолан

Пред ними? Нет, я этого б не сделал

Не то что перед ними — пред богами!

Волумния

Ты слишком неуступчив. Благородству

Приходится пред голосом нужды

Порой смолкать. Ты говорил мне сам,

Что хитрость и отвага на войне

Подруги неразлучные. Зачем же

Им ссориться в дни мира, причиняя

Друг другу вред?

Кориолан

Молчи!

Менений

Вопрос разумен.

Волумния

Раз на войне притворство не бесчестно

И помогает нам прийти к победе,

То почему несовместимо с честью

Оно теперь, при мире, если пользу

Приносит нам?

Кориолан

К чему ты речь ведешь?

Волумния

К тому, что должен ты поговорить

С народом, но не так, как ты хотел бы,

Не так, как сердце гневное подскажет,

А с помощью пустых, холодных слов,

Которые, чтоб мысль вернее скрыть,

Язык рождает как детей побочных.

Поверь, мой сын, что это не бесчестней,

Чем город словом увещанья взять,

Вместо того чтоб добывать победу

Рискованной кровавою осадой.

Стой жизнь моя или друзей на карте,

И я была б готова притворяться,

Не видя в том бесчестья. Я, твой сын,

Жена, сенат, патриции — все просят

Тебя об этом. Ты ж предпочитаешь

Чернь раздражать нахмуренным челом,

Чем ей польстить улыбкою хоть раз,

Чтобы снискать ее расположенье,

А без него — и ты об этом знаешь

Погибло все.

Менений

Достойная жена!

(Кориолану.)

Иди же с нами. Ласковою речью

Ты отвратишь грозящую опасность

И то, что потерял, вернешь.

Волумния

Мой сын,

Прошу, иди к ним, шапку сняв. Держи

Ее в руке — вот так, отставив локоть

(Как делают они). Слегка коснись

Коленями камней (в таких делах

Движение красноречивей слов:

Ведь зренье у невежд острее слуха)

И головой качай, смиряя сердце,

Которое нажима не выносит,

Как шелковицы спелые плоды.

Затем напомни им, что ты их воин,

Что, вскормленный в боях, ты не привык

К учтивости, которой с полным правом

Они потребовали от тебя,

Раз ты от них приязни добивался,

И обещай толпе, что будешь впредь

Приноровляться к ней, насколько сможешь.

Менений

Ты только сделай то, что мать сказала,

И все сердца — твои, затем что чернь

(Когда ее попросят) на прощенье

Щедра не меньше, чем на пустословье.

Волумния

Молю тебя, послушайся совета,

Хоть знаю, что скорее за врагом

Ты бросишься в пылающую бездну,

Чем станешь льстить ему в саду цветущем.

Входит Коминий.

Гляди, пришел Коминий.

Коминий

Я спешу

К вам с площади. Кориолан, готовься

Иль силу силой встретить, иль смириться,

Или бежать. Восстал уже весь город.

Менений

Всего два слова ласковых…

Коминий

Да-да,

Они помогут, если он сумеет

Себя смирить.

Волумния

Он должен — значит, сможет.

Мой сын, я твоего согласья жду.

Кориолан

Итак, я должен черни показать,

Что голову пред нею обнажаю?

Я должен заставлять язык бесстыдный

Позорить ложью доблестное сердце?

Что ж, я пойду, но знайте: если б дело

Шло лишь о смерти этой плотской формы,

В которой Марций заключен, то я

Скорее дал бы раздробить ее

И прах развеять, чем… Идем на площадь,

Хотя я никогда не справлюсь с ролью,

Навязанною вами.

Коминий

Мы подскажем.

Волумния

Мой милый сын, ты говорил, что доблесть

В тебя вселили похвалы мои.

Прошу тебя, коль вновь их хочешь слышать:

Исполни роль, которой не играл.

Кориолан

Да будет так. Прощай, мой гордый дух!

Пускай во мне живет душонка шлюхи!

Пусть голос мой, который покрывал

Раскаты барабанов, станет дудкой

Пискливой, как фальцет скопца, и слабой,

Как пенье няньки над младенцем сонным!

Пусть искривит холопская улыбка

Мои уста; пусть отуманят слезы

Наказанного школьника мой взор;

Пусть у меня шевелится во рту

Язык бродяги нищего и пусть

Мои броней прикрытые колени,

Которые лишь в стременах сгибались,

Согнутся, как у попрошайки! Нет!

Не в силах лгать я пред самим собою,

Не дам я телу подлость совершить,

Чтоб душу к ней не приучать!

Волумния

Как хочешь!

Прося тебя, унизилась я больше,

Чем мог бы ты унизиться пред чернью.

Пускай все гибнет. Матери твоей

Пасть жертвой гордости сыновней легче,

Чем ждать с тоской последствий роковых

Упрямства твоего. Я, как и ты,

Смеюсь над смертью. Поступай как знаешь.

Ты с молоком моим всосал отвагу,

Но гордость приобрел ты сам.

Кориолан

Ну, полно

Бранить меня. Утешься, мать. Я выйду

На рыночную площадь и любовь,

Как шут кривляясь, выклянчу у плебса

И возвращусь, его сердца похитив,

Кумиром римских лавочников. Видишь

Я ухожу. Поклон моей супруге.

Я консулом вернусь, а если нет,

То больше не надейся, что способен

На лесть и мой язык.

Волумния

Тебе виднее.

(Уходит.)

Коминий

Идем. Трибуны ждут. Ты постарайся

Их кротостью обезоружить, ибо.

Как я слыхал, их обвиненья будут

Куда серьезней прежних.

Кориолан

Ну, идем.

Пароль мой — кротость. Пусть любую ложь

Они возводят на меня, отвечу

Я им по чести.

Менений

Да, но только кротко.

Кориолан

О да, конечно, кротко, очень кротко.

Уходят.

СЦЕНА 3

Там же. Форум.

Входят Сициний и Брут.

Брут

Доказывай особенно ретиво,

Что он хотел тираном стать, а если

Он это опровергнет, напирай

На давнюю его вражду к народу,

Из-за которой он еще не роздал

Добычи, отнятой у анциатов.

Входит эдил.

Ну что, придет?

Эдил

Уже идет.

Брут

Кто с ним?

Эдил

Старик Менений, друг его, и кучка

Сенаторов, к нему благоволящих.

Сициний

С тобой ли поименный список тех,

Чьи голоса мы получили?

Эдил

Вот он.

Брут

Ты граждан опросил по трибам?

Эдил

Да.

Сициний

Сзывай народ и растолкуй ему,

Чтоб он, как только я провозглашу:

«Да будет так во имя прав народных!»

И крикну: «Пеня!», «Смерть!» или «Изгнанье!»

Подхватывал за мною хором: «Пеня!»

При слове «пеня», «Смерть!» — при слове «смерть»,

На вольности старинные ссылаясь,

Равно как и на правоту свою.

Эдил

Я так и передам.

Брут

Пусть, крик подняв,

Не умолкают более плебеи,

Покуда этим шумом не заставят

Наш приговор исполнить.

Эдил

Понимаю.

Сициний

И пусть, как только знак мы подадим,

Без колебаний действуют.

Брут

Ступай.

Эдил уходит.

Ты сразу же взбесить его попробуй.

Привык он всюду, в том числе и в спорах,

Быть первым. Если разозлить его,

Он начисто забудет осторожность

И выложит нам все, что есть на сердце

Тяжелого. А там его довольно,

Чтоб Марцию хребет переломить.

Входят Кориолан, Менений, Коминий, сенаторы и патриции.

Сициний

Да вот он сам.

Менений

Прошу тебя, будь сдержан.

Кориолан

Да, буду, словно конюх, за гроши

Любую брань глотающий. — О боги,

Храните Рим! Судейские скамьи

Заполните достойными мужами!

Любовь меж нас посейте, чтобы мы

В обширных храмах прославляли мир,

А не дрались на улицах!

Первый сенатор

Аминь.

Менений

Желанье благородное.

Входит эдил с горожанами.

Сициний

Приблизьтесь,

Сограждане.

Эдил

Трибунам слово! Тише!

Кориолан

Сначала мне.

Оба трибуна

Что ж, говори.

(Горожанам.)

Эй, тихо!

Кориолан

Все ль обвиненья мне предъявят здесь

И здесь ли будет дело решено?

Сициний

Сперва ответь: готов ли подчиниться

Ты волеизъявлению народа,

Признать права трибунов и принять

Законное возмездье за поступки,

В которых будешь уличен?

Кориолан

Готов.

Менений

Народ, ты слышишь? Он сказал; «Готов».

Подумай о его заслугах ратных,

Припомни, что на теле у него

Не меньше шрамов, чем камней надгробных

На кладбище священном.

Кориолан

Пустяки!

Царапины ничтожные!

Менений

Пойми,

Что хоть в речах он гражданин плохой,

Зато в бою — твой самый верный воин.

Не принимай за злобу резкость, ибо

Тебе, как я сказал, он не враждебен,

А просто по-солдатски груб с тобой.

Коминий

Об этом хватит.

Кориолан

Пусть народ расскажет,

За что, меня избрав единогласно,

Он отменил свой выбор, чем нанес

Бесчестье мне?

Сициний

Не мы, а ты — ответчик.

Кориолан

Ты прав. Ответ — за мною. Говори.

Сициний

Тебя мы обвиняем в том, что ты

Пытался стать тираном, ниспровергнув

Законы и правопорядок в Риме.

Поэтому тебя мы объявляем

Изменником народу.

Кориолан

Я — изменник?!

Менений

Спокойней! Вспомни, что ты обещал нам.

Кориолан

Испепели народ, о пламя ада!

Изменник? Я? Трибун, ты клеветник!

Когда б гнездилось целых двадцать тысяч

Смертей в твоих глазах, когда б зажал

Ты двадцать миллионов их в руках

И столько же на лживом языке

Таилось у тебя, то и тогда бы

Сказал я: «Лжешь!» — не с большею боязнью,

Чем я молюсь богам.

Сициний

Народ, ты слышишь?

Горожане

Тащите на скалу его!

Сициний

Молчать!

Нам нет нужды в дальнейших обвиненьях.

Его дела и речи вам известны:

Он бил эдилов ваших, вас ругал,

С мечом в руке противился закону,

А ныне издевается над теми,

Кто властью облечен судить его.

Все это столь преступно, что повинен

Он в явной государственной измене

И смерти подлежит.

Брут

Но так как Риму

Служил он честно…

Кориолан

Что болтать о службе!

Брут

Я говорю о том, что знаю.

Эдил

Уходит он! Уходит враг народа?

Горожане

Врага изгнали! Он уходит! У!..

(Кричат и бросают шапки вверх.)

Сициний

Последуйте за ним к воротам Рима

И с той же самой злобою, какою

Преследовал он вас, над ним посмейтесь.

А мы пройдем со стражей через город.

Горожане

Да сохранят трибунов наших боги!

Проводим до ворот его! — Пошли!

Уходят.